Мое королевское величество

      Просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь… Долго не могу сообразить, где нахожусь, потому что в сон провалился резко и глубоко, без сновидений. Наконец вспоминаю…       - Ма! – кричу, пытаясь выпутаться из одеяла. – А, черт!       Правильно, мама же в школе. Бросаю взгляд на часы… Ого! Уже полпервого. Может, Вера решила с семейством нагрянуть? С нее станется без предупреждения выдернуть из дома.       Соскакиваю с кровати… и с грохотом обваливаюсь вниз, запутавшись одной ногой в пододеяльнике. Боже, что я делал вообще во сне? Простынь перекручена, подушка на полу. Маршировал, что ли? Нервы, нервы, нервы… Оглядываюсь в поисках брюк, но их почему-то нет в комнате.       А в дверь все трезвонят.       - Иду! – кричу. Залезаю в шкаф, нахожу какие-то древние, школьной поры шорты ярко-красного цвета – порнография, конечно, ну да ладно - и в спешке их натягиваю. Прихрамывая, так как больно ударился лодыжкой, пока выбирался из плена постельного белья, спешу в коридор.       Распахиваю дверь и…       - Я помню чудное мгновение,       Передо мною явился ты!       Как мимолетное виденье,       Как гений чистой красоты… - декламирует с выражением Петя, стоя на пороге. Начисто выбритый, благоухающий незнакомым мне, но одурманивающим парфюмом, с идеально уложенными волосами, в… белой рубашке с подкатанными рукавами и расстегнутой чуть ли не до середины груди… сволочь, еще и черные, неприлично узкие брюки надел. С букетом алых роз и объемным пакетом в руках. Одно не вписывается в образ – синие тени под утомленными покрасневшими глазами. Делает паузу, окидывая меня взглядом. – Кстати, хорошие шортики! Почему ты дома так не ходишь?       Я закашливаюсь от неожиданности, морщу нос от накатившего смеха, но, пытаясь сохранить суровую серьезность, бросаю:       - Обойдешься! И насчет стихов… - цокаю языком, качая головой. - Мимо кассы! Это я мог бы тебе такие стихи прочитать.       - Нет, ну почему же? В таком виде… - Петя снова застревает взглядом на моих шортах. – Очень эротичненько!       - Еще подумай, - предлагаю.       - Да? – Петя озадаченно морщит лоб. – Сейчас… Одну секундочку… - и выдает с чувством еще одно пушкинское:       Я вас люблю, хоть и бешусь,       Хоть это труд и стыд напрасный,       И в этой глупости несчастной       У ваших ног я признаюсь!       Мне не к лицу и не по летам...       Пора, пора мне быть умней!       Но узнаю по всем приметам       Болезнь любви в душе моей:       Без вас мне скучно, - я зеваю;       При вас мне грустно, - я терплю;       И, мочи нет, сказать желаю,       Мой ангел, как я вас люблю!       - Так лучше? – интересуется Петя… все еще стоя на лестничной площадке. Интересно, соседи тоже прониклись?       - Почти, но не совсем, - втягиваю его в коридор и захлопываю дверь. - Цветы тоже мне? – киваю на букет.       - Н-нет… Это Наталье Андреевне, - отвечает любимый. – Она дома?       - В школе.       - То есть мы одни? – уточняет он.       - Угу, - киваю.       Петя порывисто откидывает в сторону букет, отставляет пакет и опускается передо мной на колени, крепко обхватывая меня за… ягодицы и утыкаясь носом в мой живот. Что-то там мычит невнятное, скользя горячими губами по коже. А у меня аж давление подскочило… И тело как-то мгновенно проснулось…       - Так! Петр Николаевич! – осторожно оттягиваю его голову за волосы назад. – Это диверсия! И вообще! Что непонятного было в моей фразе: «Я хочу от тебя отдохнуть»?       - Все! – восклицает Петя. – Мне все в этой фразе непонятно, Алексей Николаевич! – и, негодяй, отгибает резинку шортов, целуя жадно место у выступающей тазобедренной косточки… продвигаясь медленно к… - К тому же! К тому же… Ты, – он выразительно смотрит в одно интересное место на моем теле, - точно рад меня видеть! Как и я тебя… Любимый… - бормочет он, уже проверяя губами, как сильно… я рад его видеть.       Нет, ну и что прикажете делать? Я бессознательно перебираю его волосы, прикрыв глаза от наслаждения. Интересное пробуждение. Пардон, и как мне после такого права качать? Свою независимость… отстаивать? Или уж фиг с ним… с правами… Невыносимый и несносный тип!       - Петр Николаевич! Я бы вас попросил… Это несколько подло… - охаю, – с вашей стороны…. Пользоваться подобными… методами, чтобы… - по телу пробегает сладкая дрожь от Петиных наглых поползновений.       - Прости меня! Кретина бестолкового! Дурака глупого! – внезапно голосит Петя на всю квартиру, как баба-причитальщица. – Сжалься надо мной, любовь моя!       - Петя, мать твою! – подхватываю его подмышки, заставляя подняться. – Ну какого черта, ну? – смотрю в его хитрые глаза. - Скотина ты бессовестная… - и приникаю к его губам. Любимый жарко отвечает на мой поцелуй, отбирая инициативу.       - Леша… - Петины руки скользят вдоль моей спины, и вот я опять оказываюсь сдавленным в его объятиях. – Ну не могу я без тебя… Честное слово. Я всю ночь не спал… вторую подряд, кстати… - он оставляет россыпь поцелуев на моей шее, зарывается носом в мои волосы. А я уже плыву… В дальние дали! – Думал о тебе, о нас… Леша, я вылетел первым рейсом. Еле дождался… - находит мои губы и снова пылко целует, так, что у меня моментальное помрачение рассудка приключается. – Не отпущу я тебя никуда. Даже думать об этом забудь!       - Замуж позовешь? – хмыкаю сквозь поцелуй.       - Я б позвал – честное слово, но ты ж мужик у нас! Всем мужикам мужик! Просто мачо! Решительный, принципиальный, сильный… - тихо смеется Петя, глядя на меня озорными глазами.       - Сука… - выдыхаю.       - Еще какая! – соглашается Петя. – Но люблю тебя до безумия. И я все понял, клянусь тебе. Осознал! Все-все-все осознал! – Петя снова опускается передо мной на колени и берет меня за руки. – Уважаемый Алексей Николаевич! Приказывайте! Только от тела не отлучайте!       - Клоун… - качаю головой с улыбкой, запуская руки в его волосы. – Клоун и паяц! И что же ты осознал?       - Леша… я это понял еще в универе… - Петя становится серьезным. - Нет моего величества рядом с тобой. Прости меня, за все.       - Да ладно… - вздыхаю. – Я, в общем, тоже хорош…       - Поговорим? – Петя встает. – Я, кстати, подарок тебе купил.       - Какой? – кошусь с подозрением на пакет.       - Десять чизбургеров. Из «МакДональдса». Хватит?       - Научи дурака Богу молиться… - бормочу, проводя пятерней по лицу. – Слушай… - поправляю шорты. – Я, конечно, рад, что ты все осознал… Но твое приветствие…       - Понял, все разговоры потом, - кивает Петя и с напором идущего напролом танка одним стремительным движением вталкивает меня в комнату, захлопывая ногой за нами дверь. Мы падаем на кровать. Замираем, пристально глядя друг на друга. Словно перед схваткой – страстной, без правил, но в которой не будет проигравших.       Нет. Сейчас точно не до разговоров…       Петя, вдавливая меня, нависает сверху, горящими глазами тревожа мое безусловно реагирующее лишь на него либидо, чуть ерзает и тихо спрашивает голосом, от которого по телу пробегаются мурашки: «И кто кого, дорогой?».       Дьявольски хорош! Невероятно сексуален! Жадно его разглядываю, все еще удивляясь тому, что он мой… И дотрагиваясь до его кожи, обжигаясь об нее, понимаю… Вот оно! Вот то, что будет держать нас вечно. И сколько бы мы ни спорили, ни выясняли отношения, нам никогда не покинуть эту сладкую тюрьму, в которой мы оба заперты: наши тела каждый раз напомнят нам, что мы связаны не разумом… Все очень просто – животные инстинкты: мы принадлежим друг другу на уровне запахов. Втягиваю носом аромат его кожи… Мое, мой… Целую родинку, прикусывая его губу.       - Обожаю тебя… - шепчу. – Забирай. Всего.       - И заберу, - обещает Петя, учащенно дыша. И снова сумасшедший по накалу поцелуй – завожусь еще больше.       - Ты специально… так вырядился? - шепчу, расстегивая на нем белую рубашку, выгодно оттеняющую его смуглый оттенок кожи. Кусаю за плечо, за шею, запускаю одну руку под ремень его брюк и с силой сдавливаю ягодицу. Петя, прищуривая глаза, хмыкает:       - А то… Явился во всеоружии… - он откидывает рубашку в сторону и прижимается ко мне грудью, обнимая, кажется, всем телом. – Ох, как я соскучился…       - Так быстро? – тяну вниз его брюки.       - А я за эти пару дней на месяц жизнь прожил, - произносит Петя.       …и больше не до слов. Впиваясь ногтями, царапая, кусая, лаская, целуя… Без контроля, без тормозов. До искр в глазах, до полной потери ориентиров. Сливаясь, отстраняясь, замирая на крохотное мгновение в попытке ухватить реальность за хвост – бесполезно. Ее привычной – со скучными делами и рутиной - сейчас не существует. Есть странная вселенная, где кроме нас двоих, живущих больше нет. Я выдыхаю – он вдыхает, я целую – он отвечает, я подаюсь вперед, выгибаюсь, жду – и он стремится мне навстречу, сводя с ума напором.       Капельки пота, проступившие на его лбу, затуманенные дурные глаза, приоткрытые губы, созданные соблазнять и принадлежащие только мне, упругое горячее тело…       Стоны.       Скрип кровати.       Поехавшая на пол простынь.       Переплетенные пальцы - пока мы держимся за руки, всегда будут моменты, когда весь мир подождет.       И яростное, сквозь стиснутые зубы:       - Не отпущу, ясно? Никуда и никогда не отпущу.       Улыбаюсь.       - Собственник…       - Ревнивый, эгоистичный собственник, - согласное в подтверждение.       И в следующий момент… Стены комнаты фейерверком разлетаются в стороны на куски. Обрушивается потолок. Со звоном вылетают стекла. Белыми птицами кружатся мои рисунки. Еще один взрыв. Второй, третий… Оглушительно. Реальность распадается на куски. Это землетрясение или конец света?       Все сливается в одно пятно.       И лишь минуту спустя слышу:       - Ты жив?       - Не знаю… - смеюсь.       - Люблю тебя…       - Аналогично, - киваю и открываю один глаз. Все на своих местах. Звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на кухне. Нежный, воздушный поцелуй в скулу и Петино:       - Тот пакет… он сейчас будет в тему.       Сидим на кухне, поедая фаст-фуд, запивая его чаем, и поглядываем друг на друга с улыбками.       - Черт! – подрываюсь. – Я же должен был к Верочке поехать! – нахожу телефон, на котором высвечивается пять пропущенных звонков. От нее. Поспешно набираю сестру и слышу вопль:       - А мы уже на море свалили, ясно?! Ты чем там занят?!       - Эммм… Вера… Тут, в общем, Петя приехал… - объясняю, покосившись на трясущегося от смеха любимого.       - У вас все хорошо? – быстро спрашивает сестра.       - Вроде бы… Да, - киваю.       - Ладно, прощен, - великодушно заявляет Вера. – Но вечером… чтобы оба пришли!       - Слушаюсь!       - Пете привет. Ведите себя хорошо! – командует напоследок сестра и отключается.       - Как там наше любимое семейство? – интересуется Петя, подпирая щеку рукой и зевая.       - Ждут в гости вечером.       - С удовольствием. Я там мелким подарки привез. И Верочке с Толиком тоже, - Петя трет лицо руками. – Спать хочу…       - Ложись, - предлагаю. – А я рядом с тобой посижу… Порисую. Кстати, а что это за духи у тебя?       - Понравились? – широко улыбается любимый.       - Да, очень.       - Твои новые. Пока подарки нашим искал – случайно на них наткнулся и решил, что они тебе подойдут. Не против? – он приподнимает вопросительно брови.       - Нет, - хмыкаю. Задумчиво на него смотрю: надо же, двое суток толком не спал, а ведь нашел время подарки всем купить. Не то, что я… Протягиваю к нему руки и сжимаю его ладони:       - Петь…       - М-м?       - Иди ложись.       - Угу.       - Петь…       - Да?       - И ты меня тоже прости… Обещаю отныне чуть что не так – сразу тебе обо всем говорить. А если не услышишь – тебя куда бить, чтобы доходчивее воспринималась информация?       - Только не по лицу, - улыбается Петя.       Он отрубается моментально, едва коснувшись подушки головой. Я устраиваюсь рядом с ним с альбомом и карандашом в руках. Некоторое время смотрю на него и на автомате рисую изученное до мельчайшей подробности лицо. С родинкой над губой.