— Что, вызвала группу поддержки? – спросил Джунмён у Юджин. И громко, едко рассмеялся. – Кто бы сомневался.
— Живо отдай свой чёртов мобильный, − прорычал Кай, бросившись к шатену.
— Прости,
братец, − пожал плечами тот. – Слишком поздно. Мой секретарь уже получил копии. Завтра утром, ты и профессор О будете на обложке каждой газеты в Корее.
— Братец? – прошептала Хана. – Джонин, он…
— А что, твой парень не рассказывал тебе? – гадким голосом протянул Джунмён. – Я его сводный брат. Другой сын гендиректора. Вот почему мы всю жизнь соперничаем.
— Обалдеть, − пробормотала Юри. – Они… они братья?
— Что?! – Крис переводил взгляд с Сухо на Кая и обратно. Он дружил с обоими вот уже несколько лет и знал, что они терпеть друг друга не могли. Но
братья?
— Как ты мог молчать и ничего мне не рассказывать? – строго вопросила Хана, повернувшись к Каю. Тот внимательно следил за Чунмёном.
Последний усмехнулся. Отчаявшийся, обезумевший от тоски мальчик, открывшийся перед Юджин всего пару минут назад, исчез, а на его месте возник бессердечный, пугающий мужчина.
— Да, мы братья. Но мне стыдно быть родственником такого непроходимого идиота как он.
Крис повернулся лицом к Джунмёну.
— Значит,
это твоё истинное лицо? – Ву смотрел с отвращением. – Сухо, какого дьявола? Ты был отличным малым… даже поразительным. Что с тобой произошло?
Тот щёлкнул языком.
— Я всегда был таким. Двуличным. Озлобленным. Манипулятором.
— Ты просто больной, − прошипела Кёнми. – Как представлю, что равнялась на тебя…
— Всё кончено. – Юри скрипнула зубами. – Мы опоздали. Фото уже опубликовали.
— Всё в порядке. У нас есть скандал помощнее. В сравнении с ним ситуация с Каем и Ханой отойдёт на задний план, − произнесла Юджин.
Джунмён приподнял бровь, весело уставившись на Ли.
— Даже так? И что же может затмить запрещённые отношения между студентом и учителем, в которых замешан сын крупнейшего бизнесмена страны?
Девушка улыбнулась.
— Разве что его второй сын, страдающий
психопатией?
Она вытащила мобильный из кармана и нажала на кнопку, в ту же секунду раздался голос Юджин.
…ты был незрелым придурком. Я знаю, что ты вытворял со своими друзьями: сидели в комнате до трёх ночи, нюхали кокаин и распивали пиво. Обвинили бедного дворецкого за то, что сами разбили любимую вазу твоего отца, которая стоила не одну сотню тысяч долларов. Или тот раз, когда вы пригласили стриптизёрш, пока родители отдыхали на Бали…
Пауза, а затем ответ Джунмёна:
Да, я делал всё это.
Абсолютно все присутствовавшие в зале, за исключением Юджин, стояли разинув рты.
— А ещё вот это.
Я не хочу быть гендиректором! – завопил он. − Я никогда не хотел им быть! Всё чего Я хотел – остаться с тобой на том острове и не заботиться ни о чём! Я всегда хотел быть рядом с тобой, Юджин, потому что любил тебя. Но я не мог подвести свою мать. Она бы страдала от унижения и позора, забытая моим отцом пешка.
— Я записала весь наш разговор, − сказала она Джунмёну. Её взгляд был твёрд. – Я знала, что мне нужен будет козырь на случай, если ты уже отошлёшь фото прессе. Так что я включила диктофон на телефоне, прежде чем войти сюда. Теперь у меня записано твоё признание во всём: в издевательствах над девушкой и другими из-за собственного снобизма, а также другие твои нелицеприятные тёмные стороны.
— Офигеть, Юджин, − выдохнула Юри.
Джунмён выглядел пойманным в собственный капкан.
— Меня не интересует, как ты это сделаешь, − продолжила Ли, прижав руки к бокам. В её крови бурлил адреналин, − но эта фотография
не должна увидеть свет. Угрожай СМИ судебным иском. Объяви, что фото поддельное. Иначе однажды ты можешь проснуться в психиатрической больнице. И тогда ты
точно потеряешь свою работу, и, возможно, будешь отчислен из университета.
Все смотрели на Юджин абсолютно обескураженные произошедшим.
Она спасла нас, отстранённо подумал Кай, пребывая в глубочайшем ступоре.
Юджин спасла Хану и меня.
В глазах Джунмёна появилось отчаяние. Он пристально смотрел на Юджин несколько минут, не проронив ни слова.
— Всё будет впустую, − еле слышно промолвил он. – Всё… вся моя жизнь… потеряет смысл, если я не стану следующим гендиректором.
Ли бросила на него острый взгляд.
— Ты должен был трижды подумать об этом, прежде чем затевать
грязную игру.
Ребята поражённо смотрели, как плачет Джунмён. Солёные слезы скатывались по его лицу к подбородку, срываясь вниз, глаза опухли и покраснели. А его тело начало крупно, болезненно сотрясаться. Несмотря на сложившуюся ситуацию первым желанием Криса было подойти и успокоить друга.
Но Юджин удержала его за руку и покачала головой.
— Оставь его, − проговорила она тихо.
Юри выглядела так, словно ей вот-вот станет плохо. Кай смотрел на своего брата, окаменев.
— Хорошо, − наконец, произнёс Джунмён слабым голосом. – Я сделаю это. Я не позволю распространить эти фото.
***
Две недели прошло с того дня, когда жизни Ханы и Кая были едва не разрушены Джунмёном.
Две недели с тех пор, как КПП всю ночь после столкновения с Сухо провели перед ноутбуком, кусая ногти и постоянно проверяя новости, пока окончательно не убедились в том, что фотографии никуда не просочились.
После того дня слухи об отношениях между Ханой и Каем только возросли. Они были замечены несколькими студентами и преподавателями в тот злосчастный день. Более того, на девушке тогда не было привычной маскировки, что вызвало ещё большую подозрительность среди студентов.
Кто-то успел сделать фото, где она с распущенными волосами держала в руках свои туфли на высоких каблуках, и вывесил его на университетский форум. Заголовок над изображением гласил
Профессор О: где же сокрыта правда?
Хана была убеждена, что ей объявят выговор и уволят… если бы не вмешался Кай и не поговорил с деканом по душам.
***
Две недели прошло с тех пор, как Джунмён неожиданно исчез, оставив отца в недоумении, а мать сломленную горем.
Юджин понимала, то, что она сделала, было правильным. Она знала, что ей придётся воспользоваться доверием Джунмёна, манипулировать его чувствами, атаковать в его слабое место. Иначе он бы испортил жизнь людям, которых она любила.
Но узнав, что Джунмён просто-напросто пропал, загадочным образом скрылся где-то, Юджин не могла не испытывать чувства вины и грусти, тяжёлым грузом лёгшие на её плечи. Она плакала несколько дней. Она стала вялой и апатичной.
Ли пыталась скрыть своё состояние от Кёнми, Юри и Криса, но её боль буквально кричала о себе в каждом её жесте.
***
Слёзы Джунмёна сломали что-то в каждом из них.
Но, на удивление, больше всего они повлияли на Кая. Кресло гендиректора было практически у него в кармане, несмотря на ярое сопротивление его отца. Он наконец-то обошёл Джунмёна.
Но тогда почему он продолжал думать о своём брате?
