Тюрьма. Весенняя боль

Это было на грани саморазрушения. Это было настоящим безумием. Смотреть в его улыбчивые жестокие глаза и не отводить взгляд. Извращенец кончиком языка обвел губы и мягким движением убрал волнистые волосы за ухо. Его ладони искрили. В его тени могла воспламениться даже вода. Призрак тусклого света мягко играл на ровном тоне кожи, отражался от острого кончика носа. Найс едва вспотел в напряженной духоте. Он повернул ключ и неосязаемым движением толкнул дверь. Мышцы мягко перекатились по его плечам, рукам, обтянутой футболкой спине. Он даже не обернулся, насмехаясь над тлевшей позади него опасностью. Зубы новичка сжались до характерного скрежета. В груди качнулось растравленное возражение. — Мы не договорили, — оно было таким тихим, что, казалось, породило себя из ничего. Но при необходимости наверняка могло размазать самоуверенного извращенца по стене. — Попроси ранг дамы, — бросили никуда. Найс оказался самым предсказуемым человеком. — Никогда, — очевидно, предсказуемость была заразным психозом. Найс остановился, вслушиваясь в плач потекшего крана. Его пальцы нервно застучали по отошедшей от стены обшивке. Металлический лист заскрипел. Мрачная тень легла на светлую кожу, погасив сияние садистских глаз всего на миг. Он не ответил, но, казалось, глубоко задумался. — Ты меня слышишь? — этот вопрос прозвучал еще тише, но вздыбил все волоски на руках обоих. Мурашки опутали каждый сантиметр кожи. — Хочешь сделки — найди другой способ. — В Примавере дефицит дырок? — Найс повернулся и расслабленно развел руками, обдав новичка игривой насмешкой. Мальчик играл в Бога. Его естественность была пропитана коварством. Опьяняющим и непобедимым. — В Примавере нет дефицита дырок. А вот у тебя жизнь одна. Извращенец ткнул пальцем в сторону новичка и улыбнулся ответному молчанию. Он потянулся вверх, растягивая мышцы спины, и сладко зажмурился. Напряженный пресс выглянул из-под края задравшейся майки. Восхитительный торговец судьбой. Он спекулировал на чужой жизни. Ответа так и не последовало. — Тогда больше не скули, — протянул Найс на резком выдохе. — Я запрещаю, — мальчик в Бога заигрался. — Скулить – удел человечества, — едко подметил Май, придавив напыщенное самомнение извращенца. Он сказал то, чего не следовало произносить. То, что с остервенением разорвало их призрачную связь. И сделал он это нарочно. Потому что человеческий мальчишка возомнил себя равным легенде. Маниакальные глаза прищурились, в них отразился чуткий гнев. Мимолетный. Всепоглощающая ярость истинного божества. Май с вожделением содрогнулся, но успел заметить лишь резкое движение напряженной руки, как кожа ощутила яростный порыв воздуха. Рука садиста ладонью обрушилась на его лицо. Май сделал шаг назад и отвел взгляд. Не использовать талант. Не выдавать себя. Сдержаться. Клокочущая ярость скрутила рассудок. — В следующий раз, — Май потемнел лицом, отчего его синяки под глазами перестали выделяться, — бей как мужчина мужчину. Он бросился на садиста, мазнув кулаком прямо возле его носа. В миллиметре от цели. Извращенец отскочил, отпружинив от пола. Его тело двигалось с грацией пресытившейся гиены. Всего секунда дала ему огромную фору, но он ею не воспользовался. Лишь приземлился, развернулся на пятке и отвесил новичку тяжелый подзатыльник. Май остановился, скомкав ворот рубашки в руке. Он проглотил очередное унижение. Продолжение казалось бессмысленным и бессильным. Футболка прилипла к влажным ожогам спины. Стянутая болью кожа не позволяла лишний раз пошевелить плечами. Раньше он никогда не промахивался. Восемь дней вне воли сломали его движения. — Так будь этим мужчиной, — Найс выдохнул замерший в легких воздух и предъявил снисходительную улыбку. В нем жила патологическая зависимость к моральным унижениям. — И каким же мужчиной буду с рангом дамы? — Май сделал спокойный шаг навстречу ненавистно-пленительным глазам и выплюнул пробравшуюся в кровь дерзость. Было в маньяке что-то невообразимо противоестественное. Найс с умилением проглатывал одну его выходку за другой. — Живым, глупыш, — извращенец выглядел как никогда спокойным и довольным. Ударившая ладонь беспардонно опустилась на грязные волосы и легонько похлопала по голове. — Ты будешь живым. Жизнь. Власть. Возмездие. — И кому ты так сильно хочешь испортить жизнь? — приглушенные слова новичка догнали садиста лишь у выхода. В предложении извращенца сидел жирный подвох, но Май никак не мог его разглядеть. Всё было настолько просто, что казалось неумолимо сложным. — Есть кое-кто на примете, — улыбка Найса оставалась такой же мягкой и хитрой. Он не суетился. Мир по своему желанию угождал его гадкой натуре. Пляшущие дьяволята в его глазах предвкушали особенно увлекательную игру. — По крайней мере, он не захочет снять с тебя ни одежду, ни скальп. Такого человека просто не могло существовать. Восемнадцатилетний ребенок, не обремененный проблемами, просто вышел в коридор. Он двигался вперед уверенно, иногда подпрыгивал, стараясь дотянуться кончиками пальцев до пропитанного ночным кошмаром потолка. Даже его кожа дышала юностью и наивностью, как и плавные линии шеи, изгибы подтянутых плеч. Май настороженным шагом последовал за ним, не теряя бдительности. Разрезанный скрученный бинт поиграл в руках всего несколько секунд, затем резкими движениями намотался на руку. За стеной послышались чужие голоса. Найс уверенным движением дернул дверь на себя, обернулся и подмигнул новичку. Слов больше не требовалось, но извращенец пояснил свое угнетающее снисхождение: — Не обделайся на этот раз. Май выдавил из себя доброжелательную улыбку. Оба помнили первую встречу. Один – власть, второй – вкус пепла и унижение. Мир изменился. Потому что никто не сдавался, никто не хотел умирать. Единственный желанный наркотик стал нелегальным. Жизнь. — Найс! — несколько парней прошлись восхищенными взглядами по подтянутой фигуре извращенца. Они унылой тенью взгромоздились на столы небольшой мрачной комнаты. Бесформенные лица выражали скуку. Только покрасневшие белки глаз отражали грозный свет из коридора. Белое и черное перо. Группировка Найса. Его инквизиторы. Его семья. Руки зачесались их закопать. — Нужно решить, кто от нас будет сопровождать следующий состав, — проговорил один талант, вместо приветствия. Он даже не обернулся, не протянул руку, вызвав своим поведением недовольную складочку между бровей садиста. И он был единственным, кто не кинулся облизывать извращенцу ботинки. Его ручка что-то чиркала в желтеющих страницах газеты. — Займись уже своими обязанностями. Найс проигнорировал недовольство в словах таланта. Словно ничего не произошло. — У Найса новая игрушка? — один из местных тварей прилип оценочным взглядом к помрачневшему Маю. Любопытные пальцы потянулись вперед. — Взял без спроса или папа Туз сжалился? — Это мой гость, — мягко произнес Найс, перехватив руку товарища. В голосе извращенца с хрустом ломались кости, но он продолжал улыбаться. На этот раз хитрый прищур был сдержанным. А вот зловеще сведенные брови, поперечная морщина на лбу и возбужденные зрачки выдавали его с потрохами. — Тронешь — заставлю жениться. Толпа взорвалась хохотом. — Стоун не очнулся? — неприветливый талант подал голос на всеобщий смех. К ним обернулся седой и потрепанный жизнью человек. Он был одет в черную робу, перетянутую грубой веревкой. Тюремная мода оказалась беспощадной. Подобной вещью перевязывали трупы. Мужчина провел тревожным взглядом по напыщенному лицу извращенца. — Ты один? Где Моцарт и Вульф? Парни замолчали, с удивлением уставившись на главаря. Этот вопрос протрезвил каждого, когда Найс на миг опустил голову. Его молчание было красноречивее слов, но все с угасающим настроением ждали другого ответа. Он с сожалением прикрыл глаза, затем встрепенулся и обвел толпу резким угнетающим взглядом. Потому что те, кто не вернулись с поезда, разделили друг с другом уютные рельсы. — Кто это сделал? — старый талант требовательным тоном допрашивал главного инквизитора. Извращенец скользнул немилостивым взглядом по новичку. В его глазах впервые отразилась тяжесть принимаемого решения. Май замер. Сердце в груди отчетливо отбивало молитву. Это было впервые и для него. Чувство зависимости острым кинжалом щекотало нервы. — Сбавь тон, Монах, — Найс подавил сомнения и сделал неожиданно резкие шаги вглубь. Он вырвал ручку у старого таланта, склонился над столом и чиркнул несколько слов на бумаге. — Отнесите это Картеру для Туза. И передайте, что наш Монах хочет сделать новичка своей дамой. В глазах старика отразилось неописуемое удивление, но он промолчал. А Май скользнул в комнату, что вызвало едва осязаемый смешок на губах извращенца. Подлый ублюдок. Въевшийся в кровь паразит. Для дикой гиены слов не хватило, как не нашлось и смелости сделать шаг в сторону от его грозной личности. — Не соскучился, Монах? А я к тебе с подарком вернулся, — голос Найса прозвучал с жестокой издевкой. Минутный траур в жестоких глазах успел истлеть. — Поздравляю. Теперь у тебя будет дама. Найс уселся на стол и склонился над тем, кто посмел ему противостоять. Он давил непокорного старого таланта своей непринужденной аурой безупречного убийцы. Май вздрогнул, почувствовав свою острую причастность к обжигающей радости извращенца. Старый Монах сдержанно прикрыл веки, но не выпустил газеты из рук. На испещренных морщинами и гладкими шрамами кистях были наколоты устрашающие перья. — Грех верить человеческим сплетням, — улыбнулся маньяк, потянув исчерченную статью на себя. — Грех говорить подобное о своем народе, — старик даже не поднял головы, лишь продолжил двигать дрожащими пальцами по строчкам. Газету он не отдал. — О своем биологическом виде, — деликатно поправил его извращенец, но тут же потемнел лицом, вырвал и скомкал статью, отбросил её на пол. Наглый мальчишка считал свою гордыню всеобщим идолом. — Туз запретил эту газету. Хотите стать предателями? Нож сверкнул меж пальцев и обвел толпу острым кончиком. Искаженный трагизм. Одержимость. Напыщенная ирония. Неумолимые страдания. Можно было подобрать еще сотню слов, но в Примавере они имели единственное значение — Найс. Парни вздрогнули. — Продолжите задирать головы,— лукаво улыбнулся Найс, неосторожными движениями проводя лезвием по губам, — не заметите, как я перережу вам глотки. Парни сглотнули, отведя взгляды от опасных отблесков стали. — За себя бы побеспокоился, — шикнул Май, заметив едва уловимую улыбку на старческом лице Монаха. Кто-то должен был осадить избалованного ребенка и пригвоздить его необъятные амбиции к стене. Одному дьяволу было известно, как человечишка добыл себе авторитет. — Да ты в конец обомлел, — с недовольством протянул Найс, почесывая левый висок. Он был обескуражен смелой репликой. Подростковая нервозность заплясала на его насупленном лице. Он вспорхнул со стола, ударив пол скрипящими кроссовками, заложил руки за голову и обошел Мая сбоку. — Всегда таким был, — новичок скосил взгляд в сторону исчезнувшего за спиной извращенца. Он перерезал веревку, по которой хотел перейти пропасть. Найс бы никогда не простил унижения. Найс и не собирался прощать. В глазах Монаха мелькнуло беспокойство, но он не вмешался. Парни присвистнули. Прыщ угрожающе выгнул спину. Кто-то разжевал сигарету и сплюнул массу в ноги новичка. Инквизиторы выстроились в стену и выдыхали раскаленный в легких газ. Взрывная волна прокатилась по их жестоким глазам, как резкая боль в затылке притупила сознание. Колени подогнулись и с глухим щелчком ударились об пол. Во рту пересохло. На этом пустые угрозы исчерпались. Извращенец умел заткнуть с одного удара.

***

По комнате разразилось чье-то болезненное рычание. Едва осязаемое тепло человеческого тела заставило сладко зажмуриться и улыбнуться уголками губ. Пробуждение казалось настолько уютным, что можно было получить несварение. Под головой покоились чьи-то обездвиженные колени, мягкие прохладные ладони гладили ноющую кожу. Но это всё было не важно. Значение имела лишь войлочная роба, царапавшая прижатую к ней щеку. — В глаза смотреть! — ленивый рык осторожно наступил на хвост вновь уползающего сознания. — Просто отрежь ему веки, — поучающий голос Найса возродил кипящую ярость в груди. В металлическую дверь постучали. — Найс, — один из парней встревоженно подал голос, — это к тебе. Стук невысокого каблучка классических ботинок: слишком размеренный, слишком важный для заключенного. Этот человек появился ниоткуда. И, по решительному мнению Мая, совершенно незачем. Незнакомец что-то проговорил низким голосом, отмахнулся от шипения со стороны Найса и ткнул в его грудь какие-то бумажки. Короткий визит на этом был окончен. Найс зажмурился, сдерживая животную злость, сжал кулак, решив ударить стену, но остановился и развернул конверт. Дрожащая рука смяла листы бумаги. Мальчик был в бешенстве. — Почему я повторяю дважды? — Найс нахмурил брови не в силах разозлиться еще сильнее. — Отрежьте ему веки! Еще один крик нанес непростительный удар в центр нервной системы. Едкие импульсы тревожно забили по вискам, раздражая спокойствие. Май резко поднял голову, отчего в затылке разлилась опьяняющая тяжесть. Чье-то подвешенное тело безразлично болталось из стороны в сторону. Синие пальцы с почерневшими ногтями маячили на уровне глаз Мая и едва доставали до пола. Скальпель надавил на второй глаз, рассекая кожу тонкой бороздой. Выпученное белое яблоко заливало кровью, радужка заплясала от одного уголка глаза к другому. На пол брызнула кровь, когда лезвие поймало и пронзило зрачок. Изо рта доходяги потекла рвотная масса и слюна, перемешенная с кусками прокушенных тканей. — Я нечаянно, — расхохотался резавший ублюдок. — Никогда. Ничего. Вам. Не скажу, — в захлебывающемся голосе пленника переливалось наслаждение собственной гордостью. — Мы ничего и не спрашивали, — Найс равнодушно пожал плечами. Его руки раскрыли уже потрепанные документы, зубы прикусили заусенец на покрытом кровью пальце. Пленник громко взвыл, резко подтянулся на цепях и попытался ударить его ногами. Трогательное сопротивление угасло в выбитых в локтях суставах. Подвешенное тело цапнуло пол поломанными пальцами. Из его почти оторванного кармана выглянул опаленный краешек игральной карты. Фрог. Лицо парня ломала боль. — Кстати, Май, а какая кровь тебе больше нравится? — устало протянул Найс и под треск пластика всосал в себя весь воздух из бутылки. Он сидел на столе, вытянув ноги вперед и навалившись спиной на стену. — Бордовая или алая? — Твоя, — новичок потер глаза, дав себе лишнюю секунду на что-то. Наверное, на очередную уместную молитву, чтобы Найс пропустил грубость мимо ушей. — А мама не учила вежливости? — этим сумасшедшим взглядом можно было подавиться. — Лично меня учили резать людей, — криво улыбнулся Май, приняв сидячее положение. Он даже почувствовал, как перевернутые мозги плавно стекали по гладким стенкам черепа. Инстинкт самосохранения махал красным флагом в сторону выхода, но актер не мог покинуть сцену раньше времени. — Как визгливых щенят. Он не мог уйти, не убедившись, что Фрог не разболтает ничего лишнего. В глазах талантов мелькнуло нечто, похожее на несмелое уважение. Найс вскочил со стола и сильным ударом бросил смятую в руке бутылку. Он был в ярости и весь покрыт потом и кровью. Его волосы растрепались и прилипли к влажному лбу. Он вдруг остановился, ухмыльнулся, откинул голову назад и в полной тишине помассировал остывшие мышцы шеи. Глаза открылись уже с другим настроением. С подлым и уязвленным. — И где же сейчас твоя мама, Май? — в голосе извращенца заиграло потухшее наслаждение. Холодные глаза леденили кровь. Найс закрыл последнюю шторку в непроглядной темноте своей души. Это был истинный взгляд врага. Жестокого, беспощадного и непобедимого. Он не прощал. Май нахмурился и отвел взгляд к стене. Этот укол оказался не столько болезненным, сколько неожиданным, и новичок поспешил его проглотить. Жгучий комок пробрался по пищеводу и ненавистью осел в желудке. Взгляд извращенца немного… смягчился? — Ничего личного, — эти слова Найс небрежно бросил через плечо и загремел предметами в пластиковом кейсе. Это было не извинение. Это было страшное предупреждение о чем-то ужасающем даже в глазах садиста. — Но, Фрог, я вынужден преподать еще один незабываемый урок Старику. Им действительно не была нужна информация. — Туз велел отправить тебя людям в качестве очередного предупреждения. Не стоит соваться в Примаверу. Май сглотнул, покачал головой и крепче сжал в онемевших пальцах бинт. Они прекрасно знали, кого пытали. Они калечили бедного парня в свое личное удовольствие. — Кстати, — вместо оружия Найс достал инсулиновый шприц, заполненный ядовито-зеленым веществом. Он улыбнулся, ободряюще похлопал пленника по предплечью и заботливо выдавил пузырек воздуха. — Кляп нужен? Дипломат из него вышел отстойный. — Ты сдохнешь…— прошептали скривившиеся в ухмылке губы доходяги. И из него тоже. — Приму за комплимент, — каким-то смехотворным образом кровожадный Найс добился всеобщего признания. — А тебе, Май? Май с уверенностью поднял голову и впился в самодовольное лицо самым грозным взглядом. Однажды и Туз мог прогнуться перед этим невообразимым человеком. — Зря, — хмыкнул Найс с высоты своего величия и привычным движением вогнал иглу вдоль чужой вены. Чем меньше жидкости оставалось в шприце, тем слаще казалась его безупречная улыбка. — Помоги же мне! Иначе я расскажу о тебе! — Фрог стиснул зубы от невыносимой боли. Его вены словно плавились, кровяные разводы проступили через кожу. Парень взвыл, его лицо позеленело, изо рта вышел непонятный сгусток, покрытый алой слизью. Во второй раз в жизни Май с трудом сдержал стон. Страшная боль терзала его голову. Мучительные стоны Фрога казались невыносимой пыткой, но он не пошевелился, лишь опустил взгляд на пол, где сиропом разливалась бордовая кровь. Теплые пальцы Монаха мягко сжали его кисть. — Он выдает себя за другого! — прохрипел Фрог. Он трясся на разъеденных химикатами руках, но никак не мог заставить новичка закончить его месть. Несколько пластичных ударов под ребра усилили боль, и, если бы доходяга мог, наверняка бы зажмурился от этого кошмара. — Он такой же предатель! Фрог угрожал. Фрог хотел закончить дело. — Знаю. И он будет следующим, — Найс с раздражением сплюнул на пол и вытер губы тыльной стороной ладони. В воздухе затряслись те самые документы, испортившие настроение извращенцу. Так что этот гневный выпад был всецело посвящен новичку. — Потому ему и было отказано в ранге дамы. Шутка затянулась. Перед лицом Мая повисла бумага, испещренная мелкими злобными буквами. С правой стороны чернело смазанное дешевым принтером изображение человека. Май резким движением вырвал документ из воздуха, почувствовав, как сгнившие за спиной крылья окончательно отпали. На неожиданные вопросы находились вполне очевидные ответы. Пальцы, стискивающие измятый лист бумаги, разжались. Тот мягко опустился на пол. № 226 Диагноз: шизофрения. Преступление: вампиризм. Приговор: принудительное лечение в психиатрической клинике. Пожизненное заключение без права на досрочное освобождение. — Вот только ты боишься крови, — едва слышно прошептал Найс, наступив ногой на ксерокопию документа. Он поднял лист бумаги, не позволив никому узнать тайну своего бешенства. Спичка шаркнула о коробок и подожгла драгоценную улику. — И если ты не двести двадцать шестой, то кто? — это был последний вопрос в глазах прекрасного мучителя. Примавера замерла в шаге от правды. Май сглотнул, почувствовав, как узелок бинта развязался и опал сморщенными нитями вдоль руки. На полу, возле коленей старого Монаха лежала потрепанная книга: "Дорога". Имя автора расплылось перед глазами, и Май глубоко вдохнул и выдохнул. В ушибленной голове зазвенела тонкая мелодия колокольчиков. Старый CD-проигрыватель играл в его памяти перед каждой тревожной ночью, когда отцов и матерей насильно тащили в бой. Сражаться за право на жизнь. Детские лбы прижимались к холодному потрескавшемуся стеклу, через которое сквозило морозным воздухом и задувало свежесть прямо в ноздри. Но старинный фургончик «Кока-Колы» так ни разу и не приехал. Эта сентиментальная чушь была доступна лишь человеческим отпрыскам. Сказка из прошлого. Мама дорого поплатилась за нее. Май поднялся на затекшие ноги, ощущая, как по икрам побежали колющие мурашки. Это был его любимый апокалипсис. Он щелкнул пальцами, до дрожи в груди вдохнул пропитанный кровью воздух. Это были мгновения той самой свободы. Никто не обернулся. Никто не понял. Никто не почувствовал. Май растворился в чужой памяти. Он перестал существовать. Дело двести двадцать шестого тихо истлело в пальцах Найса. Ладони саднили, колотая рана от ножа всё еще была влажной, но Май нашел силы для истинной гармонии и сжал горло Фрога. В голове звенели лихие колокольчики. Руки давили сильнее и сильнее, подвешенное тело подалось назад, изо рта несчастного послышался хрип. Как только ладони ослабили хватку, из пленника фонтаном пошла кровяная масса. Май зажмурил глаза, почувствовав, как случайный плевок обрушился на его чистое лицо. Он сделал еще один удушающий рывок, и преступник Terribilis Frog дернулся последний раз. Герой человечества погиб, даже не подозревая об этом. А из кармана его широких штанин сиротливо и несмело выглядывала опаленная карта бубновой масти. Май сжал её в своей ладони, словно желанный талисман. Туз должен был стать всецело его жертвой. — В моем плане нас двое. — Это заранее плохой план. Разве он не предупреждал? Май улыбнулся собственной удачи и с легкостью спрыгнул со стула. Труп продолжал покачиваться с едва заметной амплитудой. — Химера. Этого не должно было произойти. Май даже не смог сразу поверить в реальность голоса, так тихо произнесли столь громкое имя. Имя преступника, разыскиваемого всеми организациями мира. Шум в ушах накрыл следующие слова человека, пульс участился, кровь хлынула к лицу. Май заставил себя обернуться. — Химера, — с удовольствием повторил Найс. Каштановые пряди, выпавшие из-за уха, отлили мокрой соломой. Этот хитрый и беспощадный изгиб губ был как нельзя некстати. — Манипуляция пространственно-временным восприятием. Ты действительно владеешь ею. Пусть это невероятно, но ты Химера. Ты действительно существуешь. Его поглотило восхищение. Соломенный ребенок разгорался любопытством, азартом, предвкушением. Банальности вновь плавились на его коже. Он ждал грандиозной правды и не мог поверить, что она столько дней мелькала перед его глазами. — Это ты. Тогда, в столовой, ты заставил Стоуна отключиться, верно? Почему же ты молчал? — улыбнулся Найс и наклонился за брошенной на пол газетой. Он расправил бумагу и положил ее на стол. Темпераментный извращенец был великолепен в своем охмелевшем безрассудстве. Его обольстительные руки мягко развернули газету, глаза забегали по строчкам. — Всегда осторожный, непредсказуемый и таинственный. Враг талантов, враг человечества. Он просто зачитывал строки статьи. Это были ничего не значащие слова, но бархатный тенор и горящий взгляд Найса будоражили каждую клеточку. Трезвость разбивалась вдребезги. Мальчик прекрасно знал свое очарование, знал, какое волнение мог подарить лишь одной улыбкой. — Взгляни на меня. Я похож на легенду? — Май отсчитал семь ударов сердца до того, как извращенец вновь устоял перед атакой, ухмыльнулся и дал свой невероятный ответ. — Был приговорен к смертной казни. За любую информацию о местонахождении преступника назначена награда, — Найс запнулся, не скрывая своего удивления и осмысливая информацию. В его взгляде зажглось странное понимание ситуации. — То есть своими тупыми выходками ты просто отводил наши глаза? Думал, что Туз сдаст Химеру властям? Май, этого бы не произошло. — Серьезно? — Май настороженными шагами обошел мертвеца. Маленькая авантюра перерастала в глубокий кризис. Он недооценил Примаверу. И он больше не сводил глаз с цепляющей фигуры маньяка. С его невообразимо противоестественного бесстрашия. — Не один я хранил секреты. Черта с два ты человек. — Эй, брось свои нападки, давай просто поболтаем, — в ответ рассмеялся Найс, поднял руки ладонями вверх и примирительно замахал кистями. Он плюхнулся на табуретку и толкнул подвешенный труп Фрога. Железные крюки под потолком жалобно заскрипели. Даже сейчас мальчик полностью осознавал свое превосходство. Превосходство над легендой. — Я-то человек. Но если бы ты хоть на минуту перестал ломать себе жизнь, я бы успел рассказать, почему меня так боятся. Май почувствовал, как от злости рот наполнялся слюной. Единственным плюсом в извращенном существовании Найса мог оказаться только надгробный крест. Банальный очерк утративших веру людей. Голова раскалывалась, и хотелось одного: проснуться и понять, что Примавера была кошмарным сном. И что Найс остался в нём. — На мне не работают ментальные игрушки, — мальчик насмешливо пожал плечами. Три. Два. Один. Ярость задушила самоконтроль. — Слушай меня сюда, кретин малолетний, — Май вихрем пронесся через комнату, скомкал футболку Найса в своих руках, рванул опешившего подростка вверх и прижал его тело к стене. В его прищуренных болотных глазах читалась невозможность проигрыша. Это был взгляд легендарного убийцы, не допускающего ошибок. — Никто не должен узнать обо мне. Химера должен был остаться недосказанной легендой. — Тогда скорее убей меня, — Найс не сдвинулся с места, с плотоядным удовольствием поглотив отчаяние в чужой смелости. Он мог с легкостью оттолкнуть навалившееся на него тело, но вместо этого просто вытер ладонью кровь с обеспокоенного лица Мая. Прикосновение было уверенным и чувственным, в отличие от ядовитого взгляда ублюдка. — Я очень болтливый. — Закрой рот, — шикнул Май, отдернувшись. Он больше не мог смотреть в эти холодные глаза. Мальчик пожирал остатки его разума. — Ты выполнишь свою часть сделки. Мне нужен ранг дамы, чтобы избежать смерти. — Значит ли это, что и ты выполнишь свою? Ведь мне очень нравится твое тепло, — бешеные глаза обжигали свою истинную жертву. Ладони извращенца несмело легли на линию талии, обвили замершую жертву и прижали плотнее. Пальцы едва лишь касались одежды, не причиняя боли разодранной спине. Это была невыносимая поблажка. — Ты ведь помнишь, что я тоже теплый? Между нами всего одно отличие, глупыш. В потерянном взгляде Мая сверкнуло несмелое любопытство. Он вздрогнул в этих опьяняющих руках. Он был бессилен. Бессилен перед подавляющей властью Найса. Перед его жесткостью и уверенностью. Его пальцы расслабились и больше не комкали воротник чужой футболки. Найс еще раз улыбнулся. — Меня действительно приговорили к принудительному лечению. Безмятежный шепот лёг на кожу, и та немедленно покрылась раздраженными мурашками. Найс мягко коснулся сухим поцелуем зажившего синяка над ключицей, затем прекратил объятия и улыбнулся тому, как дрогнули чёрные ресницы на беспомощном лице Мая. Руки Найса разжали напряженные пальцы новичка на своей груди и сцепились с ними замок. Ладони Мая были шершавыми от запекшейся крови. Май мог оттолкнуть, но не отталкивал. Найс мог уничтожить, но не торопился. — Не говори Тузу обо мне. — Я не могу, — Найс улыбнулся еще шире. Его глаза превратились в глубокие глянцевые блюдца — Химера должен быть в тени. Это слишком сильное оружие. — Интересно, когда твое тело остынет, я смогу так же продолжать наслаждаться тобой? — Найс был единственным, кто мог противостоять Тузу и Примавере. Его волосы пахли кровью. Его кожа впитала оглушающие крики жертв. Взгляд беспощадно ломал их тела. И если бы у талантов была душа, мальчик бы непременно вырвал и ее. — Я должен выжить, Найс. — Тогда не стоило приходить сюда, — Найс закрыл глаза, склонился вперед и прижался виском к виску новичка. Головокружительная близость сводила с ума, дыхание перехватило, мысли спутались. Май отстранился, взяв себя в руки, но продолжал сжимать влажные пальцы человека. Самого сильного. Самого неуязвимого. Потрясающего. — Еще за неделю до нашей встречи Картер был в Примавере. Так что я дам тебе очень ценный совет. Если всё становится слишком просто: беги. — Скоро станция, останешься, встретишь Картера. Я объявлю отбой. — Вы подозревали меня с первой минуты. Вы проверяли меня, — это была восхитительная догадка. Туз знал, что видел перед собой врага. Вопросом оставалось лишь его имя. — Вы подсунули мне фальшивого Картера, чтобы я выдал себя. — Значит, это правда, — взгляд Найса начал затухать, мальчишеские руки плавно опустились. Он выглядел разочарованным. — Тебе не был нужен ни Туз, ни я. Ты пришел за Картером. — Расстроился? А вот Туз, кажется, был готов к этому, — едва слышно прошептал Май, почувствовав, как что-то в груди извращенца дрогнуло. Он вернулся в объятия, положив подбородок на жесткое плечо. — Уладь дело с Картером и покушением на Стоуна. Найс. Не сдавай меня. — Лучше беги от меня, — сдержанно проговорил Найс, оттягивая волосы новичка назад. Шея послушно открылась. Язык провел влажную дорожку до подбородка. — Не становись моим должником. Я почти придумал, как покалечить твою жизнь. — Чертов малолетний кретин. Его заткнули быстро и неумолимо. Мальчик был настоящим лидером. Настоящим мастером подчинения. Его теплые кисти мягко сжали шею новичка, так трепетно и неумолимо. Губы едва коснулись, такие горячие, влажные, жадные, они опаляли его кожу своим дыханием. Полузакрытые глаза извращенца излучали его сильнейшую сторону. Похоть. Май чувствовал эту томительную энергию. Он чувствовал нестерпимую слабость перед страстью маньяка. — А я не мешаю вам обжиматься? Это был конец. Найс отдернулся так быстро как мог, оставив новичка один на один с возникшей проблемой в лице Картера. Монах удивленно замотал головой, словно его опытная жизнь почувствовала вырезанный кусок времени. Всё, что смог сделать Май, — вернуть инквизиторам их мироощущение. Найс сделал еще один глубокий шаг назад, уперся спиной в качающийся труп, вздрогнул и отдернулся еще раз. Он был в растерянности. Это был всего лишь незрелый подросток. Май зажмурился и мысленно выругался, проклиная свою глупость. — Шпион. Убийца наших товарищей. Да к тому же еще и подстилка Найса. О каком ранге дамы вообще шла речь? — хмыкнул Картер, обведя сонную обстановку подозрительным взглядом. Ублюдок был крайне доволен, но явно не слышал их разговора. — Монах, ты действительно хотел пойти на это? Никто не произнес ни слова. Найс уперся рукой в стену, приходя в себя. Впервые в его глазах мутнело замешательство, а сжатый кулак дрожал от напряжения. Его щеки горели от закипающей злости. Виноватым он себя точно не считал, но контроль над ситуацией ускользнул из его рук. Теперь он был обычным беспомощным мальчишкой. — Вспомни, почему Туз запретил тебе прикасаться к новичкам? Найс с болезненным видом прикрыл глаза. Даже его губы сжались, запирая каждое слово, вертевшееся на языке. Он осел на табуретку и уперся локтями в колени. Руки сложились в замок под подбородком. Необъятные амбиции извращенца пригвоздила его глупость. — Тогда начни думать головой, — король Картер едко отчитывал десятку Найса. В Мае даже проснулась искорка жалости, когда извращенец униженно вздохнул, почти открыв рот, но теперь просто не нашел нужных слов. — Туз объявил собрание, — Картер постучал сжатым кулаком по губам, о чем-то еще подумал и сделал шаг спиной к двери. — Пойдем. Пусть остальные займутся новичком. — Туз обещал его мне, — мгновенно отрезал Найс. Его взгляд вновь холодел и твердел. Мальчик был темным болотом, в котором так легко можно было увязнуть. Картер с недовольством цокнул, не достучавшись до десятки, и просто вышел. — Май, — голос извращенца был раздосадованным, а осколки противоестественности больше не сверкали в красивых глазах. —Что? — Я только что тебя убил, — Найс неуверенно пожал плечами.