У каждого Темного Лорда...

Мы вваливаемся в дом на Гриммо с наспех купленным сливочным пивом и всякими-разными закусками: сказали "праздновать", значит, будем праздновать! Дома нас встречают Кричер, Драко Малфой и густая, почти ощутимая атмосфера уныния и безысходности. — Хозяин обещал призвать меня и не призвал, — укоризненно говорит Кричер. — Кричер не нужен хозяину, наверное, Кричер плохой домовой эльф. Ну, вообще-то, не "обещал", а просто велел быть наготове, потому что если бы все вышло не в нашу пользу, именно Кричеру пришлось бы вести эльфов Хогвартса нам на выручку — для экстренной эвакуации. Но, к счастью, сложилось иначе. — Явились, наконец-то, — вторит ему Малфой. — Решили погулять всласть, а на Малфоя плевать, слизеринец перебьется и посидит дома без новостей? И у обоих в голосе такие скандальные-скандальные нотки, мол, только скажи что-нибудь не то, я как обижусь! Как заору про гриффиндорцев и грязнокровок! Как забьюсь в кладовку! Перенервничали, видно, оба. Памятуя о том, к чему приводят попытки говорить с Кричером "по-хорошему" (к ерунде всякой), я указываю ему на сумки с покупками: — Кричер, разбери это и накрывай на стол. Если у нас есть какая-нибудь праздничная посуда, доставай ее. Мы сегодня победили, надо отметить. — Хозяин купил закуски в магазинах, хозяину не нравится стряпня недостойного Кричера, хозяин лучше будет есть то, что готовит рыжая Преда... мисс, — бурчит Кричер, но послушно идет на кухню. Вот и хорошо. А за "Преда..." я с ним потом душевно побеседую. Расправившись с одним источником печали, я поворачиваюсь к Малфою: — Сливочное пиво будешь? — Вы ради этого меня тут мариновали? Ради дешевой выпивки? Нет, я, конечно, понимал, до какой степени вам все равно... Да нет, Малфой, ты даже не представляешь. По мне так и сдохни ты тут от тоски, и ничего страшного. Но ведь я даже повел себя как вежливый человек. — Я тебе Патронуса послал, как только мы из Министерства вышли. Скажи мне, что могло бы быть еще более "не все равно", чем это? — "Всё в порядке, скоро будем"?! Это не Патронус, это ерунда какая-то, Поттер! Что я, по-твоему, должен был понять из этого сообщения? — Что всё в порядке. И что мы на свободе, раз можем скоро прийти. Ладно, Малфой, это все лирика. Ты хочешь услышать новости или высказать претензии? — Ложный выбор, — вполне мирно усмехается Малфой. Никогда не привыкну, как неожиданно на него накатывает и как внезапно отпускает. Да и слава Мерлину, еще не хватало — к Малфою привыкать. — Я прекрасно могу себе позволить и новости, и претензии. Но так и быть, давай своё пиво и рассказывай. За накрытым в гостиной столом мы с ребятами поочередно, перебивая друг друга и изображая в лицах, пересказываем друг другу и рассказываем Малфою основные вехи суда. — Так что сиди смирно, жди сову с инструкцией. И в ближайшее время будут пересматривать дело твоё и родителей. И я не я, если не оправдают. Я прямо вижу, как Малфой старательно фильтрует что-то вроде "То есть вас, отъявленных, отпустили прямо из зала суда, а нам еще и ждать надо", оно бегущей строкой проходит по его лицу, но вслух он говорит: — Честно говоря, я не верил, что у вас получится. Спасибо. — Скажешь, когда дело действительно пересмотрят, — отмахиваюсь я. — Это все, конечно, решения Визенгамота, а значит, их надо выполнять, но подозреваю, что кто-нибудь захочет повыделываться, потянуть время и так далее... и придется мне устроить еще какую-нибудь идиотскую акцию. И штраф потом платить. — Если ты предпочитаешь такой вариант возмещения долга... — начинает Малфой. — Какого долга?.. О Мерлин, нет! Ты что, думаешь, что я стану с тебя деньги брать за это? — Я надеялся, — разводит руками он. — А что тогда? — Да ничего, — окончательно обалдеваю я. — Ничего ты мне не должен. Вас надо было вытащить — я вытащил, всё, история окончена. — Значит, все-таки решил приберечь про запас, — трагически вздыхает Хорёк. — Учти, что заставить меня искренне и преданно служить ты не сможешь. — Да и на фига бы мне оно?! — А что еще? Остальные варианты ты сам исключил! Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Я его не понимаю, он меня, похоже, в чем-то обвиняет. Я сдаюсь первым. — Кто-нибудь может мне объяснить, что за очередной слизеринский загон мы сейчас наблюдаем? — Это называется "нежелание ходить в должниках", — приходит мне на помощь Ханна. — И, кажется, полная, абсолютная уверенность в том, что все и всегда спрашивают по счетам. А если не спрашивают сразу, значит, на потом приберегут, и будет только хуже. Проценты набегут. Я трачу еще пару секунд на осмысление. — Круто. Жаль, что я сам до этого не додумался. — Ну давай, скажи мне еще, что я не прав, Поттер. Скажи мне, что ты сделал это для меня по дружбе! — Нет, конечно, — фыркаю я. — Еще не хватало. — Вот видишь... — Во-первых, не для тебя, а для Снейпа. Во-вторых, не по дружбе, а за компанию. Так что за расчетом — тоже к Снейпу, на тот свет, ладно? А меня этим не напрягай. Со мной, кстати, ты рассчитался легендами о Дарах Смерти. Мне хватило. Малфой глубоко задумывается — и дальше праздник течет практически без его участия. Когда все начинают расползаться по комнатам, Малфой тоже встает было, чтобы... расползтись. Но останавливается около моего кресла. — Знаешь, Поттер, странно как-то это всё. — Что именно? — Какой-то у нас с тобой незавершенный сюжет, что ли, — я молчу, потому что опять тупо переспрашивать не хочу, а понимать ничего не понимаю. — Когда вы меня вытащили, я был уверен, что теперь либо мы наконец-то друг друга убьём, либо... подружимся, наверно? — Неожиданный заход! Особенно если вспомнить, сколько наездов от Малфоя мне пришлось спустить под лозунгом "он скорбен головой и только что из Азкабана". — А в итоге ни того, ни другого. И что, и теперь через несколько дней я просто выйду отсюда — и всё? — Не, не всё, — категорично заявляю я. — Раз ты теперь должен Снейпу, раз в полгода будешь мотаться со мной в Хогвартс, сжигать очередной его портрет. Не всё же мне одному отдуваться. — Поттер, ну кто тебе сказал, что это нормально — отшучиваться на серьезные вопросы? — Никто. Сам придумал. Спокойной ночи, Малфой. Прелесть в том, что у нас впереди много времени. Когда захотим, тогда и завершим сюжеты. Или не завершим. * * * Утром начинают сбываться... и хотел бы сказать, что самые мои смелые мечты, но нет: представления о минимально нормальном начинают сбываться, вот что. Приходят утренние газеты, а там, за вычетом истерики насчет "Гарри Поттер — страшный и ужасный подчинитель Даров Смерти" (кто кого еще подчинил, большой вопрос), много свежих новостей: массовая амнистия, кадровые перестановки, Боунс в качестве (пока что) исполняющей обязанности Министра, какое-то новое имя во главе Визенгамота (я даю себе слово непременно узнать, что за тип), отмены декретов, реформа Азкабана и — бальзам на мою душу — расследование против Ранкорна и Амбридж, все еще лежащих в Мунго, но теперь еще и под стражей. Я в очередной раз возношу хвалу Мерлину, Снейпу, Перси и Джорджу с Гермионой, что никто то ли не докопался, то ли не захотел обвинять нас в том, в чем мы действительно виновны: в отравлении этих двоих. Боюсь, если бы дело дошло до этого, мне бы не хватило уверенности и незамутненности, чтобы отстоять свою моральную правоту. Но обошлось. На передовице "Пророка" блистает Скитер, обо мне отзывается почти благосклонно, в смысле, с ужасом, но без грязи; намекает на страшные тайны Отдела этих самых Тайн, но ничего по делу не говорит — видимо, ссориться с невыразимцами не хочет. Начинают прилетать многословные письма ребятам: судебные постановления, официальные министерские извинения, инструкции, куда подойти за конфискованным при аресте, назначение компенсаций. Я разблокирую камин, чтобы все желающие могли с комфортом сходить домой или куда им надо, и гостиная начинает напоминать проходной двор. Джордж ныряет в камин в ту же секунду, скороговоркой выпалив: "Я в магазин, вернусь к ужину". Уходит домой Невилл, возвращается обратно в компании Августы Лонгботтом, они запираются секретничать на кухне, взяв с собой Ханну и почему-то тот самый цветок, который все это время бережно растил Невилл. Спустя минут сорок Августа отбывает, не забыв на прощание похвалить нас всех и велев Ханне заходить в субботу на чай. Ну то есть, по тону было ясно, что она не приглашает. Она ставит перед фактом. Чжоу бегает туда-обратно раз десять, наконец предстает передо мной с самым сияющим видом: — Я отпросилась у отца еще на пару дней! — и видя, что лицо мое понимания не выражает, поясняет: — Квиддич, Гарри! Мы же с самого начала собирались сыграть в Квиддич на заднем дворе! А, ну да. Фактически, ради этого и собрались. Но положа руку на сердце, в Квиддич сыграть мне и самому хочется. Заняться чем-то... нормальным, наконец. Рон уходит в магазин вслед за Джорджем: — Потому что если у них... у него там где-нибудь спиртное приныкано, то... ну, ты понимаешь. Лучше помогу ему разгрести всё и учёт провести какой-нибудь там. Ханна уходит в камин и возвращается; Луна уходит в камин и возвращается; Сьюзен уходит в камин и возвращается. Я не спрашиваю, а что ж они все не уходят насовсем. Мне-то это даже выгодно. Если Министерство вычудит еще что-нибудь, то ну как минимум мне будет недалеко до них тянуться. Джинни уходит в камин и возвращается. А потом из камина выходит Артур Уизли. Рассеянно кивает всем, интересуется, где Рон и Джордж, потом зовет меня поговорить на кухню. Там он садится за стол, долго роется в портфеле, бормоча, как его ужасно утомили эти отчеты, ничего-то среди них не найдешь. И наконец выгружает на стол конверт. — А это, Гарри, твое приглашение в Отдел Тайн. С подписью, печатью и прочей атрибутикой. От лица Отдела приглашаю тебя с визитом. Безопасность твою и твоих артефактов я гарантирую лично.