Сова и пантера

Регина проснулась от толчка, словно ее кто-то пихнул в бок, но - обернулась в темноте - соседняя половина кровати была пуста. Она поднесла к глазам запястье - веревка перерезана, скорее всего, ножницами из ее собственной косметички - сдуру оставила на тумбочке. Ругнувшись, она встала - голова неприятно кружилась, во рту было сухо и горько, как с похмелья. Естественно, никаких следов Эммы - испарилась, так же бесшумно, как дождь, который уже не лил, ему на смену пришел серый туман за окном. Надсадно скрипели ставни. Не было Эммы и в ванной, и снаружи, на террасе - Регина так яростно хлопнула дверью, отчего Сидни подскочил на кровати, моргая, как сова, и позевывая от недосыпа. - Что? Что случилось? - Сбежала, - Регина, не глядя на него, нашла пальто, потом села обуваться. - Как сбежала? - Понятия не имею, - огрызнулась она, дергая молнию на сапоге, которую, естественно, заело. - Я спала, откуда мне знать? Сидни встал, пошел в ванную, включил воду и долго умывался, неприятно фыркая. Регина взглянула на часы - половина шестого. - И что мы будем делать? - раздался голос из ванной. Регина, стоя в дверях, сунула перчатки в карманы расстегнутого пальто. - Я пойду спрошу портье, он должен дежурить всю ночь. А ты пройдись по округе. И, не дожидаясь ответа, она вышла в серый, разбавленный тускло горящими фонарями, рассветный сумрак. На шоссе было пусто, и около мотеля стояло всего две машины - ее Мерседес и старый пикап с массачусетскими номерами. Регина вспомнила, что вчера, когда они ложились, по дороге едва ли проехало больше трех машин. Отсюда начинается глухой мэнский лес - на многие мили ни одного городка, кроме... Кроме Сторибрука, куда они и держат путь. И вряд ли Эмме так повезло, что она поймала попутку в течение тех двух часов, что Регина спала. Значит, она не могла уйти далеко. К тому же у нее не было одежды, в чем же она ударилась в бега? В халате? Босиком? Впрочем, от нее можно ожидать чего угодно. Совершенно спятившая девица. Совершенно. Регина решительно шагала по сонной парковке, обходя лужи и ругая себя. Нужно было связать Эмму покрепче или не ложиться спать вообще, а она непозволительно расслабилась, позволила себе заснуть. И бог знает, о чем думала Эмма, лежа рядом с ножницами в руках. Хорошо еще, что не воткнула ей в горло... Портье сидел за стойкой, задрав ноги на стол, в руках - начатая пачка чипсов, рядом бутылка Колы. В портативном телевизоре напротив него бесились какие-то юнцы, изображавшие, что они поют. - Эй, - Регина хлопнула ладонью по стойке. Портье не отреагировал. Спал. Что ж сегодня все спят так беспробудно? - Эй, мистер... - она перегнулась и легонько толкнула парня в плечо. Он дернулся, уронил чипсы. Регина брезгливо посмотрела на жирные кусочки, рассыпавшиеся по грязному полу. Опуская ноги, он наступил на них, и раздался хруст - будто таракана раздавил. Регина едва подавила тошноту. Она ненавидела тараканов. А чипсы - еще больше. Никогда не позволяла Генри их есть. А, может, надо было? Может, надо было не держать его под колпаком, а давать ему возможность жить полной жизнью? Есть чипсы, бегать босиком по траве, гулять с друзьями... И тогда он бы не заболел? Усилием воли отогнав пугающую мысль о сыне, она вернулась взглядом к прыщавому лицу портье. Ему было лет двадцать - парень в заношенных джинсах и футболке с надписью "Я люблю Мэн". Поздравляю, а я ненавижу Мэн, подумала Регина. - Да? - сонно пробормотал портье, глядя на ее грозное лицо. - Вы что-то хотели? - Нет, я пришла пожелать вам доброго утра, - съязвила Регина, облокотилась на стойку и даже не потрудилась убрать яд из улыбки. - А? Что? - он, похоже, не только уродлив, но еще и туп как пробка. Она достала из кармана фотографию Эммы - их у Сидни было много. На фото Эмма сидела в кафе - светлые волосы рассыпались по плечам, по красной куртке, руки держат стакан кофе. - Вы видели эту женщину? Портье, наконец, очнулся от анабиоза и перевел взгляд на фотографию. - Мы приехали вчера вместе, на вон том Мерседесе. Мужчина оформлял бумаги. Высокий афроамериканец. - А... ну да... помню... Регина издала громкий вздох и почти ткнула фотографию в лицо парню. - Итак, эта женщина, вы видели ее ночью? Она ушла и не сказала мне, куда идет. Он посмотрел на нее. - Может, она вышла... по делам... - предположил он, с подозрением глядя на Регину. - Послушай, дорогой, - Регина убрала фото и подперла щеку рукой. - Эта женщина - не в себе... Она немного... того... понимаешь? И если она вдруг уйдет, то может забыть дорогу домой. Мне нужно ее найти, пока она не причинила вред себе и окружающим... Так вот... - обворожительно улыбнулась она - если бы ты был так любезен и посмотрел по своим камерам... куда могла пойти эта женщина, я бы не осталась в долгу... И неуловимым движением она выложила на стол пятьдесят долларов. Парень бросил быстрый взгляд на нее, на купюру, затем ловко смахнул ее со стола ладонью и кивнул - Мне не надо смотреть камеры. Она ночью заходила, спрашивала, где ближайший бар. - Что?! Он кивнул, встал и вытянул руку в сторону небольшой кучки зданий на обратной стороне дороги. - Бар у нас один - "Черный Джо", там байкеры тусуются. Ну, я ей сказал... Кстати, она не выглядела сумасшедшей... Только босиком была... Я еще подумал... Регина в ярости треснула кулаком по стойке и двинулась к выходу. - Когда это было? - спросила она, распахнув дверь и бросая гневный взгляд на портье. - Да с час назад. Глупая, бешеная, идиотка, стерва, сука! Перебирая в голове все возможные ругательства, Регина двигалась к одноэтажным домикам, не отрывая взгляда от неоновой вывески - глупая рожа какого-то бородача и две буквы, огромная красная "Ч" и рядом же синяя "Д". Чем ближе она подходила, тем громче орала музыка, а позади строения, на утоптанной площадке стояли восемь или десять "железных коней", и, кажется, кто-то блевал за мусорным баком. Регина, брезгливо морщась, оглядела облупленные стены, покосившееся крыльцо и ржавые петли. Музыка - какой-то тяжелый рок - резала слух даже с улицы. Она сделала глубокий вдох и толкнула тяжелую дверь. Внутри было темно и только клубы дыма, которые сразу ринулись в непривычный нос, заставили ее сразу остановиться. Горели лампы над бильярдными столами, где-то сверкал музыкальный автомат, но в целом она различала только темные фигуры, перемещающиеся по залу - народу было немного, но даже сквозь музыку слышалась оглушающая матерная брань и пьяный хохот. - Черт, - выругалась Регина и принялась оглядываться в поисках бара. Он оказался в соседнем отсеке, отгороженном аркой, и там горел свет поярче. За длинной барной стойкой сидели трое - старик в косухе, спавший лицом в пивной луже, высокий бородач с татуировкой дракона на пол-лица и худоватый парень, по виду наркоман. Бармена нигде не было видно. Регина опасливо подошла к стойке, и тут же привлекла к себе внимание сразу обоих вменяемых посетителей. Бородач осклабился, со стуком ставя пивную кружку на стойку: - Боже мой, что это за чудо явилось к нам в бар? - Регина проигнорировала его, выглядывая бармена, но он, как на грех, не появлялся. - Посмотри только, Барни, - бородач не унимался. Он толкнул локтем наркомана и тот вперил в Регину белесые мутные глаза. - Ты откуда такая пришла? - пробасил бородач, соскальзывая со стула. Регина подняла обе руки, отступая на шаг. - Полегче, здоровяк, я тут по делу. - По делу? - захохотал байкер, останавливаясь рядом. - А я, думаешь, зачем пришел, просто так? - Я ищу одну женщину, - Регина отступила еще на шаг. - Вы не видели ее тут? - Женщину, говоришь? Так ты по телочкам? - бородач пьяно нахмурился. - Не похожа ты на этих, как их... - Да нет, - брезгливо поморщилась Регина - от него за версту несло луком и дешевым алкоголем. - Она не в себе, ну, сумасшедшая, а я как бы присматриваю за ней... высокая блондинка, хорошая фигура, серые глаза... могла быть одета в халат... еще она босиком... вы не видели? Бородач осклабился. - А то как же... Ты про наше ночное развлечение? Прилетел тут один ангелок, но только не в халате... - Что, без него? - ахнула Регина. - Ну нет, - байкер махнул рукой в сторону, откуда доносился громкий смех. - Она одетая, но ведет себя, как... пьет как мужик, короче... И босая, да... Там она... ищи там, в бильярдной... Регина ринулась на звуки смеха, чувствуя, как холодеет спина, а во рту появляется металлический привкус будущих неприятностей. Она обогнула угол и остановилась. Картина, представшая ее взору, не могла не шокировать. Совершенно пьяная Эмма, в ее светлом платье, вытащенном, вероятно, из дорожной сумки, восседала на коленях у какого-то бритого байкера, держа в одной руке стопку виски, в другой - кружку пива. Вокруг столика веселились еще какие-то мужчины - их было не меньше восьми. Воздух трещал от грубой брани и пошлых шуток, Эмма качалась на коленях байкера, как парусник во время бури. Регина смотрела, как она опрокидывает стопку в рот, а затем запивает пивом. - Вот это девочка! - пьяно пробормотал бритый здоровяк и алчно накрыл губы Эммы своими губами. Рука его поползла к подолу под одобрительные крики толпы. Регина решила, что пора вмешаться. - Эмма! - она решительно вклинилась в толпу сидящих и схватила блондинку за плечо. - Эй! - А это еще кто? - Ты что тут делаешь? Но Регина не слушала их. Мутные глаза Эммы остановились на ней, она оторвалась от губ парня и махнула рукой, как будто отгоняя комара. - Быстро вставай! - Ты кто такая, сучка? - какой-то высокий, воняющий потом толстяк в кожанке встал, пытаясь оттолкнуть ее. - Я ее мама, - прошипела Регина, толкая его в плечо так, что он невольно сел обратно. - И ей пора домой! - Пошли! - она решительно стащила Эмму с колен байкера, пользуясь общим замешательством. - Не хочу! Пошла ты! - Эмма махала руками, пытаясь избавиться от цепких рук. - Она не хочет с тобой идти! - кто-то схватил Регину, швырнул ее и она не удержалась на высоких каблуках, полетела на грязный пол. - Кто это такая, крошка? - услышала она. - Поооняяятиия не имею, мииилый... - Эмма еле ворочала языком. Регина поднялась, отряхивая пальто. - Эмма! Но блондинка не слушала ее. Она опять уселась на колени парня, взялась за пиво и тут же пролила его на платье. На ее, Регины, платье. Снова громкая брань, хохот, стук стаканов, на Регину никто уже не обращал внимания, пьянка продолжалась. Тогда она сунула руку в карман. Громкий выстрел разом оборвал весь шум. Потрясенные лица байкеров, Регина опускает руку с пистолетом, решительно подходит к Эмме под звуки рока, гремящие теперь в безголосье, хватает ее за руку: - Ты пойдешь со мной! - и уже никто не останавливает ее, никто не против, что дамочка в пальто забирает босую дамочку в платье, Регина сует пистолет в карман, обхватывает безвольное тело за талию, тащит ее к выходу, молясь, чтобы поблизости не было копов. - Ненавижу тебя, - бормочет Эмма, ее лицо опущено, волосы закрывают его, а ноги двигаются неравномерно - одна нога делает большой шаг, вторая - маленький. - Хорошо, - зло бросает Регина в ответ. - Значит, у нас есть нечто общее. Она ногой открывает дверь, выводит Эмму на крыльцо. Только бы добраться до мотеля, посадить Свон в машину и умотать отсюда. Байкеры пьяны, вряд ли они погонятся за ними, но полиция ведь есть и в таком укромном уголке мира... Эмма вдруг обмякает, колени подгибаются, и Регина, не удержав, роняет ее, прямо в октябрьскую лужу, натекшую прошлой ночью. - Нет, - стонет Регина, опускаясь на корточки рядом. Лицо Эммы абсолютно белое - ни кровинки, губы приоткрыты, и дыхание со свистом выходит из груди. Рукав платья немного сбился, и Регина видит край бинта. - Вставай! - она хлопает Эмму по щекам, поминутно оглядываясь. - Да вставай же! Несмотря на то, что щеки у Эммы белые, они горячи, как раскаленные камни. Регина прикладывает руку ко лбу. Так и есть - жар. Чертова температура. Так и есть. Пошаталась по холоду в одном платье, вот и простудилась вдобавок ко всему. Она оставляет Эмму лежать у порога и бежит к мотелю У нее не хватит сил дотащить женщину до машины, и она вбегает в номер, бросая Сидни на лету: - Сматываемся! Хватай вещи! Скорее! Берет ключи от Мерседеса, сумку, швыряет ее на переднее сиденье. Светлое пятно - лежащая Эмма - по-прежнему маячит возле бара. Взвизгнув тормозами, машина выруливает со стоянки, подъезжает к противоположной обочине. Регина хватает тело Эммы, тащит его за плечи, кое-как укладывает на сиденье. У мотеля уже виден Сидни, он что-то кричит. Портье показался у выхода, привлеченный движением. Но Регине уже нечего терять - она круто выворачивает руль, оставляя на шоссе два двойных круга, и подруливает к Сидни. - Что случилось? - Заткнись и поехали! - орет Регина, и мужчина нервно захлопывает дверь изнутри. Три секунды - и они оставляют позади сонный городок, въезжая в глухие леса Мэна. Еще немного - и они дома. Еще немного. _________________________________________________________________________________ Они проехали совсем чуть-чуть - Регина поминутно оглядывалась, слыша хриплое дыхание Эммы, ерзая на сиденье, как будто у нее кое-где припекло. На вопросы Сидни она не отвечала, и тот надулся, уставился в окно, ничего не понимая, но не решаясь спрашивать. Проехав миль десять, Регина съехала на обочину, заглушила мотор. Потом выскочила из машины и открыла заднюю дверь. Так и есть. Ей не показалось. Она осторожно отвела влажные пряди от запачканного лица Эммы. Тыльной стороной стерла черную полосу со щеки. Потом приложила ладонь ко лбу. Эмма застонала. От нее пахло алкоголем и сигаретным дымом, но ей было плохо не от выпивки. Регина поморщилась, ощутив, каким горячим был лоб Эммы. Температуру она определять умела - ей и градусник не был нужен - 102 набежит. У Генри так было во время ветрянки. Да и в начале этой его болезни тоже. Регина осторожно отогнула край платья, обнажая плечо. Повязка прилегала неплотно, и можно было увидеть, как покраснели края ранения. - Черт... - сквозь зубы проговорила она. - Черт! Черт! - Да что там? - Сидни перегнулся с заднего сиденья. - У нее началось воспаление, - Регина лихорадочно соображала, что делать. - Ее надо срочно к Вейлу, иначе начнется заражение крови! Она поудобнее положила голову Эммы на сиденье. Запекшиеся губы что-то прошептали. Наверное, пить хочет. Генри всегда хотел пить, когда у него был жар. И нужно предотвратить обезвоживание. Где вода? Она решительно кивнула Сидни. - Садись за руль! Я должна ей помочь. Ну, чего ты тормозишь? Садись! Он ошеломленно перебрался на соседнее виденье - Регина никогда не доверяла ему машину, даже в Бостоне потребовала, чтобы он нанял себе свою. Мерседес и ее дом были неприкосновенны - она охраняла их как Цербер, никому и ничему не доверяя. Регина достала из сумки свой платок - достаточно большой, чтобы сделать повязку на лоб. Вода еще оставалась - три бутылки, купленные вчера на заправочной станции. Она глотнула из одной, зубы заломило от холода. - Поезжай же, - процедила Регина сквозь зубы, видя, что Сидни медлит. Он завел мотор. Она села, положив голову Эммы себе на колени, смочила платок водой и осторожно опустила на лоб. От этого все тело Свон сразу вздрогнуло и задрожало - вода была ледяной. - Терпи, - Регина не замечала, но она начала говорить с ней, как с Генри, даже когда он был в забытьи, она продолжала звать его, рассказывала ему сказки, пела песенки. - Надо попить. Ты должна попить, Эмма. Она наклонила голову Эмму, приложила горлышко к губам, но большая часть воды вылилась - ей же на колени. Голова Свон бессильно упала обратно. Даже сквозь брюки Регина чувствовала, какой сильный жар исходит от затылка девушки. Бессознательно она взмолилась: - Не дай ей умереть! Только не дай ей умереть, Господи... Машина ехала вдоль громадных сосен и елей, становившихся все гуще и мохнатей. Здесь было заметно холодней, и Эмма в промокшем платье начала замерзать. Ее трясло, Регина стащила пальто, укрыла ее, но дрожь не проходила. Сжавшись в комочек, Эмма скрючилась, прижимая колени к груди, бессознательно придвигаясь к источнику тепла, и Регине ничего не оставалось, как терпеть - щека Эммы лежала на ее бедре, лицом девушка вжималась ей в живот, и это было интимно, неудобно, и Регине было не по себе, она старалась отодвинуться, но дрожащая Эмма не давала ей - все сильнее она тянулась туда, где ей было хоть немного теплее, и в конце концов Регина сдалась, позволила ей уткнуться в нее, как в подушку. Чтобы отвлечься, она стала смотреть в окно, следя за пролетающими мимо елями и размышляя, что теперь делать. Эмме нужно в больницу, но как объяснить горожанам ее появление? Сказать, что это ее родственница? Но когда Свон очнется, отсутствие хоть малейшего сходства между ними сразу станет очевидным. Или сказать правду - что это мать Генри, но как тогда объяснить пулевое ранение? Регина долго думала, а потом решила - она не станет говорить никому, кроме сына. Вейлу и остальным можно сказать, что они с Сидни нашли эту девушку в таком состоянии на обочине - цели визита в Бостон не были известны никому в Сторибруке. А потом, когда Эмме станет получше, она заберет ее из больницы к себе и придумает, как убедить ее в том, чтобы она отдала почку. Но первым делом она познакомит ее с Генри... Регина позволила себе помечтать. Ведь не сможет нормальная мать просто так взглянуть на умирающего мальчика, своего мальчика и не помочь ему? Даже такая мать, как Эмма... И все будет хорошо. Она чувствует, все наладится... Регина не заметила, как улыбнулась. Сидни что-то сказал, и она не поняла что. - А? В чем дело? Он вытянул руку и Регина скорее угадала, чем увидела впереди огромную вывеску, такую знакомую, такую надоевшую - хотя она редко бывала на границе города, ей было здесь не по себе, всем было не по себе - на коричневом фоне большие белые буквы: "Добро пожаловать в Сторибрук". Вот ты и дома, детка, вот ты и дома...