Болен... по собственному желанию

Super Junior – All My Heart Babe This is what I’m begging, Baby. Can I be the only guy who stay with you and holds your hands My significant thing is you. I’m afraid that you would leave. I wouldn’t let you go. How can I keep you this way? Затуманенный взгляд, слезящиеся глаза и красный нос, взъерошенные волосы и растянутая футболка! Несмотря на плохое самочувствие, Кюхен огорчился – ему не хотелось, чтобы Чжоу Ми видел его в столь нелицеприятном виде. Поэтому он быстро, насколько позволяло ему ломящееся от простуды тело, ретировался в гостиную, заполз на диван и зарылся с головой под подушку. Ханни с упорством гонщиков Формулы-1 наматывал круги вокруг дивана, поучал Кюхена и вообще ни на минуту не замолкал. Это продолжалось ровно до тех пор, пока он не довел Хичоля, и тот в очень резкой форме не попросил своего китайца успокоиться и помочь ему накрыть на стол. Йесон моментально заснул в обнимку с Шивоном где-то между спальней и кухней, смешно морщась и периодически почесывая нос. И только Чжоу Ми ходил по квартире, рассматривая и откровенно удивляясь зачем человеку нужно столько техники: два iPod-a разных цветов, iPhone, он где-то заприметил целых три iPad-a и два ноутбука. - Хичоль-ши, - сквозь дрему донеслось до ушей Кюхена, - зачем ему столько всего? - А, ты про это, Мелкий у нас помешанный! Любит музыку и новинки музыкального мира… Ну, а если серьезно, у него на iPad-ах хранятся цифровые макеты проектов, как он сам говорит… Кю высунулся из под подушки и промямлил: - Красиво и удобно! Апчхи! Чихание не прекращалось добрых пять минут, Кюхену надоело вытирать сопли-слюни-нос, ноздри чертовски болели от постоянного соприкосновения с поверхностью бумажных салфеток, да и глаза слипались и опухли. Сквозь пелену он смог различить лишь легкие шаги и нежные прикосновения: Чжоу Ми приподнял его голову и попросил раскрыть рот, через мгновение пришлось проглотить таблетку и запить ее водой. Тело ломило, голова раскалывалась, поэтому разговора о том, чтобы поесть не последовало. Мелкий свернулся калачиком, ощущая, как его заботливо накрывают теплым одеялом, и провалился в сон. Сознание плавало между сном и реальностью, ныряя в водоворот желаний и проносясь сквозь безумные видения. Откуда-то издалека до ушей доносились едва различимые слова, затем легкий притягательный смех, позвякивание бокалов и снова слова… - Мне было 15 лет, когда я окончательно понял, что не похож на других парней… - Отец не смог или не захотел понять меня, я сейчас точно не могу сказать, что чувствовал тогда… - Мама... вначале поддерживала, а потом просто перестала меня замечать, видимо, любовь к отцу перевесила материнский инстинкт… - Я с 17 лет один, в Пекине жить не хотел и не мог, поэтому переехал сюда… - Было трудно, очень, я сейчас и не вспомню, как выживал, будучи студентом… - Дети моя слабость, я счастлив общаясь с ними, и если могу помочь им, то от этого становлюсь еще счастливее… - Ответственности у педиатра много, но я не смог бы стать хирургом, как Шивон, это путь мужественных людей, я скорее трус… - Любил всегда я, а другие… они просто позволяли себя любить, нечестно… - Страшно подпускать к себе новых людей, все время жду подвоха – это выматывает и не дает расслабиться… И снова обрывки снов, тягучие, кисельно-плотные, когда не хочется просыпаться, когда тебя поглощает бездна, унося за собой, заключая в теплые объятия и убаюкивая. Омут, одним словом. И только теплые руки, иногда скользящие по лбу, заставляют вырываться на поверхность, шумно вдыхать, растягивая грудную клетку и заполняя ее… сладким воздухом с запахом цитрусовых и легким шлейфом ванили. - Торт… Торт! – Кюхен, словно ошпаренный, отрывается от подушки и смотрит по сторонам. Резкая боль в голове призывает вновь лечь и закрыть глаза, а рядом уже стоит довольный Ханни и больно тычет тарелкой в опухший нос. Чжоу Ми недоуменно застыл в нескольких шагах от дивана и пытается привести дыхание в порядок – Куйсянь напугал его резкими движениями. - Мелкий, твоему нюху и собака позавидует! Ты же болен, как ты учуял запах? - Обыкновенно… Перестань уже издеваться, ты мне дашь его съесть? - Идет на поправку, - все так же довольно сказал Ханни, подмигивая второму китайцу и передавая ему тарелку. – Я только чай принесу, помоги ему. Чжоу Ми неуверенно присаживается рядом с Кюхеном и ложечкой отделяет небольшой кусок торта. Мелкий сильно жмурится и вновь открывает глаза: нет, не видение, настоящий вроде, смотрит на него и даже пытается накормить. Ему так и хочется прокричать "Боже, как это мило", но слова путаются во рту, встречая кусочек лимонного пирога, который моментально тает и наполняет тело неожиданной смелостью. Можно сказать, лекарство от трусости. Он, не колеблясь, выговаривает: - Ты разрешишь мне подойти ближе? Я хотел бы попробовать быть с тобой, если ты позволишь…