Боль от потери брата не заглушить ничем... (I)

Лея с волнением смотрела на мертвенно-бледное лицо Иккинга. Целый день старейшина колдовала над ним, пытаясь вырвать его из цепких лап смерти. И хотя, по словам Иггае, жизни мальчика больше ничего не угрожало, Лея продолжала волноваться. Все его тело было в ужасных ожогах, волосы сильно опалены. Но не ожоги были самыми ужасными, нет… — Ты бы отдохнула! — заботливо произнесла старейшина, заходя в комнату, и накрывая плечи девушки мягким и теплым пледом. — Уже целую ночь здесь сидишь! — Нет, нет, спасибо… — тихо отозвалась Лея, поплотнее закутавшись в плед. Только сейчас она поняла, что в домике старейшины очень холодно. Первые лучи восходящего солнца осветили комнату. Девочка поморщилась, и задернула занавески на окнах. В комнате воцарился приятный полумрак. Она снова села на стул рядом с кроватью и с тоской взглянула на лицо паренька. Казалось, что он просто спит, если бы не замотанная белыми тряпками голова. На ткани уже появились крошечные алые пятнышки – ожоги кровоточили. Лея положила голову на ладони и незаметно для себя задремала. Проснулась она от того, что чуть было не свалилась со стула. Оказывается, она проспала почти целый день. Солнце уже клонилось к западу. Она встала с места, сбросила с себя плед и заходила по комнате, пытаясь сбросить с себя дремоту. Тут ее внимание привлек слабый стон. Девочка обернулась, и посмотрела на лицо Иккинга. Он поморщился, словно от боли, и с трудом разлепил глаза. Несколько секунд он смотрел в потолок, словно вспоминая, а затем попытался приподняться на локтях. — Лежи! — воскликнула Лея, вновь уложив его на кровать. — Тебе нельзя вставать! — Ох… — тихо вздохнул он, и его лицо скривилось от боли. — Что… что произошло? — Твой дракон… Зубокрюк, кажется, он напал на тебя и чуть не сжег. — Это я на него напал, если можно так выразиться, — лицо паренька исказила кривая усмешка. — Кстати, где он сейчас? — Улетел со стаей, — осторожно сказала Лея, наблюдая за реакцией Иккинга. Тот помолчал, а затем произнес абсолютно безжизненным тоном: — Ну и пусть катится. Туда ему и дорога. — То есть… ты не злишься? — А на кого злиться, на себя?! Я сам в этом виноват, — Иккинг вновь усмехнулся, а затем вновь попытался встать. — Не смей! — закричала Лея, несильно толкнув его в грудь, чтобы уложить обратно. — Тебе может стать хуже! Пока старейшина не разрешит, тебе нельзя вставать! — Ладно, ладно! — он в примиряющем жесте поднял руки. — Ну, а поесть-то мне хотя бы можно? — Можно, — смягчилась девочка. — Сейчас принесу. Когда она вернулась в комнату с подносом, Иккинг сидел на кровати, разглядывая металлический протез на левой ноге. Лея замерла у входа, наблюдая за ним. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, словно ему было наплевать, словно это была не его нога. — Иккинг? — тихо позвала она. Мальчик поднял голову и взглянул на нее застывшими глазами. — Ты как? — нерешительно спросила Лея. — Хуже не бывает, — отозвался он равнодушно, словно говорил о вещах обыденных. —Все будет хорошо... — нерешительно произнесла она. — Так! — опомнилась Лея, заметив, что красные пятнышки на повязках начали расплываться. — Тебе нельзя вставать! Ложись, быстро! — Да ладно, ладно, ложусь, — хмыкнул он.