Жизнь и подвиги Яронии и Владонии

Есть особые ночи в мире нашем, ночи тёмные и мрачные, ночи, что добрые люди в домах своих проводят, заперев двери те на все замки. В ночи эти выходит нежить из болот своих, из пещер своих, из недр земли, из глубин озёрных. Выходит и начинает в танце бесовском плясать по земле всей. И горе, горе тому человеку, что попадётся на пути её. Но есть и те, кто может противопоставить мощи нежити силы, может усмирить её в ночь бесовкую. Во все времена выходили они в ночи те на битву, и к утру неизменно побеждали, загоняя нежить в её пещеры. И восходило тогда солнце, и наступал новый день, и могли люди жить дальше в мире своём. Одними из таких святых людей и были великая воительница Ярония и дева-целительница Владония, что всегда пребывала подле. Самим Богом были даны им силы, что помогали пережить ночи те страшные. В год один пошли воительница Ярония да целительница Владония в лес, что славу дурную имеет во все времена. Тиходольем звали тот лес, ибо все, кто входил в лес тот, пропадал, и никого не могли докричаться в лесу том. Пошли в лес — да провели там три дня и три ночи в молитвах да уединении. А на четвёртую ночь набежали тучи чёрные, чёрные да холодные, и сверкнула молния, и раздался гром — да без дождя всё. И вылезла нежить из убежищ своих, из убежищ тёмных и мрачных. И взяла воительница Ярония меч свой, взяла и пошла на бой с нежитью, взяла и пошла, не страшась ничего. И отбегала от неё нежить, только завидев, и кидалась на неё нежить, желая разорвать, задушить и съесть воительницу. Но не сдалась воительница Ярония, не опустила свой меч. И билась она с нежитью три ночи и три дня, и было всё время темно. Отобрало бесовское время всё солнце и всю радость, только молнии сверкали да гром звучал. И наносила нежить раны страшные воительнице Яронии — да не падала она, да не прекращала битвы. Молилась всё это время дева Владония, молилась, и нежить её потому не трогала, ибо не может тронуть нежить истинно верующую деву, деву невинную, что другим помогает. Никогда не держала Владония оружия в руках, никогда не желала никому смерти — потому и не могла тронуть её нежить, что приходит по души людей. Ибо не было тьмы в сердце целительницы Владонии. И взмолилась на четвёртую ночь Владония, прося Господа нашего Бога избавить нас от страданий, от бесовского времени. "Неужели недостаточно любы мы тебе, — вопрошала Владония, — неужели грешим мы столько, что не щадишь ты нас, Господь наш, что дозволяешь бесовскому времени приходить и не даёшь всходить солнцу?". Слышал Господь наш Бог слова девы Владонии, слышал и видел свет в сердце её, и верил он, что достойны люди жизни. Потому расчистил он небо от туч бесовских, и дал солнцу взойти на востоке, как всегда оно всходило — и попадала нежить в муках и тут же издохла. Упала и дева-воительница Ярония, уставшая от битвы и от ран. Упала и не могла подняться. Подбежала к ней дева Владония, подбежала да стала обрабатывать раны её, да стала плакать и молиться. "Господи, во имя Твоё дева Ярония истребляет нежить, во имя Твоё да ради детей Твоих, что землю Твою населяют. Не дай же ей умереть". И вложил Господь наш Бог силу свою в руки Владонии, и смогла она исцелить Яронию. Потом направились воительница Ярония и целительница Владония в город. С тех пор Тиходолье перестало быть пристанищем нежити, и бабы с малыми детьми всегда туда ходят по ягоды да грибы, и ничего с ними не случается. *** — Работу, — сказала Ярония, — можно найти где угодно. А поваляться на траве в лесу в тёплую пору шанс выпадает не всегда. Именно поэтому они с Владонией уже второй день "валялись на траве" в лесу. Рядом с поляной, где они обосновались, протекала река, а в десяти шагах было поле, на которое выпустила своего коня Ярония. Название леса — Тиходолье — было смутно знакомо Владонии, но она не могла вспомнить, где и когда его слышала. Пользуясь случаем, Владония набрала трав, сварила лечебное питьё для Яронии и объявила о начале месячного курса лечения. На второй день Владония перебрала свою одежду и заштопала её где нужно, немного удивив этим Яронию: воительница думала, что Владония, не привыкшая сама стирать и готовить, и с иголкой обращается не очень. «Думаешь, раненые сами себя заштопают? — хихикнула целительница на это замечание. — Да и о рабочей одежде Олексий заставлял заботиться. А стирать я просто не люблю». На третий день Владонии надоело сидеть в лесу, и она осторожно спросила у Яронии, когда же они поедут дальше. — Позже, — ответила Ярония. — Ты же мне всё равно пить запретила. Месяц. И неодобрительно посмотрела воительница на целительницу. — Я тебе уже объясняла и не раз, что твоя печень в плачевном состоянии от возлияний непомерных. — Но ведь не болит ничего. — Хочешь ли ты, чтобы болело? Ярония, это называется «про-фи-лак-ти-ка», или, ежели не по вкусу тебе заморские слова, предупреждение болезни. И есть это не что иное, как действия, призванные отогнать болезнь, что стоит уж на пороге. — Настоящий воин, — возразила Ярония, — не отгоняет врага от порога, а бьётся с ним до последней капли крови. — В твоём случае похоже это больше на противостояние маленькой девочки в одной рубахе могучему воину в доспехах. В ночь на четвёртый их день в лесу Владонии не спалось. Она слушала похрапывание Яронии, сидела напротив костра, тыкала палкой слабо горящие ветви и думала. Лето сменялось осенью, последние тёплые дни подходили к концу. Это лето для Владонии было полно на события — уход из дома, встреча с Яронией, путешествие с самого юга необъятной Роси до самого севера. Она думала о произошедшем, начиная со встречи с воительницей. Правильно ли сделала она, что уговорила Яронию взять с собой, размышляла Владония. Нормально ли и то, что нравится Ярония как нравятся девицам мужчины, размышляла Владония. Достаточно ли она хороший целитель для Яронии, да достаточно ли она хороший целитель вообще, размышляла Владония. Размышляла и не могла прийти к ответу единому. От мыслей оторвал её шорох кустов. Их стоянка была очерчена кругом, что не пропускал нежить да некоторое зверьё, и возле границы круга того стояла сгорбленная старушка. — Пусти погреться, девица, — проскрипела она, всем своим видом показывая, насколько она стара да немощна. Любой знает, что в глухом лесу пускать в ночи случайных путников к костру — плохая мысль, коя может обернуться большой бедой. — Конечно, — добро улыбнулась Владония, подкидывая веток в костёр, — проходите. Не стала она добавлять «бабушка», как сделал бы любой другой путник на её месте, ибо видела она, что не бабушка пришла к костру. — Спасибо, девица, — старушка с кряхтением уселась поодаль от Владонии. — Пожелала бы тебе деток побольше, да вижу, в детках ты не нуждаешься. — Как и ты в том, чтобы называли тебя бабушкой. Старушка рассмеялась тихим, приятным смехом. — Можешь звать меня Мхоней. По-моему, имя ничего так. — Хорошее имя. Можешь звать меня Донией. — Воистину славное имя. Они посидели в молчании. — Ты путь свой держишь с воительницей, девица Дония? — Так и есть. Беспокоит тебя это? — Есть немножечко. Есть воины, которые бьются с людьми, есть те, кто против других народов выступают, что вы нежитью именуете. А есть такие, как воительница твоя, Ярония. Она славный воин, который не боится бросить вызов ни духу лесному, ни человеку сильному. Немного таких, и в наших кругах все их знают. Их не берёт наша магия так, как берёт простого человека, но и не стремятся они сражаться с нами, как делают те воины, которые нас истребляют. Знаю я, что воительница Ярония делает это не ради славы или цели благой, а ради пропитания своего. И нельзя её за это осуждать. — Редко встретишь такую деву, как Ярония. — Да, права ты. Дева Дония, ты же знаешь, что сменяет осень лето? — Конечно. Как по календарю человеческому, так и в воздухе чувствую это. Ты поэтому пришла сюда? — Погреться я пришла да за общением с человеком. Нечасто встретишь ту, что не прогонит да выслушает. Утро будет тёмным, мы будем силу набирать, и как наберём — будем её в ночи тратить. Ох, славная будет следующая ночь. Ярония сама напрашивается на то, чтобы испытать силы свои в битве с нами. Однако, дева Дония, ты — другая. Если захочешь, я выведу тебя из леса, или скрою там, где будет тихо и безопасно. Нет нужды тебе видеть это, нет нужды участвовать. — Нет нужды, — ответила дева Владония, — но я путешествую с Яронией, и потому сделала выбор свой. Кивнула старушка, что Мхоней назвалась. Они помолчали, греясь у костра. — Скажи, дева Дония, ты же целительством занимаешься? — Да, занимаюсь. — А подобных мне можешь целительствовать? Или же только людей? — Смотря, что беспокоит тебя. Людьми только мои знания не ограничиваются, но и обещать не могу тебе исцеления. — Да у меня вот, — старушка протянула руку, — болит. Владония осторожно отогнула край ветхой рубашки и увидела рану, что гноилась. Подобная рана была ей знакома, и заживлять её она умела. — Я могу вылечить её, но потребуется немного времени. Ты доверишься мне, Мхоня? — Я доверюсь тебе, Дония. Владония сбегала к реке и набрала воды чистой. Водой той она промыла рану тщательно. В миске деревянной истёрла она травы, что сорвала прямо на поляне, и травы, что были у неё с собой в запасе. Добавила она земли обычной, что в корнях деревьев взяла, перемешала всё. Перемешала — и втёрла в рану старушки, что Мхоней назвалась. — Умеешь ты целительствовать, — улыбнулась старушка. — Почему же вы сами себе мазь сию не приготовили? Знала Владония, что нелюди сами знают, как себя лечить, и не ходят к человеческим целителям. — У нас тоже есть целители. Да только не может целитель сам себя вылечить, ищет другого целителя, ибо сила, что дана целителем, должна к другим течь. Кивнула Владония, признавая правоту Мхони. Рана затягивалась, впитывая в себя нелюдскую мазь. Поутру Ярония жаловалась на головную боль, была вялой и валялась, глядя в небо. Владония тем временем нарвала трав нужных и разложила их сохнуть. Не была она травницей, но самые основы травничества знала. — Ночью битва будет, — сказала Ярония, до этого с виду дремавшая. — Битва? — Нечисть беситься будет. — Ярония села и с силой потёрла виски. Владония поворошила начавшие подсыхать травы, взяла деревянную чашку и полезла в свою сумку. — Смена сезонов. Но зачем нечисти нападать на нас? — А кто сказал, что она будет нападать на нас, — усмехнулась воительница. — Я сама планирую напасть на неё. Среди нежити есть вполне опасная, и есть та, за шкуру которой дадут довольно много. Владония не одобряла бессмысленные нападения, но и не имела ничего против намерений Яронии. Потому она промолчала. Целительница заварила травы и протянула кружку воительнице. — Это от головной боли, должно помочь. И поспи немного. Ярония строго наказала не выходить за круг, что бы ни случилось. Строго наказала — и побежала добывать головы наиболее дорогостоящей нежити. Но недолго Владония сидела на месте. Ибо увидела она огонёк, что прыгал вроде и по всему лесу — а вроде и на одном месте. Владония накинула плащ, взяла ткани, фляжку с водой — и пошла на свет, не оглядываясь. Вокруг завывало, кто-то постоянно перебегал дорогу, несколько раз пришлось переступить через большие корни и перелезть овраг. Потом напротив уселся волк. Владония встала, в нерешительности глядя на волка и пытаясь найти в нём волчьи черты. Волк же глядел прозрачными глазами. "Это всё ложь, а правда — лишь папоротник, что дурманит голову", — подумала Владония и шагнула вперёд. В тот же миг волк прыгнул прямо на Владонию — и растаял в воздухе. Ещё шаг — и яркий, горящий цветок очутился прямо перед Владонией. Она присела рядом, протянула руки и коснулась папоротника, доверяя не столько глазам, сколько ощущениям от рук своих. Сорвала цветок и несколько листьев, осторожно обернула в ткань. Тщательно сполоснула руки водой из фляги и вытерла их. Владония хотела сразу же вернуться обратно, но решила сделать небольшой круг. В глухом лесу в эту ночь можно было найти травы, что обладают магическими свойствами — и глупо было не воспользоваться этой возможностью. Луна то светила, то заходила за тучи. Видно было плохо. Владония медленно обходила их с Яронией стоянку кругом, шевеля траву палкой и вглядываясь во всё подозрительное. Удача была на её стороне — палка натолкнулась на препятствие, хотя с виду ничего такого там и не было. Присев возле бурно растущего бальзамина, Владония обернула руку тканью и стала перебирать листья. Она знала, что не весь бальзамин есть разрыв-трава, и знала, что найти его возможно. Ей вновь повезло — она наткнулась на листья, что были твёрже других и резали, если касалась их рука без ткани. Владония сорвала листы те, оставив лишь один, обернула в ткань и убрала к цветку папоротника. Продолжив свой путь, Владония увидела Яронию, что разрубала малоопознаваемую в темноте и движении нежить. Владония невольно содрогнулась и понадеялась, что Ярония её не заметит, ибо не хватало ещё чтобы воительница в запале и её зарубила. Подходя к кругу, она наткнулась на полунагую девицу — её прикрывала короткая и не очень целая рубашка. Девица была бледна, простоволоса и завлекательно улыбалась. Владония покачала головой, ничего не говоря. Девица печально отвела взгляд. Потом прошептала одними губами: "целительница". Владония подумала и кивнула. Вновь одними губами прошептала девица: "коль не хочешь меня, приготовь нам зелья" — и указала рукой в сторону озера. Нежить видит, когда её чары не действуют. Нежить не настолько глупа, чтобы пытаться снова и снова. Редко какая нежить может развести костёр, чтобы приготовить себе снадобье так, как готовят его человеческие травники. Зато травы, что они используют, обладают воистину чудодейственной силой. Поэтому кинулась Владония в сторону, что указала девица, кинулась к озеру — и увидела лилии, что плавали рядом с другими лилиями — но заметно отличались от них. Владония невольно принюхалась к рукам своим — точно ли смыла весь дурманящий дух папоротникова цветка. От рук не пахло. Сморгнув, Владония всё так же видела желанную многими одолень-траву. Озеро было глубоким, дно обрывалось почти сразу же. Владония подошла к самому краю, встала на колени, подалась вперёд, протягивая руку — и не дотянулась. Желанная многими — и сейчас была недоступна, если не хотела Владония лезть в озеро. Но лезть в озеро в эту ночь было сущим безумием. Девица подошла, присела рядом и поманила рукой — и трава сама подплыла к самому берегу, давая себя сорвать. И Владония сорвала, осторожно, трепетно, ещё и ещё. "Обязательно свари", — одними губами сказала девица. Владония медленно кивнула. И направилась обратно в круг. Вернувшись, она подкинула веток в почти погасший костёр, достала книгу, где рецепты важных снадобий хранились, и приступила к работе. — Разрыв-трава — это ерунда, — говорила Ярония. — Да, она обладает некой чудодейственной силой, но нормальные кузнецы уже давно научились ковать так, что разрыв-трава становится бесполезной. Да и кому ты её продашь? Владонию больше занимал вопрос о папоротникове цветке. Она не была уверена, что правильно может сварить зелья на его основе. Вместе с тем растение это было редкое, и продавать в первой же попавшейся лавочке тоже не хотелось. В идеале, конечно, найти знакомого проверенного травника, что сможет из него снадобье сварить. Да где найдёшь такого, когда никого в этой местности не знаешь. Они неторопливо шли по дороге. Конь был нагружен добычей, и Ярония уже предполагала, что куда продаст "чтобы не прогадать". — Не одни мы такие умные, — говорила она, — поэтому всякие внутренности полезные я залила спиртом и продам их в более спокойных местах, а головы в ближайшем городе сдам князю. Ярония была недовольна, когда узнала, что Владония выходила в ночи из круга. Но Владонию это не трогало — она смогла раздобыть редкие составляющие для множества настоек и зелий. Некоторые из них были редки и ценились особенно сильно. По своим учителям Владония знала, что не многие могут похвастаться удачей найти их. А в некоторых случаях — не только найти, но и выжить. На развилке они встретили всадника. — Яра! — приветливо окликнул он воительницу. — Свят! — не менее приветливо откликнулась Ярония. Мужчина спрыгнул, они с Яронией обнялись. — Неужели ты не одна? — Как видишь. Это целительница Владония, мы путешествуем вместе. Владония, это мой друг и боевой брат Святояр. Мужчина был одного роста с Яронией. Не смотря на возраст и шрамы, он был хорош собой. Владония чуть улыбнулась и кивнула. — Приятно познакомиться, — сам Святояр засиял в большинство своих зубов; половины из них не хватало, но за остальными он старательно ухаживал. — Не ожидал встретить в дороге такую прекрасную деву. "Прекрасная дева" опустила голову, что можно было принять как за скромность и смущение, так и за нежелание вести разговор. Путники двинулись дальше в город. — Смотрю, ты тоже с трофеями, — довольно заметил Святояр. — А то. Предлагаешь сдавать вместе? — Да, так будет честнее. Хоть, возможно, мы и потеряем. — Пара монет — не так страшно. Скажи, у тебя есть знакомые, которым была бы интересна разрыв-трава? — Разрыв-трава? Серьёзно?! — Вполне. Так что? — Конечно! А если немного покумекать с разными людьми, то можно продать и подороже. — Вот уж не знал, что ты так возбудишься с одной только травы, — ехидно сказала Ярония. — Конечно, мы знаем, кто ковал наши мечи. Но далеко не все мастера так хороши, и далеко не все пользуются мечами. И далеко не только в бою используют разрыв-траву — и потому она мне интересна. Тем более я знаю места и людей, коим будет она более интересна. Если не секрет, сколько у вас листов? Ярония вопросительно посмотрела на Владонию. Целительница смотрела в сторону, и казалось, что разговор ей совсем не интересен. Но вопрос она услышала и ответила: — Девять. — Девять?! Невероятно! А можно посмотреть? Возникла неловкая пауза. — Не сейчас, — ответила Владония. Травы требовали особых условий хранения, а особые травы — более особых условий, и потому все они были разложены так, чтобы не мешать друг другу, не смешиваться и не портиться в пути. Перебирать их затем лишь, чтобы показать один листик любопытному воину, по мнению Владонии, было глупой идеей. На постоялом дворе в полудне пути от города они расположились вечером. Воины стали проверять свои трофеи, что предстояло предоставить князю для получения звонких монет. Владония же уединилась в их с Яронией комнате и стала перебирать травы — одолень-траву она сразу же поместила в миску с водой. Ценные, но не такие редкие травы были ещё раз перебраны — что-то Владония отложила себе, но большинство свернула для продажи. Для папоротникова цветка Владония ещё в ночи нашла короб, выкинув из него какие-то заколки и ленточки куда-то в сумку. Драгоценную разрыв-траву Владония развернула, пересчитала листы и два из них завернула отдельно для себя. На продажу осталось девять. — Пойдёшь с нами есть? — Владония лучилась счастьем. — Что это? Лилии? — Одолень-трава. Не трогай её, пожалуйста, лишний раз. — Ого. Ты из неё варила зелье ночью? — Да. — И что, она действительно лечит все болезни? — Она не то чтобы лечит все болезни — скорее укрепляет тело. Усиливает свойства снадобий. Ещё может вызвать привыкание. Она очень редкая. — Так ты пойдёшь есть? Владония покосилась на драгоценную траву. — Думаю, нет. Перекушу здесь. — Хорошо. Но помни, что комната запирается. Позже Владония действительно заперла комнату и пошла вниз, проверить, где же застряла воительница. В таверне почти никого не было. Ярония пила со Святояром, ещё пара путников радовались жизни в другом от них углу. — Владония! — Ярония махнула ей кружкой. — Иди сюда. Девушка присела за стол — и перед ней тут же поставили соленья и вяленые овощи. — Ярония, ты помнишь, что тебе нельзя пить? — в голосе Владонии слышалась обречённость. — Конечно! Но я же не очень много. — Всего две кружки медовухи, — сообщил Святояр. — Я следил. Владония чуть слышно застонала. В такие моменты она хорошо понимала своего учителя, который безостановочно ругался на людей, нарушающих режим и осознанно губящих своё здоровье. — Одной уже было много. Святояр с интересом смотрел на Владонию. Целительница попросила себе морс и еды. Из еды у хозяина осталась одна холодная репа, которая и была употреблена с соленьями по назначению. — Скажи, Владония, тебе нравится путешествовать с Яронией? — Да, вполне. Владония была не сильно заинтересована в разговоре. — И ночёвки в лесу, постоянная смена постоялых дворов, конь Яронии, который конечно воняет, странная еда, невозможность порой сходить в баню — это тебя не беспокоит? — Не особо. Бывает, конечно, неудобно — но в целом всё хорошо. Внимательно слушавшая Ярония шевельнулась и сказала: — Только на днях она жаловалась, что слишком долго сидим в лесу. — Не жаловалась, а интересовалась, долго ли будем сидеть. — И две недели тому назад уснуть не могла в постели, постоянно с боку на бок перекладывалась. Якобы слишком твёрдо и неудобно. И от каши неделю тому назад отказалась, потому что она якобы пригорела. И в баню мчится, стоит только рядом с ней встать — словно нет ничего важнее. Сегодня вот тоже побежала, стоило только остановиться и в комнату вещи закинуть, словно не четыре дня в лесу провели — а весь месяц. Владония поджала губы, невольно сжала кулаки и, глядя в стол, спросила: — Я тебе мешаю? Возможно, сказала бы Ярония, что да, проблемы создаёт, но сдержалась. Сказала: — Да в целом нормально. Кивнула Владония, встала из-за стола и пошла в комнату, не поднимая головы, чтобы не увидели окружающие слёзы её. И так и не узнала, что Ярония считает целительницу приятной спутницей — коя мало жалуется, проблем не создаёт, не спорит из-за постели или еды. А что отказывается — так все мы отказываемся от каши, если горелым воняет. Конечно, если не голодали до этого. Святояр потом распекал Яронию, объяснял, что Владония — дева молодая и неопытная, потому и жалобы её бытовые нормальны. Словно сама Ярония забыла, как начинала путешествовать. Владония уже спала, когда Ярония вошла в комнату, разделась и залезла в постель. От Владонии пахло травами и цветочным мылом. Ярония обняла, зарываясь лицом в её волосы. Потревоженная Владония шевельнулась, повернула голову и сонно посмотрела на воительницу. — От тебя медовухой несёт. — Ну и спала бы тогда на полу, — буркнула Ярония, разжимая объятия и отворачиваясь. — Эй, — Владония зевнула, — со мной правда так плохо путешествовать? — Если бы с тобой было плохо путешествовать, то я бы и не путешествовала. — Хорошо. Владония обняла Яронию, кутая их обеих в одеяло. Святояр говорил, что знает в городе чудесного травника Яснотрава, у которого хоть и дороговато, зато всегда из хорошего материала. И что, может, он заинтересуется редкими травами. Лавка Яснотрава была больша, светла и располагалась в самом центре города. — Приветствую, — улыбнулся мужчина приятной наружности. Владония заметила, что мужчина явно следит за собой, но руки всё равно выдавали в нём травника. — Вы ли Яснотрав? — Я. Вы что-то хотели? — Интересуетесь покупкой трав? — Конечно. Давайте посмотрим. Владония выложила на прилавок травы и драгоценную одолень-траву. Яснотрав перебрал травы, отметил, что они в сносном состоянии, и взглянул на одолень-траву. — Лилия? — Одолень-трава. — Ох, да какая же это одолень-трава? Сама что ни на есть лилия, и более чем за лилию я за неё не дам. Владония достала менее ценную и менее хранимую лилию, сорванную для личных целей. — Вот это — лилия. — И как вы видите, они совершенно похожи. Владония посмотрела на Яснотрава, свернула травы и убрала их в сумку. — Ох, девица, да что же вы, неужто шуток не понимаете? — Нет, простите. До свидания. Владония поспешила покинуть лавку травника. Яснотрав ей был не по нраву. Торговка пирожками была молода и миловидна, из тех, вкруг которых постоянно увиваются женихи с самыми серьёзными намерениями. Владония купила у неё пирожок, и, утоляя свой голод, решила уточнить про травников. — Простите, вы не знаете, есть ли здесь лавки травников? Ну, помимо Яснотрава. — Дорого берёт? — понимающе улыбнулась девушка. — Сходите к Тёмноводу. Сейчас объясню, как туда пройти. Тёмновод жил в части города, где были ещё не совсем бедняки, но уже не слишком состоятельные граждане. В лавке был уютный полумрак. Увидев посетителя, хозяин улыбнулся и отодвинул занавеску, впуская внутрь больше света. Сразу стало видно, что в лавке чисто, а сам Тёмновод — мужчина лет сорока, приятной наружности и с удивительно белоснежными волосами, в которых местами поблескивала седина. — Приветствую. Что привело вас в лавку травника? — Приветствую. Вы Тёмновод? — Так и есть. — Интересуетесь покупкой трав? Тёмновод в миг посерьезнел. — Конечно, но смотря каких. Владония выложила на прилавок ценные травы, и, подумав, драгоценную одолень-траву, завернутую во влажную ткань. Тёмновод спросил цену и внимательно перебрал травы. — Они в хорошем состоянии, и многие запросили бы больше на вашем месте. А это? — Тёмновод развернул влажную ткань и руки его дрогнули. — За сколько? Владония ответила. Тёмновод с сожалением покачал головой. Уточнил цену за один цветок — и тоже с сожалением покачал головой. — Увы, у меня просто нет таких денег. В лавку проскользнул ребёнок, привстав на цыпочки перед прилавком протянул Тёмноводу деньги. — Привет, — травник тепло улыбнулся. — Как обычно? Ребёнок кивнул. Травник быстро, но без суеты, достал настойку из-под прилавка и передал ребёнку в обмен на деньги. — Спасибо, — тихо сказал ребёнок. — Удачи, — ответил Тёмновод. Он дождался, когда ребёнок скроется за дверью и вновь заговорил. — Хорошая девочка. Только больно молчаливая. Кхм. Я беру у вас травы, а… — голос травника дрогнул, — одолень-траву… ну, просто нет возможности. Тогда Владония предложила: — Если сварите из неё зелья, может, мы сможем сойтись? Тёмновод подумал. Они с Владонией обсудили варианты. — Мне нужно подумать. Давайте я пришлю к вам ученика, когда решу окончательно. — Хорошо. Владония нежно убрала одолень-траву под печальный взгляд травника. В лавку вошла Ярония. Она кивнула травнику, как кивают приветственно хозяину дома. — Владония? Я тебя искала в лавке Яснотрава Он сказал, что у него была девка, которая старалась продать плохие травы, но ушла. — Вы были в лавке Яснотрава? — Тёмновод, казалось, разволновался. — Вы не обижайтесь, он хороший травник, просто немного заносчивый. — Я не обижаюсь, — добродушно улыбнулась Владония. — Я вам вечером обязательно пришлю ученика с решением, — голос Тёмновода подрагивал. — Где вы остановились? Ужин проходил совместно со Святояром. — Я отослал письмо знакомым близь Владимиргорска. Я сейчас направлюсь домой, и ответ придёт туда. Каковы ваши планы? — Думаю, — отвечала Владония, — мы заглянем ещё в пару мест, и потом приедем к тебе. — Хорошо. Это будет удобно. Хм. Владония, если вы желаете, то можете поехать прямо со мной. Возможно, для вас это будет быстрее. Владония чуть заметно вздрогнула, но этого никто не заметил. — Спасибо. Но я предпочту сопровождать Яронию. — Ох, простите, если напугал. Не волнуйтесь, я не собираюсь покушаться на ваше тело, или же принуждать вас к чему-либо. — Спасибо за пояснение, — вежливо улыбнулась Владония, — но я всё равно предпочту сопровождать Яронию. — Но вы уверены, что вам будет удобно… — Она уже сказала, что не поедет с тобой, — сказала как отрезала Ярония. — Ох, простите. Повисло неловкое молчание. — Святояр, — нарушила молчание Владония, — давайте обсудим, какая часть с продажи разрыв-травы будет причитаться вам. Обсуждение прошло быстро — Святояр кокетливо предлагал отказаться от своей доли, но достаточно быстро высчитал расходы, связанные с посредничеством, и они с Владонией сошлись на довольно скромной сумме. К столу подскочил мальчик. — Вы целительница Владония, которая путешествует с воительницей Яронией? — Да, — медленно ответила Владония, внимательно глядя на мальчика, — я. — Вам велено передать, — мальчик протянул пухлый конверт с нетронутой сургучной печатью и записку. — Учитель велел дождаться ответа. Владония пробежалась глазами по записке. Дрожащими руками она взломала печать и увидела несколько сложенных листов. Вытащив наугад один, она развернула его и вздрогнула. — Тёмнолес… с ним можно будет увидеться сегодня? — Да. Он велел передать, что будет ждать. Что ему сказать? — Скажи… хм, скажи что я через полчаса подойду. Извиняюсь. Не глядя на воинов, Владония выскочила из-за стола и пронеслась в комнату. — Чего это она? — спросил Святояр. Ярония пожала плечами. Спустя несколько минут она встала и пошла вслед за целительницей. Владония нервно ходила по комнате, бумаги были разбросаны по постели. — Что случилось? Вместо ответа целительница протянула Яронии письмо и растерянно села на кровать. Ярония прочитала его и спросила: — И что это значит? — Я думала, что учителя недовольны, — голос девицы дрожал, — но… Олексий пишет, что они не будут говорить родителям, где я и что со мной. И… он предлагает помощь. Рекомендации, официальные бумаги… это всё. — И какой тебе толк с официальных бумаг? — А. Я же теперь, ну… смогу работать где угодно. И смогу продолжить обучение, если захочу. Я же из-за родителей не могла уехать учиться в другой город, или другое княжество, или даже страну. А теперь, получается… могу. — Почему не могла? — Могла, конечно. Но… без бумаг подтверждение моих умений заняло бы не один год, а это потеря времени. Теперь же я могу и учиться… и работать… Владония замолчала, нервно теребя платье. — И что же ты будешь делать? Владония услышала, как изменился голос воительницы. Подняв голову, она увидела, что Ярония стоит, опираясь на косяк, держит в руках письмо и смотрит в сторону. Владония поняла, что сейчас нужно верно выразить свои чувства. — Если это возможно, я буду продолжать сопровождать тебя. Ярония кивнула и протянула целительнице письмо. — Хорошо. Ты действительно этого хочешь? — Действительно. — Владония забрала письмо от учителя и аккуратно его сложила. — Проводишь меня к Чёрнолесу? — Провожу. Учитель Олексий сделал воистину княжеский подарок. Помимо бумаг, которые он предоставил и ещё предоставит на любое взятое Владонией имя, он дал имена коллег и травников, к которым можно обратиться за помощью и для поддержания связи. Обещал выслать некоторые оставленные Владонией записи и её личные вещи. Был готов переписать и выслать целительские тексты, если они понадобятся. Ввёл молодую целительницу в мир целителей, их с Золоруком мир, обеспечил возможность жить самостоятельно, полагаясь только на себя. Беседа с Тёмнолесом заняла много времени. Владония написала ответное письмо своим учителям. Договорилась, что травник сделает лекарства из одолень-травы, часть из которых останется у него. Обговорила с травником возможность связи, и к кому в каких городах можно будет обратиться с рабочими вопросами. Было решено, что часть зелий Тёмновод перешлёт в Владимиргорск. Вместе с тем Владония взялась доставить некоторые зелья, компоненты и записи в те города, которые они с Яронией будут проезжать. И ещё Владония наконец поняла, что сделает с папоротниковым цветком.