Не такой как все?

      Игорь Русланович вышел из квартиры, а я стоял в коридоре. Столь быстрая смена событий выбила меня из колеи. На сердце было душно, как в тамбуре после солдат с самокруткой. — Проходи, чего стоишь? Мой руки, прими душ и кушать, — домработница выглянула из комнаты, и с улыбкой на лице проследила, чтобы я разулся и направился в ванну, — Полотенце голубое – твое.       Я прошел в ванную комнату. Она была больше моей коморки в детском доме, а она, между прочим, была рассчитана на шесть человек. Джакузи, душ – красивые предметы бесполезной роскоши. Странно, что унитаз не золотой. Я усмехнулся и начал раздеваться. У нас в "концлагере" душ был совместный, а тут… Сказать, что я был рад - ничего не сказать.       Включив воду, я начал снимать одежду. Но стоило мне окончательно раздеться, как в ванну ворвался парень лет двадцати. Накаченный и красивый, это я успел заметить даже во время моего метания по комнате в надежде успеть схватить полотенце и прикрыться им. Видимо, это и был тот самый Джек. Его сложно было не узнать. Описание подходило, а знал я только то, что он не отличается добродушием. Его взгляд застыл на мне, в глазах читалась всепоглощающая нелюбовь к кому бы то ни было кроме себя любимого. — Так вот какой ты, подкидыш. Какой-то ты потрепанный, — он осмотрел меня с ног до головы, обходя по кругу. Я чувствовал себя, как лошадь, которую проверяют перед тем, как поставить на нее деньги в скачках. А учитывая то, какое омерзение на его лице вызвали мои синяки по всему телу - он бы на меня не поставил. — Как звать? — парень приблизился почти вплотную, и я почувствовал приятный, но дерзкий запах его одеколона. Мурашки побежали по рукам, а на спине выступил пот. — Макс, — я опустил глаза, пытаясь справиться со смущением. Мой год в детдоме нельзя назвать приятным, но были моменты, после которых я боюсь находиться возле парней в обнаженном виде.       Джек поднял руку, чтобы поправить волосы, но это я уже понял потом. Обычно за этим жестом следовал удар, поэтому единственной свойственной мне реакцией было зажмуриться и пригнуть голову. Но мои действия вызвали у парня лишь смех, он погладил меня по щеке и прошипел на ухо: — Правильно, бойся меня. Ненавижу таких как ты.       Он вышел, а я закрыл дверь на замок и, откинув полотенце, залез под душ. Никогда не понимал каких "таких"? Что со мной не так-то?       Я стоял под душем, наслаждаясь одиночеством и теплой водой, как бы приземленно это не звучало. В детском доме с этим были всегда трудности. Мелькнула надежда - "может, мне в этом доме и понравится".       Выйдя из ванной, я отправился туда, где находилась, судя по шуму, Мария Витальевна. Она же, увидя меня, поставила на стол какие-то блюда, названия им я не знаю, и пригласила к столу. Затем, громко позвав Джека, сама присела на диван. — Рассказывай. Значит, зовут тебя Макс. Сколько тебе лет? — начала она с простого вопроса, а дальше спрашивала много, иногда даже то, о чем я не хотел говорить. Не знаю как, но она это видела и переводила тему разговора. Я рассказал о себе то, что было написано в личном деле. Женщина сообщила, что работает не каждый день, но будет приходить несколько раз в неделю и готовить еду, а заодно и убирать квартиру. — Ты, наверное, устал. Пойдем, покажу тебе твою комнату, — офигеть. Мне. Мою комнату. Кто бы мог подумать, что такое возможно?       Меня проводили на второй этаж, по пути показав комнату "брата". Моя жилплощадь была огромной, с компьютером и всей остальной необходимой мебелью. На подоконнике не было растений, двуспальная кровать стояла напротив шкафа с огромным зеркалом. Но я искал другое. Книги… Их не было. Ни одной. Даже полки под них не предусматривались. Хорошо, что у меня была одна, которую он всегда носил с собой в сумке. — Игорь Русланович оставил тебе деньги на одежду, но, я думаю, ты можешь купить то, что тебе нужно еще помимо гардероба, — она улыбнулась и подмигнула. — У меня есть одежда. Я как-нибудь потом схожу за обновками, — я не хотел общаться, и она это поняла. Мне кажется, она первая, кто проявляет заботу обо мне искренне. — Почему Джека так зовут? — Его мать была американкой, поэтому и решили сына назвать в честь ее отца. Отдыхай, — Она закрыла дверь, а я упал на кровать и, кажется, провалился в сон.       Мне снился дом, тот дом, из моего детства. Снилась мама, самая любимая и самая красивая. Мы шли с ней по полю к реке, которая была недалеко от нашего дома. Она смеется, а я держу ее за руку и поражаюсь гладкости ее кожи. Вот нас догоняет папа и, подхватывая меня на руки, начинает крутить. Я смеюсь, а он улыбается и целует меня. Мамочка стоит в стороне и плетет венок из ромашек, которые я подарил ей. Я не слышу, что мама говорит. В ушах как будто вата, а сквозь нее раздается ужасный звук, похожий на скрежет ножа о тарелку.       Я резко просыпаюсь, в комнате никого, а вот за дверью явно кто-то есть. Что-то похожее на музыку орет на всю квартиру. Минут двадцать я не рисковал выходить, да мне и не пришлось. В комнату ввалился "брат" с парой своих друзей, разумеется, не стуча. В руках у них бутылки с пивом, а по глазам видно, что алкоголем они не ограничиваются. — Вот, смотрите. Этот теперь со мной жить будет, — он подходит и берет меня за подбородок, показывая меня друзьям. — Отец совсем ополоумел, приглашает домой кого попало. Ну ничего. Я его отсюда выживу. — Джек, да отстань ты от него. Пошли лучше к девчонкам. "Брат" сверлит меня взглядом, и создается впечатление, что пытается испепелить, но слушается и уходит. За дверью я слышу их голоса: — Что ты к нему прицепился? Он и так дохленький какой-то. Глядишь помрет, а ты виноват будешь. — Ребят, не обращайте внимания. Просто он… Просто я выпил, вот и несу всякую ересь.       После этой неприятной встречи, мы с ним не пересекались, и причиной этому было скорее то, что я не выходил из комнаты все те дни, когда отсутствовал мэр. Еду мне один раз приносила домработница в комнату, а заодно и наставления, что я могу спускаться и сам смотреть, что есть в холодильнике. Но, вопреки ее словам, остальное время я ничего не ел. Я жил в мире приключений и фантастических героев. В мире написанном на бумаге.       Был, правда, один момент. Я вышел в туалет, и когда я проходил мимо спальни Джека, увидел его. Он сидел в наушниках на подоконнике и что-то писал, он был босой, в одних джинсах, серых, слишком длинных, поэтому они были натянуты на пятки, разумеется как раз там и были дырки. Не знаю почему, но мне захотелось его нарисовать. Не могу сказать, что он невероятно красив, было что-то необычное - видеть его таким. Спокойным и умиротворенным. Вернувшись в комнату, я начал искать бумагу и карандаш. Раньше, в детстве, я часто рисовал. Думаю, мастерство не пропьешь, поэтому, найдя то, что искал, я забрался на кровать и начал вырисовывать контуры, подложив под бумагу книгу.       Вот я рисую его лицо: зеленые глаза, внимательно смотрящие в блокнот, прямой нос, он слегка улыбается, поэтому в уголках глаз собираются морщинки, словно солнечные лучики. Волосы немного растрепанные, а на руках какие-то браслеты. Рисунок я закончил быстро, но я не понимал, зачем он мне и куда его теперь деть, поэтому, запихнув в боковой карман сумки, благополучно забыл о нем.       Спустя пару дней приехал хозяин квартиры, и практически сразу я услышал крик. Да такой, что чуть стекла не повышибало. Учитывая, что там прозвучало имя его сына, я сделал вывод, что он что-то натворил. Но это умозаключение не заставило меня выйти из комнаты.       Через час ко мне в вошел тот же мужчина, что приносил мне письмо в больницу, и приказал собирать вещи. Вещи, которых нет. Я взял сумку и пошел за ним. Внизу я увидел Игоря Руслановича, он был явно недоволен чем-то. Мэр хоть и зыркнул на меня, но я его мало интересовал. Из его монолога с сыном мне стало ясно, что во время вечеринки из кабинета пропала крупная сумма денег. А он, человек суровых действий, решил наказать сына и меня заодно. — Вы оба отправляетесь в исправительный лагерь! Я договорюсь, чтобы у вас был самый жесткий смотрящий!       Джек стоял, облокотившись на стену и держа руки в карманах, полагая, видимо, что отец шутит, и его речь - не более чем простая угроза. Я заметил, что он всегда жевал жвачку, это жутко раздражало. В глазах читался пофигизм ко всему, в том числе и к тому, что он, возможно, едет фиг знает куда. Меня же эта поездка пугала. Я телосложением атлета похвастаться не мог, в отличии от Джека, а вот смазливой мордашкой Бог наградил. Меня пугали места с большим количеством мужчин.