Вкус предательства.

- То же самое у тебя хотел спросить, - просипел Джерар, осознав, что способность разговаривать при виде предателя гильдии "Хвост Феи" к нему вернулась с какой-то подозрительной задержкой. За это время, пока он таращил свои карие глаза на Отмороженного, даже и не обратив внимания на тех двух бедолаг, которые сейчас с ним на одной цепи заседали за решёткой, Фернандеса бесцеремонно затолкали за эту же самую решётку и силой поставили на колени рядом со словно замершими каждой порванною жилой узниками. Потом полицейские, продолжая его удерживать в этом не очень-то радующем его своей унизительностью положении, любезно дождались, покуда латающие то рычащих, то вскрикивающих, то обессиленно хрипящих от невыносимой боли двух убийц драконов и одного ледяного созидателя медики, орудуя без лишних церемоний, даже должным образом не обезболивая раны, но всё-таки завершат своё дело приведения этих несчастных в относительный порядок. Следом же надменно посмеивающийся Джеро выудил появившиеся по его магии цепи и намотал их прямо поверх тех, что держали между собою Роуга и Грея, тщательно закрепив их при помощи магии, чтобы, не допусти того дьявол, ещё один волшебничек из рядов хвостатых с оков не сорвался, и теперь выходило так, что опешивший от такого поворота Джерар оказался между Фуллбастером и Роугом. - Что ты делаешь, выродок чокнутый?! - выкрикнула Шерри, с ужасом понимая, что в эту минуту ещё один волшебник оказался закованным в смертельную паутину цепей, имеющих свойство спадать лишь с гибелью одного из пленников. - За что ты этого человека посадил с этими заключёнными на одну цепь?! В его деле ведь никто толком не разобрался, а ты умудрился застегнуть на нём оковы, которые снять можно будет лишь со смертью одного из них... - Да наши тут подумали, что казнить пачками всех этих недоносков будет куда выгоднее, практичнее и удобнее, - улыбнулся бритоголовый, издевательски похлопав по плечу нервно дёрнувшегося Фернандеса. - И народу развлекуха, и надсмотрщикам местным потом парить головы над кормёжкой этих скотов не придётся... Да ты не парься, милочка, - казалось, былой испуг после откровенного наезда от коллеги уже пропал, и Джеро снова стал таким же уверенным в себе любителем поиздеваться над теми, кто заведомо загнан в положение жертвы. - Я своё обещание сдержу - и пальцем этих конченых не трону... Тем более, смотри, вот и медиков привёл, они даже оказали кое-какую помощь этим огрызкам недобитым. Жест Джеро, указующего в сторону лекаря, латающего Грея, с которым, увы, пришлось провозиться дольше остальных, источал настолько наигранное великодушие, что Шерри готова была поклясться - только желание вызволить теперь уже получалось, что четверых крайне невезучих бедолаг сдерживало её от повторения экзекуции, которую она устроила товарищу старшему дознавателю несколько ранее. И вообще, содрогалась Бленди, с ужасом глядя на то, как топорно работают приглашённые Джеро врачи, да разве же вот это грубое распарывание и без того рваных ран тупыми иглами и резкое натяжение аж скрипящих в разодранных мышцах и обагряющихся кровью этих трёх несчастных нитей на живую, без малейшего обезболивания, можно назвать приведением заключённых в порядок?.. Когда последний из ещё не окончивших свою работу медиков взялся за лицо невольно закатившего глаза от жуткой боли и сдавленно захрипевшего Грея, даже Джерару откровенно не по себе стало. Резким рывком запрокинув голову уже не сумевшего сдержать лютой тряски в каждом нерве парня, тот просто сжал неумолимо расползающиеся кровавыми лохмотьями порванные края раны на лице Отмороженного двумя пальцами одной руки и, словно не замечая того, что заключённый уже едва трепыхается в его руках, и близок к глубокому обмороку, начал так резко штопать его губу, что всех, кто имел наблюдать эту сомнительного удовольствия картину, аж скривились от ужаса. Словно издеваясь, он затягивал в длинную дорожку кривых стежков гораздо больше краёв ещё чудом уцелевшей кожи, от чего лицо Грея оказалось настолько болезненно стянутым, будто ему и впрямь не просто губу, а весь рот намертво зашили, и теперь даже дышать получалось с какими-то аж до самого нутра раздирающими муками. - Да ладно вам, - развёл руками медик после того, как стащил и без того постоянно сползающие и окровавленные резиновые перчатки, - всё равно ему нет разницы, со штопаной рожей он помрёт, или нет... А так хоть сто процентов крови меньше потеряет. - Скоты, - сдавленно просипел Роуг, загибаясь от боли и с ужасом осознавая, что из-за очередного приступа он снова скорчился и тем самым начал душить и без того уже совсем в пространстве потерявшегося Грея, да и Стингу причиняя немалые неудобства. Единственным, кто с какой-то удивительной лёгкостью поддался непроизвольному рывку Прохиндея, оказался новичок, которого любезно (точнее, совсем ни капли не любезно) усадили между ним и Фуллбастером, и с которым, судя по их взаимной не особо радостной реакции друг на друга, его ледяной сокамерник ранее был знаком. И даже дело было не в том, что, в отличие от них троих, этот синеволосый тип с татуированной мордой был не ранен, нет... Роуг понять не мог - то ли кажется ему, то ли не хватает чего-то этому странному волшебнику. Будто бы нет в нём того биения жизни, что, как ни странно, ещё теплилось в нём и Стинге с Греем, да и вообще в тех, кто здесь сейчас собрался у дверей их камеры. Такое ощущение, что этот пристёгнутый к ним маг словно не до конца живым каким-то был, и что это за странное чувство было, Чени никак до конца сообразить не мог, так как впервые с этим столкнулся. Хотя... когда теневой прислушался к тому, как напряжённо сопит его пока что притихший братец, откровенно пытаясь понять, что за странности с запахом пришедшего сюда незнакомца, он понял - в своих раздумьях он не одинок, Стинг тоже ощущает что-то инородное, незнакомое, чужое... и, чёрт возьми, неживое какое-то. В итоге, так ничего конкретного относительно их дальнейшей судьбы подлатанным, но замученным узникам и не сообщив, вся столпившаяся у решётки их камеры процессия предпочла удалиться, оставив их наедине друг с другом на одной цепи в обнимку с душащим каждого отчаянием. Лишь Шерри, уходя, обернулась, задержалась немного, чтобы её коллеги и медики ушли подальше, и одними губами шепнула, что обязательно что-нибудь придумает, и с парней требуется только продержаться и дождаться освобождения... ну или побега хотя бы. Грей до последнего смотрел на медленно удаляющуюся на каблуках спиной вперёд Бленди и качал головой с расширившимися от ужаса глазами, словно умоляя подругу не соваться больше к котлу, который нагрели под ними до невообразимого накала, и в котором им неизбежно предстояло быть сваренными заживо в жестоких муках. А параллельно ледяной переваривал сказанное волшебницей, с виду робкой и застенчивой милашкой, а на деле сумевшей заставить самого Джеро валяться у неё в ногах, а потом с невиданной прытью помчаться за медицинской помощью для тех, кого он сам же и искалечил. На них Оковы Смертника, мать их раздери. И в эти чёртовы спадающие лишь со смертью хотя бы одного из них цепи теперь ещё и Фернандес закован оказался. Прекрасный расклад, ничего не скажешь, нервно размышлял Отмороженный, теперь четверым на одной верёвочке дёргаться... Но это ладно. Как он вынес из прошлого опыта своего ношения этих поганых заговорённых оков, совсем не обязательно прямо-таки умирать... достаточно, чтобы сердце остановилось. Тьфу, встряхнулся парень, даже не обращая внимания на то, как оторопело таращится на него Джерар, всё ещё не привыкший к своим сокамерникам и с ужасом переваривающий горькое понимание того, что на одной цепи с ними ему предстоит провести остаток своих дней (ну, по крайней мере, Грею так подумалось, иначе, как он предполагал, с чего бы эта татуированная морда стала бы чуть ли не башку на все триста шестьдесят выворачивать, пялясь на него), о чём он думает... остановить сердце - это ведь и значит стать мёртвым. Но опыт Джуры не давал Фуллбастеру покоя, и, пока сидящие с ним волшебники пытались вяло разговориться, представившись, и с невесёлыми ухмылками горького отчаяния поведать друг другу, как же их нелёгкая сюда загреметь угораздила, он напряжённо размышлял, что, если всё-таки остановить сердце каким-то способом, то вполне можно обмануть эти чёртовы цепи и заставить их рухнуть, давая волю уже онемевшим напрочь конечностям и шеям. Так, ладно, стал соображать ледяной, на уровне рефлекса попытавшись закусить по-ублюдски зашитую губу, но так и не сумев сладить с начисто отказывающей от боли нижней челюстью, допустим, он чисто теоретически готов заставить комок жил и крови внутри своей груди остановиться... пусть даже и нет никаких гарантий, что, обретя свободу от этих поганых цепей, его сокамерники станут пытаться привести его в чувство. Вероятнее всего, он рискует остаться здесь брошенным и мёртвым. Плевать, решил для себя мрачно размышляющий ледяной, это останется на их совести. Помогут ему очухаться и побегут отсюда вместе с ним - хорошо, нет... что ж, зато хотя бы палачам уже не над кем глумиться будет, казнь попросту не состоится, и он хотя бы сдохнет по-тихому, а не заблёвывая кровью всё перед собой и корчась от боли и унижения на потеху зевакам. И в конце концов, в случае его смерти у Шерри отпадёт необходимость пытаться его вызволить, и она займётся уже теми, у кого, как ни крути, теперь точно есть шансы на оправдание и помилование с той поры, как он себя оговорил, сказав, что якобы он силой колдовства заставлял этих несчастных ему помогать. И их мучения с его тупоголовостью и невезучестью наконец-то закончатся. "Да-да, и Джувия себе хоть нормального найдёт, а не такое ходячее несчастье, как ты", - загнусавил тот самый противный внутренний голосок внутри Грея, который частенько доносил ему больно бьющую в самое сердце, но давящую своей неумолимостью истину. - "А то девчонка из-за тебя жизни нормальной не видит с твоими постоянными проблемами, тошнотик хренов". Сердце ледяного, которому скоро предстояло остановиться, причём пока ему самому не было известно, как, при одной мысли Грея о том, что после того, как он окочурится тут в камере, по прошествии какого-то времени Джу будет засыпать уже не на его вечно то бинтами затянутой, то в гипс закованной груди, что не его клочкастую смоляную шевелюру она будет перебирать и ерошить, играя с ней тонкими пальцами, аж зажгло от неприятного ощущения, будто ему уже кто-то на живую дыру внутри пробил... но нет, нет, непроизвольно зажмурился Фуллбастер, настраивая себя на нужный лад, никакой лирики, так будет лучше и для Джувии, и для всех, кто решился когда-то протянуть ему руку помощи, а в итоге сам едва в дерьме по уши не утоп. Так что, даже если Чени, Эвклиф и Фернандес его тут бросят после остановки сердца, в любом случае, смысл рискнуть есть. Так, ладно, стал дальше ломать себе голову Отмороженный... решить-то он для себя всё решил, а дальше что? Как он будет сердце своё останавливать? Скажет: "А ну, стоять!", и оно моментально заглохнет? Ясно же, что нет. А что же делать-то тогда?.. Была у Грея одна интересная особенность. Не сказать, что он всегда подмечал все тончайшие детали или бережно хранил каждое воспоминание из своей жизни... но иногда, когда он думал о чём-то, нужное ему всплывало именно в тот момент, когда он искал решение какой-то проблемы. Ну, или толкало его на безумные и откровенно самоубийственные идеи, вот как сейчас, к примеру. Да, сейчас он скован проклятыми цепями, которые не дают выплёскивать магию наружу, это факт. Но... когда-то ведь Ул говорила им с Леоном, что магия ледяного созидания отличается от всех прочих одной интересной особенностью. - Понимаете, - обняв за плечи двух сосредоточенно пыхтящих над сотворением всяческих ледяных фигур мальчишек, говорила учительница, - у магии созидания льда нет границ. Единственная граница её - лишь ваше незнание или ваш страх. Это волшебство плещется из вас наружу, оно заряжает вас изнутри, когда вы собираетесь для нового удара... Грею вспомнился тот день, когда он весь обратился в сплошной лёд, пытаясь остановить разбушевавшуюся Джувию, узнавшую о том, как с ним поступил Нацу, сдав его копам без долгих раздумий. Тогда ведь и всё нутро его стало одним сплошным льдом, и холод шёл и шёл из него самого, не давая ему уже возможности вернуться в прежнее состояние волшебника с тёплой кровью и живым телом... Ледяной Гроб ведь как таковой тоже заставляет и нутро творящего это смертельное для исполняющего его заклятие становиться подвластной ему стихией, припомнил Грей, содрогаясь от воспоминания о смерти их с Леоном наставницы. ...оно заряжает вас изнутри... заряжает изнутри... изнутри... Точно же! - Ты чего? - прохрипел Роуг, аж растерявшись от того, в честь какого праздника сидящий рядом с ним Фуллбастер так резко дёрнулся, будто судорога какая скрутила. А Грей даже не посчитал нужным ответить, лишь коротко мотнув головой и снова уставившись перед собой в одну точку. Правда, Чени списал эту странную реакцию на слова, которые сорвались с уст обалдевшего Стинга, когда тот услышал один интересный факт от Джерара (который теневой из-за конвульсий ледяного как раз-таки и прослушал): - Джерар, так вы реально с Греем раньше состояли в одной гильдии?! - Вы точно тут друг друга убивать сейчас не начнёте на радостях от такой встречи? - криво и явно вымученно ухмыльнувшись, попытался пошутить Эвклиф. Джерар шутку не особо оценил - заметно стушевался и бросил быстрый, но явно нервный взгляд в сторону Грея. А Отмороженный и разбитой в кровь и как попало заштопанной бровью даже не дёрнул, продолжая напряжённо думать о своём. Если он не может выплеснуть магию наружу, то, раз Ул сказала им когда-то, что вся эта сила идёт из самого их нутра, то что мешает ему применить её на себе самом изнутри?.. Да, любой волшебник может пытаться своей силой воздействовать на себя своей стихией, но только вот, к примеру, если погрузить своё сердце во тьму в физическом смысле этого слова, сердцу ни горячо ни холодно будет. В грудной клетке фонариков изначально никто не ставит. Если попытаться погрузить своё сердце в потоки слепящего света, можно просто сжечь себя заживо изнутри (если потоки будут горячими), но шансов на восстановление потом нет. Практический толк от плавания сердца в волнах эфира Грей даже в мыслях комментировать отказался. А вот лёд, как он окончательно понял, подходил идеально. Заморозка сердце остановит, разморозка, если рассуждать логически, заставит забиться вновь. Даже если разморозки этой и не будет, если и сбегут его трое соседей по камере без него, вряд ли тюремщики о чём догадаются, когда найдут его валяющимся на полу камеры. Примут за покойника и скинут на задний двор собакам на корм. Ничего страшного, обречённо подумал Фуллбастер, всё равно, если он превратит своё сердце в глыбу льда, вряд ли ему посчастливится очнуться именно в тот чудный миг, когда тюремные псы будут рвать в клочья его окровавленное и зияющее самыми разными по степени уродливости ранами тело. Даже если и очнётся - уже по барабану. Главное, что ни Джу, ни Леон, ни Шерри, ни Леви, ни Гаж этого не увидят уже. И только, собравшись с силами и мысленно сказав себе, что всё уже решено, Грей начал пытаться сконцентрироваться для того, чтобы понять, а остались ли какие-то силы у него вообще, и есть ли чего там черпать в этом самом "изнутри", как Джерар аж огорошил его неожиданным вопросом: - Грей... это что же получается, нас всех теперь казнят? - Как ты быстро имя моё вспомнил, стоило оказаться со мной на одной цепи, - желчно усмехнулся ледяной, с ужасом отмечая про себя, что разговаривает он примерно на том уровне, про который в народе с пренебрежением отзываются в стиле "кое-что ниже пояса изо рта вынь, а потом говори". Да уж, вот что называется, зашили рану, изуродовав ещё хуже, чем сначала было... Но даже несмотря на боль в неумолимо отекающем от прилившей крови лице, Фуллбастер не смог отказать себе в удовольствии поддеть Фернандеса, оказавшегося с ним неизвестно по каким (увы, беседу Джерара с Роугом и Стингом он прослушал) причинам в одной с ним каталажке: - Во время нашей последней встречи конченая тварь и гнилая паскуда - это ещё самое вежливое, что я в свой адрес от тебя слышал. Да, Жор, нас всех казнят. И тебя вместе с нами. И разбираться не будут. Копы нынче ушлые, ни улик, ни доказательств им не надо, они и так отменно справляются. Так что добро пожаловать в наш клуб. Джерар аж смешался, скривившись от неприятного напоминания о том дне, когда волшебники "Хвоста Феи" дружным скопом измордовали Грея возле торгового центра в Магнолии... но тут же выпрямился, даже не обратив внимания на то, что этим рывком он потащил глухо рыкнувшего ледяного за собой, невольно вынуждая того сидеть с выпрямленной до болезненного прогиба спиной. - Знаешь что? - сердито обронил он, решив, что вот такое поведение предателя гильдии, как минимум, здорово задевает его гордость честного волшебника (который всего-то оказался жертвой жуткого стечения обстоятельств, ненароком став причиной смерти Рена Акатсуки). - Не ровняй меня с собой, я здесь, хоть и за дело, но не имел при этом злого умысла, когда по неосмотрительности протаранил тачку того бедолаги. - Он говорил, думая, что в момент их с драконами представления друг другу Грей его слушал, а не витал в своих мыслях относительно остановки собственного сердца. - А ты... - А что он? Теперь дёрнулись все. Никто не ожидал, что в этот разговор ввяжется Роуг, которого, хоть и заштопали на живую, точно так же, как и Грея со Стингом, но даже таблеток лишних дать не соизволили, чтобы хоть немного облегчить его мучения. А Чени, кашляя и трясясь, но стараясь держаться, чтобы и без того уже скрипящего зубами от того, что Фернандес буквально вынуждал его сидеть навытяжку, Грея совсем не добивать очередной порцией удушья или выламывания и без того уже отказавших к чертям рук, продолжил: - Ты говоришь так, будто своими глазами видел, как Грей делал всё то, что ему приписывали. А откуда ты знаешь, может, он и не делал этого всего, может, он по глупости сюда попал или по чьему оговору? - Ну вот ещё, - покачал головой принявший Чени за какого-нибудь скрытого сообщника Отмороженного Джерар. - Нацу врать не будет. Он не таков. - Вот видишь, дурья твоя башка, - с язвой рыкнул Фуллбастер, чувствуя, что пытаться сконцентрироваться на том, что он задумал, при такой ломоте в каждой словно на дыбе растянутой мышце, да ещё и под болтовню его соседушек - дело явно не из лёгких, - ты же сам всё слышал - Нацу врать не будет, Жора ведь лучше знает, не так ли? - Не успел возмущённый таким цинизмом Джерар хоть что-то ответить человеку, с которым судьба не просто до одной тюремной камеры - до одной цепи его довела, как ледяной зло выпалил: - А теперь заткнитесь и, сделайте одолжение, хотя бы ко мне не приставайте со своими проповедями и допросами. Между собой воркуйте, а ко мне не лезьте, пока нахер всех вас не прибил! - Интересно посмотреть, как ты это сделаешь в твоём-то положении, - невесело улыбнулся Роуг, в отличие от замершего калёной струной Джерара отчего-то решив, что угрозы этого чиканутого ледяного скорее забавляют, чем оказывают должное впечатление, которое он пытается произвести, чтобы отгородить своих друзей от всей этой мясорубки. - Ещё слово - и я тебя сожру, - замогильным голосом процедил парень, попутно чувствуя благодарность за то, что Фернандес разозлил его своим выпендрёжем, а Чени - своим трёпом с явным налётом попытки его защитить. Внезапно он почувствовал тот самый очаг в себе самом, который нужно было всего лишь распалить, заставить струиться по жилам, коробя измученное тело жгучим морозом... осталось лишь собрать его в комок и заняться тем самым моторчиком в груди, который настырно колошматился о грудную клетку, непонятно для чего продлевая жуткое существование своего хозяина. Вспомнилось то, как он ползком передвигался по Магнолии, сбежав из тюрьмы, харкая кровью дальше, чем видит, трясясь от изнеможения и ранений, но продолжая свой путь в никуда, рьяно радея за сидящего, как он наивно полагал, в тюрьме Нацу... и то, как он потом своими глазами увидел запись с допроса того, кто, как когда-то он наивно полагал, и под пытками его не сдаст. Тем более уж не оговорит, таща на свободу собственную задницу. Чёрт, а он никогда не думал, что мгновения, когда лёд в самом его нутре, не имея выхода наружу из-за грёбаных оков, начнёт цеплять его сердце, заковывая его в пока что царапающую изнутри острыми кромками ледяную кромку, станут настолько болезненными. Какие-то затяжные хрипы стали помимо его воли срываться с его губ, из-за чего Роуг сразу встрепенулся: - Эй, с тобой чего? Но Отмороженный лишь голову опустил, плюнув на сдавившую глотку цепь, и устало замотал ею, словно говоря, мол, да ничего, ничего... заткнись только. А сам подумал, что немного жаль ему всё-таки будет не увидеть больше неотёсанного, но прямолинейного и сочиняющие убойные песенки - дразнилки про то, что полицаи - козлы, Гажела, не поболтать за бутылкой пива с попивающей чаёк, но не журящей его за тягу к выпивке умничкой Леви, не поразиться ещё раз тому, на что способна мило улыбающаяся и всегда умеющая держать себя в руках Шерри... Мать вашу, а в сердце-то кутерьма какая началась... казалось, каждая ещё не перебитая льдом изнутри жила забилась, запульсировала, задёргалась отчаяннее и сильнее, словно пытаясь убежать от этого мертвенного оцепенения! Грей, хапнув немного ставшего таким недостижимым, будто ускользающего от него в сплошной удушающий вакуум воздуха, почувствовал, что боль за грудиной усилилась. Отлично, значит, всё правильно он делает. Он так до сих пор и не понял, к лучшему ли было то, что Леон подобрал его, стоявшего на карачках, как измученный и избитый ишак под тяжестью наброшенного на него груза... Да, он благодаря помощи брата выжил. Но... скольким людям он создал проблем этим? И даже не припомнив того, что, вообще-то, если бы он не выжил, они с Леоном не отправились бы к Сфинксу, гораздому на всякие унизительные и опасные задания в обмен на исполнение желаний, и не узнал бы он никогда про то, как спасти брата Джувии, Грей мысленно попросил прощения у Леона за то, что попался ему живым в той подворотне, а не оказался на момент их встречи где-нибудь на дне протекающей через Магнолию реки с пробитой черепушкой и камнем с верёвкой на шее. Но... если вдруг не бросят его здесь дракоши и Фернандес (в чём, признаться честно, Грей уверен совсем не был), то тогда настанет время отбросить свои пакостные (но так помогающие ему сейчас застывающее от тоски сердце скорее замерзать в прямом смысле этого слова) мыслишки и в который раз удивить братца очередным мастер - классом по безумному, непродуманному, но дерзкому побегу оттуда, откуда, как ошибочно думает местная стража, узникам уже никак не сбежать!.. А миг его второй встречи с Джувией, то, как она поначалу вполне серьёзно вознамерилась его в инвалида превратить, увидев в доме у Леона и поначалу совсем не то подумав, Грей точно будет вспоминать, улыбаясь. Даже если для того, чтобы улыбнуться при воспоминании об этом, ему понадобится распороть себе наполовину искорёженный уродливыми швами рот на живую. Джу, девочка, спасибо тебе за всё. Не каждая будет возиться с таким чучелом вроде меня, свалившимся тебе на голову, да ещё и создавшим тебе кучу проблем... а ты вон какая смелая, что только ни вытворяла, да ещё и не отвернулась, как это почти все сделали. Знаешь, вполне есть шансы, что жить мне осталось уже практически считанные минуты, и потому хочу сразу попрощаться... Даже если я сейчас и подыхаю, даже если ты этого и не услышишь никогда, даже если и толку с этого никакого нет, знай - я тебя люблю, Джувия Локсар. Если что - не теряйся, строй свою жизнь дальше, я ж знаю, у тебя всё получится... без меня даже лучше получится. Закашлявшись, Грей сплюнул кровь, и с плохо скрываемой радостью увидел, что среди бордовых сгустков виднеется пара тающих в его крови льдинок. Есть, всё правильно, значит, он верно действует. Да и в сердце стало ещё больнее, дышать стало ещё напряжнее... точно всё, как и должно быть. Внезапно парня затрясло, и то, как цепенеет каждый нерв внутри кровавого комка жил где-то там, за грудиной, он прочувствовал настолько болезненно, что клокочущего неразборчивого рыка сдержать не смог. Почему так всё стало происходить - Грей не понял. Но факт оставался фактом - помучившись над тем, чтобы сердце поначалу захватила в свой плен тонкая корка льда, дальше, похоже, Фуллбастер мог ситуацию пустить на самотёк. Ход страшного колдовства, которое у него хватило мозгов использовать на себе впервые именно в столь жуткой обстановке, стал неумолимо набирать свои обороты. И, похоже, не только один Грей это заметил. - Слышь, да что с тобой? - поёжившись от внезапно окутавшего всю камеру холода, который явно исходил от хрипящего, кашляющего кровью и как-то странно начавшего вести себя ледяного, произнёс Роуг. - Грей, что ты делаешь? - даже Джерар заметил, что с Фуллбастером явно что-то не то творится. И, понимая, что среди всех присутствующих маг холода и льда лишь один Отмороженный, Фернандес быстро сообразил, что это неприятное чувство, будто кусачий мороз больно щиплет каждый сантиметр кожи - подарок от Фуллбастера, чтоб ему пусто было. Вот чего, спрашивается, не сидится на цепи спокойно, раз уж поймали, мысленно негодовал синеволосый. - Эй... какого так холодно стало? - жалобно протянул затрясшийся от ещё больше усилившегося и становящегося будто осязаемым мороза Стинг. Дёрнув головой в сторону внезапно будто шевелиться переставшего Грея, он добавил: - Слышь, это ты, что ль, химичишь чего? Да уймись уже, нам же не выбраться отсюда, пока один из нас не сыграет в ящик... Так что... Договорить Эвклиф не успел - осёкся на полуслове, услышав больше похожий на предсмертный лай и рычание подыхающего в капкане волка кашель Отмороженного. Холод стал настолько болезненно невыносимым, что драконам показалось, будто их в морозильной камере заперли. Правда, трясясь и толкая ни с того ни с сего начавшего заваливаться набок Фуллбастера в попытках понять, что происходит, Роуг снова обратил внимание на кое-какую странность в новичке, теперь заседавшем на одной цепи с ними со всеми. Казалось, ему и холод нипочём был. Он даже мышцей не дёрнул, словно внутри у него был неиссякаемый источник вечного жара... Или этот тип был не до конца живым. Но следом же Чени стало не до этого. Под громкие матюки Стинга, забившегося от боли, вызванной давлением натянутых до предела цепей, Грей несколько раз кашлянул с таким надрывом, словно даже это для него стало делом невыносимой трудности. Красные глаза Чени аж расширились, когда в разлетевшихся по полу камеры кровавых брызгах из горла Отмороженного он явственно различил острые кусочки угрожающе поблёскивающего в ней льда. Следом же, проклокотав что-то нечленораздельное, Грей резко завалился набок, утягивая заматюкавшихся сокамерников весом своего тела. - Да чего ты там вытворяешь-то?! - еле сумев набрать немного воздуха, хотел было начать пропесочивать ледяного Стинг. И, дёрнувшись в попытке поднять всех так, чтобы можно было хоть как-то усесться, он аж сначала не понял, что произошло, когда услышал звон касающихся каменного пола металлических звеньев. - Что?.. - завозился на полу Роуг, не сразу осознав, что ни руки, ни ноги, не шею больше не давят чёртовы цепи. И лишь в тот миг, когда Джерар стремительно отошёл от них в самый угол камеры, драконы ошалело переглянулись, таращась то друг на друга, то на так и валявшегося лицом вниз без единого движения Грея. Как это произошло, никто пока что не понял, но факт оставался фактом. Оковы пали.