Почти на одной волне.

Срыв. Затишье — и снова срыв. Настроение менялось мимолетно. С каждым разом все сложнее было остановиться. В тот раз все и началось. Раньше я скрывала все. Держала все слова, которые накопились, глубоко в себе. Лишь запираясь от внешнего мира, я могла хоть как-то держать все под контролем. Точнее, звучит странно, я теряла контроль, чтобы вновь вернуться к нему. Тогда я старалась, чтобы никто не видел всей той грязи. А может быть, я всегда была не в себе? Я рада, мне плохо, хочу плакать, хочу всех обнять, оставьте меня в покое… Земля уходила из-под ног. День для меня тогда выдался тихим. На работе я просто залипала в компьютер, время от времени отходя за кружкой кофе. Буквально закопавшись под стопками из документов, я тогда пыталась не подавать виду, чтобы что-нибудь вновь не случилось. Но это было лишь затишье перед бурей. Они снова ругались, кричали на всю квартиру. Я тихо лежала в своей комнате и готовилась ко сну, но из-за ора у меня никак не получалось. Включив ночник на прикроватной тумбочке, я присела, прислуживаясь к внезапному затишью. Видимо, мать, не выдержав, схватила свои сигареты и убежала на балкон, чтобы перевести дух и через какое-то время вступить в ссору с новой силой. Отец залетел ко мне в комнату. Вся заварушка начиналась еще при мне, так что он рассчитывал на мою поддержку, которую так и не получил. — Я здесь не причем. Мне неинтересно, — отмахнулась я, чем еще сильнее взбесила отца. Он еще больше повысил голос, кажется, он кричал на меня, будто я была виновата. Из его уст лился лишь отборный мат, который прерывался на перевод дыхания. — Ты был не прав, — я среагировала на его новую реплику. — Вы — две идиотки! — послышалось уже из-за двери моей комнаты, когда отец вышел. — Все, блять, я ухожу, как вы и хотели! Тогда… Тогда я сорвалась. Я вскочила с кровати и как ошпаренная начала кричать, топать на месте, хвататься за волосы. Я выбежала в коридор, где вновь затевался скандал. — Да иди нахуй отсюда! Ты никому здесь не нужен! — орала мать, стоя напротив отца. Отец взмахнул руками и, обернувшись, наткнулся взглядом на меня. Я оттолкнула его и накинулась на женщину. Нет, она уже не была ею в моих глазах. Она была животным, нет, даже одноклеточным организмом, который и то лучше соображал. При виде ее стеклянных от алкоголя и выкуренной сигареты глаз мой гнев нарастал. Я толкнула ее в плечо. Она пошатнулась и, кажется, застыла в полном непонимании и ступоре. — Ты! Прекрати! Оставь его в покое, уйди в другую, мать твою, комнату и не высовывайся! — кричала я, приближаясь к ней. Пока я срывалась на мать, отец семейства успел одеться, и, вновь показавшись в коридоре, он направился к двери. Это еще больше меня разозлило. Да, он не ребенок, но уходить из дома было глупостью. Я… я, кажется, ударила его. С перебоем на мат и отдышку, я кричала, чтобы они прекратили. Отец, не желавший меня ударить, унесся на кухню к матери. Теперь они вдвоем со страхом и неодобрением смотрели на меня. Они начали пытаться заткнуть меня, но я продолжала что-то кричать о том, что они меня вывели, что это их вина. Меня трясло, я быстро дышала, из глаз лились слезы, а голос, казалось, вот-вот сорвется. — Выпей-выпей, — осторожно со стороны подошла мама и протянула мне настойку из трав и стакан воды. Все полетело на пол и разбилось. Отец попытался схватить меня за руки, но я, продолжая кричать на обоих, вырвалась. — Ебанутая семейка, — отец ринулся в коридор, чтобы скорее уйти. Я схватилась за его рубашку крепко. Это я помню. Он попытался затолкать меня в комнату, но я вновь его ударила… Он ответил мне пощечиной. Я опешила буквально на секунду. Руки неимоверно, необъяснимо чесались. Меня трясло сильнее прежнего. Волосы прилипли к заплаканному лицу. Но в то же время… Что-то странное произошло со мной, и это уже никак нельзя было сдержать. — Я сейчас вызову скорую, — тревожно завопила мать, хватаясь за трубку. Мужчина вышел за порог, я побежала за ним, а дальше… Я снова ударила его. Но у меня уже не было истерики, только безразличие к ситуации. Что-то сломалось в тот момент. Я дошла до точки невозврата. А он упал. Просто скатился вниз по лестнице. — Что ты наделала? — этот вопрос я запомнила навсегда.