Откуда счет ступеням (Where All Ladders Start)

Ганнибал задумчиво постучал безымянным пальцем по шву оплетки на руле. Даже для человека, который всю жизнь охотится на монстров, Чесапикский Потрошитель должен был стать кем-то вроде самого страшного чудовища из детских кошмаров. Поразительно, что Уилл думал о нем по-другому, хотя, может быть, и не стоило так этому удивляться. -Ты не испытываешь страха, - заметил Ганнибал. -Мой инстинкт самосохранения давно уже сдох в муках. К тому же я до сих пор не уверен, что не сплю. -Очень много времени прошло с тех пор, как я думал о себе, как о человеке. -Так легче. Если мы считаем себя кем-то другим, значит, в нас и в наших поступках нет ничего противоестественного. -Что заставляет тебя думать, что с тобой и твоими поступками что-то не так? Свет придорожных огней ритмично прошивал лобовое стекло. Дорога шла в гору, Ганнибал обогнал тяжело груженую фуру. Уилл поерзал на сидении и поправил ремень безопасности – ему показалось, что он слишком сильно давит на грудь. - Вы ведь знаете, как это бывает - когда ребенком ты сталкиваешься с тем, что твой разум просто не готов принять? И это навсегда остается с тобой. Ты носишь это в себе, пока взрослеешь, ты прорастаешь сквозь это, как дерево прорастает сквозь каменные плиты. И ты всегда знаешь, что оно внутри, всегда с тобой, даже когда становишься взрослым. И понимаешь, что где-то глубоко ты – неправильный, покореженный. -Я знаю, о чем ты. -Иногда такая неправильность ломает все – как в вашем случае, например. А иногда это мелочи, и ты чувствуешь себя последним идиотом, потому что совершенно обыденные вещи выворачивают тебя наизнанку. Когда мне было семь, я некоторое время ходил в школу в Эри, штат Пенсильвания. Моя учительница подрабатывала медсестрой в психиатрической клинике. Клинику как раз решили закрыть, и она спросила, не хотим ли мы пойти туда на экскурсию. -Странный выбор для внеклассной прогулки. -Это было познавательно. Наверное. - Уилл потер рукой шею. – Там было не так уж плохо, по крайней мере, сейчас я это понимаю. Если бы мне, например, довелось быть запертым в психиатрической клинике в восьмидесятые, это был бы весьма приличный вариант. -Но в то время тебе так не казалось. -Нет. Она показала нам комнату, где хранили оборудование для электро-компульсивной терапии. Показала кровати с ремнями. А еще была одна огромная комната… там гуляло эхо и было полно… Впервые я полностью погрузился в чужую боль, воссоздав картину произошедшего. Было так легко представить, что творилось там с людьми, я просто не смог этого не увидеть. -Много травмирующих впечатлений для детского восприятия. -Это было слишком. Одних кроватей с ремнями уже было слишком. Я чувствовал себя так, словно это меня раз за разом связывали, а я не мог даже пошевелить головой и увидеть, что происходит в комнате, что случится в следующий момент. Потом еще несколько месяцев мне снились кошмары, что все дети уходят, а я остаюсь там навсегда. - Ты был напуган, - сказал Ганнибал. Он легко представил себе ребенка, каким мог бы быть Уилл – постоянные ссадины и царапины, следствие нервозной самоагрессии, и никого рядом, чтобы успокоить и ободрить. Что было бы, встреться они тогда? Что стало бы с ними, и как повлияла бы на их взросление эта встреча? -Я был в ужасе. Но это еще не самое худшее. Когда мы заканчивали экскурсию, я спросил, что такого ужасного совершили эти люди, если их держали здесь взаперти. А она ответила, что они не сделали ничего плохого, просто таким способом врачи пытались им помочь. Что они не были злыми, они были просто… другими. -А ты уже тогда знал, что отличаешься от прочих. Уилл закрыл лицо руками и рассмеялся коротким, горьким смехом. -Я знал это всегда. Знал еще до того, как выучил, что два плюс два будет четыре. До того, как научился завязывать шнурки. Знал с самого рождения. А в тот день меня просветили, куда попадают такие, как я - которые чем-то отличаются от других. -И ты никому ничего не сказал? -Конечно, нет. Иначе они бы поняли, что я – другой. -Значит, детский страх во взрослой жизни переродился в фобию. -За исключением того, что она не иррациональна. И никогда такой не была – во всяком случае, не для меня. Я уже говорил вам, что прекрасно знаю, какие типы расстройств личности у меня есть. И никогда не претендовал на то, чтобы считаться нормальным. -Таким образом, в итоге твой кошмар стал реальностью. - И вы сейчас спросите, как я себя чувствую в связи с этим, да, доктор Лектер? Ганнибал почувствовал на себе его прожигающий взгляд и вдруг поймал себя на странной фантазии, что стоит только повернуть голову – и он увидит, как глаза Уилла мерцают, словно у мстительных существ из древних сказок его детства. -А ты хочешь мне об этом рассказать? -Иногда мне хочется заставить вас прочувствовать это, - голос Уилла вдруг стал низким и очень тихим. – Но я не думаю, что вы можете хоть чего-то бояться. -Все чего-то боятся. Вот теперь он завладел полным вниманием Уилла, как будто раньше его было недостаточно. Кожу начинало покалывать под пристальным изучающим взглядом. -Я кое-кого убил в Северной Каролине, - сказал Ганнибал. Было ли это неуклюжей попыткой отвлечь Уилла или, напротив, весьма эффективной попыткой заронить новую идею в его разум, он и сам не смог бы определить. Уилл раздраженно махнул рукой. -Уверен, что вы отметились в каждом из пятидесяти штатов. -В заброшенной психиатрической клинике. -Нет, - тут же выпалил Уилл. -Нет? -Нет, мы не поедем туда. И вы не будете демонстрировать мне место преступления. И я не позволю вам привязать меня к кровати и… - Уилл резко замолчал и плотнее запахнулся в одеяло. -Ты не думаешь, что это может спровоцировать своего рода катарсис? Воссоздание травмирующей обстановки в безопасных условиях… -В безопасных условиях? -Ты в самом деле настолько уверен, что я хочу причинить тебе вред? -Вы уже это сделали, - безэмоционально произнес Уилл. -Я совершил ошибку, - ответил Ганнибал. – Я не представлял, насколько пагубным для тебя окажется заключение. Это заявление было настолько близко к искренним извинениям, насколько позволяла натура Ганнибала - а такого с ним не случалось последние два десятка лет. -Я сделал все, чтобы ты оказался на свободе. -Вы вытащили меня из лечебницы, потому что вам зачем-то это было нужно. А теперь вам зачем-то нужно запихнуть меня в другую. -Я могу заставить тебя. -Можете, но не будете. Вы хотите, чтобы я отправился туда добровольно. Хотите увидеть, как я корчусь от страха, как борюсь с ним. И хотите быть рядом, когда я проиграю эту схватку. -Именно, - подтвердил Ганнибал, даже не пытаясь скрыть возбуждение, отчетливо прозвучавшее в его голосе. – Но также я искренне полагаю, что это пойдет тебе на пользу. Неортодоксальность методов еще не означает их недейственность. -Вот теперь мне в самом деле трудно поверить, что вы воспринимаете меня не просто как носителя неисчерпаемого колодца страданий. -А меня удивляет, как упорно ты стараешься убедить себя, что это не соответствует действительности. -Вы вызывали у меня симпатию, - ответил Уилл так тихо, что его слова почти заглушил шум работающего двигателя. – И до сих пор вызываете. Наверное, это крайне нездорово с моей стороны. -Наверное, - согласился Ганнибал. Он действительно так думал, хотя тепло, которое он ощутил после этих слов, стало неожиданным и отчасти неприятным сюрпризом. Сосредоточившись на Уилле, Ганнибал почти не смотрел на пустынную дорогу, поэтому успел уловить лишь промельк какого-то движения на трассе. -Остановите машину, - потребовал Уилл и, когда Ганнибал никак не отреагировал, схватил его за руку, не отрывая глаз от темноты за капотом. – Давайте же, съезжайте с дороги! На этот раз Ганнибал подчинился и даже осторожно сдал назад вдоль обочины, время от времени бросая взгляды на руку Уилла, мертвой хваткой вцепившуюся в его запястье. То, что Уилл прикасался к нему, еще и так непринужденно, казалось почти невероятным. Когда они подъехали к нужному месту, Уилл открыл дверь и пулей вылетел из машины, забыв, что до сих пор замотан в одеяло. Ганнибал тоже выбрался из «Бентли» и молча наблюдал за ним, облокотившись на крышу машины. Когда Уилл скрылся в придорожных кустах, он недовольно поджал губы, но все же направился следом. И нисколько не удивился, обнаружив Уилла, подманивавшего куском недавно купленной говядины поразительно грязную дворнягу. -Думаю, сейчас неподходящее время, чтобы заводить питомцев, Уилл. -Он ранен. Пес наконец подошел достаточно близко, чтобы взять мясо. Он припадал на переднюю лапу, а шерсть была выпачкана засохшей кровью. Уилл протянул ему еще один кусок говядины. Пес улегся на брюхо, заскулил и положил голову на колени Уиллу, который осторожно ощупал поврежденную лапу. Пес дернулся и зарычал, но не сделал попытки укусить. Уилл посмотрел на Ганнибала снизу вверх. -Вы можете ему помочь? -Я доктор, а не ветеринар, - счел нужным напомнить Ганнибал, но все же опустился рядом на колени. Они оказывались в этом положении так часто, что Ганнибал давно уже уверился, что их действия прекрасно вписывались в хорошо известный сценарий, квазирелигиозный срежиссированный отыгрыш ролей просящего и дарующего. Уилл просил о помощи, Ганнибал ее оказывал. Чем больше помощи оказывал Ганнибал, тем более зависимым от него становился Уилл. Простая эффективная манипуляция, но в последние два месяца, по ощущениям Ганнибала, она стала давать сбой. Тем не менее, сейчас в полном соответствии со сценарием Уилл обращался к нему за помощью, а он – опять же по сценарию – должен был сделать то, о чем просил Уилл. Только вот у Ганнибала были большие сомнения в том, кто теперь являлся главным манипулятором в этой схеме. Выражение лица Уилла, с которым он смотрел снизу вверх, стоя на коленях рядом с псом и прося о помощи, было как две капли воды похоже на то, что Ганнибал наблюдал на его лице через решетку в балтиморской клинике. Осознанно Уилл использовал его или нет – но это сработало в тот раз, сработало и теперь. -Все не так плохо, - сказал Ганнибал, отводя в сторону спутанную шерсть. -Его кто-то укусил? -Нет. Края раны неровные, но не рваные. Колючая проволока, я полагаю. Нужна вода и аптечка – она в багажнике. Уилл тут же кинулся к машине, а Ганнибал задумчиво посмотрел на пса, борясь с искушением убить его, а потом сказать Уиллу, что он сбежал. Животное было грязным, с колтунами в шерсти, и наверняка заражено блохами - беспородный бродяга с серебристыми пятнами на морде, немолодой и навряд ли протянет еще больше пяти лет. Пятнистый окрас. Скорее всего – чем-то болен. Уилл вернулся. Ганнибал принялся смывать кровь, чтобы очистить рану. Он попытался взглянуть на пса глазами Уилла, чтобы понять, что тот нашел в этом жалком существе, но не смог. Это разозлило его, и движения вышли резче, чем требовалось. Пес оскалил клыки, и Уилл принялся успокаивать его, гладя по голове и шее, шепча что-то неразборчиво-нежное. -Почему ты так возишься с ними? – спросил Ганнибал, не скрывая своего неодобрения. -Вы оказывались в ситуации, когда отчаянно нуждались в помощи, а никто так и не помог? -Но сейчас ты не один. И в любом случае, одна лишь неудовлетворенная потребность в защите, как бы давно она ни возникла, не может провоцировать тебя вновь и вновь отыгрывать этот сценарий. Ганнибал обработал кожу пса анестетиком и принялся зашивать рану. -Я делаю это вовсе не из альтруизма, - ответил Уилл. – Просто собаки не будут тебя жалеть просто так. Иногда полезно иметь рядом с собой парочку псов, чтобы не утонуть в жалости к самому себе. -Никогда не думал, что ты нуждаешься в жалости. -Я знаю, - Уилл бросил на него странный взгляд из-под неровной челки и криво усмехнулся. – Значит, ваше присутствие рядом мне тоже пойдет на пользу. Ганнибал сосредоточил свое внимание на лапе пса, задаваясь вопросом, не потратил ли он последние несколько месяцев впустую. Он не был уверен, что вообще понимает, что творится в голове Уилла Грэма. -Я отнесу его в машину, - сказал Уилл, когда с обработкой раны было покончено. Он осторожно поднял пса на руки и повернул к дороге, пробираясь сквозь спутанную траву и кустарник. Когда Ганнибал, задержавшийся, чтобы собрать аптечку, вернулся к машине, Уилл уже устраивал пса на заднем сидении. Собака была замотана в то самое одеяло, в которое всю дорогу кутался сам Уилл.