***
Не знаю, сколько я провалялся в отключке, но тело ужасно ныло от монотонной боли. Я хотел заслонить ладонью глаза от резавшего света, но рука упорно отказывалась подчиняться, тупой болью сигнализируя о том, что, кажется, парочка переломов это не то, что благоволит движениям. Хриплый стон вырвался из горла, но отклика на него не последовало, и я несмело открыл глаза навстречу скупому, но всё еще болезненному, свету. Я лежал в луже собственной крови, руки неестественно заломаны назад, ног же я не чувствовал совершенно, будто их отпилили. Я рискнул осмотреть своё тело: на некоторых участках порвалась не то что одежда, кожа приоткрывала влажную алеющую плоть, везде зияли длинные и коротки, рваные, резаные и колотые раны, всё саднило, будто я бил кого-то всем телом, на не кулаками, как бывает обычно. Я попытался сесть, но нижняя часть тела, куда я раньше побоялся посмотреть, просто не двигалась! Отлично, и как мне теперь применить чудную прохладную воду, если все конечности, судя по их состоянию, сломаны, а нижняя часть туловища вообще парализована. Мэрлин, помоги мне выжить… Боль накатила с новой силой, унося ослабленное и без того сознание обратно в небытие.***
Следующий день был не лучше. Совсем не лучше! Не знаю, что пробудило меня эффективнее – пинок в рёбра, вышибивший скудные остатки затхлого воздуха из легких и, видимо, всё же сломавших пару рёбер, или ведро ледяной воды, опрокинутое на голову. Наверное, в совокупности эти два способа были способны вытащить моё сознание из небытия. Хорошо хоть, что вчера, или когда они там приходили… Короче, временем до моего обморока, «ночь» наступила быстро. Но кровь отмыть по такому милосердному совету того демона я так и не смог, как и сдвинуться с места, впрочем. Тихо скрипнула дверь моей камеры, палач стоял один, жестом останавливая двух других. Он что-то задумал, что-то необычное, что-то новое, что-то, что совсем не сулило мне приятных ощущений, а скорее предвещало неимоверные страдания. Первый, так я буду называть того, кто носит на своей гниющей сущности облик Лили, как одежду. Я хотел встать, но очередной приступ боли, вызвавший в голове минутное помутнение и яркие звезды перед глазами, был явно против моих действий. Я услышал над собой короткий смешок, перед тем как железные пальцы вцепились в мою шею, лишая возможности дышать. - Мне не нравится, что ты валяешься, как тряпичная кукла, - голосом Лили проговорил мой мучитель, но я был твердо уверен в намерении продержаться, что бы ни придумал мой враг. – Это лишает меня должного удовольствия, - дождавшись, пока через несколько мгновений я не начну задыхаться, палач швырнул меня к дальней стене, у которой плескался чистый бассейн. Я ударился головой о шершавую поверхность, очевидно, оставив на ней длинный, сползающий вниз след. К моему несчастью, удар настолько дезориентировал меня, что, даже если бы мои руки не были сломаны в нескольких местах, ухватиться за спасительную полку у меня бы не получилось по той простой причине, что я не знал, которая из пяти полок настоящая. Лишенный способности к сопротивлению, я сполз в холодную воду, которая, как оказалось, так приятно охлаждала воспалённую кожу и раны. Она осторожно обволакивала меня, успокаивала напряженные нервы, но только не в тот момент, когда я понял, что бассейн достаточно глубокий, чтобы, не умея плавать или не имея ног и рук, как в моём случае, выбраться ты уже не смог. Паника незаметно прокралась в мозг, хотелось бить руками и ногами, сопротивляться смерти, но вода затягивала глубже, руки, несмотря на холодный покой, яркой горячей болью напоминали о переломах, а лёгкие жгло огнём от нехватки воздуха. Я отчаянно не хотел подаваться сладкому соблазну закрыть глаза, краешком сознания понимаю, что, будучи мёртвым, смерть меня от мучений уже не избавит, и от того становилось еще хуже. Цепкая рука ухватила мои волосы и сильным рывком выбросила на кафельный пол, посылая от не закрывшихся многочисленных ран болевые сигналы в мозг, который просто не мог перенести одновременно, но мучитель явно не собирался сдаваться так быстро. - Ха, ты же не думаешь, что я позволю тебе отправиться в царство безмятежности? – Нет, не думаю, я уже успел усвоить, что лишние надежды даруют лишь больше боли, когда разбиваются вдребезги. Первый, да, так и буду его звать. Первый резко поднял меня вверх за сломанные руки, от чего я не удержался и закричал во всю силу лёгких, но вызвал лишь короткий смешок надсмотрщика. - Пожалуй, я залечу твои кости, иначе болевой шок может унести твоё сознание в забытьё раньше, чем я могу позволить. И к тому же, какое удовольствие от жертвы, на которую словно кто-то наступил? – первый захихикал, точно как смеялась Лили от наших шуток или щекотки. Хорошо всё же, что мы с Бродягой уговорили, лучше бы сказать, заставили, девушек оставить. Как там Дора? Её испытание тоже должно было начаться, только если не было настолько серьёзнее моего, что требовало меньшего времени. Я сжал зубы, пока мой же палач лечил мои травмы. Когда руки вновь были абсолютно целы, Второй поднял меня за них и подвесил на стену, закрепив запястья в висящих железных кандалах, в которых я болтался не лучше куклы, чувствуя, как железо неприятно натирает кожу. - Так-то лучше, теперь можем приступать, - Первый мило улыбнулся, выхватив из воздуха большие клешни. – Открой ротик, солнышко! – обманчиво мило пропел палач и захохотал, пока его жесткий кулак врезался мне в солнечное сплетение, вынуждая открыть рот. – Уясни одно, чем меньше ты сопротивляешься, тем лучше, - спокойно говорил Первый в перерывах между выдиранием моих зубов и моими же криками, которые, кажется, заменили навсегда ту звенящую тишину. Теперь в ушах гремели собственные отголоски боли, и прежнее недовольство тишиной казалось детским глупым капризом. Сколько я здесь провисел… Не имею даже общего представления. Весь «день», если можно было его так назвать, слился для меня в бесконечную боль и крик, от которого я сам, казалось, оглох несколько раз, но потом понимал, что просто принимаю свои вопли за нормальные звуки. И это только второй день… Страшно подумать, что будет дальше… Вот и не буду! Сегодня, к великому сожалению, мне не удалось попасть в безмятежную страну обморока, Первый постоянно держал меня на грани, так, что горло саднило от криков, вместо нормальных звуков вырывался только жалкий хрип, кожу жгло огнём, но кости были целы, хотя ноги я по-прежнему не чувствую. Они еще не знают, на что способна настоящая дружба, я уж молчу про любовь. Хорошо всё же, что у Лунатика появилась Тонкс, он заслужил счастья… И надо сейчас немного постараться, чтобы Рем не остался без своего заслуженного рая. Я с трудом дополз до длинного бассейна, подтягивая, надо признать, довольно тяжелое тело на руках. Решив, что терять мне всё равно уже нечего, и если уж я начну умирать, то меня всё равно вытащат. Я нырнул в прохладную, едва окрашенную алым воду, наслаждаясь её ласкающими прикосновениями. Теперь, когда мои руки могли спокойно функционировать, выплыть и навалиться на край труда не составило. Оставалось только ждать, когда запекшаяся кровь немного отойдёт и её можно будет удалить с тела, не боясь при этом забрать с собой кусок кожи. А пока есть время расслабиться и подумать. Я упорно пытался придать своим мыслям более жизнерадостное течение, но мрачные темы вились вокруг головы, точно рой надоедливой мошкары. Мда, придётся немного поддаться и подумать над необходимым. Как там Ремус? Мы ведь даже не увидели его перед Испытаниями, ему ведь сейчас намного хуже, чем мне… Бедный, и почему из всех нас такая участь постигла именно его? Ничего-ничего, Лунатик, держись, всего 10 или 11 дней осталось… Надо попытаться найти в действиях палачей логику, они должны действовать по определённой схеме, чтобы довести меня до нужного состояния. Даже не верится, Джеймс Поттер ищет логику, от которой старательно скрывался всю жизнь. Похоже на злую иронию. И всё же, почему сегодня пришел только Первый? Логично предположить, что еще один день оставшиеся двое не позволят Второму развлекаться со мной в одиночку. Это значит, что завтра они либо придут втроём, либо Второй или Третий. Так, вспоминай, Поттер! Чьи у них облики, это наверняка важно! Ну, у Первого было точно лицо Лили, у Второго Сириуса, а вот Третий… Оно было почти точной копией меня… Почти… Одна деталь, которая всё ускользала от меня, не давала собрать картину воедино. Один крошечный пазл, Лили любила их собирать… Стоп! Стоп, стоп, стоп! Конечно, как я сразу не догадался! Глаза! Такие изумрудные глаза можно заметить и узнать, даже если на них не падает свет солнца. Догадка потрясла до глубины души. Значит, это Гарри… Мне осталось только проследить связи между обликом и поведением… Что делал сегодня Первый?.. Он же не применял грубой физической силы, только изощренные пытки, растягивающие мои мучения… Вот значит как, раз женщина, так и способ такой женский. Логично тогда подумать, что завтра меня либо изобьет до полусмерти (хотя почему «полу»…) Второй, либо… Страшно даже предположить, с чем связан образ Гарри в моих пытках. Но исходя из того, что физическая бойня и пытки были уже заняты, оставалась только магия... Меня аж передёрнуло в воде, от чего я чуть не сполз вниз. От этих демонов можно было ожидать чего угодно, особенно, если у них в руках магия…***
Верная догадка не принесла, как обычно, желанного удовлетворения, лишь мрачное принятие и безразличность. Да, на следующий день ко мне, действительно, пришел Второй, что носил облик Сириуса. Он долго что-то кричал на латыни, но я, естественно, не понял ни черта из всего сказанного и просто кивал, как китайский болванчик, которого мне показывала Лили. А потом он долго и с упоением меня бил. Ногами, руками, железными прутьями, мечами, ножами, даже своей головой разок приложил, будто баран боднул. На третий день, когда после побоев я не мог привстать даже на локти, явился Третий с заявлением, что до этого были «цветочки», на что я лишь усмехнулся окровавленными губами. Зря. Я. Это. Сделал. Ой, как зря. Мне давно стоило уяснить, что не стоит злить понапрасну того, у кого есть волшебная палочка и магия, в то время как у тебя есть только боль. Твоя боль при чем. Ладно хоть фантазия на магию у демонов оказалась слабовата, так, посидел почти час под круцио, да несколько чернеющих ожогов на теле осталось. Зато четвёртый день стал настоящим испытанием силы, воли и характера. Когда палачи вновь явились все вместе, я уже мог только лежать бесформенной кучей, ожидая, что со мной сделают. Кажется, мне придётся пережить еще два таких «цикла» смены демонов. Всё это время меня поддерживала лишь мысль о том, что в Раю нас ждут Лили и Марлин, на земле нам на помощь всегда готов броситься Бродяга, пусть у него это и не выйдет, но осознание хотя бы намерения поддерживало так же, как действие. Но какой-то особенной прочности придавала мысль о том, что от меня зависит жизнь Рема, как от него зависела моя много-много раз, и он ни разу не подвёл в трудную минуту. Пришел мой черед возвращать ему долг, вызволяя из Ада. Надеюсь только, что Нимфадора действительно ничуть не уступает своему мужу, да и мне бы их твёрдости не помешало. А сейчас нужно стиснуть зубы, которые мне уже успешно вырвали, покрепче и снова надрывать горло в бесполезном крике.