У каждого Темного Лорда...

После первого глотка кофе, приправленного насмешливым взглядом Джинни, в голове проясняется. Я уже не рвусь обратно в сон общаться со Снейпом, хотя эта перспектива все еще кажется мне заманчивой. Вот уж не думал, что мое подсознание может сделать его настолько похожим на оригинал! Или это все-таки было не подсознание? Этот вопрос решать я тоже не рвусь. Зато я просто жажду пообщаться с товарищами, меня бессовестно усыпившими. — Докладывайте, — говорю я присутствующим. А присутствуют в гостиной Гермиона, Джордж, Невилл, Джинни и Луна. Присутствуют и непонимающе смотрят на меня. — Во-первых, сколько я спал? Во-вторых, что вы успели за это время? Вернулась ли Чжоу, и если да, то с какими результатами? Дописала ли Скитер текст про статую? Не присылал ли мне сообщений Перси? Не разнесли ли вы дом? Думали ли вы насчет сегодняшнего похода в Министерство, раз уж кто-то собирался идти со мной? — Все-все, мы поняли, хватит! — машет руками Гермиона. — Ну ты и грозен, интонации почти как у Снейпа! Что ты, кстати, про него бормотал спросонья? — А то ты не слышала. Хотел обратно в сон пойти, мы с ним там довольно неплохо общались. Только вот договорить не успели. Так что с тебя еще порция зелья, вдруг он мне снова приснится. Только не сейчас! — испуганно вскидываюсь я, глядя на загоревшиеся глаза этой маньячки-экспериментаторши. — Потом. Я скажу когда. И чтобы больше ничего подобного без предупреждения не было, ясно? — Похоже, профессор Снейп сильно на тебя влияет, — замечает Луна. — Ты и правда сейчас немножко на него похож. — Ага, новый анекдот, слушайте все, — возникает Джордж, берет драматическую паузу и декламирует нараспев: — Однажды профессор Снейп уехал по делам, и замещать его на уроках Зельеварения остался Гарри Поттер. — И? Дальше что? — интересуется Невилл, когда пауза затягивается уже неприлично. — А зачем «дальше», когда уже можно смеяться, — ржет Джордж. Все дружно решают, что это было руководство к действию, и гостиная наполняется многоголосым хохотом. На звук, видимо, приходит Чжоу, и я наконец узнаю, что с отцом она договорилась, три из десяти выторгованных метел стоят в кладовке, остальные будут на днях, Скитер правит текст в третий раз, а еще у нас теперь есть сова. Хоть один разумный человек в этом бедламе. Остальные, кажется, решили, что раз Волдеморта нет и война закончилась, можно впасть в детство. Ну, значит, и разбираться с ними будем, как с детьми. — А сейчас все замолчали! Цыц! Кто хочет со мной в Министерство — поднимите руки! Несовершеннолетние и без лицензии на аппарирование руки опустили. В прошлый визит в Министерство, — а кому позапрошлый, думаю я, — нам несанкционированное колдовство с рук сошло, но то был учебный год. А сейчас, с разрушенным Хогвартсом и отмененными экзаменами, неизвестно, стоит ли несовершеннолетним колдовать. Эти министерские деятели что угодно учудить могут... На Гриммо, да под защитой колдовать можно, а вот снаружи... короче, вы поняли. Итого пять человек. Джордж, Гермиона, Невилл, Рон, Чжоу... ты уверена, кстати? У тебя боевые навыки в порядке, если что? — Обижаешь, — надувается Чжоу. — Обижаю, — соглашаюсь я. — Значит так! С собой возьму тех, кто до вечера меня слушается, не пререкается, всякую дрянь под нос не сует и отвечает четко на все вопросы. Уяснили? Остальным помашу ручкой и все. — Гарри, мы поняли и раскаиваемся, — заявляет Рон. В гостиной наконец-то становится тихо. Как мало, оказывается, бывает надо для счастья одному вандалу-революционеру. — Наконец-то. Тогда товарищи зельевары сейчас расскажут нам, как защититься от их сонного зелья, чтобы нас там не сморило вместе с охраной. — Ну элементарно же, Гарри, — морщится Гермиона. — Достаточно заранее наколдовать себе головной пузырь. — Молодец, Гермиона, пять баллов Гриффиндору. Прибавлю еще десять, и даже конфетку при случае куплю, если научишь этому заклинанию всю нашу компанию. И меня заодно. — Неуч ты все-таки, а еще герой, тоже мне, — вздыхает Гермиона, но начинает мастер-класс. К половине второго мы все становимся большими специалистами по головным пузырям. К половине третьего я даже спасаюсь от гнева Ханны, которая считает, что Невиллу в министерстве делать нечего, и уговариваю ее, что это будет почти безопасное мероприятие. Вру, конечно. После этого приходит время задуматься о плане действий. И мы думаем о нем под обед, чай и печенье, аж целых полтора часа. В итоге наш арсенал составляют маленькие колбы с зельем, найденный в сумке у Гермионы совершенно магловский распылитель, чтобы точечно опрыскивать тех, кто почему-либо не уснул сразу, заклинание головного пузыря, наросты акнекрысов из здешней лаборатории, те самые, из-за которых Джордж с Гермионой разве что не подрались, одна очень хорошая мантия-невидимка и пять средненьких из запасников Джорджа. — По идее, если все заснут, видеть нас будет некому, но лучше перестраховаться, — говорю я и чувствую себя занудой, изрекающим прописные истины. Хотя я начинаю склоняться к мнению, что изредка кто-то должен их изрекать. — А гадость акнекрысовая нам, кстати, зачем? — Чтоб было чем перекусить в дороге, — усмехается Джордж. Самое паршивое, что он, кажется, не врет и даже не шутит. — Если съесть такой нарост, на некоторое время становишься менее восприимчивым к заклинаниям, — объясняет Гермиона. — Если мы ввяжемся в драку, это может оказаться полезным. По крайней мере, Ступефаем нас тогда не возьмешь, да и Петрификусом разве что совсем ненадолго. — Ага, а если чем-нибудь покрепче достанут, то лечебные заклинания тоже не возьмут? — Ну, можно надеяться, что авроры чем покрепче бросаться все-таки не станут, — Гермиона ежится под нашими скептическими взглядами и быстро добавляет, — к тому же, лечебные у нас все равно в основном зелья, колдомедиков-то среди нас нет. — А головной пузырь как колдовать при такой закуске? — не унимаюсь я. Лучше уж побыть занудой, чем проколоться на такой ерунде. — Элементарно. Он же на самого человека и его состояние не воздействует, а создает нечто вокруг него. На пространство около твоей головы влияние продукта не распространяется. — Значит, с основным разобрались. Тогда я пошел писать письма, — говорю я и удаляюсь. Нет, в самом деле, писать письма. Если есть такая возможность и сова, то что бы не написать-то? Одно письмо профессору Макгонагалл, одно Артуру Уизли, одно в Гринготтс. Сова смотрит на меня затравленно: ее явно уже загоняли между нашим особняком и домом Чангов. Я решаю пожалеть птичку и откладываю письма в ящик, чтобы отправить завтра утром. Чувствую себя ну просто очень деловым человеком, хотя, если разобраться, действительно деловое письмо получилось только одно: для профессора Макгонагал, все же не все наставления Снейпа я прослушал. А вот то, что я предложил Артуру, вряд ли кто-нибудь одобрит, если узнает. Но в конце концов, должно же у меня было право покапризничать. Когда-нибудь. Иногда. Время от времени. Кстати, надо не забыть озадачить Гермиону ядом для Ранкорна и Амбридж. Но это тоже завтра утром, а сегодня... В десять часов вечера мы дружно втискиваемся в памятную телефонную будку. — Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения, — звучит женский голос. Надо же, власть за эти годы сменилась дважды, а реплики и голоса все те же. — Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Джордж и Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Чжоу Чанг. Мы пришли заняться уборкой в Атриуме и ликвидировать неуместные предметы. В ответ мне высыпаются жетоны с именами и пояснением «уборщики-волонтеры». Согнувшись пополам от хохота, мы глотаем акнекрысовую дрянь, кутаемся в мантии и колдуем головные пузыри. Но предосторожности наши оказываются практически ненужными. Весь Атриум перед нами как на ладони, и в нем всего три человека, очень удобно столпившиеся у той статуи, за которой мы и пришли. Джордж прицельно мечет к их ногам колбу с зельем, чуть помогая себе палочкой. Буквально через пять секунд эти трое лежат на полу, а я знакомлюсь с первым и главным недостатком зелья: оно существенно ухудшает видимость. Если кто-нибудь подкрадется к нам, пока мы будем у статуи, мы вполне можем его не заметить. Остается только надеяться, что за это время он уснет, и мы найдем его по звуку падающего тела. Мы с Гермионой приближаемся к статуе, остальные стоят вокруг, контролируя происходящее в Атриуме. Впрочем, ничего по-прежнему не происходит. Ничего, кроме нас. — Редуцио, — говорит Гермиона, и статуя становится не выше моей волшебной палочки. Гермиона облегченно вздыхает. — Без нее тут как-то даже дышится легче, ты не находишь? Она очень подавляла. — Мне что так что эдак нормально дышится, — отзываюсь я. — Я же в пузыре. Я прячу статую — теперь уже статуэтку — в карман. Дело за малым. Я изображаю молнию на стене около лифта («Вандал», — одобрительно ругается Гермиона), и мы все вместе отправляемся на третий уровень. Колбочку сонного зелья кидаем прямо из лифта и ищем тринадцатый кабинет, изредка спотыкаясь об уснувших. Мне везет: я нахожу ее первым. Дверь поддается простой Алохоморе, зеркало находится таким же простым Акцио... и что, это все? Вот так вот просто? И можно уходить? Ну да, конечно. Нельзя было задаваться таким вопросом. Надо было просто брать все, что нужно, и бежать, пока давали. — Гарри, где ты там? — раздается от лифта. Все уже ждут меня, я выхожу из кладовки и понимаю наконец, что меня смущает в воздухе вокруг меня. Он чистый. В десяти шагах от меня и дальше к лифту клубится сонное зелье, а здесь его нет, я увлекся поисками и не кинул очередную колбу, а значит, здесь может быть кто-то бодрствующий. Рука тянется к поясу с колбами, а лучше бы не тянулась: мантия распахивается, и выбегающему из-за угла аврору наверняка прекрасно виден кусок меня. Пока в меня летит луч заклятья, я успеваю подумать, что мантии-невидимки были не самой удачной идеей. Возможно, если бы аврор знал, что перед ним Гарри Поттер, он все-таки не стал бы бить меня Авадой Кедаврой. Но лица моего он не видел, поэтому Аваду выдал без колебаний. Обидно получилось, думаю я, проваливаясь в темноту.