Болен... по собственному желанию

- Очень смело и откровенно, Куйсянь! – Чжоу Ми улыбается, слегка прикусывая нижнюю губу, и отправляет в рот Кю еще один кусочек пирога. Мелкий с упорством прожевывает сладость, боясь услышать отрицательный ответ, но ничего не поделаешь: слова вылетели и назад их не вернешь. Он жалобно смотрит на китайца, пытаясь хотя бы взглядом пробить броню Чжоу Ми. - Перестань! – и вновь звонкий смех разносится по комнате, заполняя непонятной радостью все щели. - Я даже завидую твоей открытости и импульсивности, а я… замкнутый, со своими тараканами… - Ты дружелюбный… - тянет Кюхен. - Дружелюбность и открытость – разные вещи, я иду на контакт, но близко не подпускаю, понимаешь? – Чжоу Ми замечает маячащего в дверном проеме Ханни и переходит на шепот. – Я не уверен, что тебе нужен такой человек как я, Кю. - Позволь мне самому решать кто мне нужен, - Кюхен злится, приподнимается на локтях и шепчет на ухо китайцу. – Я согласен даже стать твоим другом, пока ты не примешь решения. - Хорошо, - Чжоу Ми осекся, не поверив, что сам только что так быстро согласился, Кюхен точно обладает каким-то даром убеждения… Или на самом деле нравится? Не имеет значения! Он уже дал согласие. Кюхен ловит себя на мысли, что хоть и болен, однако отнюдь не недоволен положением дел. Легкое и быстрое согласие – хороший признак, все в его руках и как убедить китайца стать его парнем дело времени. Ханген мнется в дверях, подслушивает и тихим голосом пересказывает заваривающему чай Хиниму о событиях, разворачивающихся на любовном фронте Кюхена. Хичоль смеется и нежно тянет Ханни к себе, крепко обнимает, слегка касаясь губами губ любимого: - Китайцы просто не могут устоять перед такими как мы. - Ты себе льстишь, первым влюбился ты, и Мелкий тоже первым попался на крючок. - Это не имеет значения, потому что в конце концов вы не можете противостоять и сдаетесь… Вечер, плавно преобразившийся в полночь, застает Черепашку на полу в квартире Мелкого. Проснувшись, он с наслаждением отмечает, что под головой подушки и вообще он заботливо укрыт одеялом, а от осознания того, что упирается носом в грудь Шисуса, сердце радостно колотится, замирает и вновь выстукивает бешеный ритм. Приятное тепло растекается по телу и отзывается где-то внизу. Он делает глубокий вдох, пытаясь привести дыхание в порядок, но от этого становится лишь хуже – запах Шивона заполняет легкие и сводит с ума. Дышать или не дышать, вот в чем вопрос! Можно повернуться на бок, но так он оборвет тоненькую нить, соединяющую его с лежащим сейчас рядом парнем. Черепашка, затаив дыхание, все же отворачивается, отрываясь от сильной груди и размыкая объятия. Неприятный холодок проникает под рубашку, заставляя бегать по телу миллионы мурашек, он ежится, пытаясь хоть как-то спастись от нападения мелких тварей. На помощь оперативно приходит Шивон, он притягивает Чонуна к себе, согревая спину своим горячим телом, разгоняя дыханием назойливых недругов и выпуская на волю своих собственных. Брюнет улыбается, отмечая, что мурашки "от Шисуса" намного приятнее… Убедившись, что Куйсянь заснул, Чжоу Ми попрощался с новыми друзьями и поспешил домой. Он слишком долго был в компании, ему нужно было побыть одному, привести мысли в порядок, расставить все в своем внутреннем шкафу по полочкам. Единственное, что ему сейчас было жизненно необходимо – это одиночество. Тишина и спокойствие. Но о каком спокойствии может идти речь, когда мелкий кореец переполошил в нем все, залез своими красивыми руками куда-то внутрь и будто открыл ящик Пандоры. А ведь Чжоу Ми упорно строил стены, выкапывал рвы, устанавливал сигнализацию! И вообще всячески старался не обращать ни на кого внимания. Но… *** Следующие несколько дней Кюхен провел под пристальным присмотром Хангена и Хинима, они готовили ему завтрак-обед-ужин (откармливали на убой, видимо), заставляли пить таблетки и зачем-то полоскать горло. Если Кюхен отказывался или вел себя как ребенок, Ханни угрожал ему жестокой расправой в виде звонка его матери. Причитания своей мамы Кю выслушивать совсем не хотел, поэтому с отвращением заливал глотку гадким раствором чего-то с чем-то, морщился и бесконечно ворчал. И только когда звонил Чжоу Ми, Кюхен притворялся паинькой, демонстративно кашлял, делая вид, что задыхается, и вообще идеально играл роль "тяжело" больного человека. Спектакль имел огромный успех у Хинима, он снимал действо на свой мобильный и грозился переслать запись китайцу в случае плохого поведения Мелкого. Еще через несколько дней Кюхену стало известно, что он должен лететь на Чеджу – новое здание известного курорта было почти готово, и Кю, как один из архитекторов проекта, должен был лично провести проверку. Улетать ему совсем не хотелось, но и отказаться было невозможным, он с тоской смотрел на свой телефон и не мог унять бьющееся сердце. Нужно было отправить Чжоу Ми смс и попрощаться, но руки дрожали, хотелось выть от раздражения… "Ми, я сегодня лечу на Чеджу". "Счастливого пути, Куйсянь…" "Я буду скучать". "Мы с тобой не виделись столько дней, ты разве до этого не скучал?" "Скучал… Но знал, мы оба в Сеуле, было намного легче…" "Мне пора, Кю-а, пациенты…" "Ок…" Первый день на острове прошел относительно легко, второй дался с трудом, Кюхен просто не мог переносить легкого ноющего чувства, скопившегося где-то под ребрами и беспрерывно напоминавшего об отсутствии китайца. По вечерам он не мог сдерживаться и отправлял Мими сто смс в минуту, заставляя рыжего, пока его никто не видел, краснеть и смущенно жмуриться. "Мне тут надоело уже… Сегодня какой-то странный день был, как ты?" "Нормально, пациентов слишком много… Устал очень". "Тогда отдыхай, сладких снов…" "Куйсянь!" "Да, Мими…" "Я соскучился…" Кюхен прищурился, закрыл сообщение, затем вновь его прочел – глазам поверить очень сложно, особенно когда мозг и до этого подкидывал странные видения, правда те были во сне, но кто сказал, что сейчас это на самом деле наяву? Из глубоких раздумий его вывел лишь звук нового входящего сообщения: "Ты чего?" "Ааа! Я просто офигел… Спасибо!" "Ложись спать, Кю-а…" "Ага…" Последующие дни Кюхен умирал от нетерпения, ему было бесконечно невыносимо ждать возвращения в Сеул. Бессонные ночи сменяли одна другую, и только редкие часы, которые он проводил с телефоном в руках, дарили ощущение спокойствия и клокочущего внутри счастья. Он считал часы, минуты, секунды… Наконец, оказавшись перед дверью Мими, его охватило неконтролируемое чувство паники: а если он все не так понял, если это было дружеское "привет", дружеское "приятных снов", дружеское, черт возьми, "скучаю"? И еще огромное количество таких дружеских слов и пожеланий? Губы подрагивали, голос вообще спрятался где-то глубоко в глотке, отказываясь вылезать из убежища. - Куйсянь? – легкий акцент Мими вывел его из плена. – Так и будешь нажимать на кнопку звонка? Я оглохну. - Мими, прости, но я не могу быть твоим другом, я… - Почему? Я сделал что-то не так? - Нет, дело не в этом! Я-я слишком хочу тебя, чтобы продолжать притворяться...