Дворовая

Ксюха плотно закрыла узкую обшарпанную дверь ванной и внимательно посмотрела на полоску, которую она держала в руках. Ей казалось, что это плохой сон, но сны ей не снились уже года этак два. Все понятно стало уже тогда, когда Ксюху затошнило от пельменей. Пельмени Ксюха обожала и могла есть их сутками и пачками наряду с магазинными же варениками и замороженными блинчиками с мясом. Ксюха питалась этим все последние пять лет самостоятельной жизни, и ее стойкий обмен веществ отлично приспособился под биоритмы ее питания. Целую неделю – и как только терпения хватило? – она пила «Смекту» и убеждала себя, что просто траванулась чем-то (в ее ситуации это было совсем несложно). За всю неделю Ксюха выкурила только одну сигарету, желая быстрее выздороветь и начать нормально работать. Неунывающая Ксюха начала что-то подозревать, когда после горячего душа у нее перед глазами забегали черные мушки, и она сильно облокотилась о раковину, сшибая баночки дешевых кремов, чтобы не упасть прямо на холодный скользкий пол. Ксюха очень испугалась, когда на работе ей внезапно жутко захотелось яичницы – и это притом, что яйца, а тем более жареные, она никогда особо не любила. Коллега Танька, которую Ксюха недолюбливала за то, что она отбивала у нее клиентов, серьезно посоветовала ей сделать тест, хотя за последние несколько месяцев единственный нормальный совет она дала девушке с розовыми губами, когда та, наклонившись над проколотым колесом, задала риторический вопрос о том, что ей делать. Танька тогда посоветовала ей лечь в гроб и была, между прочим, абсолютно права. Ксюха демонстративно выпустила ей в лицо дым и посоветовала не лезть в чужие дела, но через пару затяжек кинулась в кусты, потому что живот скрутило так, что просто невозможно передать словами. Она лихорадочно перебирала в голове ситуации, из-за которых могла произойти такая вот неприятная – да чего уж там, просто кошмарная история. Наверное, стоило купить таблетки дороже, хотя эти – дешевые – еще ни разу за весь карьерный путь ее не подводили. Все потому, что предыдущая фармацевт, с которой у Ксюхи были хорошие приятельские отношения, перешла работать в другую аптеку, попрестижней, в чем Ксюха ее полностью поддерживала. Она всегда продавала ей только хорошие таблетки, благодаря которым оплошностей не случалось. С новым же фармацевтом хороших отношений у Ксюхи пока что не возникло, поэтому та, крыса, и продала ей такие таблетки. С другой стороны, кто такая Ксюха, чтобы ей продавать качественный товар? Была бы приятельница – тогда да, а так… С дальнобойщиками вообще-то работать сложно, потому что они на редкость туго соображающие, и Ксюха предпочитала действовать своими методами, не надеясь на авось и не увлекаясь. Но, как оказалось, эти самые методы не всегда являлись проверенными. Ксюха упорно вглядывалась в полоску и не плакала. Зачем плакать, если все равно ничего не изменится? Тест стоит куда дороже, чем таблетки – тысячу рублей. Он наверняка покажет точный результат. Точнее, уже показал. - Блин, - громко и внятно сказала Ксюха, запуская руку в волосы и больно сжимая их у корней. – Блин, блин, блин! Два ровных розовых прямоугольника никуда не делись. Они матово светились на белом фоне, и Ксюха чувствовала, как все ее светлые надежды на то, что «это же не так, это может случиться с кем угодно, но не со мной, правда же?» медленно-медленно стекают вниз, смешиваясь в грязно-сиреневенькую, как коробочка с тестом, лужицу. Впервые Ксюха попробовала водку в шестнадцать, и ей не понравилось. Но вот именно сейчас ей захотелось, чтобы ей не понравилось еще раз пять. - И что, мать его, теперь делать? – громко и внятно поинтересовалась Ксюха у воздуха. – Что мне делать? Воздух не отвечал. Он, видимо, был занят решением других, более насущных вопросов. Ксюха медленно сползла по стеночке, достала из кармана джинсов пачку сигарет с фильтром и привычным движением открыла крышку, алым ногтем подцепила тонюсенькую трубочку и трясущимися руками вставила ее между обветренных губ. В следующую секунду и сигарета, и пачка полетели в пыльный угол, а сама Ксюха уткнулась рыжей головой в острые колени.

***

- Позвони, как дойдешь. - Ген, ты думаешь, я не в состоянии преодолеть расстояние меньше километра, не сломав при этом ногу? – Галя с трудом застегнула карман сумки. Молния все никак не поддавалась ее цепким пальцам и сходиться упорно не желала. - Мало ли что, - серьезно произнес Гена. – Ты всё-таки болела. - Господи, - Галя шутливо закатила глаза, - не аппендицитом же? - Галинка! Кончай паясничать! - Хорошо, Геннадий Дмитриевич, - фыркнула Галя, - я обязательно позвоню вам, когда приду на работу и отчитаюсь о проделанном пути. - То-то и оно, - взгляд синих глаз стал повседневно теплым и спокойным. – Не усердствуй там особо. - Ген, да все нормально будет! Пока, - Галя обняла брата на прощание и повернула щелкнувшую щеколду. Переступив порог Ледового Дворца ровно через пятнадцать минут после выхода, Галя с радостью отметила, что пол все такой же скользкий, перила все такие же блестящие и в вестибюле стоит все такой же неясный шум. «Все-таки за эту неделю ты успела соскучиться по месту работы. Или не только по нему?» - ехидно поинтересовался Коля. На риторические вопросы Галя предпочитала не отвечать. Девушка вошла в коридор и, пройдя несколько метров, толкнула дверь женской раздевалки. Кто-то черноволосый и невысокий поспешно отшатнулся в сторону, дабы не получить по лбу дверным косяком. - Руслана! – радостно воскликнула Галя, обнимая девушку, которую она не видела уже почти месяц. – Где ты пропадала и почему не звонила? - Воспаление легких, - сообщила Руслана, отвечая на объятие. – У меня телефон глюкнул, и мама решила, что раз я в больнице и ко мне каждый день приходят, то новый мне не нужен. Она звонила там куда-то, - Руслана наморщила маленький лоб, - в администрацию, по-моему, и сказала, что тебе передадут. Как я понимаю, обещание осталось невыполненным? - Действительно, - вздохнула Галя. – Сколько ты уже занимаешься? Я так некстати грипп подхватила… - Да вот неделю уже, если этот бардак можно назвать занятиями. Без тебя все совсем разладилось, - Руслана крепче прижалась к ней всей своей легкой фигуркой. – Я очень соскучилась по вас. - Мы по тебе тоже. Ладно, иди переодеваться, а я, пока время есть, к начальству заскочу - Галя отстранилась от девушки и вышла в коридор. Как только дверь за Галей захлопнулась, Руслана опустилась на деревянную скамью, закрыв округлое лицо руками. Ее узкие плечи дрогнули. Заслышав скрип дверных петель, девушка поспешно вскочила и начала разбирать сумку. - Привет, - тепло улыбнулась Лена, вешая спортивную куртку на крючок. - И тебе, практически неслышно откликнулась девушка, расстегивая пуговицы джемпера.

***

Увидев на месте лысоватого и пухлощекого Казанцева длинноносого мужчину с впалыми щеками, Галя несказанно удивилась, но, успев взять себя в руки, она приветливо улыбнулась ее новому начальнику. - Здравствуйте… извините, как вас по имени-отчеству? - А вас? – довольно недружелюбно поинтересовался директор. «Вообще-то неприлично отвечать вопросом на вопрос», - пробубнил Коля. – «Мне он вообще разонравился» - Я – Галина Дмитриевна. Хореограф, - поспешила уточнить девушка, зная, как непросто приходится на новом месте, особенно когда никого не знаешь. «А чего так скромно-то? А почему сразу не «мадемуазель», а? Низко взяла, дорогуша!» - фыркнул вредный Коля. - И сколько вам лет, Галина Дмитриевна? – с деланным любопытством поинтересовался спортдиректор. - Восемнадцать. - Учишься? – видимо, мужчина решил, что по отношению к пигалицам пиетет необязателен. - Учусь, - широко улыбнулась Галя. – На переводчика. - Карьере-то не мешает? – тон мужчины становился все более и более саркастическим. - Совершенно нет. Учусь утром, работаю днем, - о своей второй работе Галя решила не говорить. - И сколько получаешь? - Тринадцать тысяч триста рублей, - сообщила Галя. – Меня принимал на работу Вадим Юрьевич Казанцев. - А зарплату назначал тоже он? - Нет, Господь Бог, - в тон ему ответила девушка, которой порядком поднадоел этот спектакль. Однако мужчина не улыбнулся и даже не нахмурился, что было более вероятно. Его лицо оставалось все таким же насмешливо-беспристрастным. - А ты заканчивала что-нибудь? Может, физкультурный наш? - Нет, - спокойно ответила Галя, хотя она начала с ужасом осознавать, куда клонит мужчина. - Но платят тебе прилично для студентки без образования. Ты знаешь, я вот тут подумал, - мужчина хищно улыбнулся, - группа поддержки прекрасно справится и без хореографа. Можешь идти домой и листать конспекты, Галина Дмитриевна. Галя почувствовала, как земля медленно, но верно уходит у нее из-под ног. Коля визгливо материл нового спортивного директора, стуча о стенки своего вместилища, которое вдруг стало липким и тяжелым, точно мокрый комок ваты. - Я устраивалась на работу, будучи молодой студенткой без образования, связанного с хореографией, - губы девушки что-то проговаривали, но она не слышала, что именно. Сперва она даже не поняла, что мужчина смеется. Звуки растворялись в пространстве, делая воздух гуще и прохладнее. Но увидев, как он приоткрывает рот, обнажая ровные зубы, чуть закидывая голову назад (остеохондроз, видимо), она поняла, что именно он делает. Звуки вернулись секунд через десять, когда он закончил хохотать непонятно над чем. - Ты такая наивная! Я в твоем возрасте таким не был. - Я вас не понимаю. - Думаешь, я правда не знаю, как тебя зовут? Думаешь, я не знаю о том, кто тебя устраивал? Это, Галиночка, было просто для отвода глаз, чтобы ты маленечко напряглась, а то ты такая радостная была, что я побоялся, как бы ты от резкой смены ощущений в обморок не брякнулась. Мне, сама понимаешь, это ни к чему. - Но зачем… - Имя Устьевой, которая тебя пропихнула, не столь актуально, как было до ее отъезда в Туманный Альбион. Вернее, совсем неактуально. И мы с Вадимом Юрьевичем это прекрасно понимаем. А что, ты надеялась, тебе и дальше будут деньги ни за что платить? - Это неправда! – вспыхнула Галя. – Я… - Подожди, - перебил ее мужчина. – Да, ты стараешься и, между нами, хореограф ты нормальный, особенно для неорганизованной кучки, которую ты – раз! – и организовала. Мы приглашали педагога с этой целью. Заметь, педагога, а не студенточку. - Тогда почему мне нельзя остаться? - Слушай, ты тупая? – закатил глаза мужчина. – Я же сказал: с целью организовать. Ты организовала – молодец. Дальше они сами справятся. Зачем нам лишние деньги тратить? В голове все стало каким-то затуманенно-болезненным, и Галя ухватилась за краешек стола, чтобы подкосившиеся ноги не согнулись окончательно. - Вы можете толково объяснить мне причину увольнения? – она искренне не понимала, за что ей говорят эти резкие слова, которые не оставались в голове тяжелыми камнями, а оседали где-то в подсознании. - Короче, - мужчина протянул ей лист бумаги, - ты чересчур дотошная и упрямая. Была Устьева – была работа, нет Устьевой – нет работы. Все просто. Подпиши и уходи. - А моя зарплата за полмесяца? Перед ней мгновенно оказалась смятая пятидесятирублёвая купюра. - На автобус хватит, я думаю.

***

Противный скрип дверного звонка все никак не прекращался, и Владу все-таки пришлось нехотя выбираться из-под одеяла, надевать футболку и шорты и идти открывать. К его счастью, Ядзя спала достаточно крепко, и шум не потревожил ее сна. Подойдя к двери, он нажал на ручку и чуть не взвыл от досады: на пороге стоял Алексей Александрович собственной персоной. В его правой руке был увесистый пакет. - Здравствуй, сын, - строго произнес мужчина, входя в коридор. – Что с твоей головой? - А что с ней не так? – Царцев-младший потрогал себя на ухо и остался вполне доволен результатом. - Ощущение такое, что последний раз ты причесывался ровно неделю назад. Именно тогда я бывал у тебя. И почему ты разговариваешь вполголоса? Влад выразительно вытаращил глаза, надеясь, что отец из множества возможных причин выберет неверную, подрастеряв внимательность после рабочего дня. Тем более, босоножки Ядвиги были предусмотрительно убраны в тумбочку. - Ясно все, - усмехнулся Алексей Александрович, бросив цепкий взгляд на плотно закрытую дверь спальни. – И скажи, в кого ты такой… - Ветреный, - подсказал парень. - Именно это я и имел в виду. Надеюсь, при таком раскладе ты не опоздаешь на работу? - Я тоже на это надеюсь, - шутливо вздохнул Влад, но увидев, как нахмурились брови отца, понял, что шутка не удалась. – Да всё нормально будет, пап! - А другого я не потерплю, - серьезно сообщил отец. – Ты только баб своих можешь менять, как хочешь, но в другом ты обязан считаться с моими требованиями. - А причем тут бабы? – недружелюбно поинтересовался сын. - Притом! – возвысил голос Алексей Александрович. – У тебя только Кира была недавно, теперь уже какая-то новая! - Она не какая-то, - сообщил Владислав. – И Кира была два месяца назад. - С тобой спорить бесполезно, - тяжело вздохнул адвокат. – Я поехал. Вот продукты возьми. - Я же просил… - досадливо поморщился парень. - Так, хватит! Я не хочу обсуждать эту тему! Мать передала, тебе взять жалко? - Хорошо, - покладисто отозвался Царцев-младший, - я возьму. - Я заеду к тебе сегодня? – отец умел спросить так, что ответить отрицательно попросту не сможешь. - О чем речь, - вздохнул Влад, опираясь о притолоку. - Тогда до встречи, - длинные ноги в блестящих ботинках переступили порог. Влад закрыл за отцом дверь и облегчённо вздохнул. Алексей Александрович всегда был суровым и настойчивым, и парню это порядком поднадоело, но своей жизни без него он не представлял. Бросив футболку на спинку стула, он вернулся в комнату, где, свернувшись теплым уютным клубочком, спало прелестное белокурое создание. И отчего-то при одном лишь взгляде на посапывающую девушку Царцев ощутил, как все отрицательные эмоции канули в Лету, оставив после себя только прохладный слой недоумения.

***

Никогда в жизни Гале Галактиной не было так унизительно больно, как сейчас. Самым страшным было то, что и пожалеть-то ее было некому. Не брату же, подрабатывающему где только можно и устающему, как собака это рассказывать? Не Царцеву же, у которого романтика, не омраченная бытовыми дрязгами, в которых его втягивать совершенно незачем? Не Ксюхе, не Руслане, не Катюне… Значит, надо как-то пережить. Постараться надо. И что она скажет Тамаре Павловне, звонящей строго через две среды? Что все ее старания по поводу дальнейшего Галиного устройства в жизни прошли даром? Честно говоря, Галя не особенно любила свое место работы и предполагала такой исход событий, готовила себя заранее. Но почему тогда она плачет и все никак не может остановиться?