Мне мысль мучительна и горька. Дрожь пробегает по коже рук, Словно по водам, когда река Про то, что на дне, вспоминает вдруг.
— Микки! — вновь воззвал Ханни, но тот никак не отреагировал, лишь сильнее впился в свои колени и продолжил своё нечеткое бормотание.Мне сердце тихая боль саднит. Не знаю, откуда она и чья. Над мнимой гордыней моею — нимб Из сонного бреда и забытья.
Май небрежно спрыгнул вниз, заглянул в невидящее лицо отрешенного Микки, но ничего не сказал. Утирать его сопли он не собирался. Он прошел по коридору и с некоторым мрачным довольством подтвердил свои мысли: двери были разблокированы. Из комнаты допросов доносился чей-то хохот. Май замедлил шаг: быть оприходованным толпой желания не возникало. Он мысленно воззвал к своему атрофированному инстинкту самосохранения, но тот лишь помахал красным флагом любопытства и отправил его в бой. Парни вновь взорвались хохотом. — Хорош байки травить, — чей-то хриплый тенор прервал общий смех. Из воцарившейся тишины донёсся глухой звук, как будто ботинок ударил по мешку картошки. Мешок картошки сдавленно застонал. — У меня курево кончалось, — возмущенный голос другого парня прервал чью-то мольбу. — Эй, контуженный? Снова стон. Избиваемый уже не мог говорить. — Он не хочет с нами общаться, — загоготал другой, не дождавшись ответа, — да, соплежопый? Новый стон. Двери раскрылись, в коридор спиной вперед вышел Стоун. Его короткие волосы блестели от пота. Он тут же обернулся. Его щеки горели от длительного смеха, глаза сияли от удовольствия. На вид парню было не больше двадцати шести, а выглядел он убого, как жертва почечной недостаточности. Его кожа имела слегка желтоватый оттенок, а темные синяки под глазами нагло врали о возрасте. Создавалось впечатление, что это его избивали полночи. — Какого дьявола ты здесь? — из глаз Стоуна на секунду вырвалось удивление, но затем серая радужка привычно потемнела. Несмотря на свой взлохмаченный и расслабленный вид, он пребывал в скверном настроении. Наверное, он даже смеялся с огорчённым видом. Хмурая морщинка пересекала его лоб пополам. — Иди к себе, Май. — Есть разговор, — напрямую ответил Май, бросив косой взгляд на темные лица сидящих в комнате людей. — Думаешь, Туз здесь? — догадливый Стоун мазнул небрежным взглядом по заключённым. Какое-то наслаждение мелькнуло в его улыбке. — Поправь меня? — с сомнением проговорил Май, задумавшись над его реакцией. Атмосфера вокруг тюремных бездельников казалась излишне щадящей. Не было того низлагающего давления. — Кто знает? — Стоун пожал плечами и вновь оглянулся. Лимит хорошего настроения на его болезненной морде был окончательно исчерпан. Заключенные загоготали, вновь услышав очередную шутку. Стоун заметил неподдельный интерес в глазах Мая. — До этого шоу нужно дорасти. А лично для тебя хотя бы дожить. Иди к себе. — Мне нужно поговорить с Тузом. — Брось уже свои царские замашки, — с некоторым раздражением протянул Стоун. — В прошлый раз он не оценил твою шутку. Май вздрогнул от этих слов, как от хлёсткой пощёчины. У Туза был поразительный слух и невообразимое количество ушей. Скрывающийся от возмездия ублюдок еще не знал, на кого посмел поднять руку. — Царь в моей голове временно отрекся от престола, — Май изобразил нелепое раскаяние. — И как ты себя терпишь? — на этот раз в голосе Стоуна не было никакой злобы и озабоченности, он вдруг вздохнул полной грудью и подавил рвущийся наружу смешок. — Кто из вас Туз? Может, Найс? Слетевший с катушек псих вполне бы сгодился на дешёвую роль. — Май, — вздохнул Стоун, вновь помрачнев, — ты сейчас отвечаешь за свои слова? Наживать врагов — это твоё жизненное кредо? — Ну за слетевшего с катушек ответить таки придется, — хриплый голос донесся из-за стены, затем в дверной проем вышел сам Найс. — А вот за Туза могу даже по голове погладить. Топором. Май вновь обратил внимание на острые черты лица садиста, в ушах которого сияли желтоватые камушки. Явно не дешевка. Мода тюремной робы до этого вагона еще не дошла. Волосы Найса вновь удивили своим блеском и ухоженностью, волнистые каштановые пряди были аккуратно зачесаны назад. Он был похож на тощего озлобленного кота, голодного и закаленного в боях за кусок пищи. — Я срежу ему ногти, — Найс вдруг с чувством кивнул Стоуну. Решимости в его голосе можно было только завидовать. — Не разговорится — по фаланге отпилю пальцы. Май вздрогнул от этих слов, сглотнул и опустил взгляд. Он не боялся смерти и жестокости, но один вид кровавого мяса скручивал его желудок до мольбы о собственной смерти. А эти два таланта купались в чужих стенаниях. Он сжал кулаки, борясь с собственным отвращением, но всё-таки допустил грубейшую ошибку перед противниками. Он сделал маленький шаг назад. Несмелый шажок. — Иди к себе, Май, — какое-то снисходительное умиротворение прозвучало в голосе Стоуна, но его дьявольски мрачные глаза засунули всю его доброту туда, откуда он её взял. Он излучал свирепое торжество. Оно словно издевалось, насмехалось над чужой секундной слабостью. Стоун вошел в комнату следом за Найсом. На этот раз его голос прозвучал натянуто и холодно. Голос валета, отдающего приказ десятке. — У нас мало времени. Давай без лишних игр. — Ничего не обещаю, — с дьявольским удовольствием протянул хриплый голос. Найс подошёл к избитому пленнику со стороны спины, встряхнул его за плечи, повернул лицом к лампе. Кто-то зажег свет. — Зря ты с Ханни связался. У него потрясающее чутьё на гадов. От этих слов вздрогнул даже Май. Потрясающее чутьё. Вот почему интуиция подсказывала ему держаться на порядочном расстоянии от этого чертенка. Ханни на кого-то настучал. Задымлённые потерянные глаза пленника не выражали ничего, кроме беспросветного ужаса. Должно быть, эта пытка длилась уже несколько часов. Его лицо было покрыто кровавой массой, а чудом уцелевшие куски кожи пестрели ожогами и волдырями. Правая рука была неестественно вывернута наружу и с каким-то жутким скрипом покачивалась из стороны в сторону. На боку бедняги зияла развороченная колотая рана. Автором этой чудовищной картины был бьющийся в агонии счастья Найс. — Кто тебя нанял? Кого ты должен был убрать? Туза? — потерявший терпение Стоун рванул к обездвиженному пленнику и пальцами надавил на его глаза. Густое содержимое медленно обволокло каждый палец. Какая-то желтоватая слизь потекла по щеке, перемешиваясь со слезами боли и отчаяния. Даже маленькая щелка незакрытой двери передавала весь ужас картины. Май в немом ступоре наблюдал за восхищением в глазах Найса. Стоун продолжал крутить и вертеть пальцами в чужих глазницах, вдавливать, смаковать, перемешивать их содержимое. Виновник этого торжества лишь глухо стонал в секунды своей пытки. Стоун был холоден и беспощаден. Если сумасшедший Найс получал удовольствие от насилия, то Стоун просто верил в то, что делал. И это было ещё ужаснее. Бедняга дёргался в цепких руках Найса, державшего его за плечи, а тот всё приговаривал своим насмешливым голосом: — Я тоже хочу, и мне дай попробовать! Найс действительно не был беспощадным убийцей. Он был маньяком, садистом, извращенцем. Жажда крови полностью завладела его рассудком, отсутствие всякого подобия сострадания лишь усугубило эту темную пропасть. Наслаждение, которое ему доставляли мучения ослепшего бедолаги, выходило за все рамки дозволенного. Пленник безвольно повис на чужих руках. Затем его тело грузно свалилось на пол, колени громко хрустнули, из горла донёсся жалобный вой. Найс лишь улыбнулся и потрепал его по мокрой щеке. Обернулся на разложенные по полу железяки и задумался. Задумался лишь на долю секунды. Тонкое лезвие резко зашло под пластину ногтя мгновенно. Бедняга закричал, но вдруг забулькал, задыхаясь в духоте помещения. Мрачный Стоун перекрыл ему воздух, чтобы не верещал слишком громко. — Эй, не мешай мне, — возмутился Найс, с силой ударив бедолагу под дых. — Дыши, сукин сын, дыши. Я выпотрошу тебя как свинью. Второе плавное движение мягко срезало второй ноготь, и он с кусочком мяса упал на недавно вымытый линолеум. Май и сам уже забыл, как дышать. Ему казалось невозможным вдыхать этот пропитанный кровью и мольбами воздух. — Это Старик, он человек, не талант, — сдавленно зашептал вновь скрученный пленник. — Живёт в городишке на юге Техаса. Он воспитывает наемников. Я больше ничего не знаю, я простой наблюдатель. Я собирал информацию. Найс вдруг оттолкнул его окровавленной перчаткой, схватил за волосы, оттянул голову назад и двумя быстрыми движениями перерезал пленнику глотку. — Интересно, сколько еще засланных в нашем отряде? — Амбал присел на корточки и проверил отсутствующий пульс. Май резко отскочил от двери и спрятался, завернув в душевую кабину. Несколько незнакомых ему лиц вышли из комнаты и направились в спальный вагон. Как только спина последнего из них скрылась в тамбуре, он вернулся на свою позицию. — Новенького бы тоже прошерстить, — хриплый тенор Найса прозвучал не слишком озабоченным. Садист вытер руки о футболку на трупе, сплюнул на чужое тело и шагнул в сторону двери. — Куда чешешь, убери за собой, — с насмешкой напомнил Стоун, одернув взбесившегося Найса. — Скоро станция, останешься, встретишь Картера. Я объявлю отбой. Картер? Май нахмурился, услышав знакомое имя. — А вот и новичок, — Найс нащупал внимательным взглядом подсматривающего в щель Мая, затем с невозмутимым видом наклонился и положил в собственную ладонь кусочки чужих ногтей. — Тебе действительно есть что сказать? — как ни в чём не бывало поинтересовался Стоун, но его взгляд красноречивей любых слов поведал о предстоящей расплате. — Нет, — отозвался Май и, сжав зубы, отодвинул край двери. — Неужели стало страшно? — хмыкнул Стоун, вновь закурив сигарету. Его хорошие манеры лежали в коме с рождения. — Плевать, — уставший Май на мгновение расслабился, последняя сцена высосала из него последние капли здравого ума. — Как бы кровью плеваться не пришлось, — хохотнул безумный Найс. Он то сжимал свой кулак, то разжимал. Блеск в его глазах стал просто аномальным. Он чувствовал меж своих пальцев скользящую кровавую плоть пленника, лежавшего перед ним с выпотрошенной глоткой. Найс просто расхохотался, увидев одинаковую брезгливость во взглядах опытного Стоуна и забавного новичка Мая. — Ты только не обделайся, девочка. Найс на миг задумался, оценил, насколько реально прозвучала его насмешка, и снова расхохотался. Его увесистая рука вновь легла на плечи Мая, и тот вздрогнул, кожей почувствовав чью-то скользкую кровь. Стоун двумя пальцами похлопал по запястью, сделав Найсу какой-то странный намёк, и вышел из комнаты. Кстати, на этот раз дверь за собой он закрыл. — Так чего тебе? Старые синяки уже не болят? — хриплый голос Найса вернул внимание Мая. Найс не был настроен на серьезный разговор. Он многозначительно осмотрел на побагровевшую кожу на шее Мая и усмехнулся. Синяки на видных местах были намеренно освежены. — Хотел поближе познакомиться со старшим по рангу, — хмыкнул Май, стараясь не смотреть вниз. Не смотреть на кровь. Не чувствовать её мёртвый запах. В жестоких глазах Найса мелькнуло слабое удивление. — Что за тон обиженной мадемуазели? — со слабым интересом поинтересовался он, одним рывком перевернув тело убитого на спину. Найс приподнял его плечи и голову, затем упрекнул новичка. — Не будь тварью, окажи услугу. Он кивнул на стол, где лежал целый моток больших мусорных мешков. Май, сдерживая все свои рвотные порывы при виде сырого человеческого мяса, надел пакет на голову мертвецу и не без помощи этого садиста протянул его до ног. Затем ту же процедуру они проделали с другой стороны и перевязали тело в районе талии. Похоже, путь на тот свет бедняге был заказан заранее. — Ладно, заморыш, чего тебе? — без тени улыбки проговорил уставший Найс и впился остекленелым взглядом в лицо Мая. — Зря Туз связался со мной, — Май вздрогнул от сладкого предвкушения. Ради этого он был готов подставить собственное тело. Он мягко расправил плечи и сложил пальцы в кулаки. — Самооценку снизь. Не соответствуешь, — что-то отвлекло внимание Найса, и он с выжиданием уставился в одну точку. Матовые стекла пропускали через себя зелёный свет фонарей. — Внимание. Срочная блокировка дверей. Внимание. Пройдите на свои места. — Что за тревога? — озадаченный Май уже забыл о холодеющем под ногами трупе. — Станция, — нехотя проскрипел Найс, вернувшись к завязыванию толстых узлов на талии мертвеца. — Иди в свою кабину. — Мне нужно кое-что передать Тузу, — мягко проворковал Май, почувствовав продирающее мышцы удовольствие. Эти ублюдки даже не предполагали имя самого страшного таланта, самой опасной способности. — Иди домой, девочка, — улыбнулся Найс, размазав оскорбление по воздуху фальшивыми нотами доброты. — Моё глубочайшее почтение, — Май присел в реверансе, повторив утренний безвкусный бросок Найса, долю секунды посмаковал свою слюну во рту, словно дегустировал вкус своей мести, и сплюнул на лицо садиста. Наверное, самодовольная морда Найса никогда не принимала такого подарка. Его лицо потемнело от ярости, он перестал улыбаться. Даже блеск его глаз потух, уступив чему-то новому, тому, на что было страшно смотреть. Он вытер слюну с подбородка и медленно поднялся на ноги, даже его ноздри расширились, говоря о том, как он был зол. Удар прилетел неожиданно, не в лицо, под ребра, вспышка боли пробрала до позвоночника. Поезд остановился. — Встать! — монотонный голос компьютера с кем-то общался через микрофон. — Дерьмо, — выругался Найс. Он должен был выполнить приказ и открыть дверь вагона. Он ринулся к выходу, но Май упрямо схватил его за ногу, не позволив пошевелиться. Найс вновь что-то ляпнул и пнул по синеющим венам на руке Мая, но тот зашипел от боли и отдался мёртвой хватке. — Заключенный. Номер. Двести. Двадцать. Семь. Медленным шагом войдите в вагон и положите обе ладони на сенсоры. Найс вновь ударил. Он не хотел наказать, он не хотел причинить боль. Целью этой вспышки было полное уничтожение, он хотел расшибить противника в лепешку, а затем открыть дверь вагона и встретить своего земляка. Не знающие жалости руки схватили Мая за талию, рывком повалили на пол. В дверь кто-то заколотил кулаками. Лицо Найса покраснело, он оседлал новичка и попытался врезать ему, но Май успел поставить слабый блок и почувствовал лишь боль в поврежденных Тузом костяшках пальцев. За окном раздалась стрельба. Оба замерли. Оба вздрогнули. Лицо Найса побледнело, и он отпустил брыкающегося соперника. Май, воспользовавшись заминкой, отполз в дальний угол. Лицо садиста приняло неожиданно потерянное выражение, он попятился назад, невидящими глазами буравя позабытого противника. Рванул в коридор. Май, пошатываясь, поднялся на ноги и последовал за ним. Найс потянул тяжелую дверь на себя и вбок, открыл её нараспашку. Вновь замер. Май с некоторым пониманием ситуации выглянул на волю и столкнулся с замешательством на лицах охраны, не понимающих, почему вагон Примаверы не принял новенького. Возле двери лежало изрешечённое пулями тело человека. Наверное, бедолага так и не понял, как открыть эту дверь и войти в вагон. Компьютер не умел мыслить. Компьютер, поймав датчиками несанкционированное движение, просто отдал сигнал на расстрел. — Пожалуйста, оставайтесь в тамбуре до начала движения. Отправление через три минуты одиннадцать секунд. Входная дверь закрылась и щелкнула массивным замком. Май мысленно отсчитал нужные секунды и попятился назад. Только что он перешёл все границы собственного помилования. Перед глазами сверкнул маленький перочинный ножик. — Молись, — прошипел Найс, медленно подступив к Маю. Он мягко надавил на веки парня, грозясь вырезать его глаза. Нож лезвием прошелся по виску, надрезая кожу, затем человек пальцем протер выступившую кровь. Найс не спешил, его злорадство боролось со скорбью по убитому товарищу. Он размахнулся и ударил рукояткой по губам новичка. Май попытался отбиться, даже впился ногтями в лицо своего мучителя, затем, наплевав на свой вегетарианский зарок, вгрызся зубами в его подбородок. До хруста. Если бы понадобилось, он бы оторвал кусок мяса от этой поганой рожи. Рука изо всех сил сдерживала атаку ножа, кажется, он даже резал кожу ладони. Вагон загрохотал по рельсам. — До открытия дверей осталось тридцать секунд. Найс отпустил рукоятку, и с глухим бумом нож врезался в мягкий слой линолеума. Найс схватил сопротивляющегося Мая за плечи, рывком развернул его к серым плиткам, ткнул носом в стену и одной рукой содрал тонкие штаны, оголив ягодицы. — Опущу, суку. Удар. Боль. Удар. Боль. Удар. Бесчувствие. Монстр бил его головой об железную стену, пытаясь лишить всякого сопротивления. — Найс! — грозный голос Стоуна, выпрыгнувшего из коридора в тамбур, не остановил парня. Найс сгруппировался и постарался больнее нажать коленом на поясницу корчащегося перед ним тела. Он хотел сломать эту чертову спину. Внезапно всё прекратилось. Со стоном боли Май вернул штаны на место. Голова раскалывалась от боли, из носа кровоточило, на губах вновь застыл вкус расплавленного металла. Он смутно припоминал, как Стоун тряс тело обезумевшего Найса, стараясь остановить его неудержимый гнев. Их Картер был мертв.