Пламенная месть

Иногда в моей голове рано утром, когда еще даже не взошло солнце, встревает вопрос: а можно ли просто лежать в постели и не вставать, а если и встать, то ничего не делать? Именно в этот момент, когда на часах шел шестой час утра, я лежала в своей постели под пуховым одеялом, обвив одну из лежащих подушек руками, и размышляла над этим вопросом, смотря в деревянное сводчатое окно. Пришел декабрь, день медленно укорачивался, предоставляя ночи властвовать над сутками. Это шло мне на руку: бессонные ночи заменялись раздумьями, а пока было темно, мне было легче скрываться от этого всего. Как будто страх отодвигался с новым часом ночи. Потому что каждый восход солнца означал, что мой день в роли бесчувственной Клариссы Моргенштерн снова наступил. А я уже дико устала быть таковой. Хочется побыть собой. Не бояться своих слабостей. Спокойно реагировать на чувства других людей по отношению к тебе. Но нельзя же. Нельзя быть слабой. Я простонала и повернулась лицом в подушку. Мне дико захотелось увидеть Саймона сейчас. С его вечно растрепанными темными волосами, с красивыми, цвета кофе глазами и болезненно-бледной кожей. Я уже привыкла к тому, как выглядят вампиры с их неестественностью, могучей силой и жаждой крови. Но, смотря на Саймона, я не видела этого. Я будто бы смотрела на вечно больного, бледного долговязого парня, просто…не стареющего. Я дико соскучилась по его несуразным шуткам, немного смешному акценту вследствие его уже довольно долгой жизни в качестве кровососа (он ненавидел, когда я его так называла). Жаль, что я не могу просто призвать его по щелчку пальцев к себе в комнату, было бы удобно. Стоп. А я же могу. Я встала с постели и побежала к своей сумке, которая лежала в потертом темно-коричневом деревянном шкафу. Я расстегнула тревожно молнию, и пошарила на дне сумки. Под кучей черных футболок и лосин я нашла огромный мужской полосатый гольф. Слава Ангелам, я его не потеряла. От облегчения я прижала гольфик к сердцу, потом вынула из него маленькую, черную, лакированную шкатулочку. Я кинула гольф обратно в кучу моей одежды в сумке и пнула ее обратно в шкаф. Я встала к окну, рассматривая хрупкую вещицу. На всякий случай… Он дал самое дорогое на всякий случай. Дурачок. Улыбнувшись, я кинула шкатулку в стену, на которой было расположено окно, и она звонко разбилась о бетон. Из нее посыпалась мутная, темно-серая грязь. Пожалуйста, Саймон. Это определенно должно сработать. Из кучки этой грязюки в углу, которая теперь рассыпалась по всему полу, появилась тень, будто медленно отделяющаяся от общего полумрака комнаты. Саймон потер голову, будто от удара, из-за чего его шелковистые волосы стали еще больше похожи на птичье гнездо. Я слегка пискнула от счастья и кинулась вампиру на шею. — Саймон! — я буквально повисла на нем, настолько была велика разница в нашем росте. Мне кажется, он все еще пребывал в удивлении от того, что я его призвала с помощью могильной грязи, но, помедлив, крепко стиснул в своих сильных, но худых руках. — Клэри, ты нормальная вообще? Хотя да, глупый вопрос… — я слегка стукнула его по плечам, наконец, отпустив. — У тебя что-то случилось? — Да, случилось. Я по тебе соскучилась, — я сказала это с максимально серьезной миной на лице. Он покачал головой и улыбнулся. — Моргенштерн, ты не меняешься. Что четырнадцать лет, что восемнадцать — одна и та же дурная голова. — Ну, знаешь. Тогда я хотела тебя убить, сейчас обнять. Прогресс невооруженным глазом виден, — я скрестила руки на груди и присела на край кровати. Он вмиг оказался рядом со мной и лег, свесив ноги на пол. Одет он был, как обычно: джинсы, какая-то несуразная водолазка с нарисованными головами котов и темно-синее пальто. Ну, конечно же, старые, потрепанные кроссовки. Как вишенка на дешевом торте. — Что, жизнь среди Сумеречных охотников не такая ламповая, как ты предполагала? — Ламповая? Саймон, ты меня пугаешь. Учишь новый сленг? — я прыснула с его недоумевающего взгляда. Ну да, с середины двадцатого века в языке поменялось немало. — Ой, Клэри, брось. Это значит, что я прав, раз ты увиливаешь от ответа? Я плюхнулась рядом с головой Саймона в такой же позе и шумно вздохнула, распластав свои руки по всей кровати, слегка касаясь руки лучшего друга, которые были заведены за голову. — Не знаю, Саймон. Правда, не знаю. Я как никогда близка к спасению мамы, к нашей встрече, но в тоже время я не могу нормально ужиться с некоторыми нефилимами, и это утомляет. — С некоторыми? То есть, ты нашла все-таки с нефилимами общий язык? Ты растешь в моих глазах, молодец, — усмехнулся Саймон своим тихим, мягким голосом. — Саймон, прекрати. — Ну ладно, ладно. Почему не можешь? — В том то и дело, что я не знаю, почему! Они, правда, мало обо мне знают, болтаем по мелочи, но веселимся, тренируемся, охотимся. Но если я что-то делаю не по «нефилимским» замашкам, на меня сразу косятся как на сумасшедшую. Саймон помолчал, уставившись в белый потолок, слушая мою гневную подростковую тираду о том, как жесток этот мир. Он так пролежал достаточно долго, потом поднялся на одних локтях и взглянул в окно: потихоньку начались первые отсветы от солнышка на небе. Вместо синей глади на небосклоне появлялись темно-сиреневые, где-то голубые, тона. — Клэри, а ты уверена, что замашки у них, а не у тебя? Возможно, ты просто не хочешь им открыть свое прошлое, чтобы не привязаться к ним? Хотя, мне кажется, если ты им расскажешь о себе хотя бы малую часть, и тебе, и им будет легче. К тому же, в любом случае спихнуть сможешь на то, что ты будешь жертвой своего отца и прочее — в конце своего рассуждения Саймон перешел на более легкий тон и отмахнулся рукой. А я задумалась над его словами. Может быть, он и был прав, но это тяжело. Я ему-то доверилась с трудом. Саймон стал для меня таким человеком, без которого я бы не представляла себя целой. Не то, чтобы у меня были какие-то комплексы, просто иногда он меня знал лучше, чем я саму себя. Как сейчас. Где-то в глубине души я давно задумывалась об этом, но боялась признаться, что это верное решение. Рассказать о побоях отца, о том, что я лишь его удавшийся эксперимент, что для брата я и вовсе не родной человек — так, игрушка для удовлетворения похоти. От мыслей кольнуло в груди, осознавая, что лучиками солнца в этом всем мне приходились вампир да маг, и то, последний никогда не проникался ко мне отчаянной симпатией. Скорее всего, по большей части он мне тогда помог из-за того, что я была дочерью самой добродетели Джослин. И что она такого сделала, что весь Нижний Мир ее холит и лелеет — я без понятия. Мама была запрещенной темой для разговоров в доме. Саймон вообще до прихода в его жизнь меня не интересовался сумеречными охотниками, так что почти никого не знал. А Магнус… Магнус это Магнус — у него нет времени для задушевных разговоров, только легкая непринужденная беседа или по делу. Я и не заметила, как Саймон пару раз звал меня по имени. Только после того, как он легонько потрепал меня по плечу, я очнулась от раздумий и взглянула ему в большие глаза. Он улыбнулся и прижал меня к своей груди, как маленькую сестру. Как же я была рада тому, что он тот чел…вампир, которому не нужно ничего объяснять — он понимает. На его, хоть и холодной, груди было очень приятно лежать, так, что я меня начало обратно клонить в сон. Я потянула ноги к себе, приняв позу калачика, но потом переплела мои ноги с ногами Саймона. — Саймон, я так усну. — Вот и спи. Твои бессонные ночи не идут тебе на пользу. По лицу видно, ты сейчас выглядишь, как будто вампир ты, а не я. — Мы оба тихо прыснули, и я зарылась ему под руку. Сон медленно стал подбираться ко мне, и как только я закрыла глаза, то упала в царство Морфея.

***

Клэри тихо посапывала на моей груди, то и дело все больше зарываясь под мое пальто. Но я не мог лежать с ней вот так вечность. Меня уже ждут в Отеле. И не хотелось бы снова выслушать возгласы Камиллы по поводу того, что я опаздываю на наши встречи. Одним легким, сверхбыстрым движением, я встал с кровати. Клэри, видимо, настолько утомилась, что даже не заметила этого. Я выдохнул от облегчения. Рыжая, миниатюрная охотница — хорошо, что мы тогда друг друга не поубивали к чертям. Я тихонько взял ее на руки, откинул одеяло, и положил ее обратно, как следует укрыв. С иммунитетом у нее были проблемы осенью. Я осторожно закрыл за собой дверь ее комнаты. Выходить через окно мне не прельстило. Я осторожно шагал по изумрудному ковру с золотыми завитушками по краям в коридоре. Спустившись и почти открыв входную дверь, я услышал тихие шаги, приближающиеся ко мне. Я резко обернулся и, не различая лица, прижал нефилима к стене. На меня в темноте смотрели темно-карие глаза Изабель. Я сразу же отпустил ее. — Извини. — Ты схватил и прижал меня к стене в моем доме! Извини?! — она потерла шею и выругалась шепотом. От ее милого личика меня потянуло смеяться. — Чего ты смеешься? А ну вали отсюда, я сегодня добрая. — Она махнула на дверь клинком, который горел голубым пламенем — видимо, хотела напасть. Ожидаемо. Темноволосая, высокая девушка уже начала подниматься обратно к себе в комнату. Но мне не хотелось, чтобы она просто так взяла и ушла. Я в один миг оказался у нее перед носом. Девушка слегка опешила, но снова нахмурила свои брови и тонкий, но слегка курносый нос также съежился. Изабелль напоминала мне ее…. я знал, что нельзя их сравнивать. Но я не мог этого не делать, она сама всплывала в моей голове четкой картинкой. Не заметив, я прикоснулся к волосами Из, и завел ее длинную, черную прядь ей за ухо. Из-за зрения вампира, я видел, как на ее бледной, фарфоровой коже проступил едва заметный румянец. Я улыбнулся одними губами от ее чувств после моих прикосновений. Она была прекрасна. Желая раззадорить ее интерес ко мне, я нежно опустил свою руку на ее талию, немного прижав к себе, и прошептал ей на ухо: «До скорой встречи, Изабель Лайтвуд. С нетерпением буду ждать». Я не мог более находиться рядом с ней из-за своих воспоминаний моего не самого счастливого прошлого, и вылетел за дверь, скрывшись в ночи. Все-таки Камилла будет мне читать нотации по поводу опозданий. Да и время уже: скоро на долину Идриса выльются первые лучи солнца. Пора.

***

Комната наполнилась теплотой и приятным, исходящим от Солнца, желтым цветом. Наступило утро. «Долгожданное», но позднее, утро. Я заметила, что была заботливо укрыта своим пуховым одеялом, и рассмеялась: Саймон слишком заботливый для вампира. Откинув одеяло, я постучала по холодному полу ногами. Вставать и спускаться вниз к ребятам я не хотела совершенно после ночи в Благом Дворе. Но нужно начинать еще один в качестве несгибаемой Клариссы Моргенштерн. На кухне не было никого больше, кроме Изабель — ее волосы были слегка растрепаны, но одета она была в стандартную форму для сумеречного охотника. Прошлепав до барного стула возле тумбы, я села на него и уставилась на высокую, худую девушку. Она обернулась и поприветствовала меня своей теплой улыбкой. Я лишь помахала ей рукой в знак ответного «Привета». — Как спалось? — наливая в кружку молоко, спросила Изабель. Голос ее был на удивление бодрый. — Ну, спокойно… — Под «спокойно» ты имеешь в виду своего умопомрачительного вампира-друж… — Изабель меня настолько удивила, что я сначала не поняла, о чем идет речь, но потом быстро подбежала к Иззи и на удивление аккуратно прислонила свою ладонь к ее рту. Она вскинула брови, но я лишь покачала головой. — Не надо говорить о нем, никто не должен был знать, что он пришел ко мне. Откуда ты…? — Он решил выйти через дверь, а я тогда шла в туалет и услышала шаги со стороны твоей комнаты и решила проверить, чего тебе вдруг не спится… — Изабель пожала плечами и села на диван, который стоял возле окна справа от уголка с тумбами, плитой и холодильником. Она положила на прозрачный круглый столик свой завтрак и будто бы хотела что-то сказать мне, но не решалась. Я села возле нее на кресло и взглядом убедила ее сказать мне, в чем все-таки дело. — Клэри.… А ты и Саймон… Вы… — О, Ангел, нет! — я вскинула руки к потолку и повысила от возмущения голос. Только этого мне не хватало. — Мы лучшие друзья, он мне как брат. Не больше. — А…Хорошо — Изабель уставилась в свой стакан с молоком и замолчала. Но это продлилось недолго. — Клэри, я знаю, ты не любишь…но.… А как вы с Саймоном познакомились? Вы как Огонь и Вода. — Изабель слегка повысила голос, всплеснув свободной от чашки рукой. Я тихонько рассмеялась, но как только вспомнила Саймона, смех стал еще более громким, и я даже схватилась за живот. Изабель так посмотрела на меня, что мне даже не по себе как-то стало. — Все нормально? — Да. Просто ты, — она медлила, и меня это начало раздражать. Странная она все утро. — Ты первый раз так искренне посмеялась. — Я ойкнула от ее слов. Возможно, она была права. Стало немного неуютно от того, что для них я оставалась все еще незнакомым человеком, даже учитывая то, через что мы все вместе прошли. С каждой минутой моего разговора с Изабель я все больше убеждалась в правдивости слов Саймона этой ночью. От тепла, которое растеклось по телу, мне стало как-то легко около Изабель. Я заложила руки за голову и откинулась на спинку кресла. — С Саймоном я познакомилась из-за моего поручения отца убить одну из вампирок в его клане. Когда я заявилась к ним на территорию, это было то еще зрелище — я усмехнулась, вспоминая себя в четырнадцать лет. — Слишком опрометчивое решение заявиться вот так к вампирам, сама понимаешь. Саймон тогда посмотрел на меня, как на примитивного ребенка, и сказал, чтобы я проваливала куда подальше, иначе меня загрызут, и ничего не останется от моей прекрасной рыжей головы. Но, конечно же, я его не послушалась. Еще бы: какой-то вампир указывает мне, что делать. В итоге… — я решила не делать из себя совсем соплю и слегка приврала Иззи, — мы остались с парой царапин, но тогда Саймон улаживал межрасовые конфликты — он в то время был представителем от вампиров — так что он увел меня оттуда и посоветовал больше не возвращаться. Но, как ни парадоксально, мы постоянно пересекались на улицах города, где он выуживал меня из передряг — спасибо папе за непосильные задания в пятнадцатилетнем возрасте. Как-то так дружба и пошла. — Я задумчиво уставилась в окно, вспоминая те тяжелые для меня годы. — Все было конечно не так гладко, мы то и дело спорили и дрались даже, но… Этот острозубик все-равно спасал мою задницу, за что я ему буду вечно благодарна, — я усмехнулась и замолчала, с улыбкой вспоминая веселые моменты вместе с ним. Не хотелось думать о плохом. Я посмотрела на Изабель — интересно, как она отреагировала. Но на лице у девушки я лишь увидела улыбку с почти невидимыми ямочками. В ответ мои губы также растянулись в искренней улыбке Изабелль. Но потом ее лицо вновь приняло лицо озадаченной мины со стуком ботинок о дощатый пол на кухне. Я обернулась и моментально состроила гримасу отвращения. — Прости, Изабелль, я пойду к себе в комнату. — Я резко встала, и, пихнув плечом Джейса, прошла мимо него. В ответ я услышала надменный смешок и женский голос, спрашивающий «Ну и что на этот раз?». О, Из, много что на этот раз. Первый и последний с этим надменным, эгоцентричным и наглым блондином. — Как грубо, однако, — я уткнулась кому-то в грудь. Подняв глаза кверху, я встретилась взглядом с глазами Алека. — Что, прости? — Твои слова о блондине были…довольно-таки грубы, — без тени осуждения, скорее сарказма, сказал брюнет. Я покачала головой и устало закатила глаза: вслух начала говорить, поехала моя бедненькая крыша. Алек похлопал меня по плечу. — Клэри, ты сама уже поняла, что он вспыльчивый. Побесится и пройдет. Не забивай себе голову, — устало покачал головой парень. Видимо, ему тоже перепало от «прекрасного» настроения Джейса вчера. Мы разбежались на лестничной площадке, но, как оказалось, ненадолго. Ко мне постучалась в дверь Мариза, и, не заходя, сообщила, что нас вызывает Конклав по поводу Чаши. Еще глубокой ночью Роберт и Мариза отнесли ее Конклаву. Магнус в тот момент задумчиво ее оглядел, блеснул глазами, и, напоследок кивнув мне, скрылся в ночи. Интересно, где он живет? И живет ли он вообще в Идрисе сейчас? В этот раз все шли молча, без смешков или переговоров, только иногда я и Изабель шушукались, но в основном мы даже шли порознь. Будто бы совершенно незнакомые люди… Я лишь раздумывала о том, куда бы мог отправиться Саймон: может, снова дела с этой блондинкой Камиллой, а может, ему просто было лень со мной спать: все-таки не совсем было бы прилично проснуться в чужом доме без приглашения. В Аликанте сегодня было довольно оживленно. Горожане спешили мимо, не обращая на нас никакого внимания. Кое-кто носил точно такую же боевую форму, прочие были одеты по погоде: в длинные старомодные плащи и накидки. Задул холодный порывистый ветер, и я ощутила пробирающий озноб — зря я не надела свою черную кожаную куртку — может быть, хотя бы она помогла с такими порывами ветра. Мы вышли к площади Ангелов. Она располагалась как раз в центре города, Алек рассказывал, что это считается одним из самых живописных мест в Аликанте. Еще бы: в центре стоял восхитительный фонтан с бронзовой статуей Разиеля, самой большой в мире, между прочим. Но нам надо было пройти слегка направо, и вот — мы заходим в Зал Соглашений. Огромное, неоклассическое здание, с огромнейшей столбчатой аркадой: все это не могло не внушать величие, и даже некую толику страха за свои бессовестные поступки. Мы поднялись по мраморной белой лестнице наверх и свернули по одному из больших коридоров. Видимо, не сегодня мне посчастливится удача побывать в главном зале. От мысли, где я очутилась, меня пробрали мурашки. Здесь было подписано Соглашение! Я, в отличие от своего брата и отца, считала это значимой страницей в истории Сумеречного Мира. Теперь он используется для разных случаев: свадьбы, фестивали, также какие-то важные дела рассматриваются именно здесь. А раз в пятнадцать лет Соглашение пересматривают также в Великом Зале Ангела. От восхищения я и не заметила, как у меня растянулась улыбка до ушей, и я услышала смешки со стороны Из и Алека. — Клэри, ты словно ребенок, честное слово. — Ой, да отстаньте вы, не каждый день побываешь в таком месте, — я развела руками и сделала круг вокруг себя. Мы приостановились перед габаритной дверью. Мариза без запинки открыла дверь, и мы последовали вслед за ней. Комната была небольшой, но заставлена множеством книжных бледно-синих шкафов. То и дело я встречала золотые и серебряные узоры, повторяющиеся на полках, обоях, напольном, ажурном светильнике на дубовом столе. Шторы были из голубой, но плотной ткани с увесистыми с золотыми хвостами и серыми, как сегодняшние облака, ламбрекенами. В кабинете стояла женщина средних лет и мужчина, явно моложе ее. Но больше всего меня удивило, что на креслах, такого же, как вся комната, небесных оттенков, сидели Магнус и Саймон. У обоих не нашлось слов, что мне сказать, когда я прожгла их своим взглядом. Какого они здесь вообще забыли… — Магнус, что ты зд… Здравствуйте, господин Инквизитор, — Алек спешно кивнул в уважении мужчине. Остальные повторили вслед за Алеком. — Так что здесь забыли маг и вампир? — Они здесь забыли то, что вам знать не обязательно, Александр Лайтвуд, — голос у мужчины показался мне знакомым… Так ведь это же он присутствовал на моем допросе! Значит, дело уже нечисто. Но Инквизитор все-таки ответил, — урегулирование некоторых конфликтов между народами. Беспокоится не о чем. Мы более-менее распределились по всей комнате, приготавливаясь слушать Инквизитора. Один вид Джейс, который показывал полную безучастность к разговору, осматривал книжные полки, проводя длинными, тонкими пальцами по корешкам пыльных, старых книг. Но заговорила на удивление женщина с бледным, почти белым, блондинистым пучком на голове. Она была одета в костюм, а около нее, на столе, лежал ее плащ. — Чаша, о которой вам до недавнего времени поведал Магнус и которую вы с блеском достали, оказалась очень хорошей подделкой. Так что, план Валентина, остается неизвестным и все еще не менее опасным, учитывая, что Чаша у него. — Ее голос был как сталь: твердый, четкий и с таким же неприятным металлом в голосе, как и у моего отца. Это не могло не заставить вызвать во мне дрожь по спине. Стало не по себе от того, что сказала женщина. Как же так? Ведь… Я держала ее в руках! Она была как настоящая…в книгах. Ладно, возможно, мы поторопились с нашей маленькой победой. — Поэтому, поиск Чаши остается незавершенным заданием для всех нефилимов. Обвинения Клариссе Моргенштерн выдвигаться не будут. — Она блеснула своими серыми глазами в мою сторону. Я даже не знала, злиться мне или радоваться, так что предпочла идеальным вариантом пропустить это мимо ушей. — Мариза и Роберт, прошу вас остаться для выработки дальнейшего плана. Все остальные могут быть свободны. — Инквизитор сел в свое кожаное кресло, и махнул нам в сторону двери. Я первая дернула золотую ручку и вышла, будто бы стараясь ухватиться за свежий воздух в коридоре. От того, что мы услышали, мне стало не по себе. Как только за спиной хлопнула дверь, я услышала открытый смех Эрондейла. Я резко повернулась и уставилась на его самодовольную рожу. — Какая жалость, ваше представление на публике не дало результата. Хотя, может быть, Клэри, зря с тебя сняли обвинения? — Джейс! — на него шикнула Изабелль, погрозив ему кулаком. Я лишь выдохнула. Он не стоит моего внимания и нервов. Не надо. — А что не так? Она дочь изменника, к тому же, поиграться с Алеком и с остальными — я выгнула брови: на себя намекает? — она уже успела в Летнем Дворе, почему бы ей не забрать Чашу и не убежать к своему любимому папаше домой? — Джейс сложил руки за голову и нахально улыбнулся. Он говорил это так, будто бы это было что-то само собой разумеющееся. Но сейчас он перешел черту. Мне пришлось снова обернуться в его сторону. Во мне кипело столько злости, что каждое движение сопровождалось борьбой с желанием немедленно врезать Джейсу. Я даже не успела сделать и трех шагов, как Саймон со всей своей вампирской силой прижал блондина к высокой, белокаменной стене. Похоже, после там останутся трещины. На секунду мне стало страшно за то, не больно ли Джейсу, но злость сразу же обратно заняла лидирующую позицию. Я чувствовала, насколько Саймон был зол. Даже нет, он был просто взбешен. А это было не к добру. — Послушай меня сюда, эгоцентричный придурок. Никто не разрешал тебе разевать свой рот на семью Клэри. Ты просто не имеешь права этого делать как минимум потому, что ты совершенно ничего не знаешь. Или ты хочешь, чтобы я отвесил парочку очень хороших шуточек про твою семью, Эрондейл? Думаю, твоя бабушка настучит тебе по головке за такие слова, — Саймон кивнул в сторону двери. — Саймон, ты о чем? — я недоумевающе подошла к парню. Остальные потупили глаза в пол. — О, сейчас кроме Инквизитора там стояла бабушка Джейса, Имоджен. Хорошая женщина, жаль, что внук у нее дикий и совершенно невоспитанный, позор семьи, — Саймон отпустил Джейса, но процедил свои слова ему почти в зубы. Тут уже не выдержал блондин, и хотел было врезать ему, но я одним движением оказалась сзади Джейса и схватила за оба плеча. Я, конечно, была не всесильной, но первый его рывок сдержать смогла. Позже ко мне на помощь пришел Алек, а Саймона схватили Изабель и Магнус. — Угомонились оба! — я зыркнула на каждого глазами, но те не переставали жадно смотреть друг другу в лицо, так и намереваясь разукрасить ее парой синяков. — Ни один из вас не имеет права хоть что-то говорить про мою семью, потому что это моя жизнь. Я сама принимаю решения кому быть верной — Я повернулась к Джейсу, который окатил меня холодным взглядом своих янтарных глаз. Сейчас они были как золото, — и от кого мне защищаться, я уже не маленькая девочка, — я кинула испепеляющий взгляд Саймону. — Сейчас вы оба ведете себя как дети. Мигом успокойтесь, вы находитесь в священном месте, в конце концов! — Саймон буркнул, но успокоился и его отпустили. Я подошла вплотную к Джейсу, не давая ему выбраться из пут Алека. — А ты, Джейс, очень смешной. Ты так пытаешься задеть меня за живое, что сам попадаешь в свою же ловушку. Поверь, я даже не буду тратить свою драгоценную энергию, чтобы удостоить тебя хотя бы своим взглядом. Так что ори про меня, что хочешь. Мне уже все-равно. Просто найдем Чашу и разбежимся по своим делам. Так что не переживай, миленький. — Я слащаво улыбнулась ему на последней фразе и мигом спустилась по белым, каменным ступеням лестницы, и выбежала со слезами на глазах на улицу. Мне хотелось поскорее убежать от своих друзей — я не хотела, чтобы они видели меня такой. Не хотела видеть Саймона, который повел себя не лучше Джейса. Да и последнего я точно не собираюсь видеть еще ближайшие…всегда. Ноги сами привели меня к нашему дому в Аликанте. Я нараспашку открыла дверь и вбежала в свою комнату, заперев ее, как только можно. Я плюхнулась на кровать, прижала к себе подушку, и дала волю слезам. Изабель за весь день так и не смогла достучаться до меня. Ее уходящие шаги вечером, когда она позвала меня на ужин, я уже слышала сквозь сладкую дремоту, позже провалившись в сон.