Записки на коленке

«Рауль, а если ребенок является твоим родственником — он обязан тебя слушаться?» «Что?» «Рауль, а если ребенок тебя все равно не слушается, это может означать, что вы с ним не родня?» «ЧТО?» «Рауль, а если ребенок все равно продолжает тебя бесить, то можно сказать ему, что тебе кажется, что вы не родственники?» «Ч Т О?» «Рауль, а выгнать ребенка из квартиры, но чтобы он не сбежал — запереть на лоджии — это нормально?» Рауль, прочитав последнее сообщение, горестно вздохнул и, сетуя на свою горестную судьбу, набрал номер Гути. — Откуда у тебя ребенок? — Ревнуешь? — он старался сделать свой голос игривым, но усталость была сильнее. — Племянник… ДИЕГО, ВЕРНИСЬ НАЗАД! Я ТЕБЯ НЕ ВЫПУСКАЛ! Рауль красноречиво вскинул бровь. Как жаль, что Гути не мог оценить всё великолепие его эмоций. — Сколько несчастному ребенку лет? — Эй! Вообще-то несчастный я! — обиделся Гути, а потом добавил. — Пять. — О, самый сложный детский возраст, — сочувственно хмыкнул Рауль. — Тебе свезло. — Очень смешно. Я оценил твою шутку, — обидевшись, Гути скинул вызов. Рауль только вздохнул, беря кофту с вешалки. Пять лет — это действительно сложный возраст, особенно когда тебя пытался воспитывать такой человек, как Гуттьерес. Приехав к дому, он поднялся в квартиру, открыв дверь своим ключом, и скептически осмотрел общую обстановку: Гути с лицом великомученика сидел на полу в окружении разнообразных игрушек, а его племянник усиленно тыкал в него машинкой: — Играй со мной. — Я бы не отказывался, — хмыкнул он. Гути поднял злой взгляд. — Явился? Диего, знакомься, это дядя Рауль и он будет играть с тобой. Мальчик обернулся и, смерив Бланко пристальным взглядом, отвернулся: — Хочу играть с тобой. — Я не спрашиваю тебя, с кем ты хочешь играть, а с кем - нет. Рауль хмыкнул, присаживаясь на пол рядом. — И откуда у тебя это чудо? — Это чудовище привела моя обожаемая сестрица, потому что ей надо выбрать платье для свадьбы, — сморщился он. — Она говорила, что он не проблемный. — Нельзя при детях такое говорить. — Да он меня зае… — Гути резко замолчал, получив по губам. — И выражаться тоже нельзя. — А дядя Рауль зануда, — со знанием дела выдал Диего. — Тему говоришь. А теперь, если ты не хочешь играть — мы пойдем есть. — Но я не хочу есть. — Когда-нибудь ты осознаешь, что твое мнение в этом вопросе не учитывается. Глаза Диего начали наполняться слезами, а лицо Гути — выражать беспомощность и отчаяние. Рауль решил взять проблему в свои руки. — Пойдем поедим, а потом я повезу вас на аттракционы, идет? Диего засиял: — Дядя Рауль лучше тебя. То, что про себя пробормотал Гути — уж точно нельзя было слышать детям. Мальчик стоически выдержал овощной суп и картошку и даже без возражений натянул на голову бейсболку, лишь бы побыстрее поехать. Гути же выглядел страдальцем и говорил, что вовсе не обязательно тащить туда и его. Но в парке действительно было классно. Диего то гордо восседал на шее Гути, то бегал от одного аттракциона к другому. Под конец дня, вдоволь наевшись сладкой ваты и накатавшись на всем возможном, он заснул на руках у Гути. — Видишь, ты был бы неплохим отцом, — уже дома негромко сказал Рауль, перебирая его волосы. Гути, устало закрыв глаза, поближе придвинулся к нему. — Только если ты будешь рядом.