***
Ближе к полуночи бесконечные коридоры Министерства магии наконец-то опустели. На нескольких уровнях ещё оставались задержавшиеся сотрудники, а по Атриуму расхаживал одинокий сторож, дожидаясь, пока трудоголики, желавшие, в конце концов, отправиться по домам, всё-таки покинут учреждение через последний открытый камин. Гермиона была одной из немногих, кто уходить вообще не собирался. По крайней мере, она не планировала использовать для этого камин. Точка на карте, подписанная именем сторожа, остановилась в закутке. Похоже, старик закончил первый обход и решил вздремнуть в потрёпанном кресле у стены. Пожёвывая губами прядь волос, Гермиона медленно перелистнула страницу с планом Министерства. На других этажах она заметила одно-два имени: какой-то волшебник неподвижно сидел за столом, другой мерил шагами крошечный кабинет. Ничего особенного. Страница, посвящённая Отделу тайн, оказалась самой неполной. Это ужасно раздражало. Гермионе не удалось разыскать подробный план нижнего уровня, когда она взялась за воссоздание чар карты Мародёров. Скорее всего, плана комнат вообще не существовало (и не должно было существовать), поэтому она нанесла на пергамент только коридор и двери, которые не меняли своего расположения. Имена невыразимцев, защищённых каким-то заклинанием, тоже не были видны — безымянные цепочки следов просто появлялись и исчезали в лабиринте Девятого уровня. Единственное место, которое Гермиона намеренно не нанесла на карту, — этаж Министра магии и его канцелярии. Дружеские отношения с Кингсли не позволили ей допустить малейшую возможность слежки за ним. Это был принципиальный вопрос, даже с учётом того, что нелегальная карта в итоге подлежала безжалостному уничтожению. Время шло, и Гермиона с нарастающей тревогой пыталась уследить за всеми невыразимцами. Ей казалось, что между окончательным исчезновением одного волшебника и следующего за ним проходила маленькая вечность. В Министерстве поговаривали, что только сотрудникам Отдела тайн разрешалось аппарировать прямо с рабочего места… или использовать порт-ключи. На самом деле мало кто знал наверняка, каким образом они перемещались. Когда последняя безымянная точка растворилась посреди нарисованного коридора, Гермиона решила, что пора действовать. — Fortuna Major, — прошептала она осипшим голосом и ткнула палочкой в карту. Пока чернила исчезали, Гермиона сложила пергамент в несколько раз и, сунув его в маленькую чёрную сумочку, бросилась к выходу из кабинета. На подходе к лифтам её сердце колотилось так сильно, будто её преследовал лесной пожар. Она трижды нажала кнопку и стала ждать, лихорадочно переминаясь с ноги на ногу. Словно издеваясь над ней, лифт ехал бесконечно долго. Но тут зазвонил заветный колокольчик, и решётчатая дверь открылась. Гермиона решительно переступила порог и, ахнув, резко замерла. У боковой стенки, подперев её плечом, стоял Люциус Малфой. Когда их удивлённые взгляды встретились, он медленно выпрямился, словно не желал демонстрировать усталость своей расслабленной позой. — Я подожду другой, — выпалила Гермиона, нарушив оглушительную тишину опустевшего Второго уровня. — Не беспокойтесь, мисс Грейджер, вы меня ничуть не стесните, — мягко настоял Малфой. На лице волшебницы отразился спектр эмоций от робкого сомнения до большого и решительного: «Нет!». Малфой поднял бровь, ожидая. — Прошу. Отступать было по-детски глупо, поэтому пришлось войти. Двери закрылись, но кабинка осталась стоять на месте. Ни один из пассажиров не потянул за рычаг, чтобы выбрать нужный уровень. — Вы были у Министра? — сухо поинтересовалась Гермиона, уставившись на дверь. — Был, — кивнул Люциус, скучающе разглядывая змеиную голову на трости. Конечно. Где же ещё он мог быть, если она не увидела его на карте? Всё же это было крупное упущение — не нанести на неё хотя бы часть министерского этажа. Гермиона нетерпеливо покосилась на бронзовую цифру «9», но Малфой стоял рядом с рычагом, и она не решилась подойти к нему. — Полагаю, вас отпустили? — нехотя спросила она. — Вы очень наблюдательны, — коротко ответил Люциус. Спустя пару секунд напряжённого молчания и созерцания двери, он снова посмотрел на Гермиону. — Может быть, выберете уже свой уровень, мисс Грейнджер, или вы пришли сюда заночевать? — Вам нужно в Атриум? — настойчиво спросила она, теряя терпение. Малфой сузил глаза. — Да, конечно, — ответил он, помедлив. — В прежние времена я воспользовался бы камином Министра, но в нынешних обстоятельствах рад просто покинуть это место, — пояснил он, заодно смерив попутчицу изучающим взглядом. — Понимаю, — буркнула Гермиона, поборов желание пригладить растрепавшиеся к вечеру кудри. Когда неловкость стало невозможно терпеть, а Люциус так и не сподобился пошевелить хоть пальцем или отойти от панели управления, она сама дотянулась до ручки, стараясь не задеть его даже краем жакета, и выбрала уровень «8». Полупустой лифт дёрнуло особенно сильно. Она едва успела схватиться за поручень, чтобы удержаться на ногах. В отличие от маггловских лифтов, которые ездили вверх-вниз, министерские двигались по немыслимой системе шахт. Кабину бросало то назад, то вперёд, то влево, то вправо, то вниз. В этот раз остроты ощущениям добавляло ещё и то, что замкнутое пространство пришлось делить с Пожирателем смерти. Гермиона приняла эту поездку за наказание судьбы… или недвусмысленное предупреждение. Одно дело донимать Гарри лекциями о терпимости к бывшим врагам, другое — сохранять самообладание, оказавшись наедине с одним из них. — Почему вас освободили? — прямо спросила Гермиона, когда они опустились на уровень ниже. — Потому что моя совесть чиста, — ответил Малфой, но, заметив её поджатые губы, уточнил: — В данном трагическом случае, — он улыбнулся уголком рта, на котором ещё виднелся след от удара Лангарма. — Вы разочарованы, мисс Грейнджер? Представьте, как будет разочарован ваш друг, мистер Поттер. Гермиона впервые повернулась к нему лицом и прямо посмотрела в глаза. — Хотите сказать, Кингсли отпустил вас без ведома главы Аврората? — поражённо спросила она. Люциус хмыкнул. — Это правда или я сейчас стала свидетелем побега? Её рука сама потянулась за волшебной палочкой. Малфой спокойно проследил за этим движением, а затем с тихим щелчком высвободил собственную палочку из трости. Ту самую, что побывала в кабинете Гермионы, чёрную с серебряным орнаментом, но на этот раз жуткая змеиная голова была при ней. — Моему честному слову вы, конечно же, не поверите, поэтому можете сами спросить у господина Министра, так ли это, — предложил он с улыбкой. — Я готов ещё раз встретиться с Шеклболтом, если это убережёт меня от дуэли со столь выдающейся волшебницей. Я никуда не спешу, а вы? Гермиона смерила волшебника придирчивым взглядом. На застигнутого врасплох беглеца он точно не был похож. Он выглядел как Люциус Малфой, которого она знала до войны, если бы лощёный Люциус Малфой пьянствовал где-то три дня напролёт. Дорогая мантия, небрежно наброшенная на плечи, не скрывала расстёгнутой на все пуговицы жилетки и следов крови на измятой белой рубашке. В выражении его лица не было ни капли тревоги — только усталость с налётом раздражения. — Хорошо. Предположим, я вам верю, — сказала Гермиона, слегка расслабив плечи. — Кингсли как-нибудь объяснил своё вмешательство? — осторожно поинтересовалась она. — Поскольку убедительных доказательств моей вины по-прежнему нет, Министр посчитал действия авроров злоупотреблением, — Малфой коротко улыбнулся. — Остаётся загадкой, кто его на это надоумил. Вы, случайно, не знаете, мисс Грейнджер? Может быть, мистер Лангарм раскаялся? Или мистер Поттер решил вплотную заняться дисциплиной? То, что Кингсли к ней прислушался, определённо тешило самолюбие. И всё же это было одно из немногих добрых дел, которое Гермиона предпочла бы сохранить в тайне. Особенно от Малфоя. — Просто я подумала, что если не приструнить Церберуса сейчас, то в следующий раз может пострадать кто-нибудь действительно невиновный, — сухим чиновничьим тоном сказала она и нетерпеливо притопнула ногой. — Этот лифт когда-нибудь доедет до Атриума? — Что ж, я польщён, мисс Грейнджер, — ответил Люциус, глядя на указатель этажей над дверью. — Ваше сочувствие будет греть мне душу в Азкабане. — Вас же отпустили, — Гермиона повернулась к нему. — Так вы думаете, я случайно оказался в неподходящее время в неподходящем... м-м-м... переулке? — спросил он, насмешливо подняв бровь. — Это вы мне скажите. — У меня много врагов, мисс Грейнджер, — со вздохом протянул Малфой. — Причём по обе стороны. Я теряюсь в догадках, которая из них усерднее пытается меня подставить, а которая в итоге преуспеет. — Значит, вы говорили серьёзно? Насчёт Пожирателей смерти, — сказала Гермиона и нахмурилась, заметив, как его челюсти сжались, а серые глаза на миг потемнели. — Или вы выдумали это, чтобы выпутаться из передряги? — Конечно, мисс Грейнджер. Эту байку я обычно рассказываю, чтобы растопить лёд в общении. Те двое несчастных настолько ею впечатлились, что упали замертво, — понизив голос, проговорил Малфой и скривил губы, отбросив маску притворной любезности. Гермиона хотела заметить, что, в отличие от авроров, она готова была поверить в его версию событий, но кабина лифта вдруг резко затормозила, зазвонил колокольчик, и двери открылись. Никто не сдвинулся с места. — Ваш уровень, — прочистив горло, сказала Гермиона и кивнула на выход. — Ваш тоже, — Люциус едва заметно улыбнулся, жестом приглашая её пройти вперёд. — Только после вас. Гермиона так разозлилась, что дыхание перехватило. Она решительно не понимала, почему Малфой вёл себя так… как он себя вёл. Сам ведь сказал, что хотел быстрее покинуть это место, вот и проваливал бы. — Я только что вспомнила про неотложные дела, — процедила она, нервно комкая пальцами шов на сумке. Её взгляд непроизвольно метнулся к цифре «9». И Люциус это заметил. — Давайте сделаем вид, будто этой встречи не было, — сказала Гермиона в последней попытке выдворить его из лифта. Малфой только улыбнулся уголком рта, и она поняла, что это был очередной знак судьбы. Пятый по счёту. Или двадцатый. Каждый раз, когда обстоятельства благоприятствовали и решительности было не занимать — кто-то обязательно вмешивался в самый последний момент. Ей подбрасывали срочную работу, Джинни хотела встретиться и поболтать, Гарри врывался в кабинет, чтобы попросить совета или поделиться «сенсацией». Всё это хотя бы можно было списать на случайность. Но встреча с Люциусом Малфоем в час ночи в опустевшем Министерстве магии спустя десять лет после войны выходила за грань понимания Гермионы. Такой бред могла бы предсказать только профессор Трелони. «Наплевать. Один день ничего не изменит», — умирая от досады, сказала себе Гермиона и, поджав губы, шагнула вперёд, но Люциус неожиданно опередил её и вручную закрыл решётчатую дверь кабины. Лязг железных створок пронёсся, казалось, по всем коридорам Министерства. — Зачем вы это сделали?! — изумлённо воскликнула Гермиона, наставив на него палочку. Малфой тем временем нанёс на дверь заглушающие чары. — Что вы себе позволяете? — Боюсь, мне не представится другого шанса поговорить с вами, мисс Грейнджер, — ответил он, поворачиваясь к ней лицом. — Я хочу выйти. — Она шагнула к двери, но Люциус преградил ей путь тростью. — Вы ведь не боитесь меня? — нахмурился он. — Волшебника, подозреваемого в двойном убийстве? Нет, что вы, — прошипела Гермиона, направив палочку Малфою в лицо. Он закатил глаза. — И что, я по-вашему, могу с вами сделать? Зачем мне рисковать, когда я и так одной ногой в тюрьме? — Я не знаю зачем, но вы рискуете, Малфой, — ответила она с угрозой. — Уж простите, я больше предпочла бы оказаться взаперти с клубком змей, чем с вами. — В самом деле? — хмыкнул Люциус, удивлённо подняв брови. Лёгким взмахом палочки он материализовал из воздуха чёрную змею. Соскользнув по плечу шокированной Гермионы, она упала на пол и, шипя, подняла голову. — Vipera Evanesca! — прокричала Гермиона контрзаклинание. — А говорите, предпочли бы змей, — усмехнулся Малфой, примирительно подняв руки вместе с палочкой и тростью. — Да ладно вам, мисс Грейнджер, Serpensortia — всего лишь шутка. А у вас, я смотрю, реакция молниеносная. Не ладили со слизеринцами в школьные годы? — встретив её разъярённый взгляд, он принял серьёзный вид. — Вы правы, вы правы... я позволил себе лишнего. — Не знала, что вы любитель идиотских розыгрышей, мистер Малфой, — тяжело дыша, сказала Гермиона, не сводя с него палочки. — Припоминаю самый смешной из них, когда вы подбросил чужой дневник в котёл маленькой девочки, чтобы избавиться от Дамблдора ценой жизни учеников Хогвартса. А вы? Припоминаете? — несмотря на кипящий в груди гнев, было приятно спустя столько лет наконец-то сказать ему это в лицо. — На память не жалуюсь, — спокойно ответил Люциус. Его щека дёрнулась, словно он попытался улыбнуться. — Если это вас утешит, мисс Грейнджер, будь у меня второй шанс — я бы не повторил ту ошибку. — Мы оба знаем, по какой причине вы бы этого не сделали, — едко бросила она в ответ. — И раскаяние в содеянном здесь ни при чём. На несколько секунд в кабине лифта повисла гнетущая тишина. Гермиона опасалась, что следующее заклинание окажется посерьёзней змеи. Она готова была сражаться, но сомневалась, что в таком тесном пространстве не прикончит себя, своим же заклинанием. — Давайте на этом закончим обмен любезностями, мисс Грейнджер, и поговорим о чём-то более важном, — наконец сказал Люциус, не сводя взгляда с её лица. — На допросе я сказал правду. Пожиратели смерти, или то, что от них осталось, вновь объединяются, чтобы ещё раз попытать удачу. Подозреваю, на этот раз их в большей степени ведёт шкурный интерес, чем идеалы, — презрительно добавил он. — Вы знаете, кто их возглавляет? Вы рассказали об этом Министру? — спросила Гермиона, медленно опуская палочку. — Шеклболт, к моему удивлению, проявил большее благоразумие, чем ваш друг Поттер, — сухо усмехнулся Люциус. — Однако, и он отнёсся к моим скудным сведениям с долей скептицизма. Не удивлюсь, если Министр считает, будто я пытаюсь заманить его и авроров ловушку Пожирателей смерти, — он невесело улыбнулся. — Зачем вы говорите всё это мне? — Гермиона сложила руки на груди и отступила на шаг, словно от слов Малфоя на неё повеяло холодом. — Я не даю распоряжений Аврорату и не руковожу отловом тёмных волшебников. — Вы умная молодая женщина, как считают некоторые, — проговорил он быстро, словно эта похвала царапала ему горло. — Просто убедите Министра и главу Аврората проявить больше рвения в поимке настоящих преступников. Разве я о многом прошу? Просто? Ему казалось, что это просто? Гермиона окончательно запуталась. Малфой-старший оказался на свободе, какая ему разница, что будет со всеми остальными? — Очень странно слышать это от вас, — усмехнулась Гермиона. Люциус вопросительно склонил голову на бок. — Из того, что я о вас знаю, я бы сделала вывод, что вы скорее с наслаждением наблюдали бы, как мир снова рушится из-за беспечности одних и фанатизма других, чем пытались его защитить. — О, я бы с превеликим удовольствием так и поступил, мисс Грейнджер. Если бы старые друзья не угрожали моему благополучию и благополучию моей семьи. — Ах, вот в чём дело, — кивнула Гермиона. Спасение себя — это как раз на него похоже. — Но я согласна с Министром в том, что полностью доверять вам нельзя. — Даже в мыслях не было на это надеяться, — ухмыльнулся Люциус, демонстративно пряча палочку обратно в трость. Гермиона не горела желанием идти на поводу у бывшего врага. Бывшего ли — ещё большой вопрос. Но она искренне переживала за Гарри и Кингсли, и всех остальных, кто был ей дорог. Однажды она уже пошла на огромную жертву, стерев память своим родителям, чтобы обезопасить их от Пожирателей смерти, и она не хотела снова подвергать близких опасности, ведь за ней обязательно придут. Теперь она уже не просто школьница и подружка Гарри Поттера для чистокровных фанатиков, проигравших войну. Она переписывала законы магического сообщества, чтобы магглорождённые перестали чувствовать себя в нём чужими. Это рисовало огромную светящуюся мишень у неё на спине для всех, кому новый порядок был поперёк горла. — И что я, по-вашему, должна сделать, чтобы мне поверили? Рассказать, как вы заперли меня в лифте, натравили ядовитую змею и дали честное-пречестное слово, что Пожиратели смерти в подполье копят силы для очередного похода на Министерство магии? — едко спросила Гермиона, постукивая пальцем по рукояти палочки. Малфой пожал плечом, будто говоря: «Почему бы и нет». Её разозлила эта наглость. — К сожалению, Пожиратели смерти в последнее время превратились в городскую легенду — ими пугают детей, но уже никто по-настоящему не верит, что кошмар повторится, — зачем-то пояснила она. — Надеюсь, вас не удивляет, что авроры отнеслись к вашей версии событий скептически. Они без малого тридцать лет выслушивают, как преступники пытаются списать вину за убийства, похищения и загадочные несчастные случаи на последователей Волдеморта, — Гермиона подняла взгляд и поняла, что Люциус смотрел на неё, не моргая. Имя резануло слух им обоим. Она прочистила горло. — Если угроза реальна, то нам нужны неопровержимые доказательства. Было бы неплохо найти того, кто убил Ранкорна, и передать его аврорам. Тогда у них не осталось бы другого выбора, кроме как бросить все силы на борьбу с организацией тёмных волшебников. Гарри не такой, как его предшественники — он не стал бы мешкать. — Прошу прощения, вы сказали «нам»? — переспросил Малфой, выудив из длинной речи одно-единственное слово. Он коротко рассмеялся в ответ на непонимающий взгляд Гермионы. — С чего вы взяли, мисс Грейнджер, что я горю желанием рисковать жизнью в поисках убийц? И конечно же… — сказал он с придыханием, — ...конечно же, я не посмею рисковать вами, — он приложил руку к груди. — Такие волшебницы, как вы, большая редкость. Магическая Британия просто не может вас потерять. — Вы пытаетесь иронизировать над моим маггловским происхождением? — она сузила глаза. Удивительно, как долго он продержался, чтобы не напомнить, кто есть кто в этом лифте. — Мисс Грейнджер, — произнёс Малфой полушёпотом. — Разве вы не знаете, что в наши дни поднимать вопрос статуса крови — признак дурного тона? Мы все равны перед законами, которые вы с таким воодушевлением кромсаете и переписываете. Да-да, я с большим интересом слежу за вашими реформами, — мягко улыбнулся он. — Так вы хотите, чтобы я обивала пороги в Министерстве и избавила вас от надоедливых вымогателей, с которыми, к слову, вы в прошлом радостно терроризировали магглорождённых, а сами при этом умываете руки? Очень мило, — кисло усмехнулась Гермиона. — Мне кажется, сегодня я сделала для вас гораздо больше, чем вы когда-либо заслуживали. И уже успела пожалеть об этом множество раз за последние десять минут. — Моя благодарность столь безгранична, что я почти набрался смелости пригласить вас в поместье на чай, мисс Грейнджер, — протянул Люциус бархатным голосом. Гермиона закатила рукав на правой руке и показала шрам, который останется на предплечье до конца её дней. Ей так и не удалось свести уродливое напоминание о пытках Беллатрикс. О пытках в его проклятом поместье! — Нет уж, спасибо. По горло сыта гостеприимством в вашем доме, — тихо прорычала она, расправляя рукав. — Приглашение было проявлением вежливости, мисс Грейнджер, а не угрозой, — он криво улыбнулся и чуть вздёрнул подбородок. Гермиона заметила фрагмент тюремной татуировки, выглянувшей из-под воротника. Маловероятно, чтобы Малфой не попытался от неё избавиться, но, очевидно, не смог. — Тем не менее моя благодарность вполне искренна, — легко уверил он. — Всё ещё не верится, что из всех именно вы поверили мне. «Поверила — слишком громко сказано», — подумала она. — Не за что, — бросила Гермиона и вздохнула. — Вы добились, чего хотели, мистер Малфой. Я поговорю с Кингсли. Теперь откройте дверь, — потребовала она. — Конечно, конечно, — улыбнулся Люциус самой любезной из своих улыбок. Но его рука замерла, не коснувшись решётки. — Ещё одно, — он посмотрел на волшебницу, прищурившись. — Вы ведь не в Атриум собирались, верно? — спросил он полушёпотом, словно их могли услышать. — Мне просто любопытно, что вам могло понадобиться на Девятом уровне Министерства в такой поздний час? — добавил он с невинным видом. У Гермионы волосы на затылке встали дыбом. Только этого ей сегодня не хватало. Она поджала губы, силясь сохранить непроницаемое выражение лица. — А куда направлялись вы, мистер Малфой? — она склонила голову на бок. Не дожидаясь ответа, она оттолкнула его руку от двери и открыла её сама. Мчась через Атриум к последнему рабочему камину, Гермиона слышала за спиной неспешное постукивание трости, которое наверняка будет сниться ей в кошмарах. Лис снова пробрался в курятник. И ей обязательно аукнется то, что это она оставила дверь приоткрытой для него.Глава 2. Serpensortia
22 декабря 2021 г. в 17:10
Как только Гермиона переступила порог кабинета Гарри, то сразу поняла, что обстоятельного разговора у них не выйдет. Спустя пятнадцать минут она всё ещё сидела на маленьком диванчике у стены, попивая свой чай с молоком, и с интересом наблюдала, как её друг суетился, разыскивая какой-то невероятно важный реестр в завалах на столе, у стола, под столом и на книжных полках. Она будто снова видела перед собой рассеянного, но переполненного энергией мальчишку со взъерошенными волосами, а не новоназначенного главу Аврората. Как и раньше, он, очевидно, считал наведение порядка занятием, не заслуживающим потраченного времени. Гермиона стоически держалась, чтобы не посоветовать ему парочку методов организации рабочего пространства. Поэтому, когда башня из книг и коробок съехала со стола на пол, она только вздохнула и покачала головой.
— Мерлинова борода! — вдруг воскликнул Гарри.
Гермиона вздрогнула и пролила на себя остатки чая.
— Что случилось? — испуганно спросила она, не зная, что ей делать: хвататься за палочку или бежать. Она бы ничуть не удивилась, если бы в этом бардаке завалялся какой-нибудь опасный необезвреженный артефакт. — Что там?!
Гарри протянул ей мягкий сверток, украшенный цветной бумагой и перевязанный красно-золотой лентой.
— Миссис Уизли передала Рону, а Рон попросил передать тебе, — пояснил он, виновато улыбаясь. — Рождественский подарок.
Гермиона выдохнула и расслабила плечи. Она схватила подарок и прижала его к себе.
— Очень своевременно! Спасибо тебе большое, — проворчала она, сердито глядя на Гарри снизу вверх. Она надорвала бумагу и заглянула внутрь. — Свитер в середине мая — то что нужно.
— Прости, — прошептал Гарри. — Если бы Рон не был занят в магазине на Рождество и сам передал тебе подарок, такой путаницы не случилось бы.
— Гарри Джеймс Поттер, очень по-взрослому — перекладывать вину на других. Я ведь уже полгода живу с мыслью, что Уизли обо мне забыли.
— Извини, мне правда очень жаль. Только не говори Джинни, — торопливо пробормотал он. — Или Рону. И, тем более, миссис Уизли!
— Я обязательно извинюсь перед Молли. Не собираюсь выглядеть неблагодарной из-за твоей забывчивости, — заявила Гермиона с мстительной ухмылкой. Пользуясь тем, что Гарри обратил на неё внимание, она решила перейти сразу к делу. Положив подарок на диван, она сцепила пальцы в замок у себя на коленях. — Я хотела обсудить вчерашний допрос.
— Извини, если Лангарм напугал тебя, — Гарри возобновил поиски, но теперь, по крайней мере, способен был слушать. — Я попросил его впредь не усердствовать так сильно, — сказал он, не глядя подруге в глаза.
— Я не испугалась. Он врезал по лицу Малфою, а не мне, — усмехнулась она. — К тому же, я уже написала письмо главе отдела с просьбой дать оценку методам офицера Лангарма.
— Гермиона! — Гарри резко обернулся и сердито на неё посмотрел.
— Ты сам сказал, я имею право следить за работой сотрудников нашего отдела, — сказала она, слегка вздёрнув подбородок. — Вот я и проследила. И не сверли меня взглядом, Поттер. Церберус тебе не подчиняется, ты ничего не сможешь сделать, если он слетит с катушек и убьёт кого-нибудь прямо в Министерстве.
— Спасибо, что веришь в мои силы, Гермиона, — язвительно процедил он и поджал губы. — Вообще-то, я всегда был против излишних пыток на допросах, но, глядя на самодовольную физиономию Малфоя, чуть было не поменял своё мнение. Он был чертовски уверен, что ему снова всё сойдёт с рук.
— Так бывает, когда люди знают, что они не виноваты, — заявила Гермиона, хмурясь.
— Он виноват, — твёрдо сказал Гарри, посмотрев на неё поверх очков. — Даже если не в этом убийстве. Ты прекрасно знаешь, что Малфой виноват.
Гермиона открыла рот, не зная, что на это возразить. Она давно не видела друга таким… решительным и слепым, чёрт побери! И она совершенно точно не собиралась рассказывать ему, что служебной запиской главе отдела дело не ограничилось: утром она поделилась своим беспокойством с Шеклболтом. И Министр пообещал лично проследить за расследованием. Впрочем, он сделал бы это и без её просьбы. Всё-таки Люциус Малфой — это не школьник, нарушивший условия Статута о секретности.
— Гарри, — она подошла к нему и положила руку на плечо в примирительном жесте. — Не делай этого, пожалуйста.
— Не делать чего, Гермиона? Помнишь, как Малфой подкинул Джинни дневник Риддла, чтобы натравить василиска на магглорождённых учеников и заодно избавиться от Дамблдора? — спросил он с нажимом. Гермиона кивнула. — Помнишь сожжённый палаточный городок на Кубке по квиддичу и семью магглов, которую ради забавы мучили Пожиратели смерти? Или, может быть, напомнить, от кого Драко узнал своё любимое слово «грязнокровка»?
— Ладно-ладно. Спасибо за экскурсию в беззаботное детство, — она закатила глаза и убрала руку с его плеча. — Люциус — мерзавец. Я это и без тебя знаю.
— Тогда с чего вдруг ты его защищаешь?
— Гарри! — воскликнула Гермиона и легонько постучала кулаком ему по голове. — Я тебя пытаюсь защитить! Упрятав Малфоя в Азкабан без убедительных доказательств, ты сделаешь сенсацию для первой полосы Пророка, но как это отразится на твоей карьере? Я навела справки, — деловито сказала она. — Многие почему-то считают Люциуса изгоем, но это правда лишь на половину. Он по-прежнему делает щедрые пожертвования больнице Мунго и ещё много кому помогает ради поддержания статуса. Просто теперь не бравирует этим, как раньше. Если собираешься бросить вызов высшему обществу, то уж постарайся перед этим прикрыть свою спину.
— Легко сказать, — буркнул Гарри и вздохнул. — Свидетели как сквозь землю провалились.
— Ну, в этом нет ничего удивительного, если Малфой сказал правду насчёт Пожирателей смерти, — заметила Гермиона, потупив взгляд. Ей было неловко вслух признаваться, что она поверила ему.
— И ты туда же? — Гарри холодно на неё покосился. — Давай поменяемся должностями. Ты явно лучше знаешь, что нужно делать.
— Пожалуй, откажусь, — усмехнулась Гермиона. — Я шесть лет делала за вас с Роном домашние задания. Со своей работой как-нибудь справляйтесь сами.
— Тогда можно мне уже пойти и заняться делами, м-а-а-м? — протянул Гарри. Отчаявшись по-хорошему найти потерянный реестр, он использовал заклинание призыва. Покосившаяся стопка книг и пергаментов свалилась с тумбочки, когда из её основания выпорхнул тот самый документ. — Ты права. Пора бы здесь прибраться, — вздохнул Поттер, оценивая масштаб разрушений. Он повернулся к Гермионе. — Я отправил Драко сову.
— Правда? — удивилась она. — Это ты правильно сделал.
— Просто подумал, может быть, Младший убедит Старшего выложить всё начистоту. Но Драко ничего не ответил. И не явился в Министерство. А ты знала, что они с матерью съехали из поместья в Уилтшире? — спросил Гарри.
— Я не читаю страницы со сплетнями. У меня аллергия на Скитер. Хорошо, что её место теперь на последних полосах, — заявила Гермиона, брезгливо поморщившись. — Но я рада, что Драко наконец-то понял, что на самом деле из себя представляет его папаша, — произнеся это вслух злорадным тоном, она почему-то испытала укол совести и, чтобы побыстрее избавиться от этого чувства, засобиралась уходить. — Не буду больше тебя отвлекать. Заберу свой рождественский подарок и отправлю письмо миссис Уизли.
— Гермиона, нет… Мы с Джинни в субботу ужинаем в Борроу. Дай мне пережить этот день спокойно, — взмолился Гарри.
— А тебе на день рождения подарю шар-напоминалку, — сказала она, проигнорировав жалобный взгляд.
— Хорошо-хорошо. Я всё понял. Мне очень стыдно. Завтра ланч за мой счёт.
Гермиона переступила с ноги на ногу, крепко прижимая к себе цветной пакет с вязанным свитером. Она внутренне напряглась, словно стыдилась того, в чём собиралась признаться.
— Совсем забыла сказать, — начала она, прочистив горло. — Я планирую взять пару дополнительных выходных. Вообще-то, мой мини-отпуск должен был начаться сегодня, но я пришла, потому что хотела с тобой поговорить.
— Родители? — вполголоса спросил Гарри, присев на край стола. Гермиона отрицательно покачала головой, и тогда он улыбнулся. — И где же ты планируешь провести выходные? В парижской библиотеке? — он прыснул от смеха.
— Будешь издеваться, я трансфигурирую тебя в книгу, и в этом бардаке тебя никогда не найдут, — с кривой улыбкой пригрозила волшебница и направилась к двери.
— Пришли мне открытку, — весело бросил ей вслед Гарри.
— Постарайся не натворить глупостей, пока меня не будет, — укоризненным тоном ответила Гермиона.
— А ты постарайся натворить, — хохотнул он в ответ.
Улыбка сползла с лица Гермионы, как только за ней захлопнулась дверь. Гарри понятия не имел, глупость какого размаха она планировала совершить. У этой авантюры могло быть только три исхода, худший из которых грозил усадить её в кресло с кандалами для доверительной беседы с Лангармом.
— Гермиона? — раздался за спиной мужской голос. Волшебница резко обернулась. Из приоткрытой двери дальше по коридору выглядывал Кассиус. — Прости, если напугал, — он дружелюбно улыбнулся и вышел к ней.
— Ох, ничего страшного, — покачала головой Гермиона и тоже улыбнулась. — Привет, Кассиус, — она помахала ему, но, смутившись этого детского жеста, быстро спрятала руку за спину. — Э-э-э, как продвигается расследование?
— Ищем свидетелей. Ищем пропавшие палочки, — ответил аврор, тяжко вздохнув. — В Лютном переулке народ не горит желанием сдавать своих. Все боятся привлекать к себе внимание, чтобы на них тоже чего-нибудь не накопали, — сказал он, приблизившись на расстояние вытянутой руки.
Гермиона невольно засмотрелась на аврора. Кассиус был довольно высоким. И вполне симпатичным… по общепринятым меркам, конечно же. Не то чтобы она раньше часто об этом размышляла.
— Не люблю вешать ярлыки, но, думаю, в Лютном переулке едва ли найдётся хоть один волшебник с незапятнанной репутацией, — отчеканила она на одном дыхании и прикусила щёку изнутри за то, что, как ей показалось, слова прозвучали чересчур надменно. — Я хотела сказать, обитатели там скрытные не без причины.
Кассиус улыбнулся и кивнул.
— Послушай, Гермиона, я давно собирался спросить кое о чём… — замялся он, но взгляд не отвёл, внимательно наблюдая за реакцией. — Не хотела бы ты сходить куда-нибудь со мной?
Её глаза расширились от удивления.
— Я… э-э-э… сходить куда-нибудь? — запинаясь, переспросила Гермиона. Кассиус снова кивнул. — Конечно. Да. Почему бы и нет, — она улыбнулась, чувствуя, что щёки вот-вот покроются красными пятнами.
— У тебя выходной в воскресенье. У меня тоже, — быстро сказал он, не дав Гермионе шанса уточнить, откуда ему известен её рабочий график. — В Ирландии будет проходить отборочный матч по квиддичу. Но если не любишь квиддич, можем сходить в паб.
— Паб — звучит отлично! — воскликнула Гермиона, опешив от такого напора. — Вот только… Возможно, я буду очень занята на этой неделе. Семейные дела, — уточнила она, робко улыбнувшись. — Если не возражаешь, я отправлю сову в воскресенье и дам тебе знать, смогу ли прийти, — сказала она и мысленно отругала себя за сухой канцелярский тон. Похоже, она совсем разучилась общаться с людьми вне работы.
— Ты очень предусмотрительна, — ухмыльнулся Кассиус. — Буду ждать твою сову. Если откажешься, попрошу её составить мне компанию в пабе.
Распрощавшись с Уоррингтоном, Гермиона поспешила закрыться в своём кабинете, чтобы прийти в себя после внезапного «нападения» и осмыслить, на что она подписалась. Сидя за столом и безуспешно борясь с глупой улыбкой, она почему-то первым делом вспомнила о Джинни. На шестом году в Хогвартсе она вместе с Роном и Гарри играла против слизеринской команды Кассиуса. Стоит ей узнать о предстоящем свидании, и она перескажет все замшелые шутки на тему страстного увлечения Гермионы квиддичем. Что ж, она пережила это в школе, переживёт и сейчас.
«Немедленно выброси эти глупости из головы, Грейнджер», — мысленно одёрнула она себя, пока книжные полки и портрет Трэверса не заволокло плывущим перед глазами розовым туманом. На календаре была только среда, а из-за планов на вечер воскресенье, казалось, должно было наступить, по меньшей мере, в следующей жизни.