Under my skin

      Реджина Миллс всегда казалась ей невыносимо сложной. Поломанная, искореженная судьба этой женщины словно лезвие царапала остатки здравого смысла. Одно ее присутствие опьяняло, хотелось следовать за ней лишь только потому, чтобы никогда не терять это невообразимо неправильное ощущение. Эмме думалось, что она сходит с ума. Но обычные психи не любят злых Королев. А она любила.       ― Оставь меня, Свон, ― уверенно просит она. ― Ты сделаешь только хуже.       Она и правда сделала хуже. Вовсе не тем, что привела в Сторибрук Мерион, тем самым убив единственный шанс Реджины обрести счастливый конец. Нет, в их разрыве Свон себя не винит.       Гораздо больше сдавливает то, что сидящая за железной дверью женщина ей не безразлична. Облокотившись на холодную стену, Свон долго сидит без движения, слыша сдавленные всхлипы Реджины и ненавидя себя за то, что не в силах помочь ей.       На следующее утро Реджина предсказуемо не покинет стены собственного дома. Укроется от посторонних глаз и закроется от Эммы, в чьих глазах теперь совсем ничего не осталось. Она чувствует себя настоящей идиоткой, но искренне радуется, видя проходящего мимо Робина, чья рука обнимает талию жены.       Это порожденное собственным эгоизмом чувство быстро сменит запечатлевшийся в памяти взгляд Реджины. И обжигающие, правдивые слова ― словно бы свидетельство немой душевной боли, никогда не покинут разум Свон. «Ты такая же, как твоя мать. Никогда не думаешь о последствиях».       Эмме хочется позвонить ей, но она все время проводит с Генри, пытаясь тем самым избежать общества Крюка. Киллиан требует вполне законного ответа, а у нее в голове лишь сдавленные всхлипы Королевы.       ― Прости, я не могу, ― сдавленно шепчет Эмма, отступая в сторону и чувствуя, как вместо чувства вины приходит долгожданная свобода. ― Прости, Киллиан, ― она несется к дому Реджины, чувствуя уже на полпути, что понятия не имеет, что сказать.       Их отношения с Королевой ― это всегда молчаливые взгляды. Неправильные мысли, приправленные легким флиртом обеих, язвительные усмешки, снова молчанье… У них с Миллс никогда не будет этого «правильно», понимает Свон.       Железная дверь не поддается. Кулаки Эммы градом обрушиваются на нее, пока бессилие не заставляет отступиться. Где-то за гранью сознания она слышит, что звонит телефон, и испуганный голос Мэри-Маргарет уже в следующую секунду заставляет девушку нестись по направлению к больнице. У Эммы перехватывает дыхание, когда обездвиженное тело Реджины открывается ее взору.       ― Робин нашел ее, ― дрожащим голосом сообщает Мэри-Маргарет. ― Она… Машина… Реджина потеряла ребенка.       В тот момент, когда Королева откроет глаза, Эмма почувствует облегчение. По взгляду мисс Миллс непонятно, рада ли она видеть ее рядом с собой. Удивление, смятение и надежда заполняют ее, когда Эмма крепко сжимает ладонь Королевы, шепча слова извинения.       Она просит прощения вовсе не за Мерион. Ей вовсе не жаль. Она извиняется за самую непростительную ошибку в своей жизни ― за ложь. Потому что любить ― значит быть честной.       Впервые в жизни эти две сложные женщины чувствуют себя свободными.