Центурион, или История любви и предательства

Для Джеральда всё, происходившее здесь, казалось наказанием, тяжелым крестом за искупление предательства. Он удивлялся, почему Сара воспринимала тяготы жизни на Амой намного легче. Не мог даже представить себе, что она, утонченная девушка из прекрасной семьи, будет на равных общаться со всеми мигрантками из их района - от порядочных женщин, выехавших из родных городов из-за безработицы, до сосланных насильно бывших уличных проституток, воровок, скупщиц краденного и прочих осужденных. Пусть не доверять им полностью - о доверии друг другу среди поселенцев пока еще не шло речи, многое держалось только на дисциплине... но быть приветливой со всеми и никому не напоминать о прошлом - на это требовалась немалая сила воли! Джеральду было непривычно видеть свою когда-то элегантную, одетую по последней моде жену в стандартной для поселения "униформе" - рубашке и джинсах. Видеть ее занятой с утра до вечера: Сара вязала теплую одежду для тех, кто вязать не умел, готовила не только для их семьи, но и на общей кухне для рабочих и солдат. Когда было необходимо, Сара выходила на смену в клинике, помогая там в работе, не требующей квалификации. Для Джеральда тоже нашлось дело. Работа была вроде той, что когда-то составляло его будни на Менжен-Дие. Три дня в неделю строительные работы, три дня - караул на военной службе, день - выходной (обещали, правда, что как только дела в поселении немного наладятся, два выходных будет сначала в последнюю неделю месяца, а потом и постоянно). Распорядок почти стандартный, да на Менжен-Дие даже было опаснее, потому что бои могли начаться когда угодно. Казалось глупым жалеть о том, что Бома не признал повышения в чинах, данного Мюрреем за предательство. Но все же изредка Джеральд вспоминал потерянные награды и положение в обществе. Его утешала только любовь Сары, только то, что любимая стремилась ободрить его, приласкать, поддержать заботой и нежным словом. С ней Джеральд чувствовал себя счастливым даже в этом чертовом трейлере, даже при том, что воду для душевой приходилось греть в больших кастрюлях, что одежда изнашивалась слишком быстро, запасы таяли и иногда редкостью могла стать любая простая вещь. В гостях помыли руки с мылом - чай будет без сахара. Праздничный вид амойской женщины - к камуфляжу прикреплена ленточка, летом сплела венок из цветов - вообще королева красоты. Все силы и средства шли в постройку города и развитие науки. На командование было нечего нарекать - когда доводилось бывать в "центре", Джеральд видел, что ученые ходят в такой же униформе, как и поселенцы, и курящие точно так же делят одну сигарету на двоих. Разве что у одного молодого мужчины в маске были куртка и обувь чуть получше. Кто-то говорил, что именно этот занимается самыми важными проектами, и ученые берегут человека, без которого развалится всё, связанное со сложной техникой. Другие сплетничали, что парень приглянулся Бома и тот ухаживает, отдавая лучшее из того, чем мог бы воспользоваться сам. Джеральд считал диким то, что "не такие" жили на поселении, не скрываясь от обычных семей и начальства. Лозунг "позволено все, что не вредит здоровью других и не мешает дисциплине" вызывал у него отвращение. За четыре месяца на Амой связь с внешним миром была прерывистой, а возможность дозвониться до родных появилась на пятый месяц. И Джеральд не знал, что скажет им.