Однажды у SwanQueen...

- Дэвид, стой! – брюнетка в красном платье зашагала за высоким мужчиной, нехотя выпустив из своей крепкой хватки остолбеневшую от только что услышанных слов отца светловолосую девушку. – Выслушай меня! Но Нолан не хотел её слушать. Даже видеть. Он вообще не хотел находиться в этом месте, застать их тут вдвоём, его единственную дочь и его заклятого врага. Вместе, державшихся за руки. Нет, он хотел совсем не этого. Теперь он просто старался не сорваться. Он хотел просто уйти. Молча. Ничего больше не сказав. Он и так уже многого лишнего наговорил Эмме. Всё. Хватит! Почувствовав, как кто-то нагло схватил его за руку, Прекрасный с неприкрытым отвращением отшатнулся и, резко обернувшись, грозно прошипел: - Не трогай меня! И не смей больше даже приближаться к моей дочери! От услышанного Свон слегка вздрогнула и повернула голову в сторону мужчины и женщины, которые зло сверлили друг друга глазами. С болью во взгляде рассматривая искажённое от гнева лицо отца, блондинка охрипшим голосом проговорила: - Ты не имеешь права ограждать её от меня. Ей причиняла боль вся эта сложившаяся глупая ситуация. Она просто держала за руку любимого человека, просто сказала Реджине, какие чувства испытывает к ней. Что любит её. Эмма даже не думала о том, что кто-то будет наблюдать за ними. Что за ними будет следить её родной папа, который после увиденной картины просто впал в бешенство и наговорил своей единственной дочери страшные вещи, смысл которых доходил чуть ли не до «Ты мне больше не дочь!». - Я твой отец, - упрямо произнёс Дэвид, одновременно переведя взгляд с Миллс на Спасителя. - Я хочу для тебя только лучшее. - Мне будет лучше, если она будет со мной, - голос Свон звучал твёрдо и уверенно, хотя в глазах всё ещё читалась неприкрытая боль, а наступающие слёзы уже начали закрывать ей обзор. - Эмма, - обречённо и умоляюще прошептал Нолан, - ты делаешь большую ошибку. Она манипулирует тобой, как ты этого не понимаешь? - Что ты вообще несёшь, идиот? - возмущённо зашипела Реджина, с ненавистью кидая взглядом молнии в мужчину. - Реджина! - осекла её блондинка, и взгляд Миллс, на огромное удивление Прекрасного, смягчился. - Я не глупая, Дэвид, я могу различить, лгут ли мне или говорят правду. А она всё это время говорила мне только правду, - с этими словами Эмма подошла к хмурой брюнетке и взяла её за руку. - Ты должен поверить мне. - Я верю тебе, Эмма. Но не ей. Свон отрицательно покачала головой: - Если ты не веришь Реджине, то не веришь и мне. - Но она наш враг… Враг нашей семьи… - голос Нолана звучал растерянно и приглушённо. Он отступил на шаг, желая в эту же секунду просто уйти. Но разговор с дочерью был не окончен. - Мне она не враг, потому что я знаю её так, как никто другой не знает. И если мне придётся выбирать чью-то сторону, то я выберу её. - Эмма, - осторожно проговорила Миллс, слегка сжав её руку, словно предупреждая, что не надо так резко принимать решение и идти против родителей. - Т-с-с-с, - прошипела Свон и продолжила: - Моя семья - не только вы с Мэри Маргарет и Генри. Моя семья - Реджина, хотите ли вы этого или нет. Генри нужны родители, полноценная семья. Мы с ней можем дать ему это. И мне неважно твоё или чьё-то ещё мнение. По светлым глазам Дэвида было видно, что каждое слово дочери причиняет ему боль. Она словно отдалилась, перестала быть членом его семьи по собственному желанию. Перешла на сторону врага… - Ты любишь её? - совсем тихо, почти беззвучно прохрипел он, переведя глаза, полные боли, на Миллс. - Да, - так же тихо ответила та, но в голосе слышалась уверенность, от чего Эмма невольно расправила плечи, словно показывая, что она права во всех сказанных ею словах. - А ты?.. - теперь голубые глаза были направлены на блондинку. - Ты знаешь ответ, - произнесла Свон, честно выдерживая испытывающий взгляд отца. - Дэвид, - робко прозвучал голос Реджины, прервавший вновь образованную неловкую тишину, - я никогда не причиню ей вреда. - Потому что я не позволю, - бросил Нолан и, круто развернувшись, пошел прочь от этого места. Дальше от них.