Беги, Федя, беги... авось да убежишь от меня.

Страх. Что такое страх? Для меня - это если бы я был водителем трамвая, поцарапал Ламборджини и скрылся с места ДТП во дворах. Пока я вспоминал самые жуткие репортажи с расчленёнкой из программы ЧП, не заметил, как оказался на антресолях во встроенном шкафу для одежды. Ужас! Как я туда залез-то? Там же метра два! Вот до чего меня довёл этот бугай рогатый, что я в собственной квартире от любого шороха теперь по углам прячусь! Звонок перестал трезвонить. Кто-то дёрнул за ручку, открыл дверь и зашёл в прихожую. Десять секунд - и раздался знакомый вопль: - Мурзиков, етить тебя колотить! Убери своего волкодава, а то он мне сейчас ногу отгрызёт! Или ты специально себе завёл такого, не гавкающего, чтобы в холодильнике всегда свежий холодец был?! - запричитал мой друг Артём. Что правда, то правда - Дик не гавкает, только скулит. А в плохо освещённой прихожей черного пса трудно заметить. - У меня имя есть! - высунув нос, подал я голос из антресолей. - Так я ж с тобой только из-за фамилии и дружу, нравится она мне очень! - ответил друг и закрутил головой в поисках меня. Поняв, что голос идёт откуда-то с потолка, он поднял глаза вверх. Какое выражение лица! Сколько непередаваемой мимики! Жаль, фотоаппарата нет. - Аааааааааа… тттттт… муууууу… ффф… - Из всего тобой сказанного я ничего не понял. Дик, выплюнь ты уже эту гадость, - Дик послушно выплюнул и пошёл на кухню. - Федь, а что ты там делаешь? - быстро взяв себя в руки, поинтересовался друг. - Да вот, решил моль потравить, ага. Обнаглела совсем! Полушубок со шкафа вытянула и на антресоли грызть понесла. Ест так, что спать мешает, – хорошо меня шваброй приложило, мало того, что зашуганный стал, так теперь ересь всякую несу. Может, это модифицированная защитная реакция в моём организме появилась?! Буду надеяться, она временная. - Мурзиков, ну ты даёшь! Слезай, давай! - Ээээ, а я не могу. - Почему? Ты ж туда как-то залез? - Почему, почему – по одной кочерыжке рогатой. А залез? Табуреточку взял и залез! - начал злиться я. - А где теперь табуреточка? - хитро прищурившись, спросил Артём. - Да это... Дик на кухню занёс. Сам видишь, прихожая маленькая, а она под лапами ему мешалась, - друг уже откровенно ржал надо мной. Ему-то весело, а мне не очень. Не хочется с такой верхотуры шмякнуться. - Ладно, помогу, Мурзиков, за это поможешь мне с курсовой работой. - Вымогатель! - делать нечего, пришлось согласиться. Сам точно не слезу. Общими усилиями я кое-как развернулся на этих грёбаных антресолях задом, чтобы спуститься на табуретку. Не успел я коснуться табуретки, как входная дверь настежь открылась, выбивая твёрдую поверхность из-под ног. К бабке ходить не надо, чтобы понять, что я плюхнулся на пятую точку, а табуретка сломалась. - Уууу! Да ё-маё! Меня точно рогатый извращенец проклял! Скотина! - Ой, Федь, привет, а чего это ты тут в труселях на полу разлёгся? - поинтересовалась Лиля, так же являющаяся моей подругой и однокурсницей. - Жарко мне! И вообще, я кушать хочу и в душ, а меня роняют все, кому не лень, я уже весь фиолетовый в крапинку стал! - взвыл я. - Федь, так ты в душ иди. Лиля тут тебе покушать приготовит, а я в аптеку сбегаю за мазью от синяков, - примирительно сказал друг. - Спасибо, друзья, - кряхтя, как старый дед, я поднялся и поплёлся в душ. Выполнив программу-минимум, я выбрался из ванны.Одевшись по-человечески, пошёл на кухню. Представшая картина поразила меня до глубины души. Под столом лежит Дик и скулит, на стуле ухахатывается Артём, а по кухне мечется Лилька, приговаривая: - Горшочек, не вари! Горшочек, не ваааааари! С кастрюли, булькая и заляпывая всё вокруг, лезет рисовая каша. - Едрить твою перекись марганца! - я даже предположить не мог, что Лилька додумается забубенить килограммовую пачку риса в кастрюльку. Кухню общими усилиями прибрали, и я наконец-то покушал. Артём в аптеке купил не только мазь, но и успокоительное - пиво. - А может, не надо успокоительного? - жалобно заглядывая в глаза друзьям, спросил я. - Надо, Федя, надо. Вот сейчас стаканчик выпьешь и спокойно и обстоятельно нам расскажешь, как ты докатился до такой жизни и почему так красочно выглядишь. Пиво «упало» в благодатную почву, и после нескольких бутылочек я всё рассказал, без подробностей, естественно. Ржали эти казюли долго. Сергею решили отомстить, ибо, как сказал Артём, даже в самом последнем негодяе можно найти что-то хорошее - хотя бы пару-тройку донорских органов. Часа через три-четыре количество пустых бутылок из-под «успокоительного» увеличилось, а наше состояние описывалось как "мюмзики в мове". Дик не выдержал этого безобразия и сбежал от нас в комнату. Нетрезвая, но весёлая Лилька вспомнила, что надо бы смазать меня мазью от синяков и ушибов. Сколько бы я ни упирался и не отнекивался, эти кракозябры решили, что я не справлюсь с поставленной задачей, и их дружеский долг - помочь мне в этом нелёгком деле. - Мурзиков, мне кажется, что шило в попе – это и есть твой внутренний стержень, - заплетающимся языком выговорил Артём. - Поэтому лечение начнём с твоей з… - договорить он не успел. - Точно! - завопила Лилька и радостно захлопала в ладоши. Интересно, я тут один ничего не понял про стержень? В мгновение ока эти двое юных докторов-патологоанатомов стянули с меня штаны с бельём и уложили на кухонный стол кверху попой. - Сестра, анестезию, перорально! – сказал Артём, а Лилька подсунула мне под нос стакан с пивом. - И ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! - раздался рык со стороны дверей.