HEYOO

      Колесо обозрения было первым пунктом путешествия по парку, стартом, потому что, жутко нервничая, я, вцепившись в ладонь Лиама своей рукой, как бультерьер смыкает челюсти на шее жертвы, таскала его от одного аттракциона к другому. С одной стороны, мне жутко не хотелось, чтобы происходящее походило на свидание — потому что явно Данбар, чтоб его, звал меня на прогулку в огромной компании, а не на романтичные посиделки. С другой стороны, именно что от свидания сейчас я бы не отказалась, но для этого мне нужно было все выяснить точно, а не предположить своим крохотным и малоразвитым мозгом, но спросить в лоб и превратить происходящее в еще более нелепую и неловкую ситуацию у меня не хватало смелости. Мы, конечно, не молчали, но... но, честно говоря, мои сбивчивые монологи мало походили на нормальный диалог.       — Слушай, если я тебя напрягаю, то ты можешь просто об этом сказать. Знаешь ли, я вообще по жизни всех напрягаю, и меня надо останавливать и затыкать, — наконец, выдавила я, пытаясь отдышаться после поездки на американских горках.       Момент был вполне подходящий: сердце у меня все еще бешено колотилось от страха, и я пыталась выбраться из вагончика, не свалившись. Мне даже захотелось побыть взрослой и самостоятельной женщиной (три раза ха-ха) и попробовать совершить этот подвиг без помощи вполне себе галантного Лиама, но от этой идеи пришлось почти сразу отказать — моя ловкость сегодня явно была не в зените.       — Хорошо, — согласился Данбар, протягивая мне уже не одну руку помощи, а сразу обе. — Тогда я выбираю следующий аттракцион.       Я, наконец, преодолела гравитацию и встала на обе ноги, выдохнув.       — Блин, не думала, что это, — я кивнула на горки, — так страшно.       — По-моему, нормально, — хмыкнул Лиам.       — А что тогда страшно? Ну, по-твоему.       Он задумался и, кажется, даже чуть помрачнел, будто я случайно коснулась какой-то взрывоопасной темы — ну, вроде погибшего родственника, чудовищной аварии или чего-то в таком же духе. Во всех фильмах после подобных неловкостей всегда извиняются и смущаются, словно от этого кому-то станет легче и проще. В смысле, нельзя же изменить прошлое, как ни пытайся, и просить прощения за вопрос, или слово, или случайно оброненную фразу — верх идиотизма; а не делать этого — верх невоспитанности и эгоизма. Я бы лучше сошла за грубую эгоистку, честно говоря.       — Ну, например, твоя манера вождения, — улыбнулся Данбар буквально мгновение спустя. — Уж точно пострашнее обычных горок.       — Да иди ты, — пробурчала я в притворном недовольстве. — Я отлично вожу. Лучше всех!       — Не беги так. — Он чуть дернул меня за руку, притормаживая. — Мы никуда не торопимся.       Вообще, выпаливая свою малосвязную тираду, я имела в виду несколько иной способ меня заткнуть: дать мне там пару пинков или тычков. Наверное, я сама по себе жесткая, и от любых нежностей мне становится неловко — по сравнению с моими вариантами, то, что Лиам просто держал меня за руку и медленно шел, замедляя и меня заодно, было именно нежностью.       — Действительно, не торопимся, — медленно произнесла я. — Хорошо, веди меня, мой командир! К новым свершениям и берегам!       Лиам в ответ только неопределенно хмыкнул. Кажется, я его вводила в состояние зависания своими внезапными фразами и всем таким подобным; ну, тем, за что люди меня не очень-то любили, по сути. Нет, серьезно, кому понравится дружить с бракованной коробкой петард, способных взорваться в любой — даже самый неожиданный — момент, а потом за это даже не извиниться?       О, иногда я так мечтала быть похожей на своего отчима — спокойного, как тысячи слонов, адекватного и ответственного, а не на мать с Бобби разом — и так сильно расстраивалась, понимая, что этого, черт возьми, никогда не произойдет!..       — Смотри, тут даже гадалка есть, — сказал Лиам, вырывая меня из мыслей о собственной неидеальности.       А что? Лучше уж думать о придуманных — ну ладно, не совсем придуманных, но какая кому разница? — проблемах, чем о реально существующих и нависающих огромной свинцовой тучей над моей распрекрасной Страной Чудес. Например, о том, что действительно случилось такого страшного дома, что я на неопределенный срок оказалась в Бекон Хиллс? Или о том, как не превратить мне своим поведением дом Бобби в зону военных действий? Или о том, что его мое поведение не задевает вовсе — или задевает не так сильно, как его по отношению ко мне?       — Зайдем, а? — поинтересовалась я. — Это должно быть забавно!       На самом деле, мне бы не помешало реально узнать свое будущее. Ближайшее. Вдруг я трачу свою жизнь на что-то бесполезное? На парки аттракционов с парнями, на год меня младше, например. Лиам Данбар, конечно, был очень симпатичным и милым, и забавным, и даже заботливым, вопреки моим ожиданиям...       В общем, да.       Лиам кивнул.       — Я видел тут недалеко еще палатку с мороженым, — заметил он.       Внутри шатра гадалки — реального шатра! — царила таинственная полутьма, и, вопреки правилам пожарной безопасности, горели расставленные по полу свечи: то есть, обстановка доверия не внушала; с другой стороны, она же и интриговала — ну что за идиотизм должен быть в голове, чтобы так распорядиться всякими горящими вещами?       Стол, за которым сидела гадалка — причем я так и не разобрала, была ли это женщина в очень свободных одеждах или мужчина, замотанный в ткань с головы до ног, — располагался точно посередине помещения.       — Садитесь.       Голос у гадалки — наверное, все же это была женщина, но говорила она все равно слишком низко — прозвучал так внезапно, что я опять вцепилась в руку Лиама. Что ж, учитывая, что тот на меня не посмотрел, он ничего не имел против. Кажется, я даже покраснела.       — Садитесь, — повторила гадалка. — У меня не так много времени. Как и у вас.       Я почувствовала, как ладонь будто в тисках зажали — похоже, Данбара странная фраза насторожила куда больше, чем меня. Неужели он не понимает, что это просто, ну, прием, чтобы настроить людей на нужный лад? Маркетинговый ход. Фишка. Как у телеведущих скандальных шоу есть свои собственные коронные фразы, так и у гадалок в парке аттракционов есть подобные приемы для заманивания аудитории.       — Ты. — Гадалка махнула рукой в сторону Лиама; видимо, она решила не дожидаться, когда мы решимся присесть. — Мало думаешь головой, еще меньше — сердцем. Слишком много злобы для такого молодого человека. Злобы и ярости, которые не принесут тебе ничего хорошего. Но вместо с этим у тебя есть и преданность, но ты почему-то постоянно об этом забываешь. Пренебрегаешь этим. Если ты будешь постоянно делать людям больно, то они не перестанут делать больно тебе в ответ. В конце концов, если ты не попробуешь измениться, то потеряешь еще больше, чем успел.       Я порывисто вздохнула, приоткрыв рот в удивлении.       — А ты... — Гадалка перевела свой взгляд на меня. — Ты — не лезь не в свое дело. Ты думаешь, что твои неприятности — это худшее, чем может случиться, но, поверь, многое, чего ты не знаешь, способно напугать куда больше. Если ты не отпустишь его руку, то будешь расхлебывать последствия очень и очень долго. Это не считая твоих переживаний по поводу семьи. Ты же знаешь, что причина твоего переезда существует, просто никто не хочет тебя волновать.       Что? Чью руку? Что она вообще говорит?       Я не понимала ровным счетом ничего, но чувствовала, что каждое слово, произнесенное гадалкой, было правдой — только каждое слово можно было растолковать по-своему. Она говорила о чем-то серьезном, о чем-то опасном, о чем-то... уже почти предрешенном.       — Пошли отсюда, — тихо произнес Лиам, буквально таща меня за собой из шатра наружу — к свету, шуму, аттракционам и мороженому.       — Подожди. — Я попыталась притормозить, но получилось не очень-то удачно: Данбар был куда сильнее меня. В конце концов, я просто решила не сопротивляться и только напоследок сказала: — Я хочу еще заглянуть к вам. Потом. Я хочу знать, о чем вы говорили!       Мне показалось, что гадалка улыбнулась — под всеми своими тряпками, скрывающими ее лицо.       — Не получится уже, — отозвалась она.       Снаружи атмосфера напряженности схлынула, словно ее и не было — даже дышать стало как-то легче, — но Лиам все равно упорно тащил меня прочь от шатра, вцепившись до боли в мою руку и даже не оглядываясь.       — Эй! Успокойся! Ничего плохого не произошло! Ты не понял? Это был всего лишь спектакль! Шоу! Она специально так говорила. Она за это получает деньги! — протараторила я.       Данбар остановился внезапно и так же внезапно обернулся. Я лишь чудом не вписалась в него, переставляя ноги на автомате.       — Мы ушли, не заплатив, а она даже не попыталась нас остановить, Мэдисон, — сказал он.       На мгновение мне почудилось, что его глаза изменили цвет, а сам Лиам вот-вот на меня набросится. Я сделала шаг назад, но так и не отпустила его руки.