Вкус предательства.

Грею казалось, что он уже на грани от помешательства, при котором орёшь во всю глотку, захлёбываясь в собственном крике, бьёшься головой о стену или пол и сам уже не понимаешь, где реальность, а где иллюзии, навеянные бредом, вызванным невыносимой болью и жалкой попыткой уставшего от мучений сознания убежать от всего этого. О да, Джеро в своём желании превзойти самого себя в степени изощрения при издевательствах над теми, кто попадал к нему в руки оказался ужасающе предсказуем - тот чёртов тазик с помоями, которых ледяной нахлебался до таких жутких приступов рвоты, при каких кажется, что блевать уже настолько нечем, что при следующем спазме точно внутренности через глотку наружу полезут, был только началом кошмара, уготовленного для трёх сидящих на одной цепи и измученных донельзя волшебников. Да один тазик настолько вывел Отмороженного из равновесия, что невольные мысли о перспективе сдохнуть прямо сейчас, дабы перестать чувствовать всё то, что ныне происходит, стали въедливыми червями точить его разбитую в кровь голову. Джеро, довольно хмыкая при виде того, как этот ледяной, увидев, что, если он добровольно не окунёт свою наглую морду в невыносимо смердящую жижу и не преклонится перед ним, то Роуга дознаватель точно придушит к чёртовой матери, поспешил поддаться на эту жестокую уловку, всё-таки не забывал о цели своего допроса и время от времени дёргал цепь на шее теневого убийцы драконов так, чтобы и Чени, задыхаясь и таща за собой прикованного к нему Стинга, был вынужден приподняться за ней, и Фуллбастер следом за ним из вязкого месива вынырнул. А ему тяжело было торчать в намертво забивающей и нос, и рот помойной вязкой жиже, это полицейский видел - пока он держал Роуга так, что ледяной вынужден был сгибаться перед ним и сам себя попросту в помоях топить, тело его уже отдельно от его сознания выдавало это, содрогаясь в непроизвольных конвульсиях, а откуда-то из глубин подпрыгивающего от его рывков тазика время от времени раздавалось глухое протяжное булькание, свидетельствующее о том, что дышать ледяному нечем. Каждый раз, изволив вынудить Фуллбастера вынуть заляпанную отвратно смердящей жижей голову из таза, Джеро вкрадчиво интересовался, не припомнил ли ледяной, как же на самом деле расколдовать тех, кого он подверг своим чарам. - Я ж сказал тебе, как их расколдовать, - каждый раз повторял одно и то же Грей, чувствуя, что и слёзы из глаз, и кровь, и адская боль по всему телу, и эти поганые цепи, и отсутствие хоть какой-то возможности нормально отдышаться, и вязкие сгустки до тошноты воняющих помоев, облепившие лицо - всё мешается в настолько невыносимый калейдоскоп, что он уже теряться в пространстве начал. И снова вынужден был окунаться в помои на потеху Джеро, перекрывая себе тем самым доступ кислорода и корчась от боли и нехватки воздуха. Дополнительной остроты всем его мучениям добавляло то, что от жутко неудобной манеры заковывания с драконами на одну цепь уже простейшие движения, вроде попыток согнуться или разогнуться, следуя за рывками цепи в руках полицейского, вызывали такую невыносимую ломоту в каждой мышце, что от боли аж выть хотелось, что есть мочи. Кончилась вся эта жуткая катавасия тем, что бедного Отмороженного стало выворачивать прямо в стоявший перед ним таз, и, когда настал миг в очередной раз склониться из-за того, что Джеро чуть шею пустившему кровавую пену изо рта от удушья Роугу не вывихнул, слишком резко дернув за цепь, Грей на миг замер, понимая, что сейчас его ждет... Наверное, сейчас Саламандр наслаждается вкусностями и пивасиком где-нибудь в Магнолии, гуляет в свое удовольствие или мнет округлости Люськи, балдея от происходящего. А он с его подачи теперь вынужден собственной блевотиной давиться. Превосходно. Как бы там что ни было, сдавленный хрип уже закатывающего свои красные глаза Прохиндея вынудил ледяного на то, на что он при условии, если бы перспектива загибаться от удушья тяжело раненым светила бы чисто ему, ни за что бы не пошел. На последнем издыхании пробормотав бессвязные оскорбления в адрес Джеро и мысленно пожелав Саламандру сгореть (нет, лучше заживо во льду загнуться, он же так холода не любит) в аду, Грей вдохнул поглубже, зажмурился, чувствуя, как от боли свело каждую мышцу лица, разбитого в кровь и залепленного грязными комками ссыхающегося на коже вонючего месива... и одним рывком нырнул во все то, что сейчас давило невыносимым смрадом, жгло дыхательные пути до едкой тошноты и гулко плескалось в чертовом тазике. Джеро даже заинтересованно хмыкнул - он заприметил, как, дабы хоть немного облегчить страдания своего раненого сокамерника, Отмороженный добровольно сам себя в помоях топить начал. Так, ладно, рассудил для себя полицейский, с тем, как грамотно оказывать давление на этого выродка ледяного, он примерно определился, слабое место этого осмелившегося выводить его из себя нахала найдено. Странно даже для такого, как он - совсем отказывается поддаваться на уговоры, угрозы или идти на контакт после применения жестоких пыток, а, стоит взяться за кого-то другого, он тут же реагировать начинает. Что ж, мысленно кивнул сам себе Джеро, значит, пора бы на кого-нибудь из дракош переключиться. Заодно и у них поспрашивать про то, в честь чего же это они надумали с поедания свининки, баранинки или говядинки переключиться на питание человечиной... Он медленно, с видом уверенного в себе хозяина положения сделал круг, пройдясь рядом с вздрагивающими от каждого его шага волшебниками, подмечая про себя, что белобрысому дракону уже страшно до одури, хотя особо им он ещё не занимался. А вот у черноволосого убийцы драконов скорее сквозила во взоре какая-то обречённость, усталость... но не страх и явно не готовность выложить всё, как на духу. Таких после общения с выбешивавшим его своими дерзостями Фуллбастером Джеро не любил, и потому моментально решил, что следующим по списку допрашиваемых пойдёт Роуг Чени. Заодно, потрепав его, он посмотрит, может, Отмороженный соизволит заговорить нормально... Схватив раненого и белеющего лицом с каждой секундой всё страшнее и страшнее Роуга за волосы и посмотрев в упор на оглядевшие его с вялым безразличием красные глаза, Джеро материализовал при помощи своей магии прямо из воздуха усыпанную по всей длине хлыста мелкими, но больно ранящими остриями плеть и замахнулся было, вздумав отходить узника ею прямо по обескровленному лицу. Резкий рывок - и трое пленников завалились ему под ноги, а плеть приземлилась где-то между Фуллбастером и Эвклифом. Судя по тому, что до слуха полицейского донеслись два гортанных рыка с шумными выдохами, он умудрился задеть обоих... но только не того, кого хотел. - Слышь, сволочуга, - вскинулся Стинг, трясясь всем телом и начиная испытывать бешенство от того унизительного положения, в котором они все теперь находились, и от того, что брату он сейчас ничем в таком состоянии помочь не мог, - не трожь Роуга, он и так ранен! Фуллбастер ничего не сказал, лишь уставился на дознавателя этим своим озлобленным и преисполненным неприкрытого вызова взглядом, который доводил его до тряски. Джеро не любил, очень не любил, когда даже после болезненных пыток и жутких унижений жертва всё равно не оказывалась сломленной. А этого упыря сломать ну никак не получалось. Даже с выпачканной помоями и разбитой в кровь рожей, валяясь у него в ногах закованным в цепи, он всё равно продолжал держать себя так, словно это Джеро находится в зависимом положении, а не он... - Думаете, будете тут барахтаться в цепях и сможете собой прикрыть этого выродка? - склонив голову, он ещё несколько раз прошёлся плетью, награждая и Грея, и Стинга болезненными и жестокими ударами, от которых никуда им было не скрыться. Кровоточащие полосы багровели и набухали, расползаясь по их лицам, торсам и плечам, пленники бились в оковах, пытаясь удержаться хотя бы так, чтобы не передушить друг друга к чертям собачьим... Но с Роуга сползать ни в какую не желали, упрямо закрывая его собой. - Вот, значит, как, - разочарованно цокнул языком Джеро, обрушив на Грея и Стинга ещё град жутких по силе ударов и так и не сумев их заставить приподняться так, чтобы Чени стал для него открыт. - Какое трогательное единение... Буду вынужден его нарушить и заставить вас делать то, что мне надо. Хлопок в ладоши - и из потолка, угрожающе лязгнув, валится цепь, увенчанная крюком, подозрительно смахивающим на рыболовный. Грей затравленно покосился на сорвавшийся с потолка в очень опасной близости от его лица крюк, непроизвольно дёрнувшись, но сумев заставить себя удержаться в том положении, которое они со Стингом по негласному и одновременному порыву умудрились принять в жалкой попытке защитить и без того едва державшегося из-за тяжёлых ран и удушья Прохиндея от очередной порции мучений. Что Джеро задумал - он пока ещё не особо понимал. Но нутром чуял - точно уж ничего хорошего. Следом же, склонившись над ним и схватив его за лицо, пытавший их дознаватель оттянул нижнюю губу ледяному и начал прямо на живую загонять туда изогнутый острый кусок металла. С шумом задышав и забившись от боли, Грей невольно почувствовал себя попавшейся на удочку рыбиной. Где-то под ним захрипел Роуг, которого Отмороженный, пытаясь вырваться, ненароком придавил тяжестью собственного отказывавшегося ему повиноваться тела, справа зашипел цепенеющий от страха из-за осознания того, что им всем предстоит, Стинг... Но Джеро сейчас был в более выигрышном положении - сладить с избитым до полусмерти, вымотанным и скованным волшебником было не так уж и сложно. А следом, впадая в безумие от того, что всё лицо будто бы рвать в клочья заживо начали, Грей аж взвыл и вынужденно потянулся за поднявшейся вверх цепью. Тяжело дыша, и Роуг со Стингом потащились за ним, кое-как усаживаясь. У Чени сил держаться уже не было, и, запрокинув голову, он обессиленно упёрся затылком в спины тех, с кем одна цепь их теперь накрепко сковала. А ледяной, уже непроизвольно колотясь от лишающей последних крох рассудка боли, ошалело пытался повернуться, чтобы понять, что хочет сделать человек, которому в искусстве пытки равных точно сыскать тяжеловато. Только вот повернуться не получалось - теперь из-за того, что губа его была пробита крюком, он вынужден был сидеть с прямой спиной и поднятым вверх лицом, дурея от боли и держась хотя бы так, чтобы не разорвать себе всё от губы до подбородка напрочь. А Джеро тем временем начал жестоко избивать и без того загибавшегося Прохиндея, сводя с ума всех троих тем, что дёргаясь и клокоча горлом от боли, Роуг ненароком то Жалу глотку сдавливал так, что тот аж синел от удушья, то буквально живьём насаженному на острый крюк Грею чуть ли не шею сворачивал своими резкими рывками. На крики у Прохиндея сил уже не осталось, но от его сдавленных вымученных стонов ещё страшнее становилось - похоже, теневому уже совсем худо приходилось. Световой убийца драконов сорвался первым, начав буквально навзрыд выкрикивать, что человечину они с братом ели по незнанию, что про дела Грея и Ледяной Гипноз он ничего не знает... Ну тут Отмороженный вздохнул с облегчением. Спасибо, хоть хватило у дракоши мозгов промолчать про то, что Ледяной Гипноз - это попросту враньё, вяло подумал он, понимая, что, похоже, тут-то им всем конец и настанет, и теша себя лишь тем, что Джу, Гаж и Леон теперь в стороне от этого кровавого кошмара. Что удивило Грея, невольно закрывавшего глаза от боли, разливающей свою едкую отраву по всему лицу при шевелении чёртова крюка в губе, - увидев, что сотворил с ним Джеро, Стинг начал всеми силами пытаться держаться так, чтобы Отмороженному дёргаться приходилось по минимуму. А Джеро, видя, что ни от драконов, ни от Отмороженного он желаемого не добивается, перешёл к следующей стадии издевательств. По очередному хлопку его ладоней из ниоткуда появились искрящиеся и издающие мерный и раздирающий барабанные перепонки треск провода, увенчанные присосками из металла. Грей аж сдавленного хрипа не сдержал, когда холодные металлические пластинки начали обжигать располосованную ранами и порезами кожу, оседая на его теле... Он уже понял, что сейчас будет. Стинга и Роуга облепили точно такие же металлические присоски с проводами, вьющимися до самого потолка и уходящими своими концами куда-то туда же, куда и цепь с крюком, раздирающим пол-лица ледяному. А потом их всех троих сотряс разряд такой силы, что ни один из них соображать на протяжении минут десяти не мог. Корчась и срываясь каждый в разные стороны, все трое сейчас ещё дополнительных мучений друг другу добавили из-за того, что непроизвольно бились на цепи, державшей их намертво прикованными друг к другу. Никуда не деться, никуда не сбежать, остаётся только вспомнить о том, что им надо пытаться держаться так, чтобы из-за того, что их держит друг подле друга чёртова цепь, ещё хуже друг другу не делать. Надо вспомнить о том, что теперь неосторожное движение одного отзывается на них на всех... надо, но не получается. Сдавленные клокочущие вопли чуть не вывихнувшего себе шею из-за крепко державшего его за губу крюка Грея и получившего с ноги от Джеро по лицу и в печень Стинга, слабые протяжные стоны полуживого от ран Роуга, лязг металла, треск в наполовину порвавшихся от конвульсий пленников проводках - всё это слилось в какофонию, услышав которую, любой случайный свидетель этой жуткой пытки дал бы ноги куда подальше из этого подземелья, чтобы этого не слышать и не видеть того, как заходятся в тряске три едва державшихся волшебника. А жестокость Джеро только набирала обороты. Видя, что Прохиндей и так уже на грани от того, чтобы дух испустить, он хлыстал его уже блестевшей от крови трёх узников плетью, требуя рассказать правду про то, как они ели людей, и параллельно переключаясь на созидателя льда с изматывающим его своей монотонной вкрадчивостью вопросом про то, как же снять проклятие с людей, которых он заколдовал. Крюк уже начал ездить туда-обратно в губе Грея, въедаясь в десну и распарывая лицо изнутри. И тут Фуллбастеру, дуреющему от боли и уже смирившемуся с тем, что лучшее, о чём им троим остаётся мечтать - это казнь, пришла в голову последняя шальная идея насчёт того, как бы им со Стингом хотя бы долю совсем сдавшего из-за этой пытки Роуга облегчить. А что - ему уже терять особо нечего, поганый крюк уже располосовал его изнутри... Особо ничего не изменится, если он разорвёт губу, обзаведясь уродливой рваной раной снаружи. Зато хоть не будет корчиться, как рыбина на крючке. Хватит уже тешить своей беспомощностью этого копа, пристающего к ним с расспросами, суть которых уже туго до каждого из них доходила. Переставая понимать, чего от него хотят, и чувствуя, что с чёртовым крюком в губе попытка заговорить невероятно болезненно отзывается в каждом его нерве, Грей всё-таки смог сделать над собой усилие и сдавленно просипел так, чтобы Стинг его услышал: - На счёт три рвём и валимся в угол. Про угол, признаться честно, Жал скорее додумался сам, чем разобрал из невнятного выдоха своего сокамерника. А Грей, зарычав от боли после того, как плеть в руках Джеро свистанула его по груди, оставив на ней длинный и идущий наискось вниз в сторону паха след, задёргал немеющей от разодравшей кожу до крови цепи рукой, давая тем самым Стингу сигнал, что он начал свой обратный отсчёт. Три... Чёрт, а цепь так намертво въелась в кожу на запястьях, окольцевав руки усыпанными кровоточащими лоскутами язвами, что даже эти слабые попытки дёрнуться заставляют потеряться в пространстве, невольно обмякнув. Два... Джеро хватает его за волосы, угрожая вырезать глаз сначала ему, потом изуродовать и Роуга со Стингом за нежелание говорить то, что он хочет услышать. Грей искренне попытался послать куда подальше того, кто их, ещё живых, умудрился за сравнительно небольшой промежуток времени превратить в отбивные с кровью, но из-за крюка в губе, удушья и бессилия вышел лишь неразборчивый клёкот с кровавой слюной, которая, пенясь и пузырясь, поползла к рассечённому плетью подбородку. Один. Очередной взмах располосовавшей всех троих плети - и вдруг Грей и Стинг делают совместный рывок, заставив Джеро ошеломлённо хмыкнуть в тот миг, когда усеянный металлическими шипами хлыст обвивает петлями пустоту, образовавшуюся на том месте, где секунду назад сидели трое, которые, как казалось, не могли никуда от этого удара деться. Ан нет, смогли. Правда, в то же мгновение по тюремному коридору разнёсся отчаянный вопль, больше походивший на рычание израненного и загнанного в угол зверя. Это просто к Грею Фуллбастеру пришло ужасающее осознание того, что, оказывается, заживо рвать самому себе лицо, срываясь с крюка, на который его подцепили - это нереально больно. Так больно, что забываешь нахрен про попытки заставлять себя заткнуться, забываешь, кто ты, где ты, забываешь, что вообще происходит, забываешь про всё, оставшись один на один с истинной, настоящей болью и уезжающей в дальние дали на продолжительные гастроли крышей. Но зато ледяной и световой умудрились вытворить то, что не поддавалось никаким законам логики. Когда Отмороженный резко дёрнул головой, раздирая себе пол-лица и срываясь с крюка, на который его насадил Джеро, Стинг взял на себя и его, одуревшего и потерявшегося от боли, и уже забитого до пограничного между жизнью и смертью состояния Роуга. Матерясь и вопя во всю силу своей уже надорванной от крика глотки, блондин умудрился заползти в самый угол камеры и расположиться так, чтобы еле живой Прохиндей оказался прикрыт им и пытавшимся помочь ему, но тонущему в океане адской боли Греем. А потом, задыхаясь и трясясь, скованные друг с другом и прикрывающие собой уже практически подыхающего под ними сокамерника световой убийца драконов и ледяной созидатель затравленно уставились на приближающегося к ним Джеро. Только сейчас до Грея начало доходить кое-что. Ну смогли они с Жалом, ну прикрыли на какое-то время Прохиндея... а дальше-то что? Отползли в уголок, брыкаясь, как одна недобитая каракатица, и думают, что Джеро их в покое оставит? Чёрта с два, сейчас он ещё что-нибудь выдумает, это же ясно, как белый день. - Пошёл на хер!!! - всё, Стинг окончательно сорвался, глядя на то, как Джеро, притворно расстраиваясь, медленно идёт к ним, зная, что дальше этой вонючей клетки им никуда уже не деться. - Пошёл на хер, выродок, не подходи!!! Не подходи, я сказал, тварюга, не подходи!!! Полицейский лишь усмехался, словно говоря, мол, я подойду, дракоша, а ты и сделать мне ничего не сможешь, как и эти два полуживых калеки, к которым ты прикованным тут бьёшься. Чувствуя, что порванная половина лица, утопая в его же собственной крови, словно огнём гореть начинает, Грей уставился в одну точку перед собой, дурея от этих надрывных воплей своего сокамерника. Но внезапно израненный и уже, казалось, отключившийся после побоев Роуг встрепенулся под ним и Стингом, едва слышно бормоча, что, кажется, кто-то идёт к ним. И правда - усилием воли заставив себя отрешиться от криков вконец сошедшего с ума от пыток Жала и того, что разорванная губа словно расползается и плавится даже от попытки вдохнуть поглубже, Грей услышал торопливый цокот, который явно могли издавать только женские туфли. - Что здесь происходит? - когда Отмороженный увидел, кого нелёгкая к ним принесла, он такой приступ паники испытал, что ему и самому захотелось начать орать не хуже Стинга. Чёрт побери, затрясся Фуллбастер, чувствуя, что его вот-вот накроет срыв даже хуже того, который сейчас затуманил сознание светового убийцы драконов, только он с великими муками сумел убедить стражу, что Гаж, Леон и Джу не по своей воле ему помогали, только он, как ему казалось, вывел всех из этой игры, которую он проиграл уже по определению, как тут на тебе - ещё одна дурында явилась вытаскивать того, кому уже пути на волю точно нет!.. Теперь-то вот что делать, у него даже что-то невразумительное проблеять сил нет, не то что убеждать кого-то там в чём-то там или прикидываться кем-то там... Издав сдавленный глухой рык, ледяной уже плюнул на то, что от этого движения цепь перетянула его уже изодранную в кровь шею, и опустил разбитую голову, понимая, что смотреть вошедшей в подземелье волшебнице в глаза он уже не в силах. А вот Жал, увидев остановившуюся на пол-пути и аж побелевшую лицом при виде замученных донельзя и едва живых узников, напротив, оторопело затих, таращась за спину раздосадованно выругавшемуся Джеро и ошарашенно шепча имя той, кого он ну никак не ожидал здесь увидеть...