Записки на коленке

Златану нравился его одноклубник. И он отдавал себе отчет в том, что это неприемлемо. Более того, он прекрасно знал, что в приличном обществе о таком не говорят. Улица научила Златана многому. Особенно – держать язык за зубами. Вообще, он не совсем понимал, почему ему нравился этот Максвелл. Он был не похож на шумных бразильцев, которых он знал. Да боже, он был настолько тихим и домашним, что это граничило с занудством. Но зато он был добрым. Таким добрым, что будь Златан менее порядочным – этим можно было легко воспользоваться. Максвелл без каких-либо сомнений позволил ему поселиться у себя. Он, казалось, безостановочно доверял человеку, которого почти не знал. И Златан мог бы назвать это откровенно глупым. Хотя не мог. Он и называл. Говорил постоянно, при каждой возможности. Максвелл на это только фыркал, раскладывая по тарелкам омлет. Если бы Златан только знал, чем же его цеплял этот незадачливый парень. Он бы, наверное, непременно искоренил в себе причину этого увлечения. А пока ему оставалось только кидать долгие взгляды и иногда касаться. Неважно чего. Руки, плеча, бедра, лишь бы утолить свой тактильный голод. Максвелла забавляли попытки Златана подкатить. Очевидно, он был слишком гордым для того, чтобы сделать первый шаг. Чтобы сделать хоть какой-нибудь шаг. Златану было привычнее корчить замудренное лицо, делая вид, что ему всё равно, приправляя всё пошлыми или просто злыми шуточками. И это цепляло. По крайней мере, он был не такой, как все, и приковывал к себе с первого взгляда. Ну, и конечно игроком он был первоклассным. Вопреки расхожему мнению в команде о том, что из-за подколок (чаще всего злых) Златана, Максвелл закрывался в себе и просто обижался – это было не так. Ему было всё равно сколько раз Ибрагимович назовет его «маменькиным сынком». Ведь, по сути, Златан просто мальчишка, который не может придумать, как обратить на себя внимание. Очень скоро Максвеллу надоело наблюдать за этим театром одного актера и он решил, если не действовать радикально, то хотя бы сподобиться на первый шаг. Потому что если ждать, пока это сделает Златан – может просто надоесть. Очередной пятничный вечер за бутылкой пива и хорошим фильмом – как нельзя лучше подходил для таких действий. Максвелл лениво потягивал пенный напиток, краем глаза наблюдая за расслабленным Златаном. Тот, наконец-то, угомонился и засунул свой сарказм в свое причинное место. - Златан, а ты когда-нибудь совершал глупости? – спросил он. - Ну, например, я познакомился с тобой. - А я думал, что ты за глупость посчитаешь покупку той чертовой машины. - Нет, это нет, - Златан прикрыл глаза, слегка поморщившись. Он не любил вспоминать свои собственные проколы. - А я вот практически не дурил никогда, - Максвелл приложился к своей бутылке. - Естественно, ты ж зануда. - Очень смешно, - в прочем, Максвелл не обиделся. У него на сегодня были другие планы. - Так и помрешь, не совершив ничего дурного. - Я вот тоже так подумал, - Максвелл встал и, преодолев расстояние между ними, наклонился, невесомо касаясь губ, обводя их языком. Златан широко раскрыл глаза, шокировано глядя на парня. - Ну, ладно, еще одна глупость, - в самые губы прошептал Макс, запуская руку ему в волосы и прикусывая губу. Этот поцелуй был влажным, горячим, с легким привкусом хмеля. Златан, всё еще не закрывая глаз, отвечал на этот поцелуй, проводя руками по спине. Его сердце бешено колотилось и, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. И это чертовски заводило Макса. Через минуту он отстранился, усаживаясь на свое место и отхлебывая пиво. Златан провел пальцами по горящим после поцелуя губам и посмотрел на Максвелла: - И что это было? - Я же сказал, я должен был совершить какую-нибудь глупость, - улыбнулся он. Следующий ход был за Иброй. Максвелл не собирался всё делать за него.