Болен... по собственному желанию

- Совсем маленький, месяца три, от силы четыре*... Никаких документов при нем не оказалось, даже имени не знаем, - Мими судорожно выдыхал, пытаясь успокоиться. - Я просто не понимаю, как можно оставить ребенка на чьем-то пороге или же отвернуться от него… Куйсянь подорвался с места и, развернув Ми к себе, крепко обнял его. Китаец лихорадочно вздрагивал и жадно глотал воздух, до треска по швам оттягивая вниз футболку Кюхена. Мелкий прекрасно осознавал, почему его парень так расстроен: с 17 лет жить одному, кое-как обходясь без материнской заботы и отцовского понимания очень трудно; Мими просто не мог не отождествлять себя с этим маленьким человечком, от этого становилось нестерпимо больно и обидно. Кюхен заботливо уложил Чжоу Ми на диван и, удобно устроившись на полу у его изголовья, шептал ему какие-то глупости, убаюкивая тихим бархатным голосом и крепко сжимая руку, давая понять, что китаец не один: его любят и ценят, им восхищаются, им бесконечно гордятся. Кю знал, что сделает все на свете, только бы не видеть любимого человека в таком состоянии. Иногда ему хотелось каким-нибудь способом раздобыть адрес или телефонный номер родителей Ми и заявиться к ним. Нет, не для того, чтобы обругать их или же предъявить какие-то претензии… Просто посмотреть в глаза людям, которые так легко отказались от своего сына, прикрываясь непониманием его ориентации. Какая разница с кем ты спишь и кого любишь? Разве от этого человек может стать плохим или, наоборот, хорошим. Кю искренне не понимал подобного отношения, он всегда и везде ставил в пример своих собственных родителей, которые несмотря на высокое положение в обществе, едкие замечания знакомых и смешки родственников, никогда и ни при каких обстоятельствах не показывали Мелкому, что любят его меньше, чем до обнаружения его наклонностей. Ему не терпелось познакомить их с Мими, он знал, точнее был на миллион процентов уверен, что они понравятся друг другу и, более того, даже поладят. Кю несколько раз предпринимал попытки уговорить китайца и сходить с ними на ужин, но рыжий мгновенно замыкался в себе, приводя несуразные отговорки и прося передать искренние извинения. Куйсянь злился, но не настаивал, понимая, что Мими нужно время. Банальное время… За последний месяц Чжоу Ми очень изменился, он похудел на пару килограммов, сгорбился, под глазами пролегали темные круги, а сам он все свободное время пропадал в больнице. Теперь вся его жизнь была сосредоточена в маленьком больном ребенке. Он находился с ним практически 24 часа в сутки, наблюдая, заботясь и радуясь любому улучшению его здоровья. Кюхен старался не обращать внимания на вечное отсутствие китайца дома, сам себя уговаривал, что ревновать к пятимесячному малышу не положено, да и вообще стыдно… Но внутри зарождалось раздражение, грозящее вырасти в химеру гигантских размеров и наброситься на первого встречного. Он отчаянно боролся со своей злостью и комплексами, но никак не мог прийти к согласию с собственным Я. С завидным постоянством закидывал Мими смс, вспоминая начало их отношений, в такие моменты по телу растекалось приятное тепло, на несколько минут дарившее успокоение и заглушавшее клокочущее чувство тоски. Мими отвечал редко и как будто неохотно, это выводило Кю из себя, он больно кусал губы и до хруста в пальцах сжимал кулаки, надеясь, что не закричит и не сломает что-нибудь в квартире… Отчуждение сквозило во всем - они перестали искать друг друга глазами, очень редко занимались любовью, почти не пересекались за обедом или ужином, обменивались простыми словами и засыпали в разных местах. Кюхен понемногу свыкся, но продолжал ждать, когда китаец соизволит заговорить и объяснить, в чем заключается причина его холодности. Мими же упорно молчал и притворялся, что говорить им не о чем. Еще через месяц, разбирая бумаги в письменном столе, Кюхен обнаружил папку с документами: справка с места работы, удостоверения о наличии недвижимости и средств в банке, характеристики, написанные коллегами, и заявление Мими… Он собирал документы на усыновление!** Кюхен не верил своим глазам, снова и снова перечитывал, просматривал и запоминал. Обида и злость, так долго не выходившие наружу, теперь заполняли каждую клеточку его тела, он непонимающе озирался по сторонам и еле сдерживался, чтобы не разорвать бумагу в клочья. Когда вечером он ворвался в кабинет Чжоу Ми, китаец сидел перед компьютером и напряженным взглядом просматривал какие-то файлы. - Ты мне ничего не хочешь сказать? - Кюхен зловеще склонился над столом, обжигая взглядом и заставляя съежиться. - О чем? - рыжий перевел глаза с Мелкого на монитор и обратно, что-то высчитывая в уме. - Хотя бы о том, что ты хочешь усыновить ребенка! Того самого ребенка! Мими замер: - К-как ты узнал? Кюхен с шумом кинул на стол папку с документами и горько улыбнулся: - Ты, видимо, забыл переложить в свой сейф, Ми… - Кю-а, позволь мне объяснить… - Мими медленно встал и направился к Мелкому, но тот инстинктивно сделал шаг назад. - Куйсянь, я прошу тебя! - Просишь о чем, Мими? О чем?! Я для тебя совсем ничего не значу, ведь так? Скажи мне, потому что по-другому я не могу понять, почему ты не рассказал мне об этом, не посоветовался… Неужели я на самом деле никто? Ты принимаешь такие важные решения без меня, значит в твоей перспективе меня нет? - Кю борется с подступающими слезами, ему нужно успокоиться, сказать Мими все, что он хотел, и просто уйти, не оглядываясь, не жалея. - Ты значишь для меня все, я люблю тебя, но... Я просто не осмелился сказать тебе об этом, мне стало в какой-то момент до ужаса страшно, - Чжоу Ми упирается взглядом в пол, волны вины накатывают с завидным постоянством, заставляя закрывать глаза и не смотреть на Куйсяня. - Одним словом, ты мне не доверяешь… Ты впустил меня в свою постель, позволил забраться в твое сердце, но твой разум, он не сдался?! Я понял тебя, ты смотришь на меня как на ребенка, такое безответственное существо, которое при первой же возможности уйдет от тебя. Ты просто не пожелал довериться мне, за все время, что мы были вместе, ты так и не смог открыться полностью. Все ясно, не буду тебя больше беспокоить… - Кюхен разворачивается, через силу, заставляя себя, открыть дверь и, уходя, бросить еле слышное. - Прощай, Ми... * У автора язык не повернулся написать возраст ребенка по-корейски((( Поэтому возраст буду писать по общепринятому принципу! **Автор вообще ничего не знает о процедуре усыновления детей в Корее, поэтому притворимся, что Мими может усыновить ребеночка и стать отцом-одиночкой!