Вкус предательства.

- Вы уверены в своих словах? – Изаму аж всем телом вытянулся и подался вперед, словно гончий пес, чувствующий совсем рядом запах загнанного в ловушку зверя. - За дачу ложных показаний... - Да знаю я, знаю, - Нацу вдохновенно закатил глаза. Настало время спектакля одного актёра. Где – то в глубине души ему не хотелось предавать Грея, с которым он и вправду сдружился за те годы, что Отмороженный провел в «Хвосте Феи». Но другого выхода из сложившейся ситуации Нацу просто не видел. Он с самого детства в гильдии, не то что пришедший туда в возрасте десяти лет Грей. Он прикипел к «Хвосту Феи» всем сердцем, он прекрасно осознавал, что и ребята полюбили его таким, какой он есть – необузданным, хамоватым, всегда весёлым и любителем подраться. Не то что Грея, к которому хоть и относились с уважением, но до конца мотивов некоторых его поступков так и не поняли. Так и остался Отмороженный для феечек не до конца прочитанной книгой. Даже сам Макаров порой говаривал: «И что им только движет, так я и не пойму!». Тем более, Нацу в гильдии ждала одна очень симпатичная блондинка с большими… глазами цвета топлёного шоколада, которая любила его до безумия. А Фулбастера и ждать было попросту некому. А значит, потерю Грея в своём составе члены гильдии перенесут куда менее болезненно, чем изгнание ставшего настоящей звездой «Хвоста Феи» Саламандра. Ну погорюют, что гильдия потеряла сильного мага, который мог бы ещё поработать под её началом, да и всё на этом. Да и вообще, мысленно успокаивал себя Саламандр, то, что он сейчас сказал, по сути является почти что правдой. Первым ведь попытку прикончить Эригора сделал именно Фулбастер. Он вполне осознанно выпустил свою ледяную стрелу в мастера Айзенвальда, наверное, прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это может повлечь смерть Эригора. То ли дело Нацу, который просто поддался внезапному порыву ярости и чисто случайно практически зажарил ещё живого тёмного волшебника! Можно сказать, состояние аффекта всему виной было. Так что сейчас он скажет всю правду. Разве что чуточку видоизменённую. - В общем, - страдальчески потупив взгляд, Саламандр передёрнул плечами, намекая этим полицейским, что закованные руки уже начинают болеть от столь долго нахождения в заломе за спину, - мы пришли в Айзенвальд, объявили Эригору о начале боя... - Как благородно, - неожиданно заметил Изаму. - Ну а как иначе! Светлые волшебники обязаны предупреждать о том, что дают тьме бой! Иначе какие ж это светлые волшебники! – вздохнул Саламандр. И тут понял, что парочка вовремя и к месту названных деталей помогут ему убедить копов, которые, похоже, бить его уже не собирались, в том, что это и вправду Грей во всем виноват. - Правда, предупреждал уже я. Фулбастер с ходу накинулся на этих двоих, Кагеяму или как его там, вырубил с ходу. Ну Эригор нас атаковал своей ветряной воронкой, я его пламенем оглушил, подпалил маленько, он сознание потерял. Ну, кажется, чего ещё надо, подходи да забирай браслет! А Фулбастер подходит, такой, и кинжал над ним заносит... Нацу сделал паузу, быстро оглядев всех стоявших перед ним сотрудников полиции. Они не смотрели на него с подозрением, нет, они лишь заинтересованно его слушали, а Изаму торопливо записывал каждое его слово. Значит, у дракона точно есть шансы из этого омута выбраться без последствий! Глубоко вздохнув, дракон мысленно сам себе сказал, что для такого поступка у него есть ряд вполне веских причин, и продолжил вдохновенно врать: - Так я ему и говорю, мол, Греич, не надо, не убивай его, я его и так уже отколошматил! А он меня заточил в ледяную клетку, зыркнул на меня так злобно и говорит: «Если вякать будешь – я тебя здесь подыхать оставлю!». Я его просил не убивать этого Эригора, напоминал про закон Совета, а он как всадил ему в сердце ледяную стрелу! Да вы бы видели, как он ржал, когда это делал! И Нацу, закатив зелёные глаза, для пущей убедительности начал изображать злодейский хохот, по его версии развития событий якобы принадлежавший Грею. Разговорчивый дурачок – амплуа, которое спасало его всегда. Должно спасти и сейчас. - Достаточно, - от актёрской пантомимы Нацу даже Изаму не выдержал и рассмеялся, - мы поняли, как Фулбастер хохотал, убив Эригора. Ну то, что его веселит то, что он лишил жизни волшебника, пусть и тёмного, что нынче категорически запрещено и сурово карается нашим законодательством, говорит о замашках маньяка у Фулбастера. С этим мы чуть позже разберемся. А ещё что ты можешь о нём рассказать? - Ну – у, - Нацу сделал вид, что усиленно припоминает подробности биографии своего друга, на деле их попросту выдумывая, - однажды на задании, когда мы должны были сладить с гильдией «Шестеро просящих»... Полицейские заинтересованно посмотрели на Саламандра. Они ещё помнили тот день, когда Драгнил и Фулбастер вдвоём на себе шестерых тёмных магов приволокли, бросая их, избитых до состояния недвижимых тел, посреди Тронного зала Совета. Фулбастер ещё тогда процедил что – то вроде: «Ну, основную работёнку мы уже сделали, дальше с этими гнидами сами разбирайтесь!». Они и подумать не могли, что и здесь крылся какой – то злой умысел. - Да Шестеро просящих к вам живыми попали только потому, что я этого придурка вовремя оглушил и связал! – Нацу откровенно понесло. - Он рвался их расчленить ещё живыми прямо на месте! Схватил свой ледяной тесак... Саламандр красноречиво поморщился, изображая будто вспоминает, как это всё происходило. И продолжил описывать мнимые злодеяния Отмороженного: - А я тут его и подловил, хотя знал, что рискую собственным пузом на нож напороться! Вот и пришлось мне почти до самой Магнолии семерых на себе тащить! Он лишь потом на подходе к городу очнулся, уже угомонился маленько, и помог мне донести темных магов. - А ты не знаешь, что его толкало на такие поступки? – наклонил голову Изама, с жадностью ловя каждое слово Нацу, - Ну не просто же так он это делал. - Да мне кажется, у него крыша просто поехала, - вздохнул Нацу с притворной грустью, изображая сострадание каждой чёрточкой лица. Давненько ему так активно применять свои актёрские таланты не доводилось! – Ну, понимаете, у него ж там детство трудное было, родителей демон прикончил, потом друга с наставницей... Ну он же этому демону так и не отомстил по сей день. - Понятно, - Изаму уже делал свои выводы. - Неотмщённые смерти дорогих ему людей провоцируют его убивать всех и каждого, кто попадается на его пути. Особенно темных магов. Классика жанра, распространённый случай. Хорошо, Драгнил, что вы предотвратили убийство хотя бы Шестерых Просящих, и они предстали тогда перед судом. Нацу кивнул, всем своим видом стараясь передать то, что он и сам неимоверно рад тому, что тогда остановил друга, но искренне сожалеет при том, что всё же от убийства не смог его удержать. И решил ещё подлить масла в огонь, старательно обеляя себя в глазах полицейских. Он чувствовал, что они поверили ему. А значит, надо всеми силами склонять их на свою сторону, пока удача на его стороне! - Знаете, - он так горько вздохнул перед порцией очередного проникновенного вранья, что даже копы встрепенулись, - он ведь ещё и планировал покушение на главу Совета, Оуга... - ЧТО?! – выкрикнули полицейские хором. А Изаму даже свой блокнотик выронил от шока. - Да – да, - качал головой Драгнил, мысленно желая, чтобы его поскорее уже освободили. - Он хотел прикончить Оуга, потому что считал, что его новый закон о запрете убийства – это полный бред, говорил всегда, что он его убьёт для того, чтобы Оуг сам понял, насколько глуп этот закон. - Вот это да! – присвистнул Изама, - Да одно это уже на пожизненное тянет, плюс уже состоявшееся убийство и попытка прикончить Шестерых Просящих... - Ладно бы глава Совета, он ещё и дедулю нашего хотел грохнуть, и сам мастером хотел заделаться! Даже продумал всё, как он это сделает! - Нацу решил, что это он потом и в гильдии своим расскажет, когда его отсюда выпустят. А в том, что его выпустят, он уже ни капли не сомневался! Изаму уже бледнеть начинал. Того, что в их руки попадёт столь опасный преступник, он и предположить не мог. - Да это ещё не всё! – Драгнил решил, что будет говорить, пока с него цепей хотя бы не снимут, что для него уже будет первым сигналом к долгожданной свободе, - Он, вы думаете, отчего такой сильный и говорят про него по всему Фиору, что он дерется, будто ран не чувствует? Да потому, что он с Зерефом дружбу очень тесную водит, магию тёмную активно практикует! Вот вы думаете, куда порой жители города, кто не волшебники, пропадают, да так, что от них даже косточек не находят? А это всё их с Зерефом рук дело! Только вот того никто из наших, кроме меня, не знал. - А почему же вы раньше не рассказали об этом нам или хотя бы своему мастеру? – спросил один из полицейских, стоявший чуть поодаль. Нацу растерялся… но лишь на мгновение. Снова поднял бесстыжие драконьи глаза и отчеканил: - А молчал я обо всём потому, что он мне тут же угрожать начал, что если обо всем этом хоть кто – то узнает, то он девушку мою убьёт! А Люсю я больше всех люблю и рисковать ей совсем не хочу! Тем более, с этого Отмороженного станется, он и так столько всего уже наворотил! Полицейские громко вздохнули. Молчание о столь страшных преступлениях ради жизни своей любимой – конечно, как – то слишком уж трогательно, но всё же впечатляет. А Нацу и этот момент решил упомянуть, когда в «Хвост Феи» вернется. Тогда уж точно его все зауважают, а про Грея и думать забудут. Чувствовал дракон, что не очень – то хорошо поступает, да только сказанного было уже не воротить обратно. Вот и решил Нацу окончательно потопить своего ледяного товарища, который как раз в этот момент мучился, подвешенный, от удушья и захлёбывался собственной кровью, о чём огненный драгонслеер, правда, ничего не ведал: - А ещё он на самом деле работал на сына нашего дедули, ну на этого, как его… Чернокнижника Ивана! Он на самом деле из «Хвоста Ворона», а в «Хвост Феи» пробрался, чтобы гильдию нашу поработить и Ивану наших на растерзание отдать! Я уж помолчу про то, скольких он девчонок несовершеннолетних против их воли... ну, того, сами понимаете. - ОН ЕЩЁ И НАСИЛЬНИК?! – взревел высокий полицейский с окладистой рыжей бородой. - Я этих тварей вообще не перевариваю! Надо бы к нему в камеру сейчас на обратном пути заглянуть, втолковать, что нельзя против воли молодых девчонок – то насиловать! Вот урод! - Господи, и как только один человек способен столько всего сотворить? – сокрушался Изаму. Ручка в его руке летала по листкам блокнота уже с бешеной скоростью, заполняя страницу за страницей. - Да здесь только смертная казнь и будет единственно верным наказанием... Конечно, до суда придётся его в тюрьме подержать, но я думаю, судья с таким отморозком ни в коем случае церемониться не станет! Сейчас же надо передать все это прокурору! И тут Нацу решил выдать то, что стало просто апогеем его актерства на сегодня и окончательно сделало его этаким агнцем невинным в глазах полицейских, безоговорочно поверившим его проникновенной речи и преисполненного тихой тоски взгляда: - Знаете, всё – таки он был моим хорошим другом… Я поэтому с ним на задания и ходил, по старой памяти, так сказать. Но даже как его товарищ в прошлом, я вас очень прошу – вы не выпускайте его из тюрьмы до самого суда! Так для него же для самого лучше будет! А то, не ровен час, ещё чего -нибудь вытворит. - Разумеется, Нацу, - Изаму неожиданно от переизбытка чувств уже оправданного в своих глазах заключенного по имени назвал. - Мы и вам постараемся обеспечить личную безопасность, а то он же тоже не дурак, додумается, что эта вся информация только от вас могла до нас дойти. И снова томно – покорный взгляд в исполнении Нацу Драгнила. Наверное, год назад ему надо было не в экономический вуз пытаться поступить, а в театральном свои силы пробовать! - Да чёрт бы со мной. Я его не боюсь теперь. Главное, чтобы девушка моя не пострадала! Цепи после выстрела чем – то искрящимся из ладоней рыжебородого копа мигом рухнули на холодный сырой пол, жалобно позвякивая. Двери камеры распахнулись сами собой. И вот уже свободный волшебник Нацу Драгнил выходит из камеры, а за ним, перешёптываясь и качая головами, шагают полицейские. *** Лёжа на боку, Грей чувствовал, что скованные руки и ноги свело до такой степени, что перевернуться для него на данный момент было чем – то из области фантастики. Ничего, главное, что смог, что не раскололся. Остальное – дело наживное. Если и Нацу будет молчать с тем же упорством, то, не имея веских доказательств его вины, копы будут вынуждены их обоих попросту отпустить. Да ещё и извинятся за своё, мягко говоря, не обходительное обращение! Грей негромко рассмеялся, ни на йоту не сомневаясь всё – таки в твёрдости духа своего друга, представил себе вдруг так живо, как эти надменные полицаи рассыпаются перед ними в извинениях, как буквально выдавливают из себя слова. У него ещё откуда – то брались силы горько посмеиваться, хотя прижатое к плесени на полу окровавленное обожжённое и щедро политое водой с солью тело буквально раздирало от боли. И вот в камеру к нему вломились полицейские во главе всё с тем же Джеро. Что немало удивило Фулбастера, кроме умевшего из воздуха воплотить здесь и сейчас любой неживой материальный предмет копа, все остальные лица были ему незнакомы. То есть он не видел их во время первого захода пыток. - Изаму Мелайон, капитан второго подразделения полиции Магнолии и младший дознаватель при Совете волшебников, - отчеканил высокий худощавый молодой человек с блокнотиком в руке. Джеро же, потрясая широкими плечами, раскатисто прогоготал: - Ну, думаю, кто старший дознаватель, этот сопляк настырный для себя уже хорошо уяснил! - Расшаркиваться не намерен, - выдавил из себя Грей, снова напрягаясь всем и без того искалеченным телом. Похоже, хороших новостей от этих ублюдков озверевших он сегодня не дождётся. - Можешь не строить больше из себя бессмертного, - Джеро плясать был готов от новости, которую ему при встрече Изаму сообщил. - Твой дружок Драгнил сдал тебя с потрохами! - Ха, - Грей с каждым вдохом чувствовал, что разговаривать ему становится всё труднее. Но всё – таки продолжал, не поднимая уже разбитого в кровь лица от пола, выдавливать из себя слова. - Разводи кого помладше! Я эту фишку давно уже знаю! Саламандр бы никогда меня не оговорил бы! Полицейские застыли, поражённые хладнокровием и дерзостью маньяка, коим они считали Грея после цветистых и красочных показаний Нацу. - Нет, ты посмотри на него! – рыжебородый, что был с Изаму во время допроса Саламандра, подошёл к Грею и пнул того со всей силы в испещрённый широкими кровавыми полосами и ожогами после раскалённой кочерги живот, отчего не имеющий возможности даже прикрыться от удара Грей закашлял, а по уголкам его рта поползли вязкие струйки крови, - Тварь, девчонок молодых насиловал, и ещё кучу всего натворил, а теперь ещё вякает! Рыжебородого так живо задевала тема изнасилования, потому что в своё время его девушку отымела толпа пьяных выродков, которых он так и не разыскал. Так что причины так заводиться при любом упоминании о насилии у него всё – таки были. - Джеймс, рано ещё, - начал было укорять его Изаму. - Мы же ещё не уведомили его... - Да чего ты паришься – то, я не пойму?! Официально признанных преступниками ведь можно пытать, закон позволяет! Прокурор уже подписал обвинительный акт, так что теперь уже можно делать с этим выродком всё, что угодно! – Джеймс уже разошёлся не на шутку, начав просто затаптывать распластанного перед ним на полу, закованного в цепи и не пришедшего ещё в себя от пережитых пыток Фулбастера. Как ни пытался Грей, но болезненные удары простёганных сталью подошв сапог рыжебородого копа всё – таки стали точкой кипения. Рвота, мешаясь с кровью, сползала по его подбородку прямо на грудь, а он уже даже и не пытался прикрыться, думая лишь о том, как бы не захлебнуться во всем этом. И с ума не сойти. - Кхм… Грей Фулбастер, вам предъявлено обвинение в убийстве, трёх покушениях на убийство, сотрудничестве с тёмными силами при официальном признании себя светлым волшебником, принуждении к сокрытию вашей противозаконной деятельности… - Изаму махнул рукой, даже текст объявления не став дочитывать, глядя на то, как Джеймс подошвой сапога вжимает голову Грея в каменный пол, размазывая прямо по его лицу его же смешанную с кровью рвоту. Он был немного удивлён контрастом между этими двумя допросами. С Саламандром хватило простой беседы, а этого, похоже, ещё допрашивая, основательно потрепали. Изаму был даже удивлён, когда вспомнил, как при встрече после допросов Джеро жаловался ему, что Фулбастер так ничего и не рассказал. С учётом того, что парень и до его визита сюда был уже на освежёванный кусок мяса похож, это было очень странно. Никто обычно таких пыток не выдерживал, все раскалывались. - Джеймс, ты только совсем не расходись, он же перед судом хотя бы относительно живым должен предстать! – запоздало бросил Изаму, глядя на то, как рыжебородый, схватив за перепачканные кровью волосы Грея, с силой бьёт его головой о каменный пол и тыча лицом его в то, чем ледяного всё ещё продолжало рвать, и убирая в карман форменного кителя свой исписанный почти до конца блокнотик. *** Шерри Бленди, то и дело раздражённо вскидывая свои роскошные длинные тёмно – розовые волосы, потирала правую руку и цокала каблучками, идя по коридору по направлению к кабинету Джеро. Когда тот, сжав ей запястье с такой силой, что теперь на её бледной и чувствительной коже расползлись небольшие, но очень заметные синяки, вытолкал её из подземелья, в которое она и вправду забрела чисто случайно, снова лестницами ошибившись, вытолкал её наверх, девушка решила проследить за ним. И обнаружила, что он снова отправился вниз, Шерри сразу же поняла, что он сейчас будет делать. Он снова продолжит пытать того подвешенного избитого до полусмерти черноволосого парня, которого лишь из – за того, что она устроила шум в подземелье, бросили на пол. Оков с него так и не сняли, Шерри обратила внимание на это, пока Джеро тащил её к выходу. Может, и ошибся этот черноволосый в чём – то по жизни, может, и преступил закон, но не заслужил он того, чтобы загибаться от боли, болтаясь подвешенным за скованные вместе руки и ноги на решётке! Какие последствия вызывало долгое нахождение в таком положении, Шерри, как бывшая студентка юридического факультета, подробно изучившая судебно – медицинскую экспертизу, прекрасно знала. Ещё пару часов – и даже не будучи подвешенным, парень просто встать на ноги от такого манера заковывания не сможет, и передвигаться у него получится разве что ползком. Зная богатую фантазию и умение Джеро из воздуха сотворять любые инструменты для пыток, какие он только пожелает, Шерри решила, что надо действовать. Попав в отдел, она поначалу не вникала во все тонкости его работы, лишь ходила, заполняла бумажки да кофе пила, думая о том, как побыстрее бы своё направление после окончания университета отработать. Она гораздо больше хотела бы реализовать себя как жена и мать. Тем более, одна подходящая кандидатура для этого имелась. Начальник уголовного розыска, идеально сложенный высокий блондин, и сам к ней неровно дышал. Шерри всеми силами старалась ему дать понять, что она давно готова, осталось дело лишь за решительным шагом от него. Но тот будто бы её намеков не понимал. Но после увиденного сегодня в подземелье, в котором содержались заключённые по невероятно сырым прогнившим насквозь холодным камерам, Шерри решила, что она наведёт шороху в этом отделе полиции, где стражи порядка себя царями и богами возомнили, позволяя себе так издеваться над несчастными людьми, ещё даже не получив на то официального разрешения. Чего бы ей это не стоило, она напишет докладную на Джеро! Только сначала ей нужно достать кое – какие материалы, чтобы поподробнее все разузнать. Приблизившись к кабинету старшего дознавателя и своего непосредственного начальника, девушка оглянулась, удостоверившись в очередной раз в том, что её никто не видит. Ну, или по крайней мере, внимания на неё не обращает. - Деревянная куколка! – коснувшись двери кабинета Джеро, которая была выполнена из самого прочной канадской ели, шепнула Шерри. И вот вместо преграждавшей девушке проход преграды сидит у её ног маленькая симпатичная деревянная собачка, весело помахивая деревянным хвостом. - Беги отсюда, милая, - Шерри легонько подтолкнула ожившего песика, и, тот, заливисто тявкая, запрыгал вдоль по коридору. Девушка удивилась – впервые её деревянные создания издавали хоть какие – то звуки. Наверное, от переполнявших её эмоций даже ожившая деревянная игрушка обрела голос. Ладно, не до этого сейчас. Надо сделать то, ради чего она лишила двери кабинет своего начальника, пока тот не наигрался со своей очередной жертвой и не поднялся наверх, застукав её. Последнего Шерри сейчас совсем не нужно было. Девушка даже туфли сняла, зажав их в руке, чтобы на цоканье её каблуков никто внимания не обратил. Прокралась, бесшумно ступая по мягкому ворсистому ковру, к полированному столу из тёмного дерева, на котором в хаотичном порядке были разбросаны папки с досье на поступивших в темницу отдела преступников. А вот и оно. То, что ей нужно. На фотографии точно он. Лицо того черноволосого парня, хоть и было залито кровью, запомнилось Шерри моментально. Всё та же отчаянная решимость во чёрных, как ночь глазах, всё та же кривоватая ухмылка готового стоять до последнего упрямого безумца. Подняв нужную ей папку, девушка негромко прочитала по слогам имя и фамилию того, над кем сейчас Джеро и его подопечные стопроцентно после её ухода начали издеваться с новой силой: - Грей Фул – бас – тер… Теперь я знаю твое имя, - прошептала Шерри, впечатленная взглядом парня на фотографии. Она уже видела такой взгляд, у одного дорогого ей человека, когда тот решал что-нибудь. Вроде совсем разные, преступник и начальник уголовного розыска, но есть в них что-то неуловимо похожее. "Стержень в них выкован настоящий - за то, что считают правильным оба пойдут и на эшафот, если придется", - мысль оказалась пугающей. Шерри, мысленно отвесив себе подзатыльник, осторожно выскользнула из кабинета начальника. Быстро надев туфли в коридоре, Шерри магией подозвала собачку и вернула ей прежний облик крепкой и надежной двери. Теперь никто не догадается о ее незапланированном визите. В коридоре по-прежнему никого не было, что Шерри было только на руку. Добравшись до кабинета, она спрятала досье в папку работы на дом, документов, которые ей надлежало просмотреть. Рабочий день подходил к концу, девушка принялась неторопливо собираться, усилием воли заставив себя перестать думать о глупостях.