the odds are never in our favor

Утробная тьма. Мой хороший друг с недавних пор. Темнота - это покой и отдых. Темноты я не боюсь. Меня пугает тишина. Вязкая, грузная. Словно я на дне морском. Или в открытом космосе. Словно сейчас - в любой момент - станет очень, очень громко. И этого момента я боюсь больше всего. Но он не настает. И я как на иголках бреду дальше. Ищу кого-то. Прим, может. Это всегда Прим. Сзади кто-то вторит моим шагам. Рвано дышит в затылок. Все громче и громче. Хочу убежать, но ноги грязнут в густом болоте. Хочу закричать, но звука нет. Прим берет меня за руку, и вместе нам удается сдвинуться с места. Дыхание становится громче и тяжелее. Кто-то задыхается прямо за моей спиной. Я крепче сжимаю ладошку Прим, но в моих руках только оборванные белокурые пряди. И ноги снова наливаются свинцом. Тишина заливает уши липкой патокой. Тошнотворно-сладкий запах подгорелой плоти. Я кричу. Но в вакууме особо не покричишь. Дыхание оборачивается оглушающим ревом. Кто-то тормошит меня за плечо. — Китнисс! И я просыпаюсь с хриплым вскриком. Прим нет. Все затихло. У моей кровати присел на корточки растерянный Пит Мелларк. Я резко сажусь, подбирая под себя ноги. Он дважды моргает и неловко поднимается. — Ты здесь зачем? — Я проходил мимо. Ты кричала. Смотрю в окно: оранжевый диск солнца утопает в бесконечном океане леса. Закат. Уже, наверное, час восьмой. — Эффи не стала тебя будить. Я пропустила обед. Ужин, наверное, тоже. И первое знакомство. Менторство не задалось с самого начала. Пит нерешительно смотрит на меня, словно сомневаясь, оставлять ли меня одну в потемках душной комнаты - чего доброго опять орать начну. — Все нормально, - говорю на всякий случай, - это у меня такие сонные привычки. — Каждому свое, - вздыхает он. — Я во сне рецепт датских булочек повторять могу. Я смотрю недоуменно, и он грустно улыбается: — Это шутка. Пит Мелларк уходит. Комнату заполняет размеренный шелест поезда. Я не могу сдержать улыбку. До коридора долетают запахи еды, и желудок звучно завязывает в узел. — Пози, только бегать не стоит, мы же не дикари! - нравоучительно восклицает голос Эффи Тринкет - куда более высокий, чем обычно. Из обеденного вагона выпархивает маленькая фигурка, и проносится мимо меня. Первое знакомство, должно быть, прошло натянуто. Хеймитч хохочет и вытирает тылом ладони губы. — Ну, некоторые из нас, - горько вздыхает Эффи, и подсовывает салфетницу. — А, солнышко, - приветствует он меня, демонстративно вытирая ладони о край скатерти. — Чуть было все Игры не проспала. Не с моей удачей, думаю я, и приземляюсь за стол с уже давно остывшей едой. — Китнисс, милая, мы знакомились с трибутами, ты все пропустила, - сообщает Эффи и подсовывает поближе поднос с черничными маффинами. Я отсовываю их обратно и наливаю себе побольше горячего шоколада. — У тебя такая хорошенькая кузина, - искренне улыбается она. Смеется или просто хочет сказать приятное? Во-первых, дети Хоторнов - мои двоюродные братья (и сестра) только в головах капитолийцев. Личное пожелание Сноу. Наверное для того, чтобы никто не додумался приписать мне роман с Гейлом. То ли для статуса завидной невесты, то ли таблоиды больше любят одиноких Победителей. Никто мне толком не объяснил. Вторая вещь - Пози далеко не хорошенькая. Я узнала об этом еще в двенадцать, когда шестилетний монстренок швырнул в меня камнем, потому что я обняла ее обожаемого Гейла. Но я выбираю не язвить: — Спасибо, Эффи. Она сочувственно сжимает мою ладонь. — Едва не забыла, - Эффи охает, и заботливо сует мне пузырек с мелкими таблетками, на котором вместе с рецептом красуется фамилия неизвестного мне капитолийского врача. — Они безвредны. Чтобы спалось лучше. Я не спрашиваю, откуда ей известно о моем сне или сколько у нее еще таких старательно подписанных баночек. На всякий случай без слов отдаю подарок обратно. Эффи поджимает губы, но ничего не говорит. Я ловлю взгляд Хеймитча. И обреченно беру с ее ладони лекарство. Не знаю, с каких пор я доверяю капитолийском лекарям. Или Эффи Тринкет, раз уж на то пошло. Но ведь кому-то надо? Запиваю одну таблетку горячим шоколадом. Остальное отдаю ей. — А то я их точно потеряю, - находу сочиняю я, и добавляю с улыбкой: — Спасибо, Эффи. Иногда не быть сволочью даже приятно. Она сияет. А потом молниеносно переключается на громкую связь: — Сегодня все ложимся пораньше. Подъем в семь утра, и ни минутой позже! Нужно обсудить наш план. Завтра очень важный день! Я зеваю и устало прикрываю глаза. — Дорогая, зачем так орать, - болезненно морщится Хеймитч. — Честное слово, мы же не дикари. Крепкая темноволосая девушка и долговязый парень из Первого – брат и сестра. Смазливый брюнет с противной ухмылкой и крупная блондинка с невероятно пышными кудрями из Второго. Звук телевизора выключен, но я отчетливо слышу веселый шум и одобрительные аплодисменты толпы перед Домами Правосудия в Дистриктах 1 и 2. Каждый год одно и то же. Все четверо — добровольцы. Все четверо счастливы как никогда, судя по ликующим физиономиям. Еще бы, у детишек только что начались каникулы. Мирта была такой же боевой. И самодовольной. А в конце до странного бледной. И такой удивленной. Каким был в конце Катон я вспоминать не хочу. Ешь или будь съеденным. Телевизор был немедленно выключен сразу после Жатвы в Дистрикте 11. Ночь тянется бесконечно. Пробую уснуть. Но сон не приходит. Наверное, все-таки стоит пить лекарства Эффи регулярно. Пробую смотреть телевизор, но по всем каналам Игры. Из книжек в вагоне только какая-то чушь про Темные века. Прогулка по пустынному поезду тоже ничего не дала. Черничные маффины влажные внутри, ягоды растекаются во рту приятной кислинкой. Съедаю три, и бесцельно шатаюсь по обеденному вагону. Бар почти полон. Надо же, Хеймитч решил в этом году быть с нами. На столе кто-то оставил недопитый чай с травами. Совсем недавно. В голове гудит от переутомления. Господи, сколько же они притащили роз. Корзины и корзины, в каждом углу. В гостиной нахожу горшок орхидей. И такая внезапная переменная изрядно поражает мой уставший мозг. Свод неба вдруг становится на полтона светлее. И я, приняв свое поражение, решаю хотя бы перебраться с дивана в кровать. Вдруг повезет. Но вместо сна под утро ко мне наведывается маленькая Рута. В светло-желтом платьице, с пучками белоснежных полевых цветов в волосах. Худые плечи плавно покрываются багровыми волдырями. Она радостно улыбается мне, рассказывает о вдруг начавших свою песню пересмешниках и вертит в исцарапанных пальцах белую розу. Рута успевает попрощаться и пожелать мне удачных Голодных Игр, прежде чем в комнату наконец проникают первые лучи. — Китнисс, милая, подъем, - слышу я бодрый стук в дверь. — Сегодня важный день, - обреченно заключаю я, и на негнущихся ногах плетусь в сторону ванной. Натягиваю первый попавшийся свитер, заученными движениями заплетаю косу, и как можно быстрее выхожу, чтобы больше не слышать повисший в воздухе щебет пересмешников. — Можно разжечь костер, - слышу из столовой. Вхожу и мои предположения подтверждаются: Пит уже вовсю терроризирует сонного Хеймитча. — Да, и выдать себя с потрохами, - без энтузиазма отвечает он. — Залезть на дерево? Хеймитч игнорирует вопрос и бросает мне приветственное: — Неважно выглядишь. Пропускаю мимо ушей, и усаживаюсь напротив Пита. — Доброе утро, - говорит мне Пит. Я встречаюсь с ним взглядом. Под синими глазами зияют еще более синие мешки. Возле тарелки с завтраком дымится чай. Травяной. — Доброе, - неуверенно соглашаюсь я. Передо мной тут же ставят целую кучу еды: гора жаренной картошки, приличного размера кусок мясной запеканки с овощами и огромная кружка горячего шоколада, который я не без сожаления меняю на не менее огромную кружку черного кофе. Потом бодро стуча каблуками в вагоне появляется эскорт. Пышные ярко-синие кружева идеально сидящей на ней юбки задорно шуршат. — Кажется, я ей не особо нравлюсь, - сообщает Эффи обиженно. — Быть того не может, - изумляется Хеймитч. И на пороге неохотно появляется Пози. Супится. Коса, которую вчера заплела Хейзел, сильно растрепалась. На кончике жалобно болтается кружевная ленточка. Несмотря на изобилие новой одежды в гардеробе, на ней то же старое платьице. А зеленые глаза блестят: может, от недавних слез, а может, она тоже сегодня не спала. Пози, быстро окинув взглядом стол, выбирает занять место поближе ко мне и Питу. — Прибываем через несколько часов. И шустренько в Тренировочный центр, - сообщает Эффи. — Парад Трибутов перенесли на полчаса раньше. Технические заминки, я полагаю. Словно это наша проблема, - добавляет уже с нескрываемым раздражением. — Но Порция обещала, наряды будут потрясающими - совсем как в прошлом году, - это уже не без восторга адресовано непосредственно мне, как единственной посвященной в комнате. Я, изобразив интерес, молча жую. Пит откидывается на спинку кресла. Пози не скрывая недовольства забирает растрепанные локоны за уши. Эффи окидывает взглядом сидящих трибутов. — Пози, душенька, - начинает мягко, и я настораживаюсь. — Как насчет Китнисс поможет тебе уложить волосы? Я бросаю на Эффи предостерегающий взгляд. Она либо не замечает, либо выбирает не замечать: — У Китнисс получаются такие аккуратные косы, - она ищет у меня поддержки, но я только качаю головой. — Леди не стоит забывать про свой внешний вид, даже в юном возрасте. Пози смотрит ей прямо в глаза и ничего не говорит. — Как насчет мы немного приведем тебя в порядок до прибытия в столицу, милая, что скажешь? Пози молчит. Словно ждет, пока Эффи закончит. И удостоверившись в этом уверенно отвечает: — Нет. А затем как ни в чем не бывало принимается уплетать омлет. Я сдавленно прыскаю. Эффи заметно багровеет, но ничего не говорит. Только возмущенно кривит губы. Хеймитч участливо вручает ей эспрессо. После завтрака и краткого инструктажа по поводу того, как и почему не надо вести себя с группой подготовки, трибуты в сопровождении Эффи удаляются. — Ну, что скажешь? — Крепкий парень. Присел на уши как надо, - отвечает Хеймитч и направляется к бару. — Собирается выживать. Я хмурюсь. — Девчонка смышленая, но больно хилая. Зато! - он осудительно тычет в меня пальцем. — У нее преимущество, потому что Огненная Китнисс - ее сестра. — Двоюродная. Формально. Якобы. — Да какая разница! - он падает обратно за стол, переливая содержимое бокала в кофе. — Что в лоб что по лбу, солнышко, ее будут ассоциировать с тобой. А это значит... — Значит, спонсоры захотят давать нам деньги, - заканчиваю я. Хеймитч победно разводит руками, подтверждая мои слова. — Парень, может, и похож на Победителя, но и Пози вниманием не обделят, помяни мои слова. Не знаю, радоваться или нет. Если к Пози будет слишком много интереса, профи захотят ее убрать. А если захотят, так оно и будет, потому что щуплая младшеклассница, недоедавшая все двенадцать лет своей жизни, явно не боец. С другой стороны, если к ней будет приковано слишком мало внимания, гостинцев от спонсоров ей не видать. За окном появляется невероятно красивый и такой ненавистный мне пейзаж. Горы, горы, горы. На несколько минут помещение погружается во тьму – поезд въехал в туннель сквозь горную цепь, отделяющую столицу от Дистриктов. Спустя мгновение вагон заливает яркий свет летнего солнца, что гостеприимно приветствует новоприбывших в великой и прекрасной столице Панема. Что-то внутри неприятно сжимается. — Посмотрим, как пройдут тренировки, и что-то придумаем, - заверяет Хеймитч, вырывая меня из раздумий. — Не впервой, а?