Il Focoso Leone

Свидетели боя между Тсуной и спасенными детьми надеялись, что те не слишком пострадали в ходе тренировки. «Котолев, мог бы и аккуратнее!» — внутри Каору метал молнии врач. Часть детей была в относительном порядке, а сейчас у некоторых явно прибавится синяков и переломов. Выключив запись, Юдзуки, поминая родственников Льва, пошел готовить бинты и лекарства. «Хороший бой! — Тсуёши находился в глубокой задумчивости. Он оценил то, что увидел, и пришел к мнению, что Савада все сделал правильно. — Минимум жестокости в словах. Много надо ли подросткам, чтобы сорваться?» — Тсуёши вновь посмотрел на экран. Были там и такие, которые прятали свои слезы. Были и те, кто пытался сдержать себя еще больше после слов Савады. Вчера они очень долго разговаривали. «Хотя говорил в основном я!» — Тсуёши поднялся, чтобы выйти на улицу. Савада слушал его ругань и рассказы о сыне. О том, как им было тяжело справиться с эмоциями и шагнуть вперед. «Почему у меня из головы не выходит грустное, понимающее выражение на его лице?» — ответа Ямамото-старший не знал. Тсуна ушел под утро, пригласив его на сегодняшнюю тренировку. Парень по имени Каору Юдзуки объяснил ему при встрече, что Тсуна спас пару десятков детей и хочет оставить их в Намимори. Но подростки немного шокированные, и поэтому Савада хочет продемонстрировать им свою силу. «И правда, увидев такое, можно свихнуться!» — подумал Тсуёши, подходя к компании. Тетсуя Кусакабе о возвращении Тсуны узнал сегодня рано утром. И, честно говоря, от данной новости его чуть инфаркт не схватил. Они не успели пересечься с Савадой лично и поговорить, но Кусакабе был очень рад, что дорогой для Ке-сана человек вернулся живым. Ямамото-сан, сообщая эту новость ему рано утром, настоятельно просил не говорить ребятам, в том числе и Хибари, о местонахождении Тсунаеши. И сейчас Кусакабе понимал причины такой просьбы. «Осталось ли что-нибудь от того наивного паренька с детскими глазами?» — спрашивал себя Тетсуя, смотря на экран. Он не раз видел похожих на теперешнего Саваду людей. Такие прошли свой собственный ад и не признавали законов и силы других. «Он чем-то походит на Ке-сана в детстве, хотя нет! Это лишь маска, а вот что под ней — большой вопрос!» Тетсуя очнулся от своих мыслей, только когда мимо него прошел Ямамото-сан. Поднявшись с дивана, он пошел следом за ним, догадываясь, что тот отправился на улицу. — Бегом к Каору, а потом есть, малышня! — громко распорядился Савада, не слушая протестующего бурчания. Уж больно не понравилось взрослым, что их назвали детьми. Но Тсуна не обращал внимания на недовольство, проверяя, все ли вернулись с площадки. — Тренируешься быть старшим братом? — спросил Ямамото-сан, привлекая внимание Савады к себе. — Я об этом как-то не думал, — усмехнулся Тсуна, повернувшись к собеседнику. — Пойдемте со мной, у вас много вопросов, поговорим в кабинете. — Сначала приведи себя в порядок, — раздался голос Ланчии. — А мы с Генкиши проводим гостей в кабинет. Тсуна согласился с Ланчией и поднялся в свою комнату. Провожая его взглядом, мужчина думал, как именно поведет себя его ученик и что конкретно он скажет Ямамото-старшему и Кусакабе Тетсуе. — Пройдемте, — Ланчия повел их за собой. Путь до кабинета Савады был не очень долгим, всего-то несколько минут. Но тишина, которая возникла между ними, раздражала. — Мы скоро присоединимся к вам, пока, если есть желание, можете воспользоваться баром. «Какой ровный и безразличный тон. И не придерешься. Почему у меня ощущение, что от нас хотят избавиться?» — по коже Кусакабе пробежали мурашки, но виду он не показал. — Ланчия, если я правильно помню? — Ямамото, в отличие от Тетсуи, все устраивало. Он занял место в одном из кресел. Ланчия лишь молча кивнул на его вопрос. — Сколько времени вы уже с ним? — Второй год, — киллер хотел уйти, но вопрос был неожиданным. — Наберитесь терпения, Тсуна расскажет вам то, что посчитает нужным. — Даже так, — вмешался Кусакабе. — Мне кажется, это мы должны завалить его вопросами, а не наоборот. «Нет смысла злиться, ведь они ничего не знают. Их возмущение понятно и даже ожидаемо… но черт! Я не хочу, чтобы Савада это выслушивал», — Ланчия заговорил тихо, чтобы его слышали только Ямамото и Кусакабе. — Вы же видели его? Думаете, такие изменения не оставили шрамов? Считаете, вы можете осуждать его, не зная, насколько трудно ему держать себя в руках? Если бы не воля случая, он бы не вернулся сюда… — Ланчия-сан, довольно, — оборвал киллера голос Тсуны. Улыбнувшись, он похлопал своего наставника по плечу. — Сходите за Каору и Генкиши. — Конечно, — Ланчия не чувствовал злости Тсуны и посчитал это хорошим знаком. Лишь бы их гости не задали самый болезненный вопрос: что с тобой случилось, Савада? — Прошу прощения за него, — Тсуна повернулся к давним знакомым, отмечая, как те напряжены. Точно хищники перед прыжком. — Ничего страшного, видно, он к тебе привязался, — Тсуёши первый пришел в себя. — Или не хотел, чтобы мы задавали лишние вопросы, — фыркнул Кусакабе. «Скорее второе, нежели первое!» — вздохнул про себя Савада. Вот уж не думал, что Ланчия-сан так будет за него переживать. Говорить подробности того, что с ним произошло, он не будет. Он вообще вспоминать об этом не хочет, но общее представление он даст. — Начну издалека, — Тсуна сосредоточился, рассказывая Тсуёши-сану и Кусакабе-сану о том, что им удалось разузнать. — Пять лет назад выжившие ученые из семьи Эстернео решили возобновить проект «Демон». Результат прошлых опытов привел к ликвидации одного из центров, и сделал это не кто иной, как Рокудо Мукуро с двумя своими друзьями. Народ ученый оказался суеверным, и от греха подальше те решили назвать проект «Зверь». Наученные горьким опытом, ребята построили пять лабораторий под видом больниц, приютов и банков крови, фармацевтических компаний и прочей мишуры. А вот спонсировала этих ребят мафия. И не какой-то отдельный клан, а весь мафиозный альянс. Ребятки оказались умными, расположили лаборатории по всем странам и набирали не больше десяти испытуемых на лабораторию. Чем руководствовались эти психи, мне неведомо, но донам мафии они предлагали коробочку, сравнимую с мощью всей Вонголы. Идеальное оружие, способное убивать быстро и качественно. Деньги потекли к ним рекой, и проект запустили. Прошло несколько лет, и ученые даже добились положительных результатов. Но человек — жадная сволочь, а эти, так вообще… кхм. В общем, они решили ставить опыты над детьми с сильным Пламенем, еще не развитым, как следует. Полетели на грабли, которые их уже ждали. — О, мы даже не опоздали, — Тсуну прервал голос Каору, который вошел вместе с Генкиши и Ланчией. — Продолжайте. — Три года назад именно они похитили меня из Намимори. Конечно, есть возможность того, что я попался к ним на глаза случайно и это не более, чем злая ирония судьбы, но таких совпадений просто не бывает. — Помимо Тсуны в городе на тот момент были ребята с сильным Пламенем. Тот же Хибари или Адельхейд из Шимон. Но никого из знакомых Савады не забрали, значит, можно предположить, что его кто-то заказал, — добавил Каору, давая Льву передохнуть после длинной речи. — Я был в плену ровно год, пока мое Пламя не взбесилось и не сожгло всех заживо. Они проводили опыты, — «Вспоминать о которых даже не хочу!» — И сделали из меня то, что вы сейчас видите перед собой. «Модифицированного урода!» — Тсуна не думал, что ему будет так трудно говорить об этом. Он не посвящал Кусакабе и Ямамото-сана в подробности, но сам все прекрасно помнил. Кусакабе на протяжении всего рассказа молча слушал, сжимая и разжимая кулаки. У него в голове уже сложилась картина, от которой стало плохо. Причем не только ему. Каору, увидев, что Ямамото-сану плохо, протянул ему стакан воды и таблетку успокоительного. Тсуёши благодарно принял помощь. «Плен… Мальчик был в плену, а я его вчера песочил за то, что он не сразу появился перед друзьями. Да он вообще мог не выжить, не то что сбежать!» — Ямамото не понаслышке знал, что такое плен. Сам как-то побывал, но, судя по голосу Савады, ему было хуже. Оба понимали, что Тсуна умолчал большую часть правды. Но они и не были против. В тишине комнаты раздался звук сообщения на мобильном. Савада открыл смс и нахмурился. — Проблемы? — спросил Каору, увидев реакцию Тсуны. Тот молча протянул ему мобильник и повернулся к Ямамото и Кусакабе. — Вы в порядке? — Да, уже да, — Тетсуя хлопнул себя по щекам. — Савада-сан, но почему вы сейчас не свяжетесь с вашими друзьями или матерью? Они… они ведь не меньше страдают. — Я дал им о себе знать, но чтобы более тщательно подготовить их к моей силе, я позову их сюда. И тут мне понадобится ваша помощь. — Что ты задумал? — Ямамото отбросил лишние эмоции и приготовился слушать. Тсуна достал ларец и показал всем присутствующим те самые часы, которые ему отдал Талбот-сан. Рассказывая план, который позволит ему вновь обрести друзей и Хранителей, он не думал, что осуществится тот лишь спустя восемь месяцев после этого разговора.

***

Амбрэмо привез Энму Козато в Париж. Разместив его в своем доме, он тут же связался со своим врачом. Тот прибыл в кратчайшие сроки и вынес неутешительный диагноз: — Кома, хотя и необычная. Он все слышит, на свет реагирует, пусть и вяло. Но его сознание будто где-то далеко. Я бы назвал это сознательной клеткой. Этот парень хотел спрятаться и осуществил это. — Можно вывести его из этого состояния? — нахмурился Костелло. Уж больно жалко ему было этого паренька. А еще тот чем-то был похож на Льва. — Шансы невелики, но попытаться стоит. Попробуй дать ему иллюзию безопасности. Исполни его самое сокровенное желание. С этими словами врач ушел, оставляя растерянного Амбрэмо одного. Возможно, будь на месте Энмы кто-то другой, он бы пустил ему пулю в лоб из жалости и забыл. Но в нем впервые проснулось такое искреннее желание помочь кому-то. «Где-то что-то сдохло!» — подумал Амбрэмо, забираясь на кровать и приобнимая Энму за плечи. Бледные пальцы коснулись теплого лба Шимон, и он начал проникать в его сознание. Бесконечен мир иллюзий. Его можно сравнить с количеством параллельных миров. Но даже это сравнение блекнет перед миром грез. Костелло, иллюзионист высокого класса, совсем не претендовал на пальму первенства таких хороших иллюзионистов, как Вайпер или Мукуро. Ему вполне хватало того, чем он обладал: проникать в мысли и, если нужно, подчинять сознание человека. Но сейчас явно происходило что-то странное. Сначала все было вроде неплохо, он оказался посреди черного неба с маленькими яркими звездочками. «Поразительно!» — Амбрэмо даже залюбовался на секунду, а потом отыскал дорогу к Энме. Точнее, к месту, куда тот спрятался от боли и сожаления. Он прикоснулся к внутреннему миру Энмы и понял, что тот очень хочет возвращения Савады Тсунаеши. «Неужели любовь?» — невольно задался вопросом Костелло, пытаясь подарить Шимон успокоение и посылая волны Тумана прямо к нервам. Он подходил все ближе, и чем меньше оставалось до «клетки», тем сильнее его выталкивали. Энма сопротивлялся и в конце концов вытолкнул его из своего сознания со словами: — Ложь! Это все неправда… Голос был хриплым и надрывным. Словно Энма перед этим долго кричал. Амбрэмо чувствовал дрожь паренька, как свою собственную. Ему было страшно, одиноко, и он боялся, но не за себя. «Участь всех боссов — беспокоиться о других больше, чем о себе!» — Амбрэмо принял решение мгновенно. Набрав на безопасном телефоне сообщение Льву со своим домашним адресом, он отправил его. — Будет тебе правда, — Амбрэмо оставил Энму в кровати, полностью уверенный, что тот не проснется до появления Савады Тсунаеши. Ждать пришлось до утра. Амбрэмо даже задремал, сидя на диване. А проснулся от ощущения чужого присутствия и острых когтей у самого горла. Открыв глаза, он столкнулся с холодным взглядом Льва. — Доброе утро, — вежливый тон Тсуны звучал, как издевательство, он ничуть не смущался своего положения, хотя сидел на коленях у Амбрэмо, на котором был лишь домашний халат. — Вам кто-нибудь говорил, что вы очень мило выглядите во сне? Даже убивать жалко. — Эм, — Костелло растерялся, а потом решил, что лучшая защита — это нападение. Он взял Льва за руки и завел их за спину, прижимая того гораздо ближе к себе. Их лица оказались очень близко друг к другу, что дало возможность Амбрэмо разглядеть небольшие клыки Тсунаеши. — Это одно из моих лучших качеств, сеньор Савада. — Не нужно таких громких имен, — прищурился Тсуна, явно пародируя улыбку своего Тумана. — Может, отпустите? — Зачем? Мне и так удобно, — Амбрэмо, удерживая руки Савады за его спиной, прекрасно понимал, что, если бы Савада хотел освободиться, он бы это сделал. — Играете с огнем, — предупредил Тсуна, прекрасно чувствуя реакцию Амбрэмо на такую близость. — Прошу, не беспокойтесь, — улыбнулся Костелло, будто не его член сейчас упирался во внутреннюю сторону бедра Савады. — Это рефлекс. «Чего?» — ошарашенно подумал Тсуна. Видимо, его частое моргание и выражение крайнего удивления очень насмешили Костелло. — Вы издеваетесь? — рыкнул Тсуна, вновь выпуская острые когти. — Что за срочный разговор у вас? — Простите, — Амбрэмо откашлялся и отпустил руки Савады. — У меня есть пара новостей, которые, боюсь, вам не понравятся. — Я слушаю, — Тсуна слез с колен Амбрэмо, устраиваясь в кресле напротив. «Жаль, было очень уютно!» — вздохнул Костелло. — Сеньор Лев, отныне вам объявлена официальная вендетта от клана Костелло. — Хо, — Тсуна закинул ногу на ногу и более внимательно посмотрел на дона Амбрэмо. — И чего медлите? — Жить хочу, — честно признался Костелло. — Об этом меня попросил Десятый Вонгола, рассказав мне притом занимательную историю. Пока его собеседник пересказывал ему эту историю, Тсуна думал, откуда этот Ачиль столько знает. О его характере в то время знали лишь друзья, семья и репетитор. Свою настойчивость он показал, только когда Энма с Шимон напали на них. Но никакого Ачиля Моретти он не видел. Да и отец или Девятый вряд ли упустили бы возможность его с ним столкнуть. «Очень правдоподобно. Виндиче не отличались честностью и терпением в том бою. Вот только применять оружие, которое действует так долго, не стали бы. Скорее применили бы то, что сотрет соперников с лица земли!» — подумал Тсуна. — Сеньор Савада, вы слушаете? — Амбрэмо заметил, что его собеседник будто ушел в себя. — А? Да, простите, — он подумает обо всем этом позже. И даже более детально изучит этого Десятого. — А какая другая новость? — Ваш друг, Козато Энма, сейчас находится в моей спальне. И его состояние я бы оценил, как критическое. Если до этого Савада выглядел, как опасный хищник с холодной маской на лице, то сейчас на Костелло смотрел дьявол. Глаза вспыхнули оранжевым цветом, а зрачки сузились и стали вертикальными. На голове появились уши, объятые Небесным Пламенем. Все это так заворожило Амбрэмо, что он даже не заметил прыжка и того, как его повалили вместе с диваном на пол. — Что ты с ним сделал? «Интересно, как он стонет? Его интонации такие же звериные?» — Амбрэмо почему-то завела подобная опасность. — Не я, — все же смог прохрипеть Костелло, схватившись за запястье Савады. Он сжимал его горло железной хваткой, но потом чуть ослабил ее, чтобы тот смог дышать. — Ачиль, не знаю, что он с ним делал, но Козато запер сам себя, и мне не пробиться. Даже иллюзия того, что все в порядке, не помогла. Он будто видит сквозь нее. Даже интересно, кто его этому научил. — Жизнь, — коротко ответил Тсуна, рывком поднимая Костелло с пола. — Ведите. «После Деймона Спейда ему любая иллюзия нипочем. Бесполезный навык, но пригодился!» — подумал Тсуна, успокаивая своего внутреннего зверя. Стоило представить, что его друзьям причиняют боль, как его ярость вырвалась наружу. Надо больше контроля, особенно сейчас… Боги, помогите мне! Бледное, измученное лицо Энмы — это то, что Савада навсегда сохранит в своей памяти. Но пока он просто стоял на пороге, осматривая спящего друга. — Вы сказали, что он запер себя? — собственный голос показался ему слишком бесстрастным, впрочем, Амбрэмо это не смутило. — Клетка разума, если выражаться более точно. Это когда ты сознательно закрываешь себя в месте, где до тебя не доберется боль. Если честно, такое возможно, когда ты владеешь Туманом. Но я же правильно понимаю, что Козато Энма не иллюзионист? — Да, но в прошлом очень сильный иллюзионист использовал на нем нечто подобное, — Тсуна сумел заставить тело двигаться вперед и, приблизившись к Энме, дотронулся до его алых волос. — Сильный? — Амбрэмо мысленно перебрал всех известных ему иллюзионистов. — Ваш Хранитель? — Нет, но это сейчас не важно, — Тсуна посмотрел на Амбрэмо. — Что мы можем сделать? — Поговорить, — Костелло присел на край кровати. — Ему нужна уверенность в том, что вы живы. Раз не подвержен внушению, правда — единственный выход. — Хорошо, — Савада был согласен. Все что угодно, лишь бы увидеть Энму живым и здоровым. — Я соединю ваши разумы с помощью своего Пламени, и когда мы приведем его в себя, потребуется избавить его от страха. — В каком смысле? — Ачиль сильно повлиял на него психологически, он почти сломался. И простых слов типа «Не бойся, теперь все хорошо» ему недостаточно. Нужно уничтожить само воспоминание о боли. — Говорите прямо, что делать нужно. — Для начала нужно вытащить его. А там подумаем, как избавить его от боли, — Амбрэмо забрался на кровать, поворачивая Энму к себе. — Я должен быть посередине, так будет удобнее. — Хорошо, — Тсуна скинул обувь, устраиваясь на кровати с другой стороны, и прижался к Амбрэмо. Мотнув головой, Савада взял Козато за руку, и тут его часы зажглись Небесным Пламенем, а кольцо Энмы — красным огнем Земли. — Он в кольце, — улыбнулся Тсуна, думая, до чего же похоже иногда ведет себя Воля в кольцах, которые связаны с Три-ни-сетте. Внутри что-то натянулось и заныло. Тсуна отчетливо и ясно ощутил тоску и боль Энмы. Но она принадлежала не одному ему. «Кольцо Шимон почувствовало смерть кольца Вонголы и стало больше влиять на Энму? Какого черта никто нам не рассказал, насколько связаны кольца между собой?! Найду Шахматноголового и заставлю написать пособие для чайников!» — пообещал себе Савада. Тем временем они с Костелло оказались посреди звездного неба. Амбрэмо тут уже был, но теперь ощущения были более реальными. — Мы не в сознании Энмы? — спросил Костелло у Савады. — И нет, и да, — неопределенно ответил Тсуна. — Подробности позже. Это было слишком трудно объяснить. Чудеса колец неизвестны даже наследникам, чего уж там об обычных мафиози. Сейчас перед ним стояла другая задача, объяснить все дону Костелло можно, когда они спасут его друга. — Энма? — Тсуна высвободил чуть больше Пламени, вливая его в кольцо Шимон. Обмен Пламени может быть заметен для того же Кавахиры, но сейчас это мало его интересовало. — Энма, очнись! Энма Козато! — Тсуна? — неуверенный, слабый голос болезненной иглой уколол его в самое сердце, но Савада не позволил себе ослабить давление. — Энма, я тут, с тобой рядом, — Тсуна улыбнулся, как никогда не позволял себе улыбаться. — Выйди ко мне, Энма, пожалуйста. — Нет… Это невозможно! — голос друга наполнился паникой. — Ты иллюзия! Неправда! Он говорил, что ты умер, умер и никогда не вернешься. Чертов ублюдок, как ты смеешь посылать мне иллюзии? Тсуна никогда не представлял, что Энма умеет ментально бить. Его окутала волна красного Пламени. Она выталкивала Саваду, который морщился, поминал недобрым словом нынешнего Десятого, но шел сквозь Пламя. Тсуне не впервые спасать друга, который достиг границы отчаяния по своей глупости или по злому умыслу врага. Но, судя по состоянию кольца, Энма уже падал. И времени подумать у Савады не было. Он понимал, что сейчас полностью объят Пламенем Неба. Протянув руку, Тсуна выстрелил сжатым Небесным лучом прямо перед собой. «Представь место, в котором он мог запереть себя, представь и стреляй!» — чей-то голос возник в его голове, и Тсуна не упустил возможности испытать этот совет. Пламя утихло, и перед Савадой появился Энма, прижимающий к себе ноги. Уткнув лицо в колени, он плакал. — Энма, — Тсуна опустился перед ним на колени, ласково погладив по голове. Алые, словно драгоценные рубины, глаза блестели от слез. Недоверие и страх. Пожалуй, ему и правда стоило давать более прозрачные намеки на то, что он жив. — Открой глаза. — Нет, — последовали всхлип и качание головой. — Ты ненастоящий. Я знаю, Тсуна-кун не придет. «Ачиль — тварь! За каждую слезинку умоешься кровью!» — Савада схватил Энму за плечи, встряхнув при этом. — Энма Козато Шимон! Открой немедленно глаза! — приказал Лев, увидев, как удивленно расширились глаза последнего. То, что происходило, пока Тсуна мысленно разговаривал с Шимон, Амбрэмо до смерти помнить будет. Сначала был обычный обмен Пламенем. Кольцо и наручные часы, видимо, пытались подавить друг друга. Костелло не двигался, понимая, что вмешательство в этот обмен его уничтожит, как врага. Затем Лев решил увеличить давление, и Пламя Неба ударило в кольцо, расколов его на две части. «И как меня только не прибило?» — задался вопросом Амбрэмо и, честно признаться, чувствовал себя жутко, ведь Савада поднялся и с закрытыми глазами переполз на Энму, ухватив того за плечи и встряхнув. «Хорошо, что я купил широкую кровать. Иначе полетели бы кубарем», — Амбрэмо наблюдал ровно до тех пор, пока голос Савады четким и беспрекословным голосом не потребовал: — Энма Козато Шимон! Открой немедленно глаза!