***
Когда дракон высоко поднял голову, все взорвались радостными криками. Тонкая фигурка мальчика тонула в лучах внезапно выглянувшего солнца. Однако первым вождь заметил, как тот едва заметно покачнулся, а затем неожиданно полетел вниз. Крики из радостных стали взволнованными. Иккинг упал на пол и не шевелился. — Что с ним, отец?! — взволнованно спросил сын вождя. — Не знаю. Туда, быстрее! На арену уже ввалились викинги, но Зубокрюк не давал им подойти к парню. — Стойте, стойте! Он вас боится! — воскликнул Ульрик, вбегая на арену. Он протянул к дракону руки и начал медленно подходить. — Мы хотим помочь! — произнес он медленно, но дракон зарычал, и тот отпрыгнул. — Дайте старейшине дорогу! — крикнул кто-то, и толпа расступилась. К дракону медленно приближалась невысокая старушка с длинными седыми волосами, заплетенными вокруг головы. Она, опираясь на посох, преспокойно прошла под крыльями ошеломленного дракона, и подошла к лежащему на камнях Иккингу. Взяла его запястье, и начала к чему-то прислушиваться. Затем поднявшись, произнесла одними губами: «Жив!» Несколько викингов с опаской прошли мимо дракона, готового сейчас же броситься на них, подняли мальчика на руки и унесли в дом старейшины.***
Сознание приходило нехотя. Я попытался вспомнить, что произошло. Кажется, я приручил Ужасное чудовище… как там его… Зубокрюк, кажется, я его назвал. А потом? Ничего не помню… Я с трудом пошевелился и открыл глаза. И первым, что я увидел, было, как вы думаете, что? Правильно, морда Зубокрюка, просунувшего голову в окно. Я погладил его по носу, думая, не является ли это предательством? В конце концов я пришел к выводу, что это предательством не считается. Я приручил его только для того, чтобы наверняка подтвердить свое предположение, а также доказать это остальным. — Он очнулся! — услышал я взволнованный голос, и ко мне подошел Ульрик. — Ты как? — Что со мной произошло? — пробормотал я, чувствуя, как голова налилась свинцом. — Ты потерял сознание и упал с дракона… — начал объяснять Ульрик, но его перебила, судя по всему, старейшина. — Это все от нервов! — неодобрительно произнесла она, покачав седой головой. — Так себя нельзя напрягать! Совсем себя не бережете! Эх, молодежь… — она ушла в другой конец комнаты, что-то бормоча. — Это Иггае, не обращай внимания на ее ворчание! — тихо усмехнулся Ульрик, взглянув в ее сторону. — В ее словах обычно смысл заключается в первых двух предложениях, а дальше она начинает ругать тебя или философствовать о «несовершенстве мира»! — На, пей! — тихо подошедшая женщина сунула мне в руки ароматную дымящуюся кружку. Я осторожно попробовал снадобье на вкус. Оно чем-то напоминало по вкусу сахарную траву, а к этому вкусу еще примешивались множество других. Я несколькими глотками осушил кружку и довольно улыбнулся, как сытый дракон, разве что не урчал. — Ну как? — спросила Иггае, забирая у меня кружку. — Лучше, — ответил я, улыбнувшись.