Жизнь большой кошки

Однажды я проснулась поздней ночью. Осмотревшись и увидев, что мама тоже не спала, я подошла к ней и толкнула головой её лапу. Мама посмотрела на меня, вздохнув, взяла меня зубами и посадила между своих передних лап. "Смотри", - прошептала она и кивнула в сторону выхода норы. Между колыхающихся травинок виднелось ночное небо. Голубое к горизонту и чёрное к зениту было оно с россыпью звёзд, мерцающих голубым, белым и жёлтым цветом. На размытых бледно-розовых линиях плыли полупрозрачные облака. Луна проникала лучами в нору, и бледное пятно повисло на стене нашего дома. Такой красоты я ещё никогда не видела... А в маминых широких зрачках, отражаясь, это делалось ещё красивее, сливаясь с узкой полоской её янтарных глаз. Тёплое мамино дыхание, вырываясь стремительным потоком из полуоткрытого рта, приятно обдувало мне затылок. Я уже дремала, но удивительный голос львицы прозвучал сверху. Я повернула голову и посмотрела на её глаза. — Помню, ещё маленькой, - начала она, не отрывая глаз от звёздного неба, — моя мама рассказывала мне про одну львицу. Звали её Анга. Она была самой доброй из всего прайда, всегда спешила на помощь слабым и могла защититься от сильных. Белая, как дневной свет, с голубыми, как вода, глазами, львица нравилась всем: и взрослым, и детям. Последних Анга особо любила, своих у неё не было. И печально смотрела львица на ночное небо без единой звезды, чёрное и угрюмое. Пошла однажды Анга к колдунье-львице, рассказала про свою беду, и призадумалась тогда волшебница. "Только звезда, что упала тёмной ночью, чей свет чище правды, что сияет всегда, поможет тебе. Принеси мне её, и дети сами прибегут к тебе". Обрадовалась львица, думая, что звёзд много должно быть в густой траве, раз небо такое чёрное. И долго ходила Анга в траве, но ни малейшей звёздочки не нашла. Отчаялась она совсем и легла на серый камень. Из глаз Анги потекла слеза такая чистая, что, сверкнув и упав на травинку, отразила весь мир вокруг. "Не видать мне детей..." - проговорила львица, а слезинка увеличилась, затвердела и превратилась в прекрасную звезду. Подхватила Анга её и принесла колдунье. Загорелись глаза у волшебницы, и сделалась она львицей чёрной. Схватила колдунья лапами звезду, а та вырвалась и улетела на небо. Заговорила чёрная львица ужасов про детей и львиц Анге, что закапали у неё слёзы, превращаясь в звёзды и улетая на небо. Старалась колдунья поймать их, но не удавалось ей и говорила львица ещё больше ужасов. Вскоре у Анги вытекли все слёзы, но ни одна не досталась колдунье. Разозлилась чёрная львица, накинувшись на бедняжку, но Анга вспорхнула птицей на небо, и там возникло созвездие её, а звёзды образовали двух беззаботных и светлых львят, детей Анги. И ходят они вместе по ночному небу, сверкая сияющими глазами, по сей день. Но с тех пор львы не могут плакать... Я посмотрела на небо, и в дрёмах мне показалось, что львица с львятами идут там. Твинки слышал весь рассказ и, подойдя к маме, посмотрел на выход из норы, будто увидев кого-то, провожал нечто взглядом. Я поняла, что ему показалось тоже самое, но покачивание на груди львицы от её мерного дыхания укачало меня, и я заснула. Мы проспали несколько часов, но мне это показалось одной секундой. Когда я проснулась, мамы не было. Я испугалась и ушла в глубь норы. Сердце колотилось, каждый шорох заставлял меня содрогнуться. Я пряталась даже от лучей солнца. Большая тень загородила свет. Кто-то шёл сюда... Шорох... Хрустящая трава... Твинки.. Я подползла к брату, лежащему около выхода, и потянула его в глубь норы. Не успею... Твинки... Я толкнула его в бок, но его окутал мёртвый сон. Боясь издать звук, я обхватила брата лапами и загородила спиной Твинки от этой страшной тени. Но он проснулся и пискнул: «Мама?» Моё сердце ушло в пятки... Но сверху раздался знакомый голос: — Да, это я, Твинки. Я облегчённо выдохнула, но сердце ещё испугано колотилось. — Извините, что оставила вас надолго, - она лизнула нас и улеглась на бок. — Ешьте, мои дорогие. Но сначала я вас умою. — Только не это... - пробормотал Твинки и попятился назад. — Надо, Твинки, надо, - засмеялась я. — Тебе тоже надо, - улыбнулась мама. — С удовольствием! — А теперь, - сказала мама после умывания и завтрака, вы удивитесь. Или испугаетесь. Сегодня вы в первый раз выйдете из норы. Раздался крик «Ура!!!», после чего Твинки получил шлепок. — Если будешь себя так вести, останешься здесь, - зарычала мама. — А гиен мы увидим? - спросила я. — Хотелось, чтобы такой беды не случилось. — Они просто испугались меня, царя зверей! - выпятил грудь Твинки. — Ты такой же царь, как из меня попугай! - фыркнула я. — Значит, ты попугай! - высунул язык мой брат. — Нет! — Да! — Хватит! - рявкнула мама. — А то и в правду, становитесь похожими на попугаев. Когда пойдем, я не должна слышать от вас звуков. Сегодня я вас понесу, а в следующий раз пойдёте сами. — А будет следующий? - спросила я, но ответа не услышала. Мама взяла нас в зубы, и я почувствовала себя ничтожно маленькой, раз мы умещались в пасти львицы. Все вместе мы вышли из норы. Здесь было гораздо жарче и душнее, чем дома, и не было спасительной тени. Жёлтая трава хлестала нас по бокам, и кроме неё я больше ничего и не видела. Сверху ярко-голубое небо, на которое было больно смотреть, а впереди — нескончаемая трава-солома. Как скучно и жарко...