***
«Всегда держи наготове чемоданчик со всем необходимым, епт. Срываться с места и лететь к черту на куличики на неделю, две или месяц — это основная составляющая нашей работы», — так говорил Рено. Сейчас, за пять минут полностью собранный для путешествия в Северный Кратер, Язу вспоминал советы Мухомора добрым словом. Он упаковал плащ, ноутбук, распечатал отчет в офисе и приклеил на него стикер, чтобы не забыть потом отдать боссу. Язу сложил из бумаги кувшинку и оставил в ней ключ от квартиры, если Юкио вдруг захочет побыть один, а потом спустился в ангар. На подсвеченной площадке стоял единственный открытый вертолет. Рено дремал внутри, растянувшись на боковых сиденьях. Он даже не снял свои очки со лба, сложил руки на груди и укутался в покрытый пятнами плед. Язу сел напротив и открыл книгу на том месте, где закончил. Главные герои пробирались через глухие джунгли необитаемого острова, безуспешно пытаясь выловить дикую свинью. В тот момент, когда между персонажами развязался конфликт, появилась Елена и своим запахом малинового мыла прогнала всех тропических стрекоз и экзотические растения из книги. Язу перенесся обратно в холодный вертолет с болотно-зеленым нутром. Елена поставила спортивную сумку на пол и села на то же боковое сиденье, что и он, но с другого конца. И надулась. Совсем как Хил, до сих пор разговаривавший с братом только через Юкио. Каждая встреча с Еленой начиналась с одной и той же фразы, не перестававшей умилять. Язу сидел и ждал ее, прикрываясь чтением. Вот Елена расправила невидимые складочки на пиджаке, повернула золотое колечко на пальце, вот откинула волосы и убрала их за ухо, покосилась на дремлющего Рено. Вот повернулась и надменно приподняла голову. — Может быть, ты мне уже вернешь пистолет? — Нет, — двадцать седьмой расплылся в ухмылке. Это та самая фраза. — Зачем он тебе нужен? — Я его потерял. — Ты врешь, Язу! — Может быть. Но у меня его нет. — Что ты вообще за человек такой! Это боевое оружие, что если его дети откопают? — Я не человек. — Да, какая разница?! — Если вы оба закроете рты и пойдете выпьете кофейку, я даже почти высплюсь, епт. Валите, я сказал, — Рено укутался в плед сильней и отвернулся к стене. Язу захлопнул книжку и тихо ушел к автоматам. Когда он вернулся, Елена сидела на том же месте и подпиливала ногти, создавая видимость чрезвычайной занятости. То, что она делала постоянно. Через еще пару минут на борт поднялся Тсенг со своими вещами, упакованными в аккуратный чемодан. — Поднимаемся в воздух! — сказал он. — Сумки — в багажное отделение. И я надеюсь, что мы вернемся не поздней завтрашнего утра. — А что, покататься на лыжах нам не положено, епт? — Рено поднялся с лавки, зевал, но скручивал одеяло. — У меня, да и у вас, есть уйма дел. Пока не до отдыха. Рено усмехнулся, сел за штурвал, надел наушники и передал по гарнитуре приказ открыть крышу ангара. Язу сгрузил сумки и пошел закрыть двери на полозьях. Он вспомнил, как влетел в точно такой же вертолет и как виртуозно нарушил управление. А потом приземлился на кусок шоссе, наблюдая за падением вертолета на землю. Язу никому до сих пор не сказал, что целился Рено в голову. Прежде чем воспоминания хлынули в голову, двадцать седьмой закрыл дверь до щелчка, уселся на сиденье и пристегнул ремень. Впереди было несколько часов шумов аппаратуры, громких разговоров и возвращение туда, где все и началось.***
Северный континент встретил их своей фирменной погодой: холодным пронизывающим ветром, беспорядочно перемещающим снежные массы. Белые колючие хлопья хлестали по лицу, облепляли глаза и тут же таяли, скатываясь капельками по теплой коже. Впереди едва виднелся какой-то городок, в воздухе ощущался запах его дыма, и турки ринулись туда в снегу чуть не по пояс. Должно быть, сверху эта местность со всеми острыми барханами и ямами напоминала белое смятое покрывало. Язу задавался вопросом, как Рено умудрился так мягко посадить вертолет. Сегодня утром Тсенг получил сообщение от информатора о появлении войск в городе и лавинах, но потом связь нарушилась. Быть может, телефонные провода порвались или неполадки на вышке. Как раз до этого сработала система безопасности в лабораториях, и оставалось непонятным, с чем это связано. Рено предположил, что те самые лавины возникли, когда двери, закрывающие каждый пролет, разорвали оставленные Алвисом растяжки. Взрывы должны были обрушить почти все выходы, кроме одного. Камеры наблюдения отключились тоже, и теперь состояние самих лабораторий стало неизвестным. Тсенг собрал всех и сказал, что нужно четыре человека. Алвис и Руд отказались сразу, Рено тоже отнекивался, но потом согласился за выходной и бесплатную бутылку текилы. Сейчас он, одетый в нелепую синюю куртку, делавшую его похожим на толстую гусеницу, щурился от снега и вместе с остальными стоял на вершине небольшого холма. Он не курил в вертолете и сейчас только мял сигарету в ладони. Тсенг стоял в нескольких метрах на самой вершине холма и внимательно наблюдал за городом внизу в бинокль. Елена дыханием топила падающие в ее пушистые варежки снежинки. Язу разглядывал их на рукаве своего пальто и аккуратно сдвигал пальцем в ровный ряд. Все молчали в ожидании приказов. Тсенг опустил бинокль и задумчиво потер подбородок. — Там все кишит волонтерами... Ладно. Когда мы войдем в Айсикл Инн, первым делом возьмем в гостинице два двойных номера, — сказал он. — Сначала мы с Еленой, а вы двое — через час. Никакого оружия, удостоверений. Сделаем вид, что мы прибыли сюда покататься на лыжах. Остальное местных должно мало волновать. Туристический транспорт прибудет часов в пять, то есть через пятнадцать минут. До того, как мы встретим информатора, постарайтесь не мелькать перед охраной, не вызывать подозрения и немного расспросить местных. Никакой стрельбы и убийств, особенно, это касается тебя, Язу. — Понял, сэр, — но нательную кобуру двадцать седьмой не убрал и предпочитал держать поближе нож. Остальные тоже не особо полезли складывать в сумки оружие. — Думаете, это волонтеры стали причиной того, что сработала система безопасности? Думаете, они знают про исследования корпорации здесь? — спросила Елена. — Вполне возможно. Или ВРО направило сюда силы, потому что в горах сошло несколько лавин. Быть может, завалило дороги к поселениям, или они боятся появления ОРУЖИЯ. Я не знаю. — Тогда пойдем тогда в город и узнаем, епт. — Я не хочу, чтобы солдаты видели нас вместе, потому вы двое подождете здесь до прибытия автобуса. Встретимся в баре в семь. Удачи. Тсенг убрал свой бинокль, поправил шапку и отряхнул снег с плеч. Он кивнул остальным, и подчиненные ответили тем же жестом. Босс взял чемодан в руку и начал спускаться вниз по склону. Елена следовала за ним, стараясь не потерять равновесие и не упасть в сугроб. Рено закурил сигарету, наблюдая за тем, как фигуры товарищей постепенно блекнут за снежной завесой. Язу почти закончил идеальный ряд из снежинок на своем рукаве. Он терпеливо ожидал, когда будет сказано двинуться с места. — Спорим, весь этаж будет слушать скрипы из их номера? — сказал Рено. — Что? — Ну, как будто ты еще не знаешь про наших голубков, епт? Правда Тсенг ей по работе спуску не дает, но я глаз даю, в обеденный перерыв сосутся где-нибудь в укромном местечке. И оба делают вид, что у них ничего нет. — Ты как будто завидуешь. — Пф! Мне стоит в любой бар зайти, девчонки гроздьями повиснут, епт! — Правда? Не замечал. — Так ты слезай с облаков иногда! Пошли, епт. На остановке за ветром хоть не такой дубак, а то у меня скоро из ноздрей сосульки вырастут. Язу усмехнулся, поднял сумку из снега и направился следом за Рено. Они спустились с холма другой тропой, сделав небольшой крюк, и выбрались к дороге. Пока они шли, Язу выслушивал длинную лекцию про Айсикл Инн с кучей фамилий ученых и разных других людей. А еще неподалеку откопали не-Мать. Ученые вытащили ее замерзшее тело из льдов и начали проводить с этим трупом эксперименты. Он читал об этом недавно в архиве. Интересно, была ли она действительно жива, когда ее откопали? Рено перечислял имена и даты. Слишком много для одной точки вселенной. Язу начерпал полные ботинки снега. Он тащился за Рено по колено в сугробе, пока они не добрались до густо посаженных елочек, за которыми оказалась автомобильная дорога с металлическими ограждениями и катафотами. Язу хотел открутить себе красный, но Рено попросил «не заниматься херней». Очередной порыв ветра сорвал снег с темно-зеленых еловых лап, и тут же унес прочь, закручивая в своих потоках. Эти деревья Язу видел только когда они с братьями проезжали мимо ночью, и теперь протянул руку, чтобы пощупать холодную и колючую ветку. Создавалось такое ощущение, что в этой мерзлоте они застыли, как и Дженова. — Поганка, шевели булками! Холодно, епт! Двадцать седьмой отпустил ветку и вспомнил обещание на работе сосредоточиться только на деле. — Здесь бывает лето? — спросил он, догоняя Рено. — Конкретно здесь да, на недельки две-три снег сходит, но все равно холодно. Дальше, ближе к кратеру, зима круглый год. Аномалия, епт. И в этом снегу, в расщелинах, прятались всевозможные монстры. Удивительно, что они не подбирались ближе, и гривастые белые волки не досаждали местным жителям. Может быть, их отпугивали. — Сюда иди! — они завернули за остановку на станции, большое кирпичное здание с трубой. Порыв ветра ударил в лицо мелкими острыми, как стеклянные осколки, снежинками и чуть не сбил капюшон с головы Язу. Двадцать седьмой повернулся спиной, чтобы снег не набивался ему в воротник и глянул на дорогу. Большой пузатый автобус, тарахтя, двигался к городу, и его дворники часто махали туда-сюда, убирая снег с лобового стекла. Он подъехал прямо к станции остановился в паре метров от турков, все еще трясясь на месте, как старый холодильник. С его днища отваливались коричневые комья снега. — И вот еще чего: как в город войдем, веди себя естественно, епт. Ну, то есть «как все люди естественно», а не «естественно залипать на каждом месте по пять минут», как ты иногда делаешь. Мы туристы: ходим-бродим, задаем глупые вопросы, епт. Дверцы открылись, пассажиры стали спускаться по ступеням. Белизну снега разбавили люди в пестрых куртках, шапках и шарфах, а тишину — гогот и разговоры. Пассажиры вытаскивали лыжи и сноуборды из багажного отделения, дети радостно прыгали и бросали снег в воздух, как будто падающего с неба им не хватало. Язу и Рено спокойно вышли из-за остановки и смешались с этой толпой. Никто ничего не заметил и даже не повернул голову. Солдаты ВРО действительно ходили там-сям, но не было похоже, что они искали кого-то конкретного. Они просто патрулировали Айсикл Инн, стояли на входе в него, но даже ни у кого не просили документы на проверку или билеты. Они кутались в куртки, отряхивали береты и кто-то слушал плеер, попивая горячий чай из термоса. Этот городок оказался очень мирным местом. В прошлый раз, когда братья были тут ночью, они стащили мотоциклы и еду из кафе при гостинице. Днем все здесь становилось совсем другим: ярким, суматошным и слепяще-белым, наполненным кучей жителей. Дети лепили снеговиков и рыли в сугробах норы. Рено кивнул на них головой. — Помнится мне, Поганка, ты как-то уговорил кучку карапузов поехать с тобой к черту на куличики, епт. Значит, на них твоя фобия не распространяется? — Нет. Только на взрослых. — И с мамашами сможешь побеседовать, если детишки будут вокруг? — Не знаю. — Иди и попробуй. А я погляжу. И улыбайся побольше, епт. Язу немного понаблюдал со стороны. Дети скатали из свежевыпавшего снега несколько шаров и составили их друг на друга. Кто-то достал из пластикового ведра большую морковку и воткнул в верхний шар. Самый высокий из детишек водрузил ведро на голову сооружению и снял свой шарф. «С» — Снеговик. Пестрая иллюстрация с румяными малышами в мягких сапожках мало отличалась от того, что Язу видел сейчас. Мальчик намотал шарф на толстую шею снеговика, а ребята поменьше приделали руки из толстых веток. Не хватало только глаз и улыбки. Язу подошел поближе к детям. Он оторвал пару пуговиц с рукавов пиджака и протянул руки над скучившимися малышами. Теперь у снеговика было два черных круглых глаза, и улыбку дух тоже прочертил. Дети обернулись и разбежались в стороны, немного испугавшись появлению незнакомца. — Я подумал, ему чего-то не хватает, — сказал Язу и улыбнулся, как мог мило. — Спасибо, — сказал самый высокий мальчик. — А вам не жалко? — Тебе шарф тоже не жалко, так? — Так я его заберу потом! Мама меня прибьет... А вы тоже на лыжах приехали кататься? — Да. — Вы сегодня уже не попадете на трассу, — сказала девочка в розовой куртке, стоявшая чуть поодаль. — Мы тоже вот не стали ждать. — А что случилось? — Лавины сошли. Часть трасс закрыта, а то мы могли бы кататься на лыжах весь день. Вот теперь очереди и скукотища! — А что, если это большой монстр вылез наружу? Ну, как тот, что был в Джуноне? — самый высокий мальчик обернулся на своих друзей. — Не болтай чепухи и не пугай остальных! И надень шарф, пока я не отправила тебя домой! — женщина пришла сюда с большим карамельным яблоком, но, кажется, уже не хотела отдавать его сыну. — А вы кто такой? Что вам надо? — Помог закончить снеговика, мэм, — Язу было не по себе, он чувствовал, как начинают дрожать руки, но это было мелочью. — Вы не знаете, откуда тут так много военных? — Вы недавно приехали, что ли? — Только что. Женщина фыркнула, но перестала смотреть на двадцать седьмого, как на потенциального извращенца. Она отдала яблоко сыну. — Ночью сошла лавина, и вроде бы кого-то даже убило. Все трассы, кроме одной, закрыли. Потом приехали солдаты, рабочие. Ужас какой-то! Весь отдых псу под хвост: мы уезжаем только послезавтра. Даже по новостям не сообщат бедным людям! Конечно, потащатся сюда телевизионщики! Сколько еще вы тут проторчите в очередях, пока они расчистят завалы? — Надеюсь, недолго. — Фи! Не долго! Это при Шин-ра они бы все вылизали за считанные часы, а так! Все развалили! — А из-за чего сошел снег? — Понятия не имею! Поговаривают страшные вещи, накануне с гор доносился жуткий грохот. Все его слышали: спросите кого угодно, хотя солдаты божатся, что ничего подобного и все под контролем. Я боюсь, что это какой-нибудь вулкан! На вашем месте, я бы ехала отсюда подальше. Язу понимающе покивал головой, поблагодарил за информацию и попрощался с женщиной. Напоследок он спросил, где она купила яблоки. К Рено он вернулся с двумя такими: розовыми, румяными и покрытыми бордовой карамелью с разноцветной присыпкой. Напарник обрадовался и тут же принялся уминать угощение. Язу пересказал Рено слова женщины, сам чавкая вторым яблоком и стараясь не заляпать одежду карамелью. В ответ он получал только довольное угуканье. Все лыжные трассы были оцеплены, перетянуты полосатой лентой, и солдаты мерзли на посту, никого не пропуская на спуски в долину. Открыта была только прогулочная лыжня вокруг города по лесу, и длинный хвост очереди на нее выходил из кассы. Девочка была права: туда не попасть сегодня. Рено попытался разговорить волонтеров, этих замерзших скучающих ребят, шмыгавших носами на морозе. Те ничего нового не сказали, хотя очень паниковали и просили ничего не говорить про терракты, взрывы и ОРУЖИЯ. Они повторяли, как болванчики, что все спокойно и под контролем, что бояться нечего и часть трасс откроют через пару дней. Что из города выходить опасно, потому что лавина могла потревожить каких-нибудь диких животных. Похоже, они сами не особо представляли, что случилось. Со смотровой площадки открывался вид на долину и уродливые языки грязного снега, приволокшие с гор обломки трамплинов и деревьев. Повсюду техника, боевые автомобили и красно от беретов ВРО. Рено сказал, что про «пару дней» солдаты свистят, и что трассы откроют, дай бог, через неделю. После этого больше в городе было делать нечего, и турки направились в отель.***
К семи часам бар в подвале внезапно наполнился народом так, что не осталось свободных столиков. Люди толпились у стоек, пили спиртное и горячий чай. Все они шумно разговаривали, покашливали и смотрели новости по телевизору. От их дыхания, растаявшего снега с обуви и настоящего камина в этом наполовину закопанном в землю баре было влажно и тепло. Рено и Язу успели занять номер, сменить одежду на повседневную, просидеть тут полчаса и сыграть пару партий в карты. Двадцать седьмой наелся, его разморило, потому он навалился на столик и наблюдал за тем, как миловидная официантка неподалеку мешала угли в топке тяжелой кочергой. Она выпрямилась, аккуратно захлопнув металлическую решетку, и серьезно смотрела внутрь, видимо рассуждая, не нужно ли подкинуть еще полено. Хорошенькая фигурка. Эта официантка очень походила на тех, в стрип-баре, только в нормальной одежде и без яркого макияжа. Другая, блондинка, посыпала сахарной пудрой оладьи. Она неаккуратно тряхнула банкой, в результате отвалилась крышка, засыпав все вокруг белым порошком. Девушка смешно сморщилась и растопырила пальцы, будто пудра заставила ее окаменеть. — О! Смотри, наши голубки, епта! — сказал Рено и указал на появившихся в баре Елену и Тсенга. Администратор кланялся перед ними, как заводной цыпленок. Елена указала на столик в углу, тот самый, занятый товарищами. — Мы возьмем вот этот, — спародировал Рено ее голос. — Да, ничего страшного, сэр. Язу не успел спросить, как Рено узнал, что сказала Елена. Мухомор сгреб карты и сложил их в ровную стопку. Администратор подошел сюда и спросил, могут ли они разделить столик с «этой молодой парой». Конечно, они могли. Администратор извинился и поклонился еще пару раз. Тсенг и Елена подошли к столику. Босс принял горнолыжную куртку у напарницы, отряхнул снег и повесил на вешалку вместе со своей верхней одеждой. Щеки у обоих горели, от них веяло холодом и свежестью. Официант положил на столик два меню и попросил позвать, когда они будут готовы сделать заказ. — Как ваши успехи, епт? — спросил Рено шепотом. — Его не было дома, — сказала Елена. Ее волосы смялись под шапкой и теперь лежали, как попало. — Что значит, «не было дома», епт? — он спрашивал про информатора, для прикрытия работавшего тут барменом. Сегодня его подменял другой парень. Может быть потому какао оказалось несладким, и в нем плавало мало зефира. — Это означает, что сегодня утром он не явился на работу. Сменщика вызвали, когда не смогли до него дозвониться. Бармен сказал, что на Чарли это не похоже. Мы представились его друзьями, нам дали запасные ключи от дома, как мы с информатором договаривались на случай непредвиденных ситуаций. Там пусто и никаких следов проникновения, — ответил босс. — Он звонил утром, что-то хотел сообщить, и меня смущает тот факт, что он оборвал разговор и исчез. Кто-то просто замел улики. Соседи ничего не слышали, ну, как обычно. Дозвониться до него я тоже не смог. — Ну, теперь поди ищи его части в снегу, епт! — Рено! С чего ты взял, что он погиб? Это особый агент, который прошел специальную подготовку! Быть может, он просто где-то скрывается, — Елена нервно ударила кулаком по столешнице и тут же испуганно оглянулась по сторонам, будто этот звук мог привлечь чье-то внимание. Тсенг повернулся к работникам, показал ладонь и спросил у Елены, что она хочет заказать. Он получил ответ и оставил заявку официанту. Как только тот удалился к стойке, босс продолжил разговор. — Так или иначе, у нас есть более важная цель. Что вы узнали? Рено кратко рассказал то, что они с Язу видели и слышали. Тсенг внимательно слушал и кивал. За это время заказ был готов, и к их столику уже приближался официант с двумя подносами. — Я думал, ВРО что-то знают, ан нет, — Рено поднял взгляд и заметил обслугу. — ...мы тут думали, покатаемся нормально. Но сами видите! И нам ни фига, и вам весь медовый месяц обломали. — Ничего страшного. Трассы еще разгребут, — улыбнулась Елена. — Конечно, разгребут! Не успеете оглянуться! — официант поставил тарелки на стол. — Что-нибудь еще? Турки покачали головами, и молодой человек в фартуке удалился. — Разгребут. Но мы этого времени не будем дожидаться. Нам нужно попасть в лаборатории, — тихо сказал Тсенг. Миловидная официантка с черным пятном сажи на щеке мелькала то со штофом водки, то с горячими блюдами и, кажется, заметила на себе пристальный взгляд. Она улыбнулась, и Язу улыбнулся в ответ. Тсенг пихнул сотрудника носком по голени. — Вернуться в лаборатории, — повторил он и пристально посмотрел на Язу. — Извините, сэр. — Сами помещения являются секретом корпорации. Я хочу знать, кто мог туда попытаться проникнуть, и насколько ему это удалось. И, что меня волнует больше всего, имеют ли к этому отношение солдаты. — А что же с информатором? — Елена вооружилась приборами и принялась разрезать свой стейк, узорно политый темным соусом. — Неужели мы не будем его искать? — Мы приступим к его поискам не раньше, чем выясним причину срабатывания системы безопасности. — Может быть, было бы лучше обрушить потолки так же, как вы обрушили проходы? — Ага, сойдет лавина, которая снесет город, и образуется кратер, в который можно составить три наших больницы, епт. Вот уж что точно привлечет кучу внимания, так это дырища посреди ледяной пустыни, Елена! — Я могу зайти в жилые помещения в лабораториях? — спросил Язу. — Можешь. Но ненадолго. Ладно, сейчас вы пойдете в свой номер, а потом, как начнется комендантский час, я жду вас на улице. Только ради бога не прыгайте в сугроб с балкона, — Тсенг покосился на двадцать седьмого. — Ну, хоть разочек, епт! — Может быть, обнаружим там информатора. — И потом босс скажет: «Почему не на работе? Что? Твои ноги в десяти метрах отсюда? Это не оправдание, епт!» — Господи, что вы за ужасные вещи говорите! Мистер Тсенг бы никогда такого не сказал! — Идите уже, только не проспите, — сказал Тсенг, давясь беззвучным смехом. Рено кивнул, хлопнул Язу по плечу и поднялся с дивана. Они оба пожали боссу руку и театрально попрощались.***
В комнате было тихо. Период экономного режима энергопотребления для посетителей курорта начинался в половине девятого. В Эдже и Калме его называли комендантским часом, потому что без света город становился небезопасным. Рено попросил Язу засечь момент его начала, а сам улегся немного вздремнуть. Он сказал, что поспал сегодня в сумме три часа: в вертолете на обратном пути и пока ждал всех в салоне. Для уставшего от шума Язу так было даже лучше. Он проглотил таблетку от головной боли и уселся в кресло рядом с окном. Он разобрал оба пистолета, почистил их, собрал и теперь наблюдал за подсвеченными фонарем снежинками, этими рыжими искорками, под острым углом влетающими в сугробы. Они затмевали даже огни трассы, вот-вот готовые погаснуть. Заснеженные места казались беззвучными после шума города. Даже стены съедали звуки. Иногда Рено ворочался во сне, иногда кто-то этажом ниже выходил на балкон покурить. В соседнем номере люди о чем-то шептались, но, даже приложив ухо к стене, Язу не мог разобрать ни слова. Еще тикали часы с маятником в виде большого медного диска. И больше никаких шумов. Двадцать седьмой сидел рядом с полностью собранными пистолетами и сложенными горкой шариками материи, думая только о том, что он увидит в лабораториях. Каким будет это место? Кабинет Летуна? Их комната? Язу надеялся выудить бумажки с именами из-под ковра. Он положит их на ту полку, а потом, как сбросит кожу, сунет в коробку и закопает. Он думал о яблоках в карамели, которые бы точно понравились Лозу. Наверное, ему бы и лыжи понравились. И лепить снеговиков. Язу хотел спросить, выпадает ли снег в Калме, но Рено крепко спал. От привычки спрашивать это у неодушевленных предметов двадцать седьмой пытался отказаться, тем более было глупо задавать такие вопросы резной статуэтке зайца с огромной морковью на плече. Он думал о том, какая материя понадобится в подземелье. Быть может, там будут призраки, о которых ему рассказывали или какие-нибудь насекомые. Там могли бы устроить засаду солдаты. Язу перекладывал шарики туда-сюда, проверил количество запасных патронов и остроту ножа. Все эти занятия отгоняли тревогу. Он думал об информаторе. И том, что им не стоило устраивать встречу в баре, где слишком много лишних ушей. Но теперь было поздно. Резко стемнело — это начали выключать электричество. Сначала погасли огни на трассе. Потом — часть фонарей. Люди начали расходиться в здания. Вскоре пропали огни и из соседних окон. Язу растормошил Рено и сказал, что им пора выдвигаться.***
Ориентироваться можно было только по приборам навигации. Наверное, вертолетом Рено мог управлять с закрытыми глазами, ушами и связанными руками. Они летели очень высоко и не общаясь между собой. Только звуки винтов и приборной панели. Сверху Северный Кратер действительно напоминал след от метеорита: огромное кольцо, а не просто горный хребет, как это казалось с земли. Они пролетали прямо над ним. — Разве мы не сядем здесь, сэр? — спросил Язу. — Нет. Вы попали в пещеры через пролом в стене. Сами лаборатории были за пределом кратера. Хил с Юкио выбрались по другому пути, и мы пойдем той дорогой. — Хорошо, в этот раз сядем неподалеку, епт. В прошлый раз вход искали часа три. «В прошлый раз» — это две недели назад. Тсенг должен был взять Хила и, естественно, Юкио, без которого тот никуда бы не пошел. Язу сказали тогда, что для одной экспедиции тут слишком много духов, и он остался на базе. Пока ОНИ там обследовали лаборатории, Язу спал в общем помещении на диване, но даже когда он проснулся, ничего не произошло. Ничего никогда не происходило в окрестностях Калма. Может, потому он так и назывался. И даже когда экспедиция вернулась, ему выдали минимум информации. Тсенг сказал, этого достаточно. Потому все, что было нужно, Язу узнал от Юкио, в строжайшей тайне переписавшего часть документов от руки и принесшего их брату. За это он получил право быть в квартире двадцать седьмого в любое время. Ладони потели. Язу навсегда запомнил лаборатории белыми, чистыми и пропахшими кофейными автоматами. Со стеклянными круглыми лифтами, бесшумно раскрывавшими прозрачные двери на каждом этаже, мягкими ковролиновыми полами, как сейчас в квартире. С белоснежным бельем, выстиранным без кондиционера и скучными комнатушками, всегда одинаковыми и различавшимися только по надписям на входе. В этих лабораториях весь персонал ходил в халатах с бейджиками на груди, даже женщины, кормившие духов витаминизированной кашкой-размазней на завтрак. Есть её приходилось белыми пластиковыми ложками. — Эй, Поганка, епт! Долго сидеть будешь? Они прилетели и даже приземлились, а Язу и не заметил. Все вышли наружу и ожидали его. Язу встал с места и вылез в снег, прихватив с собой противогаз по указу босса и на ходу привинчивая подствольный фонарик к пистолету. Они спустились в небольшой грот и стояли теперь перед невзрачной металлической дверью, куда еле влезал Тсенг в полный рост. Это и был вход в бункер. Металлическая тяжелая дверь имела несколько кодовых замков и со скрипом открывалась, впуская турков в темный, низкий и узкий коридор, откуда несло затхлым воздухом и сыростью. Лучи фонарей пронзали темную завесу, и мелкие камушки на полу хрустели под подошвами. Длинная прямая кишка в пару километров, выходила в кабинет начальства. Двадцать седьмой согнулся в этом коридоре в три погибели и очень обрадовался, когда они вышли в помещение с нормальными потолками. Духи были здесь раз или два, и Язу мог вспомнить только те запахи и звуки, от которых теперь не осталось и следа. Тсенг щелкнул выключателем, но электричество не работало. — Странно... — Кому понадобился генератор? Тут и со светом жутковато... — сказала Елена, поворачиваясь на месте. Луч ее фонарика сверкнул в поверхности большого стола и блестящих дверцах шкафчиков с бумагами и одеждой. На стене в большой рамке висел портрет отца Руфуса, перетянутый в углу черной лентой. — Тем, кто спровоцировал срабатывание системы безопасности. Обследуем все помещения. По одному не ходить. Мы с Еленой обойдем все, что слева от этой комнаты, а вы двое — все что справа. Связь по рации через каждые десять минут, все понятно? — Да понятно, конечно, не дурней паровоза, епт. — Будьте аккуратны. — Да чо мне? Поганка таракана за километр услышит. Нечего бояться, епт. Когда деревянные дверцы распахнулись, Язу сразу понял, что место, которое он помнил в детстве, исчезло. Его заменило совершенно другое. Такое же, но коридоры уже. Такое же, но потолки ниже. И стены казались не такими уж белыми, как тогда. Язу побывал снаружи. Теперь катакомбы уже воспринимались совершенно иначе. Диванчики стояли на своих местах, типичный офисный линолеум не был особо загажен. Все точно такое же, как тогда, только бегали насекомые и на потолке появились темные пятна. Даже орхидеи доктора Старфилд, висевшие почти под потолком высохли прямо в горшках. Она заставляла Юкио опрыскивать их каждое утро… Плакаты о здоровом образе жизни и робототехнике чуть раскисли во влажном воздухе. Камеры уныло повесили головы. Язу помнил расположение каждой из них. — Тут все целехонькое, епт. Дальше совсем другая история, там все скоро обвалится. Я говорил, что нижние этажи мы проходили в противогазах и по пояс в воде? «Ч. Дейв», — прочитал двадцать седьмой табличку на двери. Значит, «Дейв» — фамилия Летуна. Раньше его фотография висела на доске почета. «Работник месяца». Теперь там было пусто. Дверь в его кабинет опечатали. Впрочем, как и остальные. — Чарльз Дейв. Это его ты называл «Летуном», епт? — Рено тоже осветил табличку фонариком. — Да. Он научил меня читать. Язу связался с Тсенгом по рации и спросил разрешения войти в кабинет. Ему отказали. Оставалось только вздохнуть и продолжить исследование этажа. Рено доложил боссу, что все печати целы и никого в коридорах нет, кроме тараканов. Даже привидений не слышно. Никого не оказалось и этажом ниже, в помещениях для младшего обслуживающего персонала. Уйма пустых одинаковых комнатушек без мебели и личных вещей. Где-то тут, наверное, была и кухня. Этот этаж выглядел давно покинутым. — Слышишь что-нибудь? Язу покачал головой. Он только сейчас начал понимать, насколько в лабораториях было невыносимо тихо. Настолько, что теперь закладывало уши. Сейчас двадцать седьмой привык уже даже к дневным шумам Эджа и отвык от беззвучия, царившего тут, глубоко под землей. — Думаешь, кто-то тут есть? — Язу распахнул дверь очередной комнаты, но там было пусто. — Что мы вообще ищем? — Я думаю, что генератор попросту замкнуло, но Тсенг зануда и может быть прав, епт, и тогда нас ожидают ребята с пушками, которые расчленили беднягу Чарли и закопали где-то неподалеку. — Его не найдут? — Смеешься? Его животные сожрут за сутки, епт. Или выплывет, дай бог, летом из-под снега. Проще только трупы в Эдже прятать, епт. Там вообще никто никогда не найдет то, что ты скинул в канализации или разлитую мако. Можно еще повесить где-нибудь поближе к центру города и оставить висеть. Как дракончики эти доберутся, так только веревка останется, епт. — Или закопать. Весь город обыскать невозможно, так? — Смекаешь. Этажом ниже было то место, ради которого Язу и поехал на северный континент. Он замер перед дверью. Рено торопил. Двадцать седьмой потянул за ручку и сделал несколько шагов в коридор. Это место тоже стало другим. Даже появилось сомнение, что это ТЕ лаборатории из детства с их широкими-широкими ослепительно-белоснежными коридорами. Это были какие-то совсем другие. Мрачные, унылые коридоры из другого измерения с проржавевшими решетками вентиляций и чавкающим от сырости полом. На потолках были большие темные пятна, и на стенах потеки. Теперь все выглядело каким-то угрожающим. Язу присел на повороте и ощупал стену. Метки шрифтом для слепых оказались на месте. — Лоз ковырял их несколько дней, чтобы я мог ходить по коридору один. Половина букв, правда, неправильная. Я не знаю, где он взял гвоздь, но потом нам устроили взбучку за него. Когда-то эти буквы были у меня на уровне груди. Рено посветил туда фонариком и усмехнулся. — Ну, ты и вымахал, епт! — Это случилось внезапно. Я просто проснулся однажды, и был того роста, которого сейчас. Я помню, Лоз долго плакал: не узнавал себя в отражении. — Это он еще с похмелья в зеркало не смотрелся... — он хлопнул напарника по плечу и осветил точки. — Что тут написано, епт? — «Главный коридор». Площадка впереди разделяет серии. Она была круглой, обитой мягким материалом по полу и стенам. Язу так и не узнал для чего. В центре площадки стояла огромная колонна с указателями серий. Когда-то это место казалось больше центральной площади Мидгара. Теперь оно стало просто местом: грязным, сырым и с дырами во всех этих плоских подушках вместо обоев и линолеума. Тут даже лежал одинокий плюшевый заяц, единственная вещь, продолжавшая быть огромной. Он весь обрюзг и повесил уши. — Тут, должно быть, было красиво, да? И точно так не воняло, епт. Язу молча кивнул. Он поправил уши зайца, посмотрел в его несчастные большие глаза. Тот все еще улыбался, будто рад был возвращению кого-то из обитателей, но теперь его снова оставят в этом коридоре совершенно одного гнить заживо. Язу взял бы его с собой, но тот был слишком объемным и довольно тяжелым. Турки свернули в коридор второй серии, тот, что справа. Двадцать седьмой ощутил вибрацию и насторожился. Рено тоже стал осматриваться по сторонам. Толчок сильней, левая стена треснула, и турки отскочили от этого места в противоположные стороны. Нечто огромное, вонючее и скользкое вырвалось из стены, врезалось в соседнюю, налегло на нее всем своим жирным покрытым щупальцами телом, выгнулось, ударив спиной потолок, и проломило её. Чудовище, как живой железнодорожный состав, прошило коридор и исчезло в дыре. Потолок, тут же покрывшийся трещинами, осыпался вниз вместе с частью стены и какими-то лязгающими стойками. Глаза Язу застилала пыль, но он отчетливо слышал, как Рено кашляет и плюется по ту сторону завала. — Рено? — В порядке я, епт! Ты сам как? — отозвался он. — Цел, — когда пыль более ли менее осела, Язу увидел массивные металлические конструкции, раковины и разделочный стол, провалившиеся в коридор. Рено попытался их сдвинуть, но они крепко застряли в обломках потолка. Вместе турки тоже ничего не смогли сделать. Разодранные трубы торчали острыми концами наружу, на них запутались частично оголенные провода, вывалившиеся из лопнувших кабелей. Хорошо, что не было электричества. — Бесполезно, епт. Нам силенок не хватит. Был бы тут Руд... — Или Лоз. — Да, твоему братишке силенок не занимать, это точно. Судя по карте, боковые коридоры оканчиваются дополнительными лестницами. Я спущусь этажом ниже, а ты проверь первую серию. Потом встретимся, епт. Язу согласился. Рено вытянул антенну рации и доложил Тсенгу ситуацию. Тот был недоволен, но одобрил такой план. Он ведь просил сотрудников быть осторожней и координировать все действия с ним. Он пожелал им удачи. Язу слышал звуки удаляющихся шагов Рено. Тот сказал ему «Увидимся!», советовал не сражаться с Мальборо в одиночку и надеть маску, чтобы не надышаться вонью, облако которой монстр мог выпустить из пасти. Мальборо — это тот червь, пробивший стену. Язу усмехнулся и подумал, что его всерьез недооценивают. Он выключил фонарик, теперь всё равно больше мешавший, чем помогавший. Когда перед глазами всё почернело, ему было легче представить себя дома, в тех лабораториях, запомненных им в детстве. Все три крыла Язу обходил ежедневно, потому знал каждую неровность в стенах. Все, что он сейчас слышал — свое дыхание, редко падающие с потолка капли и как ботинки шумно ступали по мелким лужам на полу. Он остановился, и тогда стало так тихо, как на поверхности не бывало никогда. Язу мог услышать очень далекие шаги Рено, находящегося в двухстах метрах отсюда за поворотом. Тишина и покой. Идеальная, полная тишина, так редко бывавшую в этих коридорах. Язу помнил такую только в его личной комнате, когда он еще не покидал ее или позже, когда уходил туда в поисках одиночества. В носу стояла смесь запахов чистого белья, одежды, детской кожи и того мыла из ванной. Здесь у него бы никогда не болела голова, и здесь всё точно было бы, как прежде. Если бы не шило в заднице Кадажа, ему бы не пришлось продать душу Шин-ра за право попасть сюда и в другие места, связанные с экспериментами над Дженовой. Он бы вообще не знал тогда про не-Мать и НЕГО. «Продать душу Шин-ра» — звучало слишком грустно и не совсем отражало суть. Он сам хотел всё знать и добровольно сделал свое решение, за которое теперь не особенно жалел. Сложно было обвинять Кадажа в том, что Язу попал на поверхность. Иногда там было здорово. «Продать душу» — так сказала бы Тифа, но она сама в свое время продала душу ЛАВИНЕ. Вернуться теперь сюда, в этот покой и тишину, и день за днем наблюдать уют одинаковых коридоров. Язу бы не пошел на это. Надо было двигаться дальше. Не требовалось меток, чтобы дойти точно до двери с номером «K-40-j». Чтобы ее открыть, нужно было выдвинуть наружную защелку и потянуть за ручку, частично покрывшуюся слизью и ржавчиной. Там, за ней, будут стоять на полках картонные кораблики и самолетики. Лоз аккуратно вырезал каждую деталь безопасными ножницами, точно сгибал их по линиям, а потом склеивал всё вместе. Самые крошечные детали помещались у него на ногте мизинца: микроскопические рули и переключатели скоростей, штурвалы, элементы антуража. Он как-то сделал с полсотни объемных бочек и ящиков для грузового судна, самой большой модельки. А еще был вертолет с вращающимися винтами. Лоз говорил, что больше всего на свете хочет вырваться отсюда, полететь на таком и перестрелять всех злых аистов, которые похищают детей из лабораторий. Он хотел взять с собой Язу, хотя тот боялся высоты и не был уверен, что сможет попасть в аистов. Когда они стали высокими, Лоз попытался обклеить потолки голубой цветной бумагой, но его наказали. Он говорил, что хотел изобразить небо, как на фотографиях, и что если прилепить туда кусочки наполнителя из одеял и подушек — будет самое то. Язу тогда только фыркнул, но сейчас эта затея казалась гениальной. В этой комнате будет хотя бы несколько книг, не дочитанных Язу, нормальных книг с выпуклыми страницами. Там будет их с Лозом двухэтажная кровать. Наверх все время рвался Кадаж, но его не пускали из-за лунатизма. Там будут мелки сорокового и его рисунок на стене, альбомы, краски, кисти и банка-непроливайка. Там будет пластиковый горшок, из которого так и не выросла курица. У Язу громко билось сердце, пересохло во рту и дрожали руки. Он потянулся к ручке в очередной раз и боялся открыть эту дверь. Что, если это место тоже станет мрачным, промокшим и грязным? Что, если там будет труп застрелившегося Летуна? Гипотетически это было возможным. Язу налег на дверь и прижался к ней лбом: холодная, сырая и пахнет ржавчиной. Он все еще держал в кисти ручку, но не мог за нее потянуть. Не знал, хотел ли это сделать. Все это место уже стало совсем другим: чего ожидать от одной-единственной комнаты? Коридор пронзил луч света. Двадцать седьмой зажмурился и отпрянул к противоположной стене. Он вытащил рацию из кармана и связался с боссом. — Неизвестные в коридоре первой серии. Приказы, сэр? — Включить фонарик и опустить оружие. Это я и Елена, Язу, — связь по рации отключилась. Язу зажег совершенно ненужный ему свет и дождался, когда Тсенг с напарницей подойдут поближе. Босс выглядел недовольным. — Вы с Рено вошли на этаж двадцать минут назад. Что тебя здесь так задержало? — ему не ответили. — Почему без фонарика? — Вы забываете, что я провел здесь пять лет, сэр. Из них четыре я не пользовался зрением, — Язу провел по поверхности влажной и холодной двери ладонью. — Могу я зайти внутрь этой комнаты? Тсенг посветил на дверь с большим номером, выведенным белой краской и еще двумя, поменьше, написанными прямо под ним. — Вот что ты имел в виду... Елена, спускайся вниз без меня, я присоединюсь позже. — Но, сэр... — Иди! Она последовала приказу, но зло покосилась на Язу, будто он должен был разорвать начальника на части. Шаги, хлюпающие в лужах, удалялись прочь. — Ты бледный. Ты точно в порядке? — Тсенгу ответили кивком. — Пожалуйста, пользуйся речью. Скажи мне, ты можешь нормально продолжить выполнение своего задания? — Да, сэр. — Отлично. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас испытываешь, но это не важно. Когда ты на работе, у тебя нет прошлого и нет никаких человеческих привязанностей. Если я прикажу тебе застрелить Хила, тебе придется это сделать. Я это уже говорил. Это грубо и жестоко, но то же самое когда-то сказали мне: для турка выполнение поставленной задачи стоит на первом месте.(1) Когда ты получаешь приказы, всё остальное перестает играть какую-либо роль. Сначала — работа. Даже если твоя семья, коллеги или друзья будут в опасности, ты первым делом должен выполнить задание. Тсенг говорил так спокойно и тихо, как обычно не произносят такие слова. Язу тупил взгляд в пол, по которому пробегали насекомые и смотрел на то, как волны расходятся в луже от его ботинок. Он видел отражение его и босса на ее поверхности. — Но после окончания миссии ты сможешь решать свои личные проблемы тем способом, который сочтешь нужным. Только в этом порядке. Я обещаю, ты сможешь вернуться сюда после того, как мы выясним причину поломки генератора и срабатывания системы безопасности. — Ясно, сэр. — Тогда посмотри мне в лицо и скажи еще раз, готов ли ты продолжать операцию? — Да, сэр. — Хорошо. Я надеюсь на тебя. Что-то заворошилось за стеной, и раньше, чем та лопнула, Язу выхватил пистолет и сделал выстрел. Нечто за ней издало низкий булькающий звук и ломанулось вперед. Оно получило еще три пули от турков и вывалилось в коридор: истекающая кровью туша размером со свинью, в точности такой же червь, как тот, что обрушил коридоры, но поменьше. Тело извивалось на полу, клацало острыми зубами и цеплялось за осколки стены щупальцами. Тсенг прикончил мальборо выстрелом в голову, монстр перестал извиваться и обмяк. — Так держать, — сказал босс. — Это только детеныш, наверное, большой червь — самка, которая сделала кладку. Мальборо — теплокровные существа, согревают яйца, пока те не вылупляются, и потом покидают гнездо, иначе детеныши съедают собственную мать. — Зачем так глубоко уходить под землю? — Внизу тепло от работы генератора, и есть доступ к кислороду, — Тсенг усмехнулся, — Не удивлюсь, если кто-то из ее детенышей и устроил замыкание.***
Они вчетвером встретились в центральной части этажа, на большой круглой площадке с распоротыми и обглоданными диванчиками. Рено, получивший приказ дождаться всех, сидел на одном из них, наиболее уцелевшем. Позади него была круглая колонна, как и этажом выше, окружавшая ее кадка со сгнившими цветами и пара свежих трупов детенышей мальборо. Елена тоже прикончила одного, пока пробиралась сюда. Как Язу помнил, это был этаж для разнообразных процедур и именно сюда его притащила Аист, когда перепутала с Лозом. Он сам здесь выполнял идиотские задания вроде «попади вслепую в движущуюся мишень», «собери это оружие за кратчайшее время», «увернись от летящих теннисных мячиков, которыми будет стрелять пушка» и тут же ему сняли с глаз повязку после операции. Перепуганный Язу убежал в комнату со своим номером, надолго там заперся и никому не разрешал включать свет. — Если бы я был солдатом ВРО, босс, я бы драпал отсюда куда глаза глядят. И уж тем паче, если бы я был каким-нибудь бандитом. Тут жутко, воняет, сыро и ползает это дерьмо, епт, — Рено сидел, сложив ногу на ногу и облокотившись на поручень. — Так или иначе, нам нужно добраться до генератора и хотя бы частично восстановить электроснабжение. — Конечно, епт. Без вопросов. — Рено, Язу! Доберитесь до генератора, а мы обследуем этажи ниже. Давайте, вперед! Раньше закончим — раньше вернемся домой. Сотрудники кивнули и выдвинулись к ближайшему спуску вниз. Оттуда пахнуло гарью, затхлостью, гниением, и Язу предпочитал не думать, что было причиной вони. Он надел маску. Лестница, проржавевшая и покосившаяся, спускалась в залитый по щиколотку коридор с резиновым полом, обшитыми металлом стенами и встроенными в них лампами. Никто из духов не ходил туда по своей воле. Сюда приводили, здесь хранилось оружие, колбы и почему-то всегда стояли каталки. Кто-то рассказывал, здесь делали страшные вещи, но никто не мог ответить, какие. Язу как-то задал вопрос про «страшные вещи» Летуну, и тот мрачно ответил: «Вам ничего не грозит». Стало быть, кому-то они все же грозили. — Я говорил, там было жутко? Беру слова обратно: вот тут жутко, епт! Слушай, я видел эти номера на дверях, а как вас называли до того, как вы придумали имена? Неужто, как этот Хил? — Просто «Первый», «третий», «двадцать седьмой». Это пока все не решили, что хотят имена. И кто-то спросил, где мы возьмем себе их. Ведь не с потолка же. Рено прыснул в кулак. Язу сейчас это тоже казалось глупым, но тогда все было более чем серьезно, и имена считали не просто сочетанием букв, а чем-то вроде магического заклинания. Мистер президент говорил, что даже от номеров больше пользы: они отражали статус, а имена — пустышка. И собственное имя Руфус тоже считал малозначительным. В его случае вес имела одна фамилия. Потому в личном деле "Язу" было только турочьим псевдонимом, а в графе «настоящее имя» стояло «Y-27-z». Никакие возражения на этот счет не принимались. — Не помню, кто предложил использовать номера... Хил возмущался больше всех и кричал, что Кадаж роет нам могилу. Играем в людей. Думаешь, мы действительно в них играли? — Не, Поганка, а вы так сильно от них отличаетесь? У вас что, нет позвоночника или вы не можете разговаривать? Вас вырастили люди, епт. Ни в кого вы не играете, вы себя ведете, как люди. Оно и понятно. Было бы странно, если бы вы себя вели, как медведи. По мне вы такие же люди, ну да я тебе уже сто раз говорил. Нечего по этому поводу загоняться, епт. — «Учитывая экологию, мы все немножечко мутанты»? — Язу улыбнулся. — Ты тоже слушал? У чувака отменный юмор! По всем прошелся! «...и как нам называть нынешнюю армию? Белые парни с красными головками?! Нет, ну это лучше, чем «Голубые мальчики», конечно...» Я там чуть не уссался, епт! (2) Двадцать седьмой рассмеялся. Было очень странно обсуждать радиошоу, находясь на глубине нескольких сотен метров под землей в мрачном грязном коридоре с искореженными комнатами, в стенах которых было больше проделанных мальборо отверстий, чем дырок в сыре. Особенно, учитывая полные ботинки холодной воды. Язу понятия не имел, как они будут их сушить. Он следил по карте за местоположением и прислушивался к звукам, но с Рено бок о бок это было сложной задачей (3). — Ш! — сказал двадцать седьмой и остановил напарника. Шум впереди был не похож на маленьких тварей. Чавкало что-то большое и толстое. Турки медленно подобрались ближе и увидели большую дыру в стене, к которой тянулся склизкий след из мягкого грунта вперемежку с осколками. Язу посветил фонариком в дыру и заметил огромную тушу с извивающимися щупальцами. Он выстрелил, но тут же отскочил в сторону, когда монстр вломился в проем и влепился в противоположную стену. Язу бросил Рено пистолет и вытащил второй из кобуры на бедре. К тому моменту мальборо отлепил морду от стены, выгнулся в спине и врезался ей в потолок. Он вывернулся, дергаясь от попадающих в него выстрелов. Из ран сочилась темно-зеленая кровь. Мальборо надулся, широко открыл круглую пасть с острыми зубами, и яркий голубой луч вырвался оттуда, ударив по резиновому полу. Турки отскочили к стенам, когда между ними возник ледяной язык с острыми выростами. Язу ощущал мороз в воздухе, и его рукава побелели от инея. Монстр получил две пули в глотку. Он ударил вперед, но врезался зубастой мордой в пол, когда Язу ушел от атаки. Массивный хвост попытался сбить его с ног, но оказался слишком неповоротливым. Рено схватил за щупальце и дернул на себя. Мальборо развернулся, атаковал его, чуть не откусив ногу зубами. Турк выпустил ему в голову красный светящийся луч, проделавший в голове монстра дыру, откуда тут же хлынула кровь. Все щупальца вздрогнули, монстр стал извиваться на полу, но потом обмяк и перестал замер. Бескостная туша расплылась во все стороны, как мешок с глиной. Рено пнул монстра ботинком, и тот не подал признаков жизни. — Ну, вот и все. Пошли к генератору, епт, — он положил шокер на плечо и, важно размахивая второй рукой с зажатым в ней пистолетом, поманил напарника за собой. Язу проверил барабан Velvet nightmare. В нём осталось два патрона. Он извлек из внутреннего кармана запасной магазин, перезарядил пистолет и убрал его обратно в набедренную кобуру. В этот момент Язу услышал, как что-то зашевелилось за спиной. Истекающий кровью монстр пошатываясь поднял голову и надулся, готовясь к очередному залпу льдом. Мальборо открыл пасть, Язу тут же обдало холодом и отвратительным запахом гниения. Двадцать седьмой только ухмыльнулся. Вихрь энергии, возникший вокруг него, поднимал капли воды в воздух. Когда палец нажал на курок, пистолет почти беззвучно щелкнул, тело мальборо раздуло во все стороны, и Язу отскочил, чтобы брызги внутренностей монстра его не достали. Сильный хлопок разнес голову мальборо на куски, вибрация прошла по стенам с низким гулом. Потолок, стены и пол задрожали, по ним стремительно побежали крупные трещины, напоминающие гигантские корни. Белые куски начали осыпаться в коридор, пол которого тут же проваливался ниже. Язу со всех ног побежал к Рено, слыша разрушение за спиной и ощущая, как земля уходит из-под ног. Когда шум стих, он стоял в пятидесяти метрах от того места, где разорвало мальборо. Ниже этажом в воде лежала груда обломков пополам с землей и искореженной мебелью. Рено, наблюдавший за этим издалека, только присвистнул и коротко усмехнулся. — Гений! Ты сдурел? Тут все стены на ладан дышат, епт! Лучше бы материей жахнул! Ты в порядке? — Что у вас там происходит?! — связался Тсенг по рации. — Мы мамашу прикончили, правда, с разрушениями. Зато она точно дохлая теперь, и мы у генератора, епт, — ответил Рено. Тсенг сказал, что вибрация ощущалась даже там, где были они с Еленой. Язу вернул себе пистолет и пока напарник докладывал ситуацию, выбил дверь в комнату энергоснабжения. Внутри было темно, в стенах полно ходов детенышей мальборо, и валялась недоеденная туша со следами зубов. Убитая не так давно. Генераторы, огромные сооружения, попирающие потолок, рядами стояли вдоль стены. Язу насторожился, хотя ничего не слышал, и пересек комнату до приборной панели. Металлическая обшивка была разодрана, вся измазана кровью, и в проводах запутались мертвый червь и вцепившееся в него существо, отдаленно напоминающее пса, только больше и с длинным щупальцем, растущим из затылка. Когда на его тело упал свет, нечто, поспешно царапая по скользкому полу когтями, скрылось в темноте. — Сэр, — Язу вызвал Тсенга по рации, — Панель управления генераторами повреждена мертвым детенышем мальборо и неизвестным мне животным. Они запутались в проводах. Убило током? — он посветил фонариком в ту сторону, где скрылось существо. — Думаю, да, — босс тяжело вздохнул на том конце. — Это осложняет ситуацию. Генераторы целы? — Не-а, ну, может, один. Остальные погрызли мальборо. Пришли сюда жопки погреть. А животное — сторожевая, ну, помнишь, у Руфуса была такая псина здоровая, епт? — Да, помню. Ждите нас. Отбой. — Что-то там есть, — Язу готов был выстрелить, но Рено попросил его придержать огонь. Он подошел к дыре в стене, которая отличалась от ходов мальборо. Оттуда донесся приглушенный рык. Рено свистом подозвал существо, но оно и не думало вылезать. Тогда он сунул руку внутрь и выволок на пол чернильного цвета съежившийся комок шерсти величиной с футбольный мяч. — Смотри, Поганка, какой милашка! Наверное, его мама вон лежит. Сиротка, епт. — Это гончая? — Ага, дикие гончие, их полно в этой местности. Мне Джу рассказывала, зимой от них в Айсикл Инн спасу нет. Наверное, она притащилась сюда по ходам мальборо. Еда же. И что же с тобой делать, кусака? — Оставить. — Смеешься? Он не выживет один: слишком маленький. Надо предложить Тсенгу его с собой забрать, епт.***
Генератор сумели запустить, один единственный, резервный. Остальные перегорели вместе с личинками, забравшимися внутрь погреться. Панель тоже дышала на ладан, но работала. Загорелись встроенные в стены бледно-желтые лампы, придававшие коридорам дьявольский и еще более устрашающий вид. Работали они не везде: часть здания пришлось с концами обесточить. Когда турки поднимались по лестнице наверх, унося с собой щенка, Тсенг остановился на минус третьем этаже и сказал: «Кажется, ты хотел куда-то зайти, Язу?» А сам Язу уже и не знал, хотел ли он, но послушно открыл дверь и прошел через коридор третьей серии до площадки в центре. Заяц был все там же и так же улыбался своему гостю. — Что мне делать? Как всегда от неодушевленных предметов никакого толка. Язу бы мог подкинуть монетку, но и ей не доверял такое решение. Грузное и разбухшее плюшевое тело зайца раскисло, поблекло и посерело от грязной воды. — Что я ищу там? Модельки, мелки и книжки — ответ был очевиден. И все же что-то останавливало Язу от того чтобы открыть дверь и даже войти в коридор первой серии. Он боялся не найти место из своих воспоминаний, точней, он знал, что оно исчезло. «Как раньше не будет» — он сам себе это повторял. Кто-то вывернул наизнанку лаборатории из его детства, да и сам он слишком другой, стоит здесь в сырой хлюпающей обуви, разговаривая с зайцем. Язу вздохнул и закрыл глаза. Это те же лаборатории, только коридоры уже. Только нет света. Только нет персонала и вообще ничего тут больше нет, кроме старой игрушки. Жестокие люди оставили его тут наблюдать за тем, как лаборатории постепенно разрушаются. Не честно. Язу подошел к зайцу, схватил его за уши и потянул на себя, пока ткань не треснула, и голова игрушки не оторвалась от тела. Из нее вываливался грязный наполнитель, и вытекала вода. Язу бросил голову на пол лицом вниз. — Спи спокойно. Мы больше сюда не вернемся, — сказал он, бросил беглый взгляд на указатели, развернулся и направился прямиком к выходу.