***
На следующий день они выбрали для тренировки место, где случился их первый бой, и решили детально разобрать его. Конечно, многое уже стерлось из памяти, но основные движения и атаки не забылись. - Ты слаба в рукопашном бое, - констатировал Неф, вгоняя меч в ножны. Они только что закончили фехтовать, король, желая проверить память ученицы, провел вчерашние атаки и теперь дольно улыбался. Его наука не прошла даром, если бы все мужчины были такими же способными, как эта девчонка, им бы не пришлось столько лет вести войну. Лита тяжело дышала, щеки ее раскраснелись, волосы прилипли к влажным вискам. Неф и сам утомился не меньше. Недолго думая, он стянул рубашку и утер лицо. - Нарочно оголяешься? – недовольно осведомилась Литавра и спрятала глаза. - А что, мой вид вгоняет тебя в краску? – совершенно искренне и даже радостно засмеялся король. – Воина ничто не должно смущать, иначе это не воин, а баба. - Сейчас эта баба сломает тебе челюсть! Она была красивой даже тогда, когда злилась. Красиво откидывала челку, красиво щурилась, покусывала нижнюю губу. - Попробуй зацепить меня и я, так уж и быть, признаю твою силу, - Неф поманил ее рукой и принял стойку. Противницу не надо было просить дважды. Быстро и точно она попыталась пробить ногой его защиту, увернулась от захвата, нырнула и выбросила руку вверх, целя в челюсть. Пальцы Нефрита сомкнулись вокруг запястья. Рванув ее на себя, король одновременно сделал шаг влево, так, что девушка неуклюже пробежала несколько шагов и рухнула на колени. - Плохо, - с сожалением заметил мужчина. Рыкнув, Литавра вскочила и принялась осыпать его быстрыми и сильными ударами, не щадя собственных кулаков. Неф видел, как ей больно и тяжело, только сила воли и упертость заставляют ее вновь и вновь бросаться в атаку. Когда-нибудь эти качества спасут девчонке жизнь. Макото злилась от того, что не могла найти слабое место противника. Куда бы она не била, как бы не изощрялась, Орион всегда оказывался на шаг впереди. Он словно издевался, словно предугадывал все ее атаки. «Такими темпами я снова окажусь на земле!». Она уже была на пределе, а Орион пока даже не атаковал, он только защищался. Каждый ее удар был заблокирован, каждый удар сопровождался вспышкой боли, кожа на костяшках пальцев была ссажена и зудела, кое-где выступила кровь. Но она целенаправленно теснила соперника к краю обрыва. - Хочешь все повторить? – прочитав ее мысли, злорадно спросил мужчина. Он разгадал ее замысел! Чертыхнувшись, Мако необдуманно бросилась вперед и вбок, одновременно устремляя локоть вверх, к подбородку Ориона. Она сумела его задеть, но в отместку тот сгреб ее и сжал так сильно, что принцесса вмиг ощутила всю свою слабость и ничтожность. Девушка брыкалась долго, пока сопротивление окончательно не истощило ее. Макото, вяло дернувшись, обмякла и прижалась щекой к взмокшей груди соперника. Тело прошили крохотные молнии, когда грубые до этого руки Ориона погладили ее по спине. Он задышал чаще, хотя дыхание его и до этого было частым и поверхностным. Сознание того, что эту реакцию вызвала именно она, заставило девушку возликовать. - Рано радуешься, принцесса. С этими словами он оттолкнул ее к краю обрыва и Макото, в неверии распахнув глаза, покатилась по склону. - Твою мать… - ругнулась она, подкатившись к воде. Вся ее одежда измазалась о траву, колени, локти и ладони были в липкой грязи, в волосах запутались колючки. Тело ныло, словно сутки напролет ее били палками. - Орион, я тебе убью! – девушка встала на колени и чуть вновь не рухнула. Принцесса. Он назвал ее принцессой. Неужели догадался? Но как?! Откуда?! Мако взметнула затравленный взгляд на Ориона, уже спустившегося к ней. Он стоял, скрестив руки на груди, и хитро улыбался. - Наивная, как принцесса. «Слава Богу…». Ей показалось, или в голосе мужчины проскользнула нежность? Он склонился над нею и протянул руку. - Поднимайся, на сегодня с тебя достаточно. Девушка вложила свою ладонь в его, переплела с ним пальцы, и… Рванула на себя так резко и неожиданно, что Орион рухнул на колени. - Что улыбаешься? Думаешь, отомстила? – сухо поинтересовался сотник, бросая на нее пронизывающий взгляд и не отпуская руки. – Ребячество, честное слово! - Посмотри сначала на себя! - Я всего лишь наказал тебя за самоуверенность и наглость. Глаза Макото распахнулись еще шире. Огромная волна навалилась на нее и потащила за собой, в липкий и холодный туман. - Кто ты такой, чтобы наказывать меня? – принцесса избавилась от его хватки и встала, отряхивая измаранные штаны. Штаны из тонкой и легкой серой шерсти, не сковывающие движений, позволяющие насладиться красивыми формами девичьего тела. Орион, не двигаясь, пожирал ее глазами, следил за каждым движением, как змея следит за своей жертвой. Когда Макото уже готова была уйти, он, все еще коленопреклонный, потянулся к ней и обнял за бедра, прижался щекой к плоскому животу. Принцесса вздрогнула и, не понимая, зачем это делает, положила руку ему на макушку, вцепилась пальцами в темную гриву. Он глухо застонал и поцеловал ее в живот, даже сквозь ткань девушка почувствовала жар. Он все нарастал, рождался в каждой клеточке тела и медленно стекал куда-то вниз. Нефрит властно потянул ее за рубашку, вынудив опуститься рядом. А Лита как будто ждала от него этого, потому как сама протянула руки, оплела его шею и прижалась к губам. Ей нужна была его ласка. И Неф готов был дать ей все, чего она только не попросит. Даже если потом будет больно обоим. Он уложил Литу на траву, влажную от выпавшей росы, завел ее руки за голову, показывая, что она должна ему повиноваться. Переплел их пальцы. - Орион… - выдохнула она, прикрыв глаза. Это имя полоснуло по гордости Нефрита, заставило грубо впиться в ее мягкие губы, будто наказывая. Одной рукой прижимая ее запястья, второй король принялся шарить по ее телу, нарочито дерзко и несдержанно, чтобы напугать девчонку. Она и в самом деле дернулась, когда его ладонь легла на грудь, пальцы принялись сминать и грубо ласкать столь чувствительную часть тела. - Больно, - выдохнула она ему в губы и разорвала поцелуй. - Это всегда больно, - Нефрит убрал руку и освободил ее запястья, но только лишь затем, чтобы забраться под рубашку Литы и накрыть ее груди уже обеими ладонями. Девушка выгнулась и вцепилась в плечи короля, то ли для того, чтобы оттолкнуть, то ли наоборот, притянуть ближе. На ее лице смятение сменяла пробуждающаяся страсть, готовность отдаться перетекала в испуг и робость. Нефрит едва не рассмеялся и вновь завладел ее ртом, одновременно сминая упругую плоть, пощипывая соски и ловя глухие стоны. Лесная Дева была как раз такой, как Неф и предполагал: горячей и безумной. Она умела ненавидеть, но и страсти отдавалась с таким же пылом, несмотря на неопытность. В каком неудачном месте застигла их эта вспышка, берег хорошо просматривался с противоположной стороны, да и служка скоро должен был принести ужин. Нефриту не хотелось, чтобы его личные дела стали достоянием его болтливых слуг и гвардейцев. И он решил дать Лите и себе последний шанс удержаться на краю пропасти, передумать. Он склонился над ее ушком и прошептал: - «Да» будет означать незапертая дверь. Если не хочешь меня, закройся.***
Укладываясь в постель, принцесса гадала, придет он или нет? Она боялась, что это все-таки произойдет, но, с другой стороны, ей страстно этого хотелось. Хотелось снова ощутить его объятия, ласковые и крепкие, снова целовать его губы, чувствовать, что жива. Она не была непроходимой дурой и замечала его взгляды, не могла не чувствовать заботы и опеки, которая проявлялась даже в грубости, будь то обидное слово или удар на тренировке. Никто из мужчин в ее родной земле не относился к ней так, как Орион, высокородные смотрели на нее, как на добычу, выгодную партию, были холодно-учтивы, некоторые лебезили и старались угодить. О телесном контакте даже и речи не могло быть, все, что позволяли себе поклонники – вежливый поцелуй руки. Конечно, сотник из вражеского государства открыл ей новую сторону отношений. Убедил, что в Звездном королевстве не все подлецы, распалил, заставил возжелать его телом и душой. «Если мне действительно осталось недолго, надо успеть познать непознанное, пока безумие этого мира снова не поглотило меня». Мако всегда старалась делать то, что должна, не считаясь с желаниями. Так пусть сейчас все сгорит в синем пламени! Она хочет быть с этим мужчиной хотя бы одну ночь, а потом… Потом наступит завтра. Попытки образумить и пристыдить саму себя провалились с треском, Макото металась по комнате, и кожа ее будто горела. Она хорошо помнила прикосновения шершавых ладоней, требовательные губы на ее губах. Это сводило с ума, вызывало сладкую боль и томление внизу живота. Все, от чего принцесса хотела себя оградить, начало сбываться. Но если она оттолкнет этого человека, то в жизни ее, короткой и не слишком счастливой, не будет ничего кроме сожженных надежд, мести и крови. Нужно освободить место хотя бы для любви. «Нет, для этого чувства любовь – слишком громкое слово» - рассудила Мако. Это влечение одного человека к другому, страсть, желание отдавать и приобретать. Стремление к нежности и ласке, в которых нуждаются даже звери. Совсем некстати она вспомнила про Нефрита и про то, что когда-то они со злейшим врагом были помолвлены. Тогда стояли годы шаткого перемирия, а она была еще ребенком. Король Тидей заключил с отцом Нефрита выгодную сделку, которая должна была предостеречь от дальнейшего кровопролития и породнить два враждующих государства. Но через несколько лет Темное королевство разворошило слабенький мир, как кочерга ворошит угли в очаге. И война вспыхнула опять, а помолвка оказалась разорвана. Теперь ей предстояло встретиться с бывшим женихом при довольно печальных обстоятельствах. Как же хорошо, что они с Ами не попались ему в руки, когда замок был захвачен. Зато теперь приходится скрываться, ведь за них Нефрит назначил большую награду. «Все, хватит думать об этом! Забудь!» - велела себе принцесса. Ворочаясь с боку на бок, принцесса гадала, придет Орион или нет, пока ее не сморил сон. И он пришел. Макото поняла это по скрипу половиц и прогнувшейся кровати. Смахнув с себя остатки сна, девушка села и, шаря руками в темноте, спросила: - Это ты? Тяжелая рука легла Макото на шею, повалила и прижала к матрасу. Она едва не задохнулась от неожиданности и охватившего трепета, вспыхнувшая в мозгу воля к сопротивлению тут же угасла. Разгоняя волосы возле уха, вкрадчивый голос прошептал: - А ты еще кого-то ждала? Ладонь сползла с шеи и в мгновение ока переместилась чуть ниже, оценивая и исследуя. Воздуха в комнате стало до невозможности мало, и, чтобы насытиться, Макото обвила сильную шею мужчины и притянула к себе. Немного помедлив, они вернулись к тому, чем занимались на берегу. Поцелуй был жадным, требовательным, Орион раздвинул языком ее зубы и проник в рот, касаясь ее язычка, дразня, заставляя желать большего. Мако все для себя решила и теперь чувствовала себя так, будто камень свалился с ее плеч. Она была свободна от страха быть осужденной, непонятой, она сбросила оковы. Орион заставил почувствовать этот головокружительный вкус, так что она обязана ему не только жизнью. Тем временем мужчина избавил ее от тонкой ночной сорочки, и ладони его, теплые и загрубевшие от постоянного использования оружия, принялись скользить по девичьей коже, задевая самые чувствительные места. К ладоням присоединились и губы, он оставлял метки-поцелуи на шее, груди, животе, вновь поднимался к шее, покусывал мочку уха, вырывая у Мако все новые мучительные стоны. Она вцеплялась ему в волосы, не думая, что, верно, причиняет ему боль. Принцесса выгибалась дугой, металась и дрожала, как пойманная в сети рыба. Дышала часто и задерживала дыхание, когда губы Ориона делали с ней совсем уж невероятные вещи, от которых не то, что дыхание, сердце остановится. В какой-то момент любовник выпустил ее из объятий и отстранился, но только для того, чтобы избавиться от собственной одежды. - Иди ко мне, - нетерпеливо и глухо произнес он, наваливаясь на Макото. Она заворочалась, словно простынь обжигала ей спину, и оплела сотника руками и ногами. Девушка предвкушала этот сладостный момент и, чем ближе он был, тем сильнее бежала по жилам кровь, стучала в висках, напряжение собралось в один тугой ком и требовало разрядки. Нефрит втайне желал, чтобы дверь Литы оказалась запертой, но она не передумала. Что ж, вместе с порогом он переступит последнюю черту, за которой их ожидают сладостные моменты, а после – разочарование. Но она сама этого хочет, а за свои желания надо платить. Лита была такой горячей, живой, податливой, как влажная глина в руках мастера. Уже давно он хотел ощутить бархат ее кожи, аромат и вкус, коснуться стройных бедер, насладиться упругостью закаленного тренировками тела. Все его бывшие женщины хотели что-то от него получить, будь то положение при дворе, влияние или защита, и только с Литой он чувствовал себя нужным и желанным. Несмотря на чужое имя, за которым он прятался, как за маской, Неф чувствовал себя самим собой. Он с легкостью проник в ее тело, сорвав с губ девушки удивленный возглас, который тут же заглушил поцелуем. - Больно? – шепнул он, покусывая шею Литы. - Нет, - она коснулась пальцами его спины, провела вдоль позвоночника, заставив Нефрита мелко задрожать. Можно было усомниться в ее девственности, если бы не ее отчаянные попытки сопротивляться собственным желаниям, ее неумелые, но искренние поцелуи. Не теряя времени даром, Нефрит сделал первый толчок, едва заметный, потом еще один, и еще. Чувствовать, как самозабвенно прижимается к нему Лита, слышать ее рваное дыхание и стоны, которые нет-нет, да срывались с губ, было высшим наслаждением. Он победил. Макото утопала в ощущениях, она потеряла связь с миром и воспарила в неведомые выси, свободная от земного. Она цеплялась то за плечи Ориона, то сжимала в кулаках простынь, то покусывала большой палец, чтобы сдержать рвущиеся из груди стоны. Все, что доселе спало в ней, вырвалось наружу и грозило поглотить все ее существо, свести с ума, разорвать, сжечь и развеять пепел по ветру. Орион вонзался в нее сильно, яростно, все быстрее и быстрее, каждый толчок эхом разносился по телу Мако, наслаждение накапливалось, росло, как снежный ком. Она и подумать не могла, каким сладостным может быть момент единения двух тел. Руки скользили по спине любовника, потом легли на его ягодицы, вынуждая ускорить темп и быстрей оказаться на вершине. Он сжал ее сильно-сильно, до сладкой боли, сделал несколько последних судорожных толчков и с глухим, почти болезненным стоном, вдавил в матрас. - Ну вот, теперь ты точно моя, - сбивчиво прошептал сотник, целуя чувствительную кожу шеи. Макото плохо соображала и плохо слышала, она была не здесь и возвращаться не хотела. Тело не желало повиноваться, и она с огромным усилием подняла руку и провела по щеке Ориона. Этот жест был полон нежности, неподдельной искренности. Принцесса была счастлива в этот миг, а на остальное – плевать.