Вампир в домике на дереве

Первый раз я встретил Марселин летом в 1916-м году. Как ты понимаешь после истории с Энтони, продажей и покупкой замка, прошло много лет. А если говорить чуточку точнее то прошло больше века с тех событий, когда я нашел мертвые тела своих потомков на дне бездонный ямы, окруженной скалами. Я поселился в замке, который теперь по праву принадлежал мне и продолжил жить там и обустраивать его, так как мне хотелось. У меня были слуги, которых я менял и увольнял через каждый десять лет. Так нужно было, чтобы они не поняли, почему их хозяин не стареет со временем, и морщины не осыпают его лицо, и тело не становится дряблым. Так же время от времени я менял свое имя, сохраняя фамилию, и представляясь якобы потомком того или иного человека, коим я и являлся до этого. Мне не хотелось, чтобы кто-то раскрыл мои тайны о бессмертной жизни, и я в связи с этим даже редко появлялся на светских мероприятиях или выходил в свет куда-либо еще. Вечерами я любил гулять по центру города и очень редко общался с кем-либо, предпочитая бессмысленному чесанию языком, одиночество и загадочность. Люди знали, что замок Энтони Смита купили и в нем кто-то живет, и они так же знали о легенде бывшего хозяина. И все как один, жители деревни, поселка или пригорода считали Энтони вампиром, и, переделывая эту легенду, рассказывали о ней новому поколению. Те добавляли новые факты и рассказывали их следующему поколению, и в итоге эта история разрослась немыслимыми оборотами и сюжетными линиями. К началу 1900-х годов, Энтони уже превратился в массового убийцу, который прямо перед сожжением убил всех людей, которые там стояли и пытались защищаться чесноком. У него появились красные глаза, безумные синие вены по всему телу и клыки с которых постоянно текла кровь, как у бульдога слюни. Ах да, еще он умел сжигать всех взглядом или заставлять человека окаменеть на месте, как какая-то Медуза Горгона. Одним словом люди раздули эту историю до немыслимых масштабов, и если я мог бы пойти рассказать им правду, то они крайне бы удивились что больше половины легенды сущая ложь. Город славился этой легендой и многие приезжали сюда, чтобы поглазеть на мой замок, но местные рассказывали им устрашающие истории и отговаривали от посещения. Естественно внутрь я никого не пускал, но я часто замечал людей, которые маячили перед массивными черными воротами, трогая кончики острых пик. Жители же самого города, местные, боялись этого места, и почти никто не отваживался подходить к замку или проезжать мимо него. Они даже проложили другую дорогу, чтобы лишний раз не оказываться рядом с этим проклятым местом, в особенности ночью. Как известно все страхи ночью оживают, и принимают настоящие и реальные очертания, вот они и боялись, что дух вампира Энтони нападет на их кэбы и тогда они все умрут или чего хуже станут такими же, как и он. Жаль они не знали, что дух этот вовсе и не дух, а вампир во плоти, коим и был всегда я. Одним словом я наслаждался вампирской жизнью: убивал людей, ходил по замку с величием графа, читал и изучал различные фолианты и талмуды. Тогда не было интернета и развитого телевидения, поэтому приходилось убивать время за чтением. Благодаря своей феноменальной сверхъестественной памяти я помню каждую строчку из каждой книги, которую я прочел. Думаю это хороший плюс, но, к сожалению один из малочисленных плюсов. Она была туристкой из другой страны, приехавшая из какого-то института исследований паранормальных явлений. Скорее всего, этот институт был неофициальным учреждением, потому что я никогда не слышал, чтобы существовал факультет, изучающий аномальные явления, хотя конечно возможно есть область изучающая психофизику, но не думаю, что для этого могли построить целый институт и принимать там студентов. Хотя возможно я не прав, и где-то реально есть высшее учебное заведение, изучающее призраков, особенно это нельзя исключать в современное время. Люди такие выдумщики в современное время и готовы заняться чем угодно лишь бы не правдой. Как я понял из их объяснений они изучали все древние легенды обо всех странных субъектах и существах, пытаясь доказать их реальность. Они считали, что все они существуют на самом деле: феи, оборотни, русалки, инопланетяне, призраки, и я тоже. Скорее у них было что-то вроде группы людей, которые объединились под одними интересами и вместе изучали старые письмена, древние легенды и опрашивали людей того или иного города где произошло что-то противоречащее законами физики и морали. Эта группа ездила по свету и проверяла все догадки и загадки, как больших городов, так и очень отдаленных местностей, про которые мало кто знал. Я рассказал тебе историю Энтони Смита и про тот один год в моей вампирской жизни, чтобы подвести к истории с Марселин, о которой ты спрашивала. Как уже я сказал, без этого ты бы не поняла основную суть всей истории и нашей встречи, потому что тот год в роли Энтони и сделал нашу встречу с ней в будущем реальной и возможной. Он и привел ее ко мне, а меня к ней. Я не верю в судьбу или прочие шаманские прелести, но если бы я не решился тогда побыть мнимым человеком, стоя над умершими потомками и такая смелая мысль не посетила мою голову, то Смит никогда не стал бы считаться в этом городе вампиром, и не было бы этих легенд. Нет вампира Энтони – нет Марселин в моей жизни, и не было бы никогда. Может когда-то она стала бы моей случайной жертвой, из которой я бы выпил кровь, выбросив в реку, и даже бы не вспомнил лица, но она стала той кем она и являлась для меня много лет. Тогда в 1916-м году, Марселин и кучку других ребят из ее исследовательской группы занесло в Глазго, и там у какого-то шотландца в баре, они случайно узнали об истории и загадочном замке, и тут же направились в Лондон, чтобы выяснить всю правду и неправду про эту историю. Уж не знаю, кто рассказал этому шотландцу о моем замке, но я не ожидал, что эта легенда и история выйдет за пределы этого города и разрастется по другим городам и странам. Может быть, у него родственник был отсюда или что еще, но знаю что, услышав его рассказ, группа направилась сюда, прямиком к моему замку. Был обычный летний вечер, когда их автобус, расписанный краской, подъехал к воротам. Так совпали обстоятельства, что в тот первый день знакомства они приехали именно вечером, а не утром или днем, ведь тогда возможно я бы их не пустил или они бы распознали то, что я днем не могу ходить по свету. Все обстоятельства сложили как-никак благополучно для дальнейшего развития истории, и так мы встретились с ней. Возможно, я почувствовал что-то в глубине души, и поэтому впустил их в свой замок, а возможно это было делом случая. Хотя если верить некоторым суждениям, то никого в жизни мы не встречаем просто так и случаи вовсе не случайны. Но повторюсь, я не верю в шаманские гадания и прочие астральные штуки. Они были единственными людьми, которые вошли в замок как гости, а не как прислуга. За долгие годы, мне почему-то приглянулся их коллектив, и то, как они пристально наблюдали за каждым окном моего замка. В меня вселилось любопытство, и я решил выяснить чего они от меня хотят, и почему так страстно изучают и ползают около ворот. Я смотрел на них каждый вечер, наблюдая за тем, что они делают, и меня терзал вопрос, почему им нужен именно мой замок? Страшно подумать, но им была интересна даже земля около ворот; они набирали ее в колбочки и собирали в сумки! Эдакие чудаки! Все это было так захватывающе, что я как заколдованный и плененный наблюдал за ними, но вскоре мое внимание начала заманивать только она. Я сам не заметил, как целыми вечерами смотрел только на нее и разглядывал ее волосы, желая прикоснуться к ним. Марселин была вместе с ними каждый вечер, и я имел честь смотреть на нее и нюхать ее духи, которые пахли сиренью и осенним дождем. Длинные черные волосы, которые ветер трепал в разные стороны, и они иногда запутывались в зарослях различных кустарников, успокаивали меня монотонными движениями вперед-назад, словно гипнотизируя. Яркие карие глаза, большие как луна на небе, смотрели сквозь меня с решимостью и азартом, даруя мне странную радость, которую я ощущал желудком, а вовсе не сердцем. Стройная и статная она двигалась грациозно в ночи, как будто ее нес на руках ветер, или она как Иисус шла по воде, легонечко касаясь капелек кончиком большого пальца на ноге. В любом ее движении, будь то рука, нога или шея, читалось что-то аристократическое и изящное, которое я не видел не в одной женщине до тех пор. Я имел честь знать разных женщин и общаться с ними днями и даже годами, и многие из них имели титулы и были образованными интеллигентными дамами, которым с детства прививали культурные манеры, но не одна из них не была такой как Марселин. Все падали ниц перед ее статностью, прямой и легкой походкой, будто она летала, а не шла по земле. Королева. Я пустил их в свой замок, одним вечером, и первое что мне сказала Марселин, встретившись со мной взглядом в обширной гостиной, было: - Я знаю, что вы вампир. Бум! Будто что-то взорвалось в моей голове, и потекло по мозгу, втекая вовнутрь ушей и носа. В глазах ее в тот момент было много решимости и храбрости, которую я успел разглядеть в ней, и с которой она смотрела на меня. Со всей своей внешней хрупкостью она казалась такой сильной внутри, что это отчетливо читалось в ее глазах. Сказать, что я удивился этому заявлению, значит уменьшить степень моего шока, когда она произнесла эти слова. Никто, повторюсь, что никто не мог знать о моей сущности и природе моего происхождения, а она пришла в тот день в мой дом и нагло заявила, что знает кто я, не боясь, что если ее суждения верны, то я могу убить ее и всю ее исследовательскую группу. Я же сказал, что она была очень храброй в душе, хоть физическими силами и не отличалась. Я притворно рассмеялся на ее заявление, культурным графским смехом, слегка прикрыв рукой рот. - Простите, но с чего такие заявления? - У нас много доказательств на этот счет и показания свидетелей собранные на протяжении целого века. Вы живете тут именно столько времени и совсем не меняетесь в лице, - ответила она. - А вы не думали, что родственники иногда могут быть похожи друг на друга? – поинтересовался я. - Такое бывает, но где же все ваши родственники? - Умерли, - коротко ответил я, считая, что это самое уместное объяснение. - Массовое вымирание родственников. Интересно, по какой причине? Чума поразила их всех или они разом скинулись с моста в реку? И вот после этой ее фразы, переполненной иронии и сарказма, я понял, что хочу узнать о ней еще побольше. Было в этом что-то манящее и притягивающее меня, не говоря уже о ее очень красивой внешности. Она морщила нос, когда задавала эти вопросы, и возможно этим и покорила меня в первый раз при общении в живую. Потом я совершал все больше открытий ее души и таинств, таящихся в ней, но самое первое впечатление было наилучшим из всех, что можно было представить. Вызов, экспрессия, уверенность и храбрость – это сразу зацепило меня и в дальнейшем это мне в ней и нравилось, что привело к возникновению более сильных чувств. - Вы оскорбляете меня таким пренебрежительным отношением и суждениям о моих родственниках. За клевету и оскорбления я спокойно могу подать на вас в суд. Не вам судить и обижать, тех, кто умер, как бы они не умерли и какую смерть бы не увидели, - ответил тогда я, притворяясь искренне оскорбленным. - Тогда докажите нам обратное. Докажите что наши суждения неправильные, и что вы вовсе не вампир, и тогда я на коленях попрошу у вас прощения, - улыбнулась Марселин. – Позвольте исследовать весь этот замок и найти еще больше доказательств вашей принадлежности к вампирам. Это был вызов, и никак иначе назвать это было невозможно. Она вызывала меня на действия, и она получила их в ответ. Я подошел к ней поближе и протянул руку, чтобы пожать. Мне захотелось принять эту авантюру и полностью погрузиться в нее, даже не зная, к чему это может привести. Будучи вампиром, я стал таким смелым, каким никогда не был при смертной жизни, ведь я знал, что в случае чего смогу просто их всех убить и моя тайна умрет с ними. - Я не против, - сказал я, сжимая в своей руке тонкую руку с длинными пальцами. - Я докажу что вы вампир, мистер Абадир. Ничто не укроется от меня в вашем замке, и я исследую каждую норку, чтобы вывести вас на чистую воду. - Прошу – исследуйте, - ответил я, смотря в горящие любопытством глаза, в которых не было ни капли страха. - Мы с группой исследователей будем жить тут, и пока не найдем доказательства, не уйдем отсюда, - упорно продолжала она, скрестив руки на груди. - Если я и в правду вампир, то сможете ли вы отсюда уйти? – я задал тогда провокационный вопрос, решив немного пошутить и подтрунить их. - Смеяться будем мы, когда вы будете разоблачены, - хмыкнула Марселин и небрежно выпустила мою руку из своей. Итак, они стали жить в моем замке. Все случилось так быстро и так просто, что мне показалось, что я попал в чудесный сон, в котором случались чудеса за чудесами, и в центре их стояла прекрасная черноволосая девушка, которая всем руководила. После этого разговора, я по собственному согласию поселил в своем замке незнакомых людей, которые угрожали моему разоблачению, и позволил им ползать по замку с всякими своими странными механическими изобретениями. Оказалось, что они очень серьезно относятся к своей работе и изучению сверхъестественных существ. Честное слово, мне было так смешно наблюдать за ними, словно я посадил в банку жуков и сквозь призму стекла наблюдал за их передвижениями. Они мельтешили, ползали, рылись, но все это было бессмысленно и слишком скучно. Как оказалось, прежде чем приехать они собрали факты обо мне в старых газетах, преданиях, книгах, нашли что-то у людей, что можно было узнать, и только вооружившись всеми козырями, приехали ко мне. Они изучили кучу документов, вырезок из газет про массовые убийства и обескровленные тела и на основе фактов, которые считали убедительными и реальными, они заявили, что я вампир. Точнее она сказала это мне, глядя в глаза. Я вампир – словно я об этом и не знал. Комично, да и только, и больше никак я не мог оценивать эту ситуацию. Ну, согласись, слыша это со стороны становится безумно смешно и жалко этих людишек. Это все равно, что муха сама придет к пауку и попросится замотать ее в паутину – глупо, дико и неразумно. Так шли дни, которые были наполненные обликом прекрасной Марселин, на которую я любовался, не скрывая того, что мне она интересна. Много веков минули те дни, когда я был привязан к девушке, и поэтому для меня это было, словно влюбиться в первый раз в жизни – загадочно, интересно и вдохновляюще. Я больше не чувствовал себя вампиром прожившим много веков до встречи с ней, я был просто обычным парнем, которому понравилась девушка. Тогда еще общество было скромным и нравственным и вот так в лоб пялиться на девушку было неприлично, что собственно заметила и сама проницательная Марселин и заявила мне об этом одним летним вечером, копаясь в саду в поисках улик. - Вам не кажется, что вы слишком некультурно смотрите на меня? - Просто вы слишком некультурно красивы и храбры, что я не могу отвести от вас свой взгляд. Смотреть на вас, все равно, что любоваться произведением искусства, - да, я был крайне слащав на речи, когда хотел. Марселин лишь хмыкнула на это, осмотрев меня с ног до головы. - Стыдно графу вести себя как деревенский простачок, - заявила она, смахнув волосы на другую сторону плеча, и ушла вглубь сада. Какая ирония! Она сама того не зная попала в точку, называя меня деревенским парнем. Она была права, ведь никто не прививал мне манеры графа или другого вельможи, поэтому мое культурие и вежливость были приобретены от моих взглядов на других людей высших сословий и подражания им. В современное время я не кажусь кем-то некультурным, грубым или слишком вычурным, ведь большая часть людей сейчас такие и даже не пытаются это скрыть. Грубость, мат, высокомерие – стало обыденностью, и виноваты в этом сами же люди, и те, кто сделал их такими. Люди вредят людям, а потом эти людям вредят другим людям и так по замкнутому кругу. Все находятся в адском круге, и выйти из него значит упасть в пропасть и утонуть в ней навеки. Странный механизм, но он работает сейчас именно так, и я тоскую по тем вежливым временам, когда люди не были такими как сейчас. Марселин считала меня невежливым графом и даже отказывалась со мной разговаривать, словно я был гостем в ее замке, а не она у меня гостила. Это тоже можно было бы расценить как невежливость с ее стороны, но ее неприступное поведение в плане разговора со мной интриговало меня, и я только улыбался ее поведению. Так всегда, когда людей отталкивают, они наоборот тянутся чтобы узнать что же там такое и почему их отталкивают, ведь может за маской прячется что-то пленительное, отчего нельзя будет отвести взгляд. Ложные надежды и выдумки всегда стояли на пути людей и не всегда за личностями, которые отталкивают, находятся потрясающие неземной красоты цветы, чаще это просто сорняки, растущие около красивого камня, который и является той прекрасной маской. С Марселин было как раз наоборот – она под маской была действительно редким цветком с красивой душой и умным мозгом. Я не прогадал, когда решил, что она меня привлекает как девушка, и захотел попробовать наладить отношения с ней и перевести их в романтическое русло. Ты скажешь, мол, разве тяжело сделать это вампиру, с которым в одном замке и живет объект его симпатии, и я отвечу, что с ней было все сложно. Правда, именно это мне и нравилось. Легкие личности не для меня и чем сложнее, тем интереснее было их раскрывать и узнавать, ведь тайны всегда манят, как ее заманила тайна древнего вампира в мои сети. Дни продолжали идти, а она и еще пятеро ребят жили в моем замке, спали в моих комнатах и ужинали на моей кухне. Они раздражали меня, но я терпел их всех только ради нее. Я во всю снова играл роль человека и вел себя как обычный граф, у которого якобы государственная работа и дела. Каждое утро в восемь моя рабочая машина выезжала из двора и якобы отвозила меня на ту самую государственную работу. Потом к вечеру она снова выезжала, якобы за мной, и возвращалась обратно. В зависимости от времени года я возвращался с работы в разное время вечера, ведь летом солнце светило дольше, а зимой темнело намного раньше. Соответственно, я как вампир просыпался в разное время, как только солнце садилось и на землю падали сумерки. Таким образом, все слуги в доме думали, что я работаю и прихожу только к вечеру, а я просто выползал из подвала, поднимая крышку гроба, и выходил к ним, здороваясь, и рассказывая, насколько сложный был рабочий день. Для них я был закоренелым трудоголиком и даже в воскресенье работал не покладая рук. Хотя будучи вампиром, я не проработал и дня, поэтому бездельникам и тунеядцам следует становиться вампирами, тогда такие низменные вещи не будут их заботить, если не считать все другие трудности моего существования. Я врал всем – слугам и этим нахлебникам, которые возомнили себя великими исследователями. Ей я врал ради нее, им - для того чтобы врать. Не стану тянуть излишними эпитетами и перейду сразу к тому моменту, когда наши отношения стали развиваться быстрее, и когда в одном из ответвлений подвала она нашла старый портрет Энтони. Был вечер октября, когда она принесла его мне и кинула на стол. - Это вы! – крикнула она с надменностью, указывая на меня пальцем. Такая милая и смешная, она была вся в грязи и паутине, ползая в подвале с фонариком и обтираясь об грязный пол и стены. С черными полосками на лице и растрепанными волосами, в которых собрались кусочки уже посеревшей паутины, она предстала передо мной в моем кабинете, с гордостью показывая свою находку. Я рассмеялся. Нет, я залился смехом во всю глотку. Она изменилась в лице, морща нос и большими карими глазами смотря на меня из-под растрепанной челки, падающей ей на глаза. Марселин явно не понимала приступ моего безудержного смеха, который был совсем не к месту и не к событию. - Что смешного? – недоуменно поинтересовалась она. А у меня был типичный для меня приступ смеха. (Как ты поняла, я всегда смеюсь неуместно и делаю это очень долго и не могу себя остановить). Всегда такая элегантная и в красивых платьях, которые менялись каждый день по цветам и формам, с длинными прямыми черными волосами, всегда уложенными и аккуратными чертами лица, сегодня она предстала передо мной в жутком комбинезоне с запачканными рукавами и коленями. Совсем не прекрасная леди, которой являлась все это время. Никакой больше грациозности, изящности и строгости во взгляде и одежде. Я смеялся от того что мне дико понравился ее такой простой облик, в котором выдавалась жажда познания находки, ради которой она белыми руками копалась в грязи и пыли, сражаясь с пауками и другими насекомыми жившими глубоко в подвалах готического замка. Согласись, что работа не для леди, притом и страшная и местами отвратительная. Это я про жуков и пауков. Но она смогла, и понятно было по ней, то вовсе не первый раз она шла на такие жертвы ради псевдонауки, и пойдет еще миллионы раз, если понадобится. Я смеялся, а она смотрела на меня, и казалось, что сейчас ударит меня по лицу. Этого не произошло, но в ее мыслях я читал это откровенное желание ударить меня как можно сильнее и больнее, но ее сдерживало чувство благородства и возвышенности духа. Она не могла позволить себе пасть так низко, ради сиюминутного удовольствия от моей корчующейся рожи. - Мистер Абадир, - обратилась ко мне она. – Я не совсем понимаю ваш смех, и я требую объяснений насчет этого портрета. Только не надо лгать и рассказывать что это ваш древний родственник, на которого вы случайно похожи. - В том то и дело, дорогая Марселин, - я начал потихоньку успокаиваться. – Это вовсе не я, а Энтони Смит, живший в 1767 году. И я не врал, а говорил, что ни есть искренне. Ведь на старом портрете нарисованным масляными красками был изображен Энтони, а вовсе не я. Это, правда было его изображение, которое он сделал за несколько недель до своей смерти и как видишь, я ей не врал. Она же поняла это иначе, считая, что я просто отпираюсь и оправдываюсь, пытаясь не дать ей узнать мои тайны про вампиризм и тому подобное. - Знаете, в ваших же интересах признать, что это вы. - По какой причине? – поинтересовался я. - Если все в мире узнают что вы вампир, и мы предоставим доказательства, то от вас никогда просто так не отстанут. Правительство запрет вас в клетке и будет ставить эксперименты, и кучка сумасшедших ученых будет колоть в вас различные смеси лекарств и сывороток, проверяя как можно стать таким как вы. Они до такой степени изнурят вас, что вы будете молить о смерти. - Какие страшные ужасы вы описываете, - наигранно испугался я. - Да, это страшно, но если вы расскажете это нам, то обещаю, что с вами ничего не случится, и мы возьмем вас под опеку. Будем изучать вас, но никогда не будем подвергать гнусным противоестественными экспериментам, совершенно нечеловечьим, - на полном серьезе заявляла она. - Как грустно, надо заметить, из уст такой красивой и умной леди, я слышу такие глупые слова, - заметил я. – Подумайте, если я и в правду вампир и так силен и могуществен, то разве я испугаюсь ученых? По вашим данным, какие способности есть у вампира? - Превращение в летучую мышь, гипноз, левитация, - она задумалась. – Возможно, есть еще, но доказательств этому нет пока что. - И с такими способностями вампир должен бояться человека или куда хуже идти под его крыло, надеясь на спасение? Марселин, вы умная женщина, а несете такой бред, - я действительно изумился этим ее словам. - А вы умеете только оскорблять, - повысила голос она. - Да, это я умею на профессиональном уровне, - я улыбнулся, обнажая клыки. – А еще я умею летать, становиться невидимым, читать ваши мысли, могу одним пальцем переломать все ваши кости. Ох, много чего еще умею! Ну, вы и так знаете. Я провел кончиком языка по кончику своего острого левого клыка, и улыбнулся до ушей, смотря ей в глаза. Страх – первое, что прочиталось в них. Сомнение – второе. Удивление – третье. Я надеялся, что она не испугается меня, ведь она была готова и сама доказывала мне, что я вампир, а тут испугалась. Отчетливый шум быстро бьющегося сердца заполонил мои уши до такой степени, что я слышал, как по большой синей артерии перетекает кровь. Храбрая, уверенная Марселин испугалась того что увидела прямо перед собой. А увидела она меня – того кого и хотела во мне видеть. Видимо в глубине души она надеялась, что все их предположения неверны и не существует на земле вампиров, оборотней, инопланетян и прочих сущностей. Человеку тяжело принять факт их существования, даже если он занимается их исследованием долгие годы. Одно дело догадки, домыслы и предположения, а совсем другое реальный вампир перед взором. Она тяжело задышала, с задержкой выдыхая воздух из легких, и весь ее взгляд был прикован к моим клыкам. «Они настоящие?», - пронеслось в ее голове. - Настоящие, - ответил я, ей вслух, подтверждая свои слова о телепатии. Она вздрогнула и еще раз нервно вздохнула, подавляя то ли дыхание, то ли крик. - Ну, что как будем решать нашу проблему? У меня клыки у вас шея, да мы созданы друг для друга! – воскликнул я. И вот после моего выклика она закатила глаза и упала в обморок.