Песчаная буря

Иннет открыла глаза и поразилась, как темно вокруг. По-видимому, ее принесли в какое-то подземелье – каменные стены, пол, в углу тюфяк и одеяло, рядом – низкий столик. Прохладно. Окон нет, факелов тоже. Хмм… неужели камера пыток? Тут Иннет вспомнила, что попала к оркам и задрожала от ужаса. О, лучше бы ее зарубили в пустыне работорговцы! Это хотя бы быстрая и легкая смерть. У орков такой роскоши не допросишься – не зря же ее притащили живой. Дверь бесшумно повернулась на петлях, впуская в камеру полоску света и две приземистые, широкоплечие и длиннорукие фигуры. Женщина забилась в угол и попыталась притвориться мертвой, хоть и знала, что это бесполезно: она отлично помнила ту ужасную ночь, когда убедилась лично – насколько хорошо эти твари видят в темноте. - Хэй! Сухну-мани, ты не спишь? Голос звучал дружелюбно, и бывшая рабыня решила ответить: - Не сплю. А… как ты меня назвал? - Вот и ладно, а то я лекаря привел. Иннет натянула на себя одеяло до подбородка. - Это ты тот орк, который меня на плече нес? – дрожащим от страха голосом спросила она, решив оттягивать насколько возможно момент прикосновения орочьих лап к своему телу. – Или другой? Две темные фигуры остановились на пороге, обменялись фразами на своем наречии: - Худрук-сама, бар хо кургут, пар уг шара хадгаларат. - Дзарт-кхан Шанхур, сухн’ин кур’ай чадварадрурт уг нах.* Иннет вздрогнула, когда первый голос хрипло рассмеялся. Но тут же пояснил на вестроне: - Да, я тот самый орк, что нес тебя на плече. Сначала думал – тебе память отшибло, и ты узнать меня не можешь, а наш лекарь напомнил мне, что сухну не может видеть в темноте. - Кто-кто не может видеть в темноте? – к бывшей рабыне вернулось ее прежнее любопытство. – Сухну? - Да. Так мы называем человеков. Ничего обидного, это значит «белокожие» Иннет дернулась, когда ее начали ощупывать когтистые пальцы лекаря. Смысла многих его действий уроженка рыбацкого поселка попросту не понимала, например того, зачем орк несколько раз стукнул сложенными костяшками по одному ее колену, потом – по другому, да так, что ноги сами подпрыгнули вверх. Несколько раз лекарь нажимал на больные места, тогда Иннет морщилась. Наконец, осмотр был завершен, лекарь протер руки резко пахнущей тряпкой и разразился недолгой речью на своем языке. - Худрук-сама хвалил меня и говорил, что я все сделал правильно с твоими ранами. Это хорошо. Они уже зажили. Ты долго была на солнце, сожгла кожу и глаза, плохо ела и мало пила. Лекарь говорит, что тебе нужно три нах-харума пить чахир с солью и лежать в темноте. - Что вы будете делать со мной, когда я поправлюсь? – задала Иннет давно тревожащий ее вопрос. Из поведения и слов своих неожиданных спасителей женщина поняла, что рабство ей не грозит, а убить ее для еды или забавы орки могли бы гораздо раньше. Ответ ее поразил: - А понятия не имею! – заявил орк с косой ухмылкой во всю харю, - Ты пока знай себе болей и ни о чем больше не думай. Сколько Иннет провела в кромешной тьме – она не поняла, хоть и пробовала считать время. Если нах-харума означает сутки - то примерно столько и прошло. Чахир с солью, который приносил ей тот (а может, и другой) орк оказался горячим отваром травы с тревожащим ароматом и странным горьковато-соленым вкусом. Чтобы чахир не остывал в сосуде с крышкой и носиком, на железной подставке под ним тлела крошечная жаровня и простодушная Иннет поразилась такой хитрости. Ничего орки не тупые! Хотя после пустынной жары и такого количества горячего отвара она лично предпочла бы холодное пиво. Ничего похожего на пиво ей, однако, не приносили. Давали соленый отвар и еще один – такой же горячий, но слегка кислый на вкус. Приносили какую-то непонятную кашу в глубокой плошке, из густой массы торчали две длинных палки. Что делать с палками, Иннет не поняла и стала есть руками – ложки в комплекте с тарелкой не полагалось. К абсолютной темноте глаза привыкли быстро, и вот уже она различает внутреннюю обстановку помещения. Наощупь стены и пол оказались каменными, и это очень удивило деревенскую женщину – в ее родном рыбацком поселке все дома стоили из дерева, камень же был невероятной и дорогой редкостью. А тут – все наоборот! ------------------ *- Худрук-сама, и голову посмотри, она, кажется, память потеряла. - Десятник Шанхур, люди не умеют видеть в темноте (ночью)!(черное наречие)