После конца

      Появления на горизонте секты религиозных фанатиков Дезмонд как-то не ожидал.       — У Юноны свой собственный орден?       Безымянный утвердительно промычал, хотя этот вопрос был задан в пространство. Дезмонд обернулся к предкам и увидел на их лицах такое же удивление, которое чувствовал сам.       — Я никогда не слышал ни о чем подобном, — признался Эцио и глянул на остальных.       — Я тоже, — откликнулся Коннор.       Альтаир отрицательно махнул головой и глянул на Безымянного так, будто намеревался препарировать его и внимательнейшим образом изучить внутренности.       — Ты или кто-то из Орудий знает, кто такой Федор Лебедев? — спросил он низким голосом. Безымянный молчал, по его виску скатилась капля пота.       Дезмонд приподнял Яблоко так, чтобы оно оказалось прямо напротив глаз Безымянного, и повторил вопрос.       — Нет, — прохрипел Безымянный.       — Он говорит, только если спрашиваешь именно ты, — заметил Коннор, и Дезмонд неопределенно пожал плечами. Он действовал интуитивно и не до конца понимал, как управляться с Яблоком.       — Ты или кто-то из Орудий знает, где сейчас Анкх Эдема? — продолжил Дезмонд. Голос Безымянного задрожал, хотя его глаза все еще бессмысленно впивались в пустоту.       — Нет.       — Орудия знают в этом городе человека, который особенно важен для Юноны? Орудия знают в этом городе человека, который получил от нее Частицу Эдема или владеет Частицей Эдема? — Дезмонд спрашивал как можно более конкретно, чтобы не дать Безымянному ни шанса увильнуть от ответа. Он чувствовал его сопротивление, отчаянное, как у пойманного в капкан зверя. Безымянный ответил, растягивая слог:       — Да.       Эцио тихо выругался где-то над головой Дезмонда. Все вслушивались в короткие реплики Безымянного с безраздельным вниманием.       — Расскажи все об этом человеке, — приказал Дезмонд. — Кто он? Как его найти?       — Мы зовем его Часовщиком. Сверху поступил приказ охранять его. Он важен для нашей богини. После полудня он появляется в часовой мастерской на Владимирской площади.       Дезмонд ждал продолжения, но Безымянный замолчал, глубоко и громко дыша.       — Как выглядит этот человек? Где он живет? Под каким именем он вам известен?       — Мы зовем его Часовщиком, — повторил Безымянный. Он плотно сжал рот и скрипнул зубами. Больше из него не вырвалось ни слова.       — Этого достаточно для поисков, — Альтаир встал, все еще наблюдая за Безымянным с холодной расчетливостью. — Большего о нашей цели он не знает.       Планшет на столе завибрировал. Эцио заглянул в экран и оповестил:       — К нам идет Ребекка. Пора заканчивать.       — Расскажи все о приоритетных задачах Орудий Первой Воли и планах Юноны, — Дезмонд снова обратился к Безымянному и пустил из Яблока больше энергии в надежде, что он заговорит без выстраданных пауз.       В дверь аккуратно постучали. Эцио глянул в глазок и открыл ее. Безымянный тем временем произнес, его глаза то теряли фокус, то вспыхивали осознанием.       — Богиня хочет получить физическую оболочку. Расширить власть. Увеличить количество приспешников. Уничтожить или подчинить любое сопротивление. Орудия ставят ее желания превыше всего.       — Орудия? — тихо переспросила Ребекка.       — Я позже тебе объясню, Бекка.       Ребекка глянула на Безымянного с любопытством, но быстро встряхнулась и сообщила:       — Я взломала камеры, заглянула в комнату охраны — там все спокойно, он редко смотрит на мониторы. С резервов я стерла все, что могло нас выдать. У администрации в холле все тихо. Не знаю, почему они пустили их внутрь, — Ребекка кивнула в сторону уборной, куда они спрятали трупы. — Либо они дали взятку, либо работают вместе.       — Лучше бы первое, — хмыкнул Дезмонд. Безымянный тем временем неестественно задергался, будто бы пытался выбраться из пут, его лицевые мышцы устроили пляску. Яблоко все еще держало его разум в сжатом кулаке.       И тут заговорил Юрий:       — Если эти фанатики проникли в Орден, то могли проникнуть и в Братство, — заметил он тихо, немедленно приковав к себе взгляды всех, кроме Безымянного. — Нужно узнать, сколько их. Это будет полезно, — закончил Юрий, и то, что он вообще осмелился заговорить в такой ситуации, заслуживало уважения.       Дезмонд быстро оценил реакцию предков, желая убедиться, что никто не зарежет тамплиера за вмешательство в беседу. Сам он посчитал предложение Юрия уместным, поэтому спросил, обращаясь к Безымянному:       — Сколько Орудий Первой Воли в Ордене? Сколько Орудий Первой Воли в Братстве? Назови каждого, назови всех, кого знаешь и о ком слышал.       — Нас много и мы везде, — заговорил Безымянный с тенью гордости, а затем действительно стал перечислять имена. К сожалению, почти все они были русскими, и Дезмонд, как ни силился, не смог запомнить и половины. Зато Юрий, очевидно, знал многих из этого списка: на его лицо легла мрачная тень, а губы сжались в тонкую полоску. Ребекка шустро составляла список на планшете, но, когда Дезмонд обернулся на нее, отрицательно махнула головой — ей эти люди тоже незнакомы.       На очередном имени Безымянный вдруг резко замолчал, скривил лицо в гримасе страдания, из горла вырвались хрипящие порыкивания. Дезмонд снова прибегнул к помощи Яблока, гадая, связано ли это отчаянное сопротивление с кем-то важным, кем-то, кого Безымянному ни в коем случае нельзя выдавать.       Но выяснить этого так и не удалось. Безымянный застонал, из его носа хлынула кровь, но ничего и не сказал. Перед тем, как его тело обмякло, а голова повисла, из глаз Безымянного пропало золото, сменившись обычным карим цветом.       В тишине Дезмонд пощупал его пульс и констатировал:       — Мертв.       Юрий брякнул что-то шокированное на русском. Альтаир, холодно разглядывая бледнеющее лицо трупа, разумно предложил:       — Пора убираться отсюда.       — Мы оставим тела в номере? — спокойно уточнил Эцио, словно попросил счет в ресторане.       — Придется. Вот только перед выселением номер проверяют, — Дезмонд выпрямился и убрал Яблоко в карман толстовки. — Как бы нам…       — Легко, — прервала его Ребекка. — Нам нельзя показывать только эту комнату. Я, Эцио, Альтаир и Коннор можем выселиться по всем правилам и забрать вещи. Шон оставил мне свои ключи, его чемодан мы тоже захватим. А ты и Юрий уйдете налегке, не сдавая номер, вроде как просто погулять, — немного подумав, она добавила: — На всякий случай можешь заплатить за еще одну ночь.       — А если у стойки администрации кто-то из тамплиеров или Орудий? — не согласился Дезмонд. — Или тот охранник только притворяется худшим работником месяца? Мы можем уйти с хвостом или не уйти вовсе.       — Администрацию проверю я, — вызвался Коннор. — Мои лицо и фальшивое имя их вроде не интересуют. Проверю их чутьем, сдам комнату, возьму что-нибудь из вещей и подожду вас снаружи. Я дам знать, если найду тамплиеров.       Он свел брови вместе и добавил:       — Или Орудий.       — Будь осторожен, брат, — дружески пожелал ему Эцио. Коннор кивнул.       — Я буду следить за камерами и предупрежу Елену с Шоном, — сказала Ребекка и снова вышла, крепко сжимая пальцами костыль и почти не используя его по прямому назначению. Дезмонд отрешенно подумал, что Юрий мог что-то заподозрить. Но сейчас это казалось меньшей из проблем. Тамплиер и без того знает об их группе столько, что может настрочить целый доклад.       В комнате их осталось четверо, и осведомленность Юрия волновала не только Дезмонда.       — Раз мы и так оставляем в этой комнате три трупа, четвертый ничего не изменит, — как бы невзначай начал Эцио на итальянском. — Пленник исчерпал свою ценность.       Что-то в груди Дезмонда потяжелело. Этого следовало ожидать. Эцио хоть и согласился выносить Юрия, но не собирался игнорировать возникшие из-за него неприятности. Первый серьезный инцидент — и его терпение лопнуло.       — Он был полезен, — осторожно начал Дезмонд, хотя понимал, что Эцио говорил о другом. — Мы узнали больше об Анкхе, а затем о союзниках Юноны и местоположении Федора.       — И заодно рассекретили себя. Знаю, присутствовал, — хмыкнул Эцио, определенно догадываясь, что Дезмонд пытался заговорить ему зубы. Его заляпанный кровью свитер нервировал.       — Он действительно помог нам с информацией, — вмешался Альтаир, сложив руки на груди и прислонившись к раме дверного проема.       — Не отрицаю, — быстро согласился Эцио, небрежно пожав плечом. На памяти Дезмонда он крайне редко говорил с Альтаиром с такой манерой. — Но тащить его дальше бессмысленно и опасно. Дезмонд, — произнес он с отчетливым предупреждением в голосе, — признай: ты даже в теории не представляешь, зачем он может нам понадобиться.       Пауза. Дезмонду не нужно было ничего говорить, Эцио и так знал, что прав. Альтаир тоже это знал. На поддержку с их стороны в этом вопросе он мог не рассчитывать.       Правда в том, что Юрий — балласт, который вполне способен утянуть их всех на дно. Дезмонд вполне это понимает.       Но когда в его голове задерживается мысль об убийстве тамплиера, Дезмонда охватывает паника. Он не в состоянии объяснить это даже самому себе, но все инстинкты подсказывают, что Юрий обязан выжить.       Дезмонд взглянул на него исподлобья. Юрий ушел в себя, не понимая ни слова из того, о чем они говорили. Но он еле уловимо дрожал и подчеркнуто смотрел в пол на застывшие пятна крови — знал, что они говорили о нем.       Его роль в этой истории не закончена. Почему только Дезмонд это чувствует?       Яблоко ровно загудело под тканью толстовки. Будто бы кот, которого погладили за ушком. Будто оно живое и может одобрять или оспаривать действия хозяина.       Возможно, Дезмонд просто сходит с ума.       Он отвернулся от предков, подошел к столу и запихнул Частицу Эдема в свой ранец. Затем потёр пальцами язычок молнии, спиной чувствуя на себе чужие взгляды.       — Он пойдет с нами, — заявил Дезмонд, не оборачиваясь.       Он ожидал услышать возражения, но шли секунды, и тишина затягивалась. А затем послышались тихие шаги, щелчок дверной ручки и хлопок.       Дезмонд запер дверь, взял со стола планшет, лег на кровать и стал ждать сигнала от Коннора или Ребекки.       Юрий размяк от облегчения, когда Эцио с Альтаиром ушли, и сгорбился так, что у Дезмонда фантомно заболела спина. Он нащупал на тумбочке маленький белый пульт и включил кондиционер. Затем все же решил убрать тело Безымянного подальше от глаз, оттащил труп в ванную и заодно осмотрелся. Оказалось, Эцио и Альтаир запихнули тела остальных тамплиеров — или Орудий, теперь черт их разберет — в душевую кабину и кое-как уложили друг на друга. Их конечности переплелись и вывернулись неестественным образом. На полу остались кровавые потеки, на прозрачных стенках душа — отпечатки ладоней, дно раковины из белоснежного стало бледно-розовым. Дезмонд полюбовался этой трагикомичной картиной, потом вымыл руки и вернулся в спальню. Подумав, написал Ребекке и попросил ее проследить, чтобы никто из его предков не высунулся на улицу, живописно раскрашенный кровью. После Дезмонд попытался продолжить чтение дневника Хэйтема, но нервное ожидание изводило его и делало невнимательным.       Какое-то время спустя, когда Дезмонд в третий раз перечитывал один и тот же абзац, костеря Хэйтема за длинные сложноподчиненные предложения, Юрий неуверенно спросил:       — Почему ты не использовал Яблоко на мне?       Дезмонд удивился вопросу и взглянул на него. Ответ казался ему очевидным.       — Потому что мог заставить тебя говорить без него и никуда не спешил, — Дезмонд немного подумал над тем, стоит ли добавлять «а еще я знаю, что ты ничего не знаешь», но все же решил этого не делать. Иначе пленник начнет задаваться неудобными вопросами.       Но, даже если бы Юрий отказывался идти на контакт, Дезмонд не рискнул бы применить на нем Яблоко. Он не знал, как сохранить жизнь допрашиваемому, а жизнь Юрия нужна ему позарез.       Знать бы зачем.       Больше Юрий не рискнул задавать вопросы.       Дезмонд так и не смог сосредоточиться на чтении. Он всякий раз невольно прислушивался к шагам в коридоре, подбирался, готовый вскочить с кровати и обнажить скрытый клинок. Проверял телефон каждые пару минут, ожидая весточки от Коннора. За него Дезмонд, конечно, мало волновался — даже притащи тамплиеры или Орудия пулемет, Коннор мало того что выживет, так еще и раскидает нападавших, как пушечное ядро — деревянный забор. Но, если им действительно придется оставить позади не три, а целую гору трупов, а потом делать ноги с травмированной Ребеккой, чемоданами и пленным Юрием, день официально можно будет считать неудачным.       Краем глаза Дезмонд продолжал наблюдать за Юрием, который явно боялся лишний раз пошевелиться. Он задумался, мог ли Юрий быть Орудием, мог ли всего лишь притворяться тамплиером? Безымянный его имени не назвал и не мог врать физически, но отчаянно сопротивлялся — весь список Орудий он не назвал. Мог ли Юрий настолько правдоподобно играть роль запуганного тамплиера?       Но в итоге Дезмонд решил, что это бессмысленно. У него, конечно, накопились вопросы к своему шестому чувству, но оно бы наверняка помогло распознать в Юрии приспешника Юноны. Если Орудия действительно существуют, то они гораздо опаснее, чем тамплиеры, в том числе для всего человечества.       Надо было проверить на Безымянном, но Дезмонд почти уверен: он светился бы не просто красным — бордовым.       Он так и не смог погрузиться в очередную рефлексию Хэйтема. Вскоре Коннор через СМС известил, что об администрации можно не беспокоиться, они не тамплиеры и не Орудия. Дезмонд бодро вскочил с кровати, кинул планшет в рюкзак, с хрустом потянулся и стал развязывать Юрия. Тамплиер тут же стал вяло растирать запястья, на которых остались насыщенно-алые следы от ремня. Дезмонд в сомнении скривил рот — у Юрия достаточно длинные рукава, чтобы скрыть это, но лучше заранее придумать отговорку для посторонних.       Юрий неуверенно покосился на дверь в ванную. Дезмонд прыснул и с намеком похлопал себя по карману толстовки. Отравленный дротик все еще был при нем.       — Мне нужно напоминать тебе вести себя хорошо?       — Нет, — Юрий натянул рукава свитера до середины ладони. Дезмонд снова задумался: что бы соврать, если кто-то это увидит? Потом глянул на одноместную кровать, снова на Юрия, на ремень в своих руках — и цепочка фактов сама выстроилась в достаточно правдоподобную историю.       Елена пришла бы в восторг. Дезмонд искренне порадовался, что ее сейчас не было рядом.       К счастью, волновался он зря — с администрацией все прошло более чем гладко. Он вручил девушке за стойкой ключ, заплатил за еще одну ночь и попросил отложить уборку номера до вечера, когда они уже вернутся и отужинают. Администратор улыбнулась, и никаких возражений не последовало. Юрий молчал, медленно моргая, зевая в плечо и всячески демонстрируя, что его бледность связана с недосыпом. Получилось у него так правдоподобно, что девушка любезно посоветовала ему несколько забегаловок с вкусным кофе. Юрий тоже ответил улыбкой, а после они с Дезмондом выбрались на улицу.       По погодным условиям Питер почти не отличался от Лондона. Над городом навис серый потолок из туч с редкими просветами. Прохожие прятали кожу от холодного ветра за шарфами, капюшонами и перчатками. Те, кто рискнул выйти из дома с голыми ушами и руками, явно об этом жалели, но упрямо шли вперед, втягивая шею в плечи.       Складывалось впечатление, будто начинающий художник, зарисовывая эту часть Петербурга, заштриховал небо темно-серым. А потом плюнул и этим же цветом закрасил людей, здания, проезжую и прохожую части, автомобили и будто бы сам воздух. А такие мелочи, как блики, контраст и разнообразие в цветовой палитре, его не заботили.       Коннор нашелся неподалеку. Он облюбовал себе самую чистую на вид скамейку и скользил взглядом по окрестностям. Рядом стоял синий чемодан. Дезмонд не смог вспомнить, что они в нем везли.       — То, что ты можешь чувствовать себя комфортно в такую холодину, просто возмутительно, Коннор, — сообщил он предку, когда они с Юрием приблизились.       Коннор обернулся и сощурился на них обоих. Он действительно не выказывал никаких признаков неудобства, хотя ветер сплел из его волос что-то невразумительное.       — Куда нам идти? — спросил он на родном наречии и встал на ноги. Он глянул на Юрия с трудночитаемым выражением на лице и взялся за ручку чемодана. Дезмонд ждал, скажет ли он что-то по этому поводу, но так и не дождался. Сам он не собирается поднимать эту тему без нужды.       — Ну, Шон с Еленой хотели найти жилье в центре. Можем пойти в том направлении, главное — подальше отсюда.       — Ребекка им уже написала? — Коннор встал с другой стороны от Юрия, замыкая кольцо. Юрий нервно дернулся.       — Уверен, что да, — ответил Дезмонд, про себя забавляясь поведением тамплиера. — Если бы они уже нашли квартиры, мы бы знали.       Некоторые прохожие с любопытством оборачивались в их сторону, прислушивались. Вряд ли кто-то из них когда-либо слышал мохокский. Один парень в шапке с помпоном так долго выворачивал шею, что чуть не уронил телефон, когда в него со спины врезался мальчик в наушниках.       — Как думаешь, Шон или твой отец что-нибудь знают об Орудиях? — спросил Коннор, игнорируя чужие взгляды. Привык.       — Не знаю. Возможно, они что-то слышали об этом, — неуверенно предположил Дезмонд. — Может, полагали, что Орудия — всего лишь миф?       — Тогда я их понимаю. Не могу поверить, что какие-то люди добровольно хотят стать рабами.       — Таких много. Ты просто не слышал про кредиты. И не работал в офисе пятидневкой.       Дезмонд пустился в воспоминания. В его бар под конец рабочей недели частенько заглядывали безжизненные туши секретарей, менеджеров, бухгалтеров. Пиджаки и пальто, галстуки и бабочки, юбки карандашом и брюки со стрелками — в их обликах менялись мелкие детали, но образ оставался прежним, так что лица Дезмонд не запоминал. Они пили до той кондиции, которая помогла бы им провести в постели все выходные, а в понедельник вернуться на работу. Иногда они делали это молча. Но куда чаще Дезмонд против воли вникал в подробности чужой биографии.       Так что он добавил:       — Рабство у Предтечей большинству покажется не такой уж плохой перспективой.       Коннор с терпеливым видом вздохнул.       — Ты все шутишь.       — Я совершенно серьезен.       — Елена на тебя дурно влияет.       — Елена на всех дурно влияет.       С этим Коннор молча согласился. Спустя пару минут, когда они стояли на светофоре, он продолжил таким тоном, будто не мог определиться, что ему положено чувствовать:       — Пленник сказал, Орудий много и они везде. Я тут же подумал о том, сколько всего добились тамплиеры в этом веке.       Они пересекли дорогу, пытаясь лавировать в плотной толпе людей, не наступить кому-нибудь на ногу и не задеть плечом. На той стороне Коннор продолжил:       — Каков шанс, что мир, который тамплиеры хотели для себя, они в итоге захватили для Юноны?       Это имя Коннор выплюнул с подчеркнутым презрением. Должно быть, он до сих пор чувствовал себя использованным.       — Если так, Орден получит по заслугам, — попытался приободрить его Дезмонд, но потом скривился: — Правда, и мы вместе с ним.       Коннор хмыкнул.       — Даже жаль, что я не смогу ему рассказать. Хотелось бы услышать, что он скажет.       Дезмонд развеселился.       — Ты о Хэйтеме? Уверен, он все равно гордился бы тем, чего достиг Орден.       — Тамплиеров обвели вокруг пальца.       — Если Орудия проникли в Братство, то и ассасинов тоже. Тамплиеры, по крайней мере, не испытывают такой нехватки кадров.       Дезмонд потер пальцами лоб, разглядывая витрины магазинов и кафе. Кажется, только на этой улице они проходили уже пятнадцатую булочную подряд.       — Хотя с нехваткой кадров я, возможно, поторопился.       Коннор повернулся к нему с немым вопросом. Дезмонд объяснил:       — Если Орудия захватили Орден изнутри, то когда Юнона найдет себе тело и соберет вокруг избранных с Частицами Эдема, они легко избавятся от тамплиеров. Это будет даже легче, чем избавиться от нас.       Они шли дальше, осматривая город с умеренным любопытством. Спустя достаточное количество времени, чтобы Дезмонд уже не рассчитывал получить ответ, Коннор еще более серьезным тоном произнес:       — Ты прав. Тамплиеры ей будут больше не нужны.       Оба покосились на Юрия, который молчаливо шел рядом. Он поежился, не поднимая взгляда от ботинок. Чуткий слух Дезмонда пару раз уловил бурчание у него в животе. Пленника они пока не кормили, но в воде и уборной не отказывали.       Дезмонду хотелось бы знать, о чем он думает. Для Юрия существование Орудий оказалось даже большим сюрпризом, чем для них. Теперь его слова о том, что в Ордене что-то происходит, приобрели смысл. Что бы он сделал с этой информацией, оказавшись на свободе? Прельщает ли Юрия мысль служить самой Предтече или не очень?       — Эцио позволил ему выйти из комнаты живым, — заметил Коннор. Дезмонд со вздохом обошел лужу слякоти. Он знал, что они заговорят об этом.       — Да, хотя он был против. Эцио считает, я сделал глупость, и эта глупость аукнулась.       Эцио пощадил Родриго Борджиа, и Чезаре явился в Монтериджони. Дезмонд пощадил Юрия, и Орудия нашли их. В этот раз все закончилось благополучно. Но только в этот раз.       — В каком-то смысле он прав.       — Я знаю.       Юрий тихо чихнул и спрятал руки поглубже в рукава. Дезмонд нес все его скромные пожитки и документы, а что-то, включая ключи от квартиры, осталось у Елены.       — Эцио злится не только потому, что Юрий тамплиер, которого ему приходится терпеть, — продолжил Коннор, поморщившись, когда Юрий чихнул снова. Дезмонд дал бы тамплиеру салфетку, если бы у него она была.       — Да, я в курсе, — ответил он с легким недовольством. — Эцио бесится, потому что я не могу объяснить, почему Юрий нам все еще нужен.       На языке могавков не было русских и европейских имен, поэтому их они произносили на английском. Юрий каждый раз напрягался, когда его имя проскальзывало в их разговоре.       — Верно, — кивнул Коннор. — Так что он уступает тебе без по-настоящему веских причин.       — Причина есть. Просто для Эцио она недостаточно веская.       Молчание. Коннор умел молчать по-разному. Сейчас он как бы имел в виду: «я сделаю тебе одолжение, если проигнорирую глупость, которую ты только что ляпнул». Дезмонд со слабой надеждой поинтересовался:       — Что насчет твоего чутья? Ты убил бы его сейчас?       Коннор еще раз глянул на Юрия. Тамплиер выглядел отстраненным, его мысли были очень далеко отсюда. Иногда он спотыкался на ровном месте или задевал их локтями. На его черную шапку пикировали мелкие снежинки и тут же таяли.       — То, что мой отец тамплиер, не значит, что они мне нравятся, — сообщил Коннор таким тоном, будто бы Дезмонд оскорбил его. — Я могу принять то, что в редких случаях с ними можно сотрудничать.       — Я это знаю.       — С отцом я сотрудничал не только потому, что… — Коннор запнулся, подбирая слова и быстро моргая, а потом сердито заключил: — Не только поэтому. Мы могли быть полезны друг другу, найти общий язык и добиться цели, которая была бы выгодна нам обоим. Так что для сотрудничества мне тоже нужна веская причина. И у тебя ее нет.       Коннор в раздражении потер ладонью макушку, когда ему на голову капнуло грязной водой крыши. Капюшон он почему-то не набрасывал. Дезмонд предполагал, что это из-за шума — в какофонии звуков большого города, ведя диалог буквально через затылок Юрия, они и так плохо слышали друг друга.       — Так что да, я убил бы его, — добавил Коннор и резко подтянул чемодан ближе. Этот разговор ему очевидно не нравился.       Мимо них прошел парень с ирокезом, раскрашенным в три разных вырвиглазных цвета. Коннор неприлично долго задержал на нем взгляд, потом моргнул и помотал головой. Дезмонд улыбнулся краем рта. Он не стал попрекать Коннора за ложь. Когда он вступал в союз с Хэйтемом, то едва ли думал о выгоде, скорее рассчитывал на нее. Хэйтем был его отцом, и Коннор — ну кто бы мог подумать — решил рискнуть и наладить с ним отношения.       Дело в том, что родственные связи тоже пусть эгоистичная, но вполне реальная причина. У Дезмонда нет и такой.       Он отошел в сторону, услышав позади громкое треньканье велосипедного звонка. Мимо пронесся курьер с термоизолированной сумкой на спине. Дезмонду оставалось надеяться, что вскоре ситуация с Юрием и его чутьем прояснится. А пока он продолжит держать руку на пульсе и отбиваться от предков.       Вскоре ему пришла СМС с неизвестного номера: адрес кафе, приписка «Пятачок тебя встретит» и смайлик с поцелуйчиком. Дезмонд ухмыльнулся и полез в навигатор. Пешком до места назначения они будут идти целую вечность.       — Коннор, метро или автобус? — Дезмонд посмотрел на предка с веселой улыбкой.       Над ответом Коннор почти не думал, в нем тут же вспыхнул исследовательский интерес.       — Метро.       Каким-то невероятным образом Дезмонд до сих пор не показал предкам подземную железную дорогу и поезда. До сих пор они передвигались на машинах, автобусах или пешком. Коннор всегда был падким на приключения (порой сомнительные), так что Дезмонд ожидал от него этого решения. Лично он всегда предпочитал такси, хотя общественный транспорт буквально создан для ассасинов с их принципом растворяться в толпе. Но растворяться и быть ею раздавленным — две совершенно разные ситуации.       Добираясь до ближайшей станции, они молча обозревали Петербург и его жителей. Сегодня город казался Дезмонду красивее, приветливее, хотя омерзительная погода с этим не помогала. Тучи в этом районе немного рассеялись, и солнце будто вот-вот пробьет завесу и скользнет лучом по верхушкам зданий. Из кофеен пробивался запах выпечки, когда кто-то из посетителей выбирался наружу. Строения старой эпохи необъяснимо притягивали взгляд, величественные и испытанные временем, как классическая музыка. Все это придавало пока что бесформенному образу Петербурга в голове Дезмонда ярких и узнаваемых деталей. Он уверен, что Эцио здесь понравится. Такая архитектура ему близка.       — Как тебе Петербург? — спросил Дезмонд у Коннора, который не переставал оглядываться по сторонам. Они продолжали использовать мохокский.       — Мне кажется, все европейские города похожи друг на друга. Петербург и Лондон мне понравились больше Нью-Йорка, — сообщил он без какого-либо расстройства. — Здания из камня очень красивые. Детализированные и гармоничные.       Коннор ненадолго замялся. Затем неохотно выдавил, будто заставлял себя произнести это вслух.       — Мой народ вряд ли смог бы построить нечто подобное.       Дезмонд необъяснимо обрадовался.       — Хэйтем передал тебе не только сарказм, но и аристократический вкус?       — Тебе доставляет особое удовольствие упоминать его в каждом нашем разговоре?       Дезмонд засмеялся, на что Коннор демонстративно закатил глаза. Юрий переводил взгляд то на одного, то на другого ассасина. Он явно понял, что они говорят о всякой ерунде.       Поездка в метро прошла спокойно, хотя и несколько напряженно. Дезмонду пришлось признать, что в Петербурге станции выглядели гораздо симпатичнее, чем в Нью-Йорке. Некоторые из них были больше похожи на дворцовые залы восемнадцатого века: высокие потолки, резные колонны и узоры в ампирном стиле, плиточный пол — все из натурального камня. В Нью-Йорке метро было обыкновенной подземкой, при строительстве никого не волновала эстетика, и в какой-то степени это даже логично — какая эстетика в общественном транспорте. Но в Петербурге та же станция метро вполне могла быть элементом какого-нибудь дворца, и находиться здесь было очень приятно.       Людей в метро в середине рабочего дня было немного. Коннор мастерски справлялся с громоздким чемоданом на лестницах и эскалаторе, оглядывался вокруг и пытался скрыть свое очевидное восхищение. Юрий то и дело косился на него с живым любопытством.       Дезмонд заранее предупредил Коннора о шуме поездов под землей — у раскатов грома или выстреле из пушки меньше шансов напугать человека до полусмерти. Даже некоторые современники Дезмонда морщились, дергались или прикрывали уши, когда ехали в метро. Поэтому он кратко пояснил Коннору, что страшный гул и звуки будто бы из самой Преисподней — это нормально. Коннор сперва не поверил, но, когда они дошли до рельсов и услышали приближающийся поезд, его скептицизм поубавился.       В вагоне Коннор явно почувствовал себя неуютно. Он вцепился в поручень и ручку чемодана и всем видом демонстрировал, что собирается стоять так всю поездку. Юрий и Дезмонд встали рядом и старались не действовать ему на нервы. Они проехали несколько станций, и лишь под самый конец поездки Коннор немного расслабился и снова стал походить на живого человека, а не на соляной столп.       На поверхности они еще какое-то время шли по указаниям навигатора, пока не встали перед очередной пекарней. Дезмонд надеялся, они успеют немного перекусить и заодно покормить Юрия — бурчание у него в животе уже начало надоедать. Но едва они вошли внутрь, он пересекся взглядом с Шоном — взъерошенным, бледным и преувеличенно мрачным. Он кутался в шарф, хотя в помещении было хорошо натоплено. На столе перед ним стоял полупустой стаканчик черного кофе, и Дезмонд подозревал — не первый. Кофе Шон пил только в скверном расположении духа.       Юрий, увидев его, скривил губы. Шон скривил все лицо.       «Есть между ними что-то общее», — подумал Дезмонд. Шон тем временем в один глоток выпил то, что оставалось в его стаканчике, положил на стол русскую банкноту и направился к ним.       — Долго ждешь? — спросил у него Дезмонд, чтобы что-то сказать.       — Нет, — очевидно соврал Шон, все еще с неприязнью глядя на Юрия. — Идите за мной.       Коннор с неразборчивыми ругательствами покатил чемодан обратно на улицу.       В пути все молчали. Дезмонд гадал, сколько Шон уже знает, что Ребекка ему рассказала? Что-то он точно знает — уж слишком драматично сводит брови.       Дезмонд не хотел бы ссориться еще и с ним. Он привык к скверному характеру Шона, их бытовая грызня давно стала чем-то обыденным. Но в серьезных вещах Дезмонд надеялся на его поддержку. В конце концов, он действительно считал его другом.       Шон завел их во двор «колодец» — стены многоэтажек здесь стояли так близко, что соседи могли бы болтать друг с другом каждый из своей кухни. И так скудный дневной свет едва ли сюда проникал — Дезмонду будто надели мешок на голову с прорезями для глаз. Но зато они действительно были в центре города, и толпы людей сновали туда-сюда днем и ночью.       Саму квартиру Дезмонд не успел рассмотреть. Он разулся, снял пуховик, прошел в гостиную и запомнил только широкий, обитый красной тканью диван, бордовые шторы, деревянный туалетный столик и телевизор на стене напротив, а потом Шон потянул его в сторону кухни. Елена как-то обмолвилась, что именно там русские, как правило, обсуждают последние сплетни. Быстро же Шон адаптировался под местные обычаи.       Шон закрыл за собой дверь, зевнул в кулак и пошел прямиком к электрическому чайнику.       — Вторая квартира в этом же дворе? — спросил его Дезмонд, прислонившись к двери спиной.       — В соседнем, — Шон поставил воду кипятиться и зашелестел бумажной упаковкой с растворимым кофе. Дезмонд нахмурился.       — Где Елена?       — Она встретит Ребекку, Альтаира и Эцио.       — Ясно, — Дезмонд подошел ближе и взял со стола кружку, в которую Шон пытался ссыпать вторую ложку кофе. — А с тобой что? Пытаешься удалиться из команды через сердечный приступ?       — Ты меня раскусил. Хотя слишком оптимистично надеяться, что смерть избавит меня от вас с Беккой, — Шон поджал губы, его очки чуть сползли по переносице вниз. — Что со мной, Дезмонд, серьезно? Мы в городе меньше суток и уже дважды наткнулись на тамплиеров.       — Это были не совсем тамплиеры, — сказал Дезмонд, внимательно изучая реакцию друга.       Вблизи Шон выглядел не сердитым, не язвительным, а всего лишь нервным и усталым.       — Да, я знаю, — со вздохом признался он.       — И ты как-то подозрительно не удивлен, — Дезмонд поставил кружку обратно и сложил руки на груди. — Выкладывай: ты уже слышал об Орудиях?       — Да. И что иронично: мы думали о них так же, как весь мир думает об Ордене и Братстве. Секта фанатиков, которые поклоняются Предтечам? Если они и существовали, то очень давно, — Шон оперся о кухонную тумбу бедром, развернулся к Дезмонду. — Упоминания об Орудиях встречались в архивах.       Он безрадостно хмыкнул.       — Тысячи лет они внедрялись в наши ряды и ждали. Теперь, когда Юнона на свободе, им самое время проявить себя.       Эта сухая констатация фактов неприятно напомнила Дезмонду времена надвигающегося апокалипсиса. Шон тогда держался молодцом, лучше Дезмонда и Ребекки. Но иногда в его тоне проскальзывала особая, пугающая сухость. Будто добавь Шон немного эмоций в свою речь, и треснет изнутри.       — Неужели Орудия так хорошо прятались? — спросил Дезмонд, обеспокоенный этим воспоминанием.       — До сих пор у них не было особого повода раскрывать себя. А что до поисков — не все ассасины или тамплиеры могли использовать Яблоко Эдема для допроса, — тут Шон одобрительно ухмыльнулся. Дезмонд ухмыльнулся в ответ.       — Вау, ты только что похвалил меня?       — Тебе все равно никто не поверит.       Шон, впрочем, быстро вернул себе серьезный настрой.       — Я бы и не подумал вспомнить об Орудиях. Но в новом письме Минервы, помимо всего прочего, было предупреждение.       Он достал из кармана брюк смятую бумажку и отдал Дезмонду. На ней был изображен некий символ: перевернутый крест, верхнюю часть которого в одной точке пересекали три линии.       — Она написала «берегитесь», — Шон похлопал пальцем по знаку на бумажке. — Я не сразу понял, что уже где-то видел его.       — Хочешь сказать, Минерва заранее предупредила нас об Орудиях, но ты не счел нужным сообщить об этом? — Дезмонд едва не ткнул этой бумажкой Шону в глаз. Скрывать часть информации ни для кого в их команде не было чем-то новым, но ведь не такую важную!       — Сперва я хотел навести справки! — Шон перехватил его руку и раздраженно продолжил: — Я знал, что никому из твоих предков этот символ не знаком, иначе мы бы наткнулись на него в их памяти! А ты в курсе, как делу помогает пустое волнение. Особенно в нашей ситуации.       Шон плавно оттолкнулся от кухонной тумбы, взял в руки чайник и плеснул в свою кружку кипятка. Нос тут же защекотал горький пряный запах. Он наверняка имел в виду бессонницу и кошмары. В иной раз Дезмонд посчитал бы такую заботу трогательной.       — Тебе все равно стоило нам рассказать, — настоял он. — Не вынуждай меня просить Альтаира прочитать тебе ту же лекцию.       — Какую лекцию?       — Узнаешь, когда я наябедничаю ему на тебя.       — Как это по-взрослому, Дезмонд.       — А знаешь, что еще по-взрослому? Делиться с друзьями жизненно важной информацией.       Шон закатил глаза, отпил свою коричневую бурду без сахара, поморщился и сел за стол. Дезмонд присоединился.       — Я не собирался долго скрывать это. И к тому же сообщил Ребекке и Уильяму. Он звонил сегодня утром.       Шон знал Дезмонда достаточно хорошо, чтобы предвидеть его следующий вопрос, поэтому заранее ответил на него:       — Я ничего не сказал ему о Юрии. Пока что.       — Спасибо.       — Пожалуйста. Сам объясняй ему свои идиотические приступы милосердия.       — Я забираю свое «спасибо» назад.       — Да на здоровье.       Шон решительно отпил еще. Дезмонд почти уверен, что он ошпарил себе язык и пытался не подавать виду.       — Уильям узнал едва ли больше, чем я. Но он полагает, предупреждение Минервы адресовалось не только нашей группе, но и Братству в целом.       Нас много и мы везде.       — Так что теперь помимо всех остальных проблем нам нужно очень внимательно присматриваться к своим союзникам, — Шон тяжело вздохнул и сонно заморгал. — Уильям посоветовал держать абсолютный информационный вакуум. Можно сказать, запретил просить помощи или информации у кого-то, кроме него.       «Параноик. Как это на него похоже», — подумал Дезмонд, но без злости или осуждения. Эти меры предосторожности очень даже оправданы. Дезмонд в последнее время как никогда понимал своего отца и его манию преследования.       — Он уже добрался до мамы?       — Кажется, нет. Он очень смутно ответил. Не хотел, чтобы я расспрашивал и дальше, — Шон постучал пальцем по ручке кружки. Дезмонд невольно пригляделся к ней: пузатая, серого цвета, с черным волнистым узором, охватывающим ее поперек. — Он сказал, что вряд ли присоединится к нам в ближайшие пару месяцев.       — Он собирается заняться Орудиями. Очистить ряды, — догадался Дезмонд. Это было ожидаемо после таких новостей. Но пара месяцев слишком оптимистичный срок, чтобы в него можно было поверить. Либо Уильям планирует собрать группу доверенных лиц и перепоручить это им, либо они увидятся еще очень не скоро.       — В противном случае мы проиграем раньше, чем у нас появится шанс заточить Юнону, — справедливо заметил Шон.       Дезмонд кивнул. Проиграют сразу и Братство, и Орден, но, если он об этом скажет, их диалог тут же свернет к Юрию.       — Меня больше интересует другое, — Дезмонд сцепил пальцы в замок. — Тамплиеры, ну, точнее Орудия, которые выдавали себя за тамплиеров, нашли нас, потому что проверяли базу постояльцев нашего отеля.       — Видимо, потеря двух избранных вместе с их Частицами Эдема окончательно вывела Юнону из себя, и она желает избавиться от нас как можно скорее. Как и тамплиеры. Нам следует быть польщенными, — Шон поправил очки. На них падал слабый уличный свет и заставлял металлическую оправу слегка светиться.       — О, я польщен, — нарочито театрально произнес Дезмонд. — Но если они так заморочились с отелями, напичканными по всему городу, то почему не заморочились с одним единственным международным аэропортом? Это гораздо проще. Будь на контроле документов тамплиер или Орудие, никакие подделки не спрятали бы наши лица.       — Во-первых, этот отель был неподалеку от аэропорта. Наша ошибка, нужно было выбрать другой, — признал Шон. — Во-вторых, в Пулково, как и в Хитроу, многие работники сотрудничали с Братством. Тамплиеры там тоже есть, их никто не трогает и даже кормят время от времени информацией. А когда нужно — дурят.       Дезмонд принял грозный вид. Кружка Шона под его взглядом должна была ожить и принести ему искренние извинения.       — Хочешь сказать, та девушка на паспортном контроле в Лондоне была из наших?       — Именно.       — А почему она тогда так странно смотрела на меня и мою фотку? Или она молча удивлялась, как с такими навыками фотошопа тебя взяли в Братство?       — Нет, она молча удивлялась, как тебя с таким лицом взяли в Братство.       — Один-один.       Из гостиной донеслись приглушенные голоса. Когда количество реплик превысило пару штук, Дезмонд и Шон заинтересованно обернулись в сторону двери. Дезмонд мог бы поспорить, что разговор завязал Юрий, но какая тема могла так заинтересовать Коннора, раз он согласился ее обсудить?       — Когда трупы в отеле обнаружат, и тамплиеры, и Орудия поймут, что в городе новая группа ассасинов, — продолжил Шон. Его голос можно было упаковывать в растворимые капсулы и принимать вместо снотворного. Он сделал два больших глотка кофе. — Они могли попасть в Петербург с других городов страны на машине, но в номере с Юрием был иностранец. Тамплиеры сложат два и два и поймут, где их обыграли.       — Значит, ребятам нужно затаиться.       — Некоторым лучше покинуть город. Я их уже предупредил.       И впервые за эти пару дней, что они провели в Питере, Дезмонд искренне почувствовал себя виноватым. Эти люди потеряли работу из-за него. И работу — это если очень повезет. Конечно, они знали, на что шли, соглашаясь помогать Братству. Но это не отменяет ответственности этого самого Братства.       Шон потянулся через стол и слабо хлопнул Дезмонда по плечу.       — Им главное не попасться Ордену, скрыться. Братство не откажет им в помощи.       Дезмонд тихо хмыкнул.       — Пожалуй, я слишком привык к вашим с Ребеккой махинациям, чтобы вообще беспокоиться о проверяющих, — он вспомнил, сколько они торчали в аэропорту, когда прибыли в Петербург, и досадливо простонал. — Мы торчали посреди зала ожидания не меньше часа.       — Как обычные потерявшиеся туристы, которые ждут родственников или встречающих, — пожал плечами Шон. — На твоем месте я бы сейчас беспокоился о другом.       Но тут до них донесся хлопок входной двери. А затем женский голос:       — Пятачок, мы дома! Передай Ослику, что мы купили тортик для чаепития!       Дезмонд с Шоном мрачно переглянулись.       — Допустим, я понял, почему ты Пятачок. Вся эта история со свинкой…       — Допустим, ты только что доказал, что ты — осел.       Из коридора послышались приглушенные ругательства на русском и итальянском. Что-то упало. Коричневая бурда в кружке Шона окончательно потеряла привлекательность.       — Мы еще вернемся к этому разговору, — пригрозил другу Шон, затем встал, вылил остывший кофе в раковину и вышел в гостиную.       Дезмонд глянул в окно, за которым уныло плыли громоздкие тучи. В последние пару дней они только и делают, что разговаривают.