Я хочу этого омегу!

Я снял трубку: - Слушаю. - Саймон, тут на линии кто-то представился вашим папой. Но я-то знаю, что он умер, видел надгробие, хотите ответить? - Да, Адам, переводи. - Здравствуй, Сай, - раздался голос, казалось, забытый давно и прочно. - Здравствуй, папа, где ты взял мой номер? - так странно произносить это. - Мне его дал один Альфа-бугай, и он всё ещё сидит у меня в гостиной, наставив на меня пистолет. - Папа, дай ему трубку. - Привет, босс. - Привет, спасибо за работу, а теперь брысь оттуда. - Да, босс. - Сай, как у тебя дела, всё в порядке? - а в голосе слышна та же неподдельная забота, как и в далеком детстве, просто удивительно. - Да, папа, у меня все хорошо. Я хочу познакомить тебя со своим омегой. Если, конечно, можно. - Конечно, приезжай, очень рад за тебя, записывай адрес. - Это же где-то близко? - Двадцать минут от города. Приедете сейчас - успеете на тыквенный пирог. - Спасибо, папа, мы едем. Я положил трубку, почувствовав себя снова маленьким мальчиком. Авик посмотрел на меня с удивлением. - Сай, у тебя есть папа-омега? - Нет, дорогой, меня волки выкормили. Так ты себе это представляешь? - за смешком я попытался скрыть легкий мандраж, что вдруг охватил меня. - Я ничего такого и не думал, извини, - малыш меня не понял и как-то по-детски оттопырил нижнюю губу. Какой он забавный! - Уже извинил, поехали к нему знакомиться, - и я притянул Авиэля к себе в объятия, заодно взъерошив ему челку. Мы только вдвоём сели в мою ламборджини, телохранителей папе не надо видеть – плохие воспоминания. Всю дорогу мой мальчик молчал и опять вздрагивал. - Авиэль, о чём ты думаешь? - Не хочу я, чтобы мой Авик опять замкнулся в себе, растормошу и заставлю высказаться обо всем, что его тревожит. - Ты меня убьёшь, если я не понравлюсь твоему папе? - Нет, я сам своему папе не нравлюсь, и ничего. Милый, ты же должен бы уже привыкнуть к тому,что я и пальцем тебя не трону. Черт, или правда не понимаешь?! Я вообще тебя не убью, ни при каких условиях. Делай, что хочешь. - Хорошо, - ответил он и затих, смотря в окно. Вот показался указатель, и мы свернули с главной трассы. Дорога, ведущая к поселку, была очень ухожена и густо обсажена по бокам деревьями. И пусть вместо листьев пока только была зеленая дымка, уже можно было представить, как красиво тут будет буквально несколько недель спустя. Первые домишки показались неожиданно, все раскрашенные в веселые цвета. Проезжая по поселку, заметил множество детских площадок, на которых какими-то своими непостижимыми делами занималась ребятня. А вот и окраина, и нужный нам небольшой желтый дом выглянул из-за поворота. Вокруг него было высажено множество кустов, которые обещали немного погодя одеться густой листвой и закрыть домик от чужих глаз. Я осторожно вышел из машины, ведь не видел папу больше лет, чем до этого жил с ним. Я никогда не чувствовал, что он мне нужен, не до него было. Правда, ещё вначале была обида, что он сам уехал, оставил меня семнадцатилетнего одного. Хотя я понимал, почему о-папочка так поступил – после первого убийства я, как он посчитал, превращался в своего отца. А он не хотел, чтоб ещё и я его бил и обижал. А я вот всегда считал, что не опустился до отцовского уровня, потому что не насиловал слабых омег и не бил своих родственников. Но поэтому же я держался подальше от родственников, чтоб не сорваться и не прибить ненароком. Мы поднялись по трём ступенькам, и я постучал в красивую деревянную дверь с круглым витражным окошком наверху. Рядом на столбе висело цветочное кашпо, правда, сейчас еще пустое. - Кто там? - Пап, это я. - Сай, мальчик мой, проходи. – О-папа обнял меня и прижался головой к моему плечу, выше он не доставал, и я словно снова вернулся в детство. Сам от себя не ожидал таких чувств. - Папа, как ты? - нахмурился я. - Всё нормально, сынок. А с кем это ты? - глаза папочки любопытно заблестели. - Это Авиэль, мой омега. Авик подошел и попытался пожать папе руку, но тот крепко обнял его и прижал к себе. Папа был ниже даже моего омежки. Выглядел Стивен неплохо для шестидесятилетнего омеги - морщинки у глаз, седые коротко постриженные волосы, немного располневшая фигура. Но я помнил его молодым и красивым: яркие зеленые глаза, густые каштановые волосы и худенькое, как у двадцатилетнего, тело. Хорошо хоть запах остался прежним - запахом моего счастливого детства, то есть, его счастливой части. - Судя по запаху, Авиэль беременный, значит, вас можно поздравить. - Это только мой ребёнок, - сказал тот и неосознанно попытался прикрыть живот. - Нет, теперь наш, ты же мой, значит, и сынок тоже, - произнес я, отводя его руки в стороны. - В каком это смысле? - сразу испугался Ави. - Я имел в виду, что люблю тебя, значит, полюблю и его, - сам от себя не ожидал, что произнесу эти слова в таком неподходящем месте. Но сказал, и даже не задумался ни секунды, как будто только так и надо было. - А ты меня любишь? – удивлённо спросил мой мальчик и неуверенно повёл плечами. - Конечно люблю, и омежку нашего буду любить. - А если альфа родится? - и с ожиданием посмотрел на меня. - Тогда буду любить альфу, дело своё ему передам. - Не надо, пожалуйста, - сказал Авик и даже отшатнулся. И тут мой папа понял, что надо срочно спасать положение. - Авиэль, не поможешь мне на кухне? Ведь она - это наше самое главное рабочее место. Стивен увёл Авика, и я понял, что до любящей семьи нам как до неба на самокате. - Сай, он там на кухне салат нарезает, зачем вы приехали на самом деле? Ты мой сын, каким бы ты ни был, я всё равно люблю тебя и помогу тебе. Просто скажи, чего ты хочешь? Я могу показать альбом твоих детских фотографий и рассказать, каким милым малышом ты был. Может, хочешь, он останется и поживёт у нас? Или, если беременный чужим ребёнком он тебе в тягость, мы можем познакомить его с кем-нибудь здесь в нашем посёлке? - Даже через столько лет ты готов помочь мне? Даже учитывая, что я не интересовался, если у тебя что поесть все эти годы? - Я не голодаю, как видишь, так что кончай корить себя. От этого разговора мне стало как-то не по себе. Чтобы сменить тему, повел головой по сторонам и принюхался. - Папа, тут пахнет разными омежками, ты живёшь здесь в коммуне? Я легко могу купить тебе отдельный дом и дать денег столько, сколько захочешь. - Нет, Сай, это не коммуна. Который час? - Почти два часа дня. - Сейчас уже должны прийти с минуты на минуту. - Кто должны прийти? - Увидишь. Папа замолчал, а я пока огляделся. Гостиная была светлая и просторная, вся по-омежьи в кремовых и желтых тонах. Добротная мебель, дорогой телевизор и музыкальный центр под караоке. Вдруг раздался сначала топот ног, а потом и голоса в прихожей: - Пахнет альфой, кто бы это мог быть? В дверь комнаты ввалились двое совершенно одинаковых молодых омег лет по двадцать и дружно завизжали: - Сай приехал, наш Сай приехал. - Как здорово, что ты решил с нами познакомиться, – сказал, улыбаясь, один, а второй добавил: - А то мы уже сами хотели к тебе ехать. Мы так тебя любим и знаем о тебе всё-всё. - Да, - снова произнес первый, - совершенно всё. При этом они лезли обниматься и целоваться, хорошо, что в щеки, а не в рот. Авиэль выглянул из кухни и замер в шоке с открытым ртом. Мне хотелось отбросить этих шлюшек подальше и сказать моему мальчику, что я в жизни их не видел. Но при папе было как-то неудобно проявлять себя не с лучшей стороны. - Кто вы вообще такие? - Ты не знаешь нас? – спросил первый. - Так ты совсем не к нам приехал, - правильно догадался второй. - Папа??? - Сай, это – твои братья. Единоутробные братья.