В королевстве у моря

Кастиэль просыпается, пронзаемый ощущением счастья и слыша громкий недовольный голос прямо под дверью: - Не поеду я к ней! Чудесные вибрации, божественные звуковые волны, голос его Дженсена, звонкий и уже в недалеком будущем обещающий стать теплым баритоном, будит его окончательно, рождая в груди ответное эхо. Он отчетливо слышит легкую поступь Дженсена, проносящегося в кроссовках мимо его комнаты и как он, бухнув дверью, с разбегу валится на кровать. Она жалобно скрипит и Кастиэлю кажется даже – порочно. Ощущение утреннего возбуждения усиливается, а звук падающих на пол одного за другим кроссовок бьёт точно в цель – представив босого дьяволёнка, раскинувшегося на кровати, Кастиэль отворачивает лицо в подушку, глуша стон и пачкает простыни, всего лишь несколько раз проведя рукой по члену. Доброе утро, Дженсен. Уже три дня он в обретенном раю. Сладкую нирвану Кастиэля обрывает грубый голос Джона, который врывается в спальню к сыну и приглушенно орет, боясь разбудить постояльца: - А я сказал – поедешь, и не вздумай… - дальше неразборчиво и слышится возня – видимо старший Винчестер стаскивает Дженсена с кровати и чего-то требует. Дженсен нудит: - Ну почему я не могу пожить у дяди Бобби? - Потому что, – отрезает отец, - много он тебе позволяет, этот дядя Бобби, будешь по улицам шляться, я тебя знаю… Он выходит из его комнаты, бросив напоследок: - Собирайся. Дженсен оскорбленно что-то бурчит ему в спину и снова валится на кровать, так, что пружины скрипят уже совсем неприлично. Кастиэль, слушая эту перепалку, улыбается разморенно, не вникая в смысл. Когда же он до него доходит, то он, еще с легким головокружением от недавнего оргазма, скатывается с кровати и поспешно одевается, восстанавливая в уме события трех прошедших дней. Среда, 18 сентября. Первый день проживания и Кастиэль чуть морщится, вспоминая, как смущался и отводил глаза Джон, принимая от него чек. Сразу же после скрепляющего их договор рукопожатия, Кастиэль возвращается к Анне за вещами и с легким чемоданчиком снова прибывает в чудесный дом Винчестеров. Он старается идти неторопливым шагом по дорожке двора, хотя ему хочется бежать как в детстве. Напрасно. Дом пуст, сер и безжизнен – Дженсен изъят из него и отправлен в школу. К несчастью, у Джона сегодня выходной и Кастиэль обречен весь день поддерживать светские разговоры о погоде, о политике, а на дворе тревожно-мистический шестьдесят восьмой и обсудить есть что; о соседской истеричной собаке, которая лает по утрам и наверняка будет мешать Касу спать. Потом Винчестер раздумчиво сообщает, что в отместку хотел бы тоже завести пса – Дженсен уже которую неделю клянчит щенка, но содержать животное дорого и лень. Кастиэль пытается слушать заинтересованно, но сам понимает, что оживляется только когда слышит его имя. Почему сына так назвали? Джон смеётся и говорит, что это всё Мэри, вычитала в церковной книге, поэтому – вот, Дженсен. И Винчестер легко переходит с пустых и неинтересных тем на самое главное. Прежде конечно, Кастиэль всё же спрашивает, что случилось с женой. «Сердце слабое было, так сказали врачи» - Джон отвечает неохотно и Кас больше не затрагивает эту тему. «Паршивец плохо учится» - жалуется на сына тем временем Джон,- "после смерти матери совсем от рук отбился". Кастиэль осторожно замечает о своих достижениях в области литературы и что он может помочь подтянуть Дженса по английскому. «Нам не потянуть репетитора» - качает головой Джон и тут же благодарно вскидывает глаза на Кастиэля, который бормочет: «Ну о чем, ты, дружище, я с удовольствием займусь Дженсеном в свободное время!». Это вообще-то каторга, пульсирует навязчивая мысль в голове, пожизненная. Английская поэзия пронизана такой щемящей чувственностью. Рифмы её созданы для губ Дженсена. Кастиэль расширит школьную программу и знает, что зайдет очень далеко. И читая с Дженсеном Йейтса, они вряд ли дотянут до его совершеннолетия. Джон все еще благодарит его. Вечером Кастиэль не успевает подкараулить загулявшего мальчишку. Дженсен заявляется поздно, огребает сразу с порога от отца и, видимо, тот напоминает ему о новом соседе. Дженсен идет мимо его комнаты и со всей силы лупит футбольным мячом в пол как раз напротив двери. Сердце Кастиэля бьется в такт этим ударам. - Дже-енс! – орет Джон снизу, - я выкину твой мяч! Дженсен фырчит обиженно, но все же перестает шуметь. Хлопанье двери, скрип кровати и бум, бум – два кроссовка слетают на пол, гулко ударяясь о дерево. Тишина. Вымотанный абсолютно, Дженсен засыпает наверно мгновенно и только в юношестве так бывает. «Вот грязнуля!» - думает Кастиэль и понимает, как же отчаянно он хочет видеть это – засыпающий Дженсен, раскинувшийся звездой на кровати, и его пыльные босые лапки. Чуть позже Кастиэль вытаскивает из чемоданчика толстую тетрадь в кожаной обложке и на первой странице выводит: «Возвращение Дина». Зачеркивает. Дважды. И снова пишет. Всего одно слово - «Дженсен». Четверг, 19 сентября. Они завтракают все вместе. Джон предупреждает Кастиэля, что в середине дня возможны перебои с водой и что-то еще объясняет об устройстве дома. Он уходит сегодня ко второй смене – работает пожарным. Его размеренное бормотание совершенно не отвлекает Кастиэля, а лишь создает фон спокойному утру. Кас завороженно наблюдает, как янтарная и липкая капля меда поблескивает на нижней губе Дженсена. Губы у мальчишки совершенно девчачьи. Он слизывает каплю ловким движением языка и причмокивает, распробовав сладость. Кастиэль еле дышит и понимает, что снова будет плохо спать. Дженсен же, затолкав в рот пол-бутерброда, убегает в школу, и Джон, подметив тяжелый взгляд Каса в сторону сына, осторожно замечает: - Кас, если мальчишка будет тебе мешать… - Что? – Кастиэль даже не понял, о чем это он, но тут же спешит заверить: - Нет, что ты, Дженсен мне не мешает, нет, нет... – и как же безбожно он врет! Дженсен не мешает ему - его присутствие просто лишает Кастиэля возможности дышать нормально или связно говорить, и сон его становится летуч и беспокоен тоже из-за невозможно зеленых глаз прекрасного зверёныша. А так, нет, он абсолютно не мешает ему медленно сходить с ума от желания. Пятница, 20 сентября. У Дженсена нет уроков до 12 и он лениво болтается по дому. Кастиэль сидит на веранде в кресле-качалке и по звукам отслеживает его перемещения. На кухне он гремит кастрюлей – Джон не ахти какой повар, но ему приходится готовить и суп выходит у него вполне ничего себе. Но Дженсен не находит, по-видимому, ничего привлекательного в этой жиже,и продолжает копаться уже в верхних ящиках, выискивая что-то типа мармеладных мишек или шоколада, потому что, как определил Кастиэль - он сладкоежка. Потом заваливается в гостиную и плюхается в кресло, хватая журнал. Вот шуршание страниц обрывается и Дженсен выходит во двор, равнодушно следуя мимо Кастиэля. Садится чуть ниже на ступеньку крыльца и зевает. Кас не видит собственно зевка, но слышит довольное постанывание и вздох. Утренний сонный Дженсен волнует Кастиэля больше обычного и он с удовольствием смотрит на его милую взъерошенность и помятость. Он в джинсах и клетчатой рубашке, и Кас видит только затылок и пол-щеки. Щека – персик, затылок – ярко-русый, и волоски спускаются двумя дорожками по шее, становясь, чем ниже, тем тоньше и нежнее. Их хочется щекотать дыханием и влажно целовать ртом. Дженсен разморенно разваливается на деревянных ступенях крыльца и прицельно мечет камешки в клумбу, пытаясь попасть по увядшему георгину. Раз на четвертый камешек щелкает по фиолетовой шапке и Дженсен победно вскидывает руку и оглядывается на Кастиэля, довольно улыбаясь, чувствуя его взгляд. Кастиэль в этот момент цепко подмечает, как тонкие рыжеватые волоски штрихуют кожу на руке Дженсена и от движения прохладного воздуха они становятся иногда дыбом. Вечером Кастиэль уезжает в клинику к сестре - его очередь дежурить в палате и развлекать Анну. Утром же, он слышит это приказное от Джона "собирайся" и с ужасом понимает, что Винчестер решил-таки куда-то отправить Дженсена на выходные. Спустившись вниз на кухню он горячо убеждает Джона, что Дженсен ему абсолютно не мешает и он мог бы просмотреть его школьную программу, чтобы начать занятия и... Дженсен появляется в дверях кухни, таща по полу спортивную сумку. Джону, если честно, совсем не хочется в свой выходной садиться за руль и ехать в пригород, где живет Элен, которая иногда приглашает их на все выходные, поэтому он откладывает ключи от машины в сторону и говорит сыну, кивая в сторону Каса: - Ладно. Оставайся, раз тебе так не хочется к Элен. Дженсен аж подпрыгивает. Джон продолжает: - Дядя Кас подтянет твой английский, так что никаких гулянок. Дженсен переводит взгляд на Кастиэля, сразу понимая, что выходные у Элен были лучшим вариантом, потому что английский - это уныло. Он, поникнув, тащит сумку обратно и проходя мимо Каса, гримасничает и злобно шепчет в его сторону: - Вот уж спасибо... Джон шикает на него и тогда противный мальчишка так понижает голос, что слышит только Кас: - Свинюги.