Боль от потери брата не заглушить ничем... (I)

Тут же непроглядная тьма окружила меня. Я не мог видеть даже собственных рук. Но все же я пошел вперед. Слабый свет, лившийся из входа, вскоре померк и исчез вовсе, но впереди что-то слабо светилось странным, неправильным зеленым светом. Внезапно стены пещеры расступились, и я оказался в огромном гроте, дальний конец которого терялся во мраке. Около входа в грот горел в чашах странный зеленый огонь, освещая все ярко, без теней, но в то же время их свет не резал глаз. — Ты кто такой?! — раздался из глубины грота скрипучий, но громкий голос. — Я… — начал было я, но продолжить мне не дали. — А-а, опять за дарами пришли! — недовольно воскликнула старуха. По голосу я ясно понял, что это именно старуха. — Я вам что, лавка, что ли? Впрочем, мне все равно. Выкладывай, что там у тебя? Я открыл было рот, но меня вновь прервали. — Можешь не говорить, я поняла, что ты хочешь! А что ты дашь взамен? Подумай хорошенько, это очень дорогой дар! — Но… у меня ничего нет… — неуверенно сказал я. — Как так нет? — из мрака высунулась огромная призрачная рука с кривыми когтистыми пальцами. Я вздрогнул и отшатнулся. Тем временем рука уменьшилась до нормальных размеров. — Как так ничего нет? — повторила свой вопрос колдунья. — А это? — холодная прозрачная рука коснулась шнурка, на котором висели чешуйки Беззубика. — Нет! — резко сказал я, отступая на шаг назад. — Ну, нет, так нет. Тогда что-нибудь другое. Ногу там, например, или глазик, — старуха хихикнула. — Глазик?! — немного истерично спросил я. — Ты можешь отдать глаз? — изумилась ведьма. — Да что вы прицепились к этому глазу?! — воскликнул я. — Ну да, чего это я, ведь это недостаточная цена! О, можешь не говорить, я уже знаю, что ты готов отдать! — А это можно? — с сомнением спросил я. — Я не погибну? — Ха-ха! — засмеялась старуха. — Нет, глупенький, не сдохнешь! Я не могу забрать всего три вещи: душу, рассудок и воспоминания. Все остальное — да сколько угодно! Но ты точно уверен в том, что хочешь сделать? Отдав его, ты потеряешь способность чувствовать — сострадать, бояться… любить. Такое ощущение, что она хочет меня отговорить. — Для того, что я хочу сделать, эти качества совсем не нужны. Я уверен. — Ну, тогда приступим… Рука рванулась ко мне и со всей силы ударила в грудь. Раздался хруст ломающихся костей и треск разрываемой плоти. Моя собственная кровь брызнула на пол. Боль была настолько сильной, что я не мог даже вздохнуть, не то что закричать. Горло, казалось, сдавила сильная невидимая рука, я захрипел. Боль волнами разливалась по телу в такт ударам сердца. Я плохо понимал, что происходит. Тут опора исчезла, и я рухнул в лужу собственной крови. Я с трудом поднял трясущуюся руку и коснулся груди. Пальцы скользнули по окровавленной коже и нащупали глубокую рану в груди. Казалось, из нее вырвали кусок плоти. Но… через несколько секунд рана превратилась в небольшой порез, а затем исчезла вовсе. Я взглянул вниз, и увидел на груди небольшой шрам в виде очень тонкого серпа луны. Боль прошла. Я встал на ноги и глянул в темноту. Ведьма, казалось, разговаривала сама с собой. — Какая смесь! Боль! Жажда мести! У-у, так и жжется! Чего встал, катись отсюда! — последние слова были обращены ко мне. — Я жду то, зачем пришел. — Так ты это уже получил! Катись! Я пожал плечами, и направился к выходу. Но зачем-то оглянулся, и увидел ярко сияющую в темноте крошечную алую звездочку.