Записки на коленке

Роман открыл глаза и уставился в такой знакомый и вместе с тем какой-то другой потолок. Такой потолок можно назвать стандартным. Он был в каждой квартире. Белый, ровный. Но загвоздка в том, что такого потолка в квартире Романа не было. Он это знал наверняка. В его потолке не было трещинки рядом с плинтусом. Его потолок, наверное, был больше кремовым, чем таким вот - почти что девственно белым. Роман прищурился: давно ли это его вообще стало интересовать потолки в квартирах, что он просыпался? Теплая ладонь, разместившаяся на его голой груди - вот признак того, что он не дома. А не какой-то там потолок. Роман прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от медленно ласкающих прикосновений и вспомнить, у кого же в квартире был такой потолок. Кержаков. Особо напрягаться и не надо было. — Ты так громко думаешь, — пробормотал он, утыкаясь куда-то в изгиб шеи. — О чем? — О потолке, — признался Роман. — Пытался вспомнить, у кого такой в квартире. — Браво, — хмыкнул Саша. — Это самое оригинальное, что я слышал с утра. — О, Кержаков, так ты у нас гарем собираешь? — съязвил Роман. «Защитная реакция», — одновременно подумали оба. — Конечно, — кивнул Саша, закидывая на него ногу. Вообще-то, Роман не любил такого откровенного нарушения личного пространства. Но раз он лежал тут и пялился в потолок — значит выбирать всё равно не приходилось. — Ну, ладно, — пожал плечами он. В какой-то мере знать, что ты подходишь для гарема имени Кержакова — тоже приятно. Роман, накрыв руку Саши на своей груди, почему-то подумал о том, что они так долго ходили вокруг да около, что то, что в конечном итоге случилось между ними — могло закончиться простым сексом на одну ночь. Потому что они перегорят. Но рука, накрывающая его грудь, и нос, уткнувшийся ему в изгиб между плечом и шеей — в буквальном смысле говорили о том, что все не просто так. Что вчерашняя ночь, приправленная нотками алкоголя, адреналина и страсти — не растает в предрассветных лучах. — У тебя ужасно-белый потолок, — заметил Роман. Саша лениво приоткрыл один глаз: — Значит, будем у тебя. Широков не возражал, да и потом, даже к такому потолку можно привыкнуть, смог же он как-то привыкнуть к человеку рядом.