Не такой как все?

      Улыбка Джека исчезала по мере нашего удаления от города. "Отец" решил лично отвезти на место отбывания нашего наказания. Мэр сидел рядом с водителем, а я довольствовался соседством с парнем, который ненавидел меня и готов был убить одним взглядом.       Я, конечно, не знаю, как там обстояли дела с этой кражей, но разве никто не подумал повесить это ограбление на меня? Или, раз уж Джек хочет от меня избавиться, подставить меня? Этот вопрос мучил бы меня всю дорогу, если бы не то обстоятельство, что мы въезжали на территорию лагеря, похожего больше на зону строгого режима. Прям как в детдом вернулся. Высокие каменные заборы по периметру, а на окнах решётки – красота.       Машина остановилась, и Игорь Русланович приказал нам сидеть в машине. Джек попытался что-то вякнуть, но на него никто не обратил внимания. Я лишь посмотрел на него, ища хоть что-то в его облике, что могло бы меня успокоить. — Что? — заметив мой взгляд на себе, спросил он. Я лишь молча отвернулся.       Не прошло и двадцати минут, как вернулся "отец". Он что-то обсудил с водителем. Затем сказал нам выходить из машины, а сам сел в нее, стараясь не встречаться с нами взглядом.       Водитель вручил Джеку рюкзак, мне сумку, захлопнул багажник, сел в машину и, они уехали. А мы остались стоять около громоздкого здания. Что дальше?       Мы переглянулись, если так можно назвать этот его грозный взгляд в мою сторону. Из помещения вышел мужчина в военной форме, не знаю почему, но я испугался его взгляда. Эдакий вояка, ненавидящий всех, кто ниже его по званию. Иногда мне кажется, что где бы я не появлялся, так все начинает идти наперекосяк. Вот и Джеку с моим появлением - "повезло". Жил парень, никого не трогал, гулял на папашины деньги и развлекался, как только мог. Алкоголь и девочки. А тут я, и все полетело к чертям. — Джек, Макс, следуйте за мной. — Не дожидаясь от нас никакой реакции, он развернулся и пошел в сторону небольших зданий. Территория лагеря была гигантской, плюс ко всему еще и разделена на секции. Мы проходили мимо них, и я мог видеть колючую проволоку, которую здесь, видимо, обожали, натянутую над землей, а точнее - над месивом из глины и земли, различные стенки, канаты и турники. В общем, все то, что поможет исправить малолетних недопреступников.       Радовало то, что я более-менее оправился от последнего "неудачного падения" и теперь готов к новым "подвигам".       Мужчина шел впереди нас, буквально вычеканивая каждый шаг. Джек же шел рядом, жуя жвачку и ошарашено глядя по сторонам. Неужели крутой парень испугался?       Мы зашли в небольшое помещение на двенадцать человек, это я посчитал по спальным местам на двухъярусных кроватях. Нас проводили в самый конец комнаты и, указав на одну кровать, приказали оставить вещи здесь и переодеться, а через десять минут быть на площадке номер один.       Решить, кто из нас будет спать снизу, а кто наверху было не сложно. "Брат" выбирал, а я довольствовался оставшимся вариантом.       Видя, что он кинул сумку на верхнюю кровать, я положил вещи внизу. Начинать разговор с ним я не собирался. Во-первых, он меня недолюбливал, во-вторых, у него и так стресс.       Как и было приказано, мы вышли на первую площадку через десять минут. На улице пошел проливной дождь, а перед нами маршировали парни разных возрастов и пели какую-то строевую песню. Ладно. И не такое выдерживал. Справлюсь как-нибудь. Уверенность постепенно начала уходить, когда к нам обратился вожатый, приказав присоединяться к отряду, начинающему преодолевать полосу препятствий. Я беспрекословно отправился с ними, заранее зная, что и пару заданий сделать не смогу, а вот Джек… Лучше бы он вообще не говорил. Он сказал, что делать ничего не будет, за что получил пощечину, да такую, что жвачка вылетела. Хорошо, что не зубы. Должен отдать должное, держался он смело. У него хватило наглости повторить свои слова, за что получил удар в живот. Он согнулся и рукой оперся о землю. Смотрящий нагнулся к нему и прошептал что-то на ухо. Глаза Джека налились кровью от злости, но он встал и направился к полосе препятствий.       Как я и думал, сил моих хватило на то, чтобы более-менее справиться с горизонтальным канатом и частично пройти рукоход. Я чувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди, а на ладонях красовалась свежесодранная кожа, про ноги и говорить нечего. Каждое препятствие находилось на приличном расстоянии друг от друга, которое мы должны были именно пробегать. Как обычно и бывает, болело все. Утешал тот факт, что "брат" мой справлялся не намного лучше. Он сдался на четвертом препятствии, где, видимо, надо было перелезть через поваленный забор.       Вся эта пытка была направлена на то, чтобы посмотреть, на что мы способны. Оказалось – ни на что.       Весь отряд, и нас в том числе, отправили в совместный душ, потом спать. Я постарался идти медленнее всех, чтобы попасть в душ и принять его одному, но, похоже, такая же идея пришла и в голову Джека. Да вот только причины у нас были разные.       Когда все уже разбрелись по кроватям, я решил, что можно идти. У меня возникло дежавю: когда я только разделся, вошел "брат".       Минутное неловкое молчание, потом он просто молча прошел мимо, разделся и залез под душ. Бывает же такое. Ни за что не поверю, что полдня в лагере смогли перевоспитать его. Я встал подальше от него и тоже включил воду. Я не мог не посмотреть на него. Стенки были по пояс, поэтому я мог видеть накачанную грудь, руки, чистая и, наверное, гладкая кожа, по которой скатывались капли прохладной воды. Кстати о воде, она была чуть теплая, а не ледяная, видимо, только из-за того, чтобы, обморожение не получить. Мда, счастье было недолгим.       Когда Джек закончил, я уже лежал в кровати. Зная, что он будет сейчас залезать наверх, я убрал руку, и вовремя, потому что именно в это место он и поставил ногу. В сон я провалился сразу.       Ну, а разбудил меня громкий голос, который утверждал, что мне нужно одеться и построиться за сорок пять секунд. Угадайте, кто не справился. Нет, не я. Джек опоздал, за что и получил очередной удар в живот, от чего упал на пол. А после вчерашних упражнений это было жестко. Я сам не очень удачно справлялся с болью в мышцах.       Узнав расписание на день, все отправились на завтрак. А "брат" так и лежал на холодном полу, пытаясь встать, но я видел на лице боль. Мне стало его жаль, и я подошел, чтобы помочь. — Больно? — я сел на колени возле него. — А сам как думаешь? — огрызается, значит все не так плохо. — Давай помогу, — я приобнял его за плечи, чтобы помочь встать, но он оттолкнул. — Иди ты! Сам встану. Уйди и не беси меня! — даже не сомневался, что лучшей реакции и не будет.       Я ушел, но пару раз обернулся. Я видел, как он облокотился на кровать, как держится за живот, но все таки ушел.       На завтраке он так и не появился, поэтому я захватил то, что можно было вынести из столовой. А вернувшись в комнату, я увидел его все там же. — Джек… я тебе принес поесть. — Да что ты пристал?! Сказал же, отстань от меня!       Да и правда, что я к нему пристал.       Следующие дни я почти ни с кем не общался, как обычно, мужской коллектив косо на меня смотрел и не собирался записывать меня в друзья. Да мне и не надо было. Иногда я слышал, как они разговаривают о вожатом, его, кстати, зовут Коди, но это прозвище, а имени никто из ребят не знал. Говорили, что ему в отряд записывают тех, кто по решению суда на перевоспитание отправляются, или тех, кого родители отправили после серьезных, иногда уголовных правонарушений. Местечко юных Чикатил, и я тут.       С Джеком мы не общались. Каждый день нас гоняли по этой полосе препятствий. Вечерами я подыхал, а утром собирал кости с кровати, и начиналось все снова. Перед сном я уже освоился и принимал душ со всеми вместе.       Вот и сейчас я снимаю штаны, трусы и залезаю под душ. Вода, как обычно, холодная. Она льется мне на голову, на плечи, руки… Ногти постепенно становятся синими, зато все негативные мысли улетучиваются. Я стою, опершись руками о стену, и чувствую, что за моей спиной кто-то стоит. Перед глазами кадры из прошлой жизни в детдоме.       Такой же душ, такой же температуры вода. Я на холодном полу, голый, с заломаными руками. Меня держат за волосы. Передо мной на колени садится парень и, нажимая на челюсть, заставляет открыть рот, я не могу сопротивляться. Он проталкивает мне свой член в самое горло, я хочу кашлять, но не могу. Слезы катятся из глаз, и я чувствую, что кто-то сжимает мои ягодицы, раздвигает их , а после… жуткая боль. Режущая и невыносимая. Мне хочется закричать, но ничего не выходит. Насиловали меня трое парней на год старше. Те же, которые после избивали меня, называя подстилкой. В тот раз они порвали мне задний проход, я лежал в больнице, им, конечно, прочитали лекцию на тему, что такое хорошо, что такое плохо, но, казалось, что они винили в своем наказании меня, а следовательно мстили мне. После того случая в душ я ходил ночью, чтобы избежать хотя бы сексуального насилия, потому что физическое и моральное было неизбежно. На меня накатил панический ужас, я вспоминал это, чувствуя чье-то дыхание сзади.