В королевстве у моря

       В понедельник всё семейство Коллинзов вызывают в клинику и консилиум врачей не подтверждает страшный диагноз Анны. Суета и толкотня родственников, объятия и слёзы... Кастиэль радуется со всеми, но такое столпотворение его утомляет; он держится и мило улыбается весь день жёнам братьев и вынужден даже остаться на час с вопящим двухлетним племянником, который, как назло, именно в это время гадит себе в трусы, сидя на коленях дяди. Возвращается он в дом Винчестера поздно. Все уже спят и Кастиэль чувствует себя обделенным – у него не было его Дженсена весь день и послезавтра заканчивается срок его аренды. Повода остаться нет. Утром Кас встаёт поздно, сердится на себя, что не поднялся раньше и не столкнулся с Дженсеном, убегающим в школу. Они пьют кофе на кухне с Джоном и Кастиэль вскользь замечает, что теперь, когда с Анной все хорошо, можно возвращаться в Нью-Йорк, но осень в Лоуренсе прекрасна и тиха и… - Так оставайся, ты нас не стеснишь! – Джон даже не задумывается, говоря это. И честно, на осень ему плевать, если Кас заплатит еще за пару недель проживания. Кастиэль платит за месяц и делает пометку в ежедневнике на следующую неделю – «Подыскать место лектора в образовательных учреждениях Лоуренса». *** Все это время Кастиэль занимается литературой с Дженсеном, когда тот приходит со школы. Эти дни – дни прикосновений. Первое вспоминается как преступление – их пальцы столкнулись, переворачивая страницу тяжелого тома собрания сочинений кого-то там, Кастиэль не помнит. Но зато отчетливо – у Дженсена два пальца измазаны чернилами и заусенец на третьем. На следующий день Кас просыпается от ужасно громкого ора Дженсена. Кастиэль выглядывает из комнаты, наскоро одевшись и видит чудесную картину – Дженсен, высунувшись наполовину из окна второго этажа орет, надсаживаясь: - Сэ-эм! Сэ-эм!!! Кас наблюдает только нижнюю половину мальчишки. Он в одних джинсах и они еле держатся на его узких бедрах. Кастиэль не отказывает себе в удовольствии тихо подкрасться и дернуть за шлевку. - Ай! – по-девчачьи вскрикивает Дженсен испуганно, - вы чего? - Не свались, - строго бормочет Кас, но Дженсен только отмахивается и снова перегибается через окно и вслушивается в ответный ор Сэма, который живет напротив. - Чего-о? – не расслышав, орёт он снова и нетерпеливо ёрзает по подоконнику. Спина крепкая и мышцы ходят под гладкой кожей весьма впечатляюще, а лопатки худые. Кастиэлю вдруг становится интересно, а насколько сильно он их сводит, когда кончает? Вечером, за десять минут до их занятия, Дженсен возвращается домой (гулял где-то) и Кастиэль слышит странные звуки из его комнаты. Заглядывает осторожно. Дженсен стоит у зеркала, изогнувшись, и воет. В руках разодранная футболка и на спине, справа чуть выше лопатки, страшная ссадина, из которой торчат пару заноз. Такое ощущение, будто чесанулся об неструганую доску. Скорее всего, так и есть. Их глаза встречаются в отражении и Кастиэль видит на пушистых ресницах слезы. Ах ты чёрт! - Дженсен, что? - Не достать… Больно… - Ну и где ты умудрился так? – Кастиэль подходит совсем близко и решительно выдергивает занозы. - Уй!… Мы с Сэмом… Далее идет рассказ об их похождениях, в котором присутствует и какой-то забор, он же виновник ранения. - Где аптечка? – спрашивает Кас. - Там, у папы… Сейчас принесу. Джон на смене и Кастиэль спасает Дженса в одиночку. Он аккуратно прикладывает ватный тампон, смоченный спиртом к ссадине и придерживает Дженсена другой рукой за плечо. Слыша, как тот шипит от боли, втягивая воздух сквозь зубы, Кастиэль сильнее сжимает пальцы и гладит большим по острому позвонку. Кожа там бархатная, горячая и покрыта пушком. Выходные начинаются с нытья Дженсена. Оказывается, Джон обещал свозить их с Сэмом на озеро. Кастиэль заинтересованно прислушивается и встаёт на сторону мальчишек. - Я могу сесть за руль, - предлагает он. Джон более чем рад. В выходные он любит попить пивко и не особо в восторге, когда нужно куда-то ехать. Они выезжают через полчаса, захватив долговязого друга Дженсена. Первая декада октября выдалась теплой, солнечной, и на озере столпотворение. Озерцо так себе, но оно - единственный водоем в округе, поэтому популярно. Черная Импала находит, наконец, отдаленный уголок, почти безлюдный, и паркуется. Это незамысловатый отдых – Джон сидит на песке, попивая пиво, а Кастиэль прислонился к машине, жуёт сэндвич и смотрит, как Сэм и Дженсен бесятся и лупят друг друга мокрыми футболками. Тепло как в августе, и мальчишки предсказуемо лезут в воду. Дженсен стягивает джинсы так стремительно, что Кастиэль совершенно не готов увидеть его в плавках. У него сбивается дыхание, потому что он видит четкий контур члена Дженсена – плавки тесные и ничего не скрывают. Ягодицы прорисованы до безобразия отчетливо и чуть подрагивают от резких движений. И – бинго! – у Дженсена есть существенный изъян, что доказывает – он совершеннейший фейри*. Но отчего-то эта легкая кривизна ног только подливает похоти во взгляд Кастиэля. Отчего-то этот изъян более чем развратен. И очень органично вписывается во весь образ прекрасного фавнёнка. Дженсен кидается в озеро с разбега и ныряет с головой, поднимая вокруг себя сверкающие брызги. Кастиэль щурится от солнца и вспоминает забытую, почти засвеченную фотографию, утерянную при каком-то переезде. Это последний раз, когда он, обернувшись в прошлое, видит в солнечных бликах и водяных брызгах Дина, ушедшего навсегда. *** Через день Дженсен заболевает. У него температура под сорок и Джон, уходя на работу, просит Кастиэля присмотреть за сыном. Дженсен с красными глазами, взъерошенный и абсолютно больной лежит в своей кровати и слушает, как Кас читает ему Керуака «В дороге». Он погребен под толстым одеялом и стучит коленками, потому что его бьет озноб. Кастиэль приносит ему теплый чай с медом, заставляет выпить и через пол-страницы Дженсен засыпает. Кастиэль еще долго сидит на кухне и убеждает себя, что перед сном надо бы обязательно проверить - как там Дженс, потрогать лоб и поправить ему одеяло. Он тихо снова входит в его спальню. Температура спала – это видно: Дженсен без лихорадочного румянца, спит, разметавшись, и сбив одеяло к ногам. Футболка приоткрывает впалый живот, а трусы плотно обтягивают бедра. Дышит Дженсен уже ровно и спокойно. В отличие от Кастиэля. Это безумие, но желание прикоснуться к горячей влажной коже сильнее стыда или страха. Кастиэль тянется сначала к руке Дженсена. Прижимает бьющуюся венку на запястье большим пальцем, ощущая пульс. Тусклая лампа ночника еле светит, но Кастиэль скользит взглядом по фигуре спящего, подмечая всё. Ноги Дженсена чуть раздвинуты и трусы немного сбились в сторону. Касу хочется забраться в этот беспорядок всей ладонью, но он всего лишь невесомо ведет подушечками пальцев вдоль бедра, задевая волоски на коже. Потом приподнимает руку, замерев на секунду, и опускает ее на мягко прорисованный под трусами член. Тепло, и конечно, мягко, но рука Кастиэля дрожит и дыхание сбивается сильнее, потому что Дженсен во сне сладко причмокивает губами и поворачивает голову на бок, выгибая шею. Соблазн вылизать его кожу так велик, что Кастиэль отдергивает руку и отводит глаза. Вторая рука лихорадочно расстегивает ширинку брюк и стискивает собственный член. Кас уже не контролирует дыхание, оно рвётся рваными выдохами из открытого рта. В сознании проскальзывает мысль, что - так странно, но оказывается ему, сорокалетнему, для того чтобы кончить, нужно всего лишь увидеть как Дженсен, вздохнув и перевернувшись во сне на живот, подставляет жадному взору контур своих идеальных ягодиц, обтянутый белыми трусами. Кас кончает, запрокинув голову и стиснув зубы, чтобы не закричать. Кончает очень мокро, много, грязно, пачкая свой кулак и замечая, что некоторые капли попадают и на простынь. Через минуту он уже аккуратно укрывает спящего одеялом и уходит в свою комнату, чтобы плохо спать всю ночь, всё еще чувствуя тепло Дженсена на своей ладони.