Книггер

Я сидела в просторной светлой гостиной, похожей на картинку из каталога мебели, и тщательно изучала синие домашние тапочки, которые мне выдал задумчиво расхаживающий по комнате Минсок. Для мужчины моё появление стало не меньшим потрясением, чем для меня наша с ним встреча. Открывая входную дверь, Ким Минсок ожидал увидеть кого угодно, но явно не меня. Этот уверенный мужчина мало походил на замкнутого в себе толстяка, каким я запомнила его со школы. Минсок очень изменился, но не узнать его было невозможно. Он сильно похудел, изменил причёску и стиль одежды, но холодные лисьи глаза-ножи по-прежнему смотрели на меня со странным отчуждением. С того момента, как я переступила порог квартиры, мужчина не сказал ни слова, и это действовало на нервы. Сама я вдруг поняла, что мне не о чем с ним говорить. Да, с момента нашей последней встречи прошло восемь лет, а мне нечего сказать этому человеку. Когда-то Ким Минсок отплатил мне за дружбу и доброту предательством. Из-за него мой выпускной год стал самым ужасным временем в жизни. Я была, мягко говоря, в полном дерьме. Обидные прозвища, издевательства, травля, избиения, а в конце и вовсе полный игнор со стороны всех одноклассников, — за все эти радости жизни, неожиданно свалившиеся на меня, стоит поблагодарить Минсока. Сердце неслось вскачь, а в голове, словно в переполненном вагоне метро в час пик, толкались мысли. Я хотела сбежать, чтобы больше никогда не видеть Ким Минсока. И мне было плевать на то, как он жил все эти годы, чем занимался и где работал… Нет, я вру сама себе! Мне безумно хотелось узнать одну вещь: неужели он и есть Сюмин? В школе Минсок никогда не высказывал заинтересованности в литературе или в профессии писателя, поэтому у меня просто в голове не укладывалось, что Ким Минсок мог быть автором «Трюмо госпожи Мун». Насколько я помнила, ему с трудом давалось написание школьных сочинений, да и книжек он практически не читал, а тут такое. У него был явный талант к рисованию и математике, но представить его в роли популярного писателя я не могла. Версия о том, что все романы за Сюмина писал какой-то неизвестный книггер, казалась всё более правдоподобной. А что? Минсок был из достаточно обеспеченной семьи, жил в шикарной квартире и явно не бедствовал, так что вполне мог позволить себе оплатить труд одного литературного негра. Скорее всего, меня пригласили именно для того, чтобы написать для Сюмина очередной бестселлер, но что-то мне подсказывало, что Ким Минсок не захочет нанимать в качестве книггера свою бывшую одноклассницу. Прости, Лухан, эту работу я точно не смогу выполнить, потому что заказчик — непроходимый мудак и сто процентов потребует себе другого литературного раба. Даже если вдруг произойдёт чудо, и Минсок сжалится надо мной, я всё равно не смогу для него писать. Для кого угодно, только не для него! Лучше уж снова написать роман для Пак Чанёля! Неожиданно в комнату вбежала худая рыженькая кошка и начала опасливо обнюхивать мои ноги. Я машинально потянулась погладить её, но, поймав на себе неодобрительный взгляд Минсока, тут же отдёрнула руку. Я чувствовала себя, как двоечник в кабинете директора. Неужели мне теперь и кошку погладить нельзя? Можно подумать, что я чумная какая-то. Из-за угла выглянула ещё одна рыжая мордочка и тут же исчезла. У него две кошки! Я невольно позавидовала Минсоку, ведь мне всегда хотелось завести кота. К сожалению, у моей мамы аллергия на шерсть, а в съёмной квартире запрещено держать животных, иначе можно вылететь на улицу. — Как её зовут? — спросила я, кивая на трущуюся о мои ноги кошечку. Мужчина долго рассматривал моё лицо, словно впервые увидел. — Мята, — нехотя ответил он. — А вторую? — я ухватилась за эту тему, словно утопающий за соломинку. Конечно, я не надеялась на то, что получу работу, но мне хотелось хотя бы узнать ответы на те вопросы, которые разрывали меня изнутри. А для этого нужно было попытаться разговорить Ким Минсока. — Чай. Только это кот, а не кошка. — поправил меня Минсок, садясь в кресло напротив. — Жутко трусливый тип. — Чай с Мятой? Ммм… мне нравится. Очень оригинальные имена. — Спасибо, — губы мужчины тронула лёгкая улыбка. Мне вдруг одновременно захотелось и обнять его, как друга после долгой разлуки, и расцарапать лицо, как самому злейшему врагу. Всё же я не могла не признать, что Минсок очень красив. В школе парня часто дразнили из-за избыточного веса, но я уже тогда считала его весьма милым молодым человеком, а сейчас он и вовсе казался мне безумно привлекательным. Подтянутый, сильный, уверенный, элегантный… Просто мечта! А ещё меня поразил его новый слуховой аппарат. У Минсока двусторонняя тугоухость. Он мне как-то рассказывал, что слуховой аппарат ему практически не помогает, и от него ужасно болит голова, поэтому Минсок редко его надевал. Зато парень умел читать по губам и изо всех сил старался делать вид, что он здоровый и ничем не отличается от сверстников. Раньше Минсок стеснялся своей глухоты и постоянно прятал слуховой аппарат за отросшими до плеч волосами, но сейчас он словно выставлял свой изъян напоказ. Новый аппарат был телесного цвета, и от него шли два тоненьких проводка. Один проводок змейкой сползал за воротник рубашки, другой — заканчивающийся странной штуковиной в виде штурвала корабля — был закреплен на коротких осветлённых волосах в нескольких сантиметрах от правого уха. — Нравится? — с усмешкой спросил Минсок, легонько дотрагиваясь до слухового аппарата. Я кашлянула, стараясь скрыть своё смущение. Эти глупые разговоры о кошках совсем сбили меня с толку и на мгновение вернули в те дни, когда мы с Ким Минсоком были друзьями — не разлей вода. В те дни, когда во мне начало зарождаться робкое нежное чувство к молчаливому полному мальчику в нелепой майке с роботом. Тогда я ещё не знала, что это называется любовью… Нет, Нэиль, перестань! Не нужно изводить себя и думать о прошлом, которого не вернуть и не изменить! — Давай уже перейдём ближе к делу, — решительно заявила я, стараясь взять себя в руки и выдержать испытующий взгляд карих глаз. — Мне назначили встречу — я пришла. Полагаю, ты и есть Сюмин? Минсок, чуть подумав, кивнул. Мы оба понимали, что было бы глупо отрицать очевидное. Конечно, он мог придумать какую-нибудь легенду, представиться литературным агентом Сюмина или его секретарём, но это было ни к чему. Когда мы с Минсоком были друзьями, он научил меня не только языку жестов, но и общаться взглядами. Слова не нужны, когда во взглядах — целый мир. Это был наш с ним секрет. Чтобы узнать правду, нужно было просто посмотреть в его глаза. Мы сцепились взглядами и беззвучно говорили о том, что нельзя было произносить вслух. О том, что нужно было оставить в прошлом. Невысказанная обида и разочарование жадно пожирали меня все эти годы. Почему ты так поступил, Минсок? Почему предал меня? Почему оставил? Скажи, чем я это заслужила? Ведь я всегда принимала тебя таким, какой ты есть… Разговаривать с Минсоком было всё равно, что пытаться завести беседу с рыбой. Его глаза, его слова… всё было пустым, холодным. За его взглядом словно не было человека, не было личности. Он стал тусклым, бесцветным. Я хотела увидеть раскаяние, боль осознания своей ошибки или хотя бы ненависть и уверенность в своей правоте, но разглядела лишь отрешённость и лёгкую задумчивость. О чём же ты думаешь, Минсок? Неужели ты больше меня не слышишь? Или это я совсем разучилась разговаривать взглядами? — Я так понимаю, что о работе не может быть и речи, — сказала я, поднимаясь с дивана. — Уверена, издательство очень быстро найдёт мне замену. Странное чувство, поселившееся в груди, словно якорь удерживало меня от того, чтобы скинуть эти дурацкие синие тапки, обуть свои пыльные туфли и выбежать из квартиры Минсока, навсегда похоронив неожиданную встречу с ним в самых дальних уголках сознания. Возможно, я всё ещё наивно ждала от него каких-то извинений, ждала тех слов, которые смоют многолетнюю обиду и подарят мне покой. Я не собиралась закатывать истерик и размазывать слёзы по щекам. В мои планы не входило тягать его за волосы, проклиная всё на свете. Мне просто мучительно хотелось оказаться в объятиях человека, который когда-то был для меня целой Вселенной. Хотя влепить Минсоку пощёчину всё же стоило, но только одну… или две! Не больше! Просто чтобы знал, что без него было очень сложно и больно. Если считать предательство Минсока преступлением, то какой у этого преступления срок давности? Кажется, я сама себе противоречу, но, может, уже пришла пора простить все обиды и начать жизнь с чистого листа? На самом деле я буквально сходила с ума от желания узнать всё о том, чем живёт и дышит Ким Минсок. Что его волнует? Есть ли у него семья? Он по-прежнему рисует? Мне хотелось знать о нём всё, но я делала вид, словно мне абсолютно нет до него дела. Я заставила себя поверить в то, что мне плевать на Минсока, но это было далеко не так. Просто мне почему-то трудно избавиться от мысли, что я не должна его так просто прощать, потому что это будет доказательством моей слабости. Сама не знаю, с чего я решила, что обязана ненавидеть его до конца своих дней? Почему чувствовала себя так, словно кто-то осудит меня за то, что я простила Минсока? Когда-нибудь я обязательно найду ответы на эти вопросы, а пока мне нужно было услышать от этого мужчины хоть что-нибудь, что позволило бы мне дать нам шанс начать всё сначала. Хоть что-нибудь… пожалуйста… — Мне пора, — мои слова звучали, как мольба. Я словно просила у Минсока, чтобы он остановил меня. Я ухожу, слышишь? Не отпускай меня, Минсок. Каких-то жалких полчаса назад я думала о том, что не хочу разговаривать с этим человеком из прошлого. Моим единственным желанием было как можно скорее уйти из его квартиры. Теперь же я отчаянно искала предлог остаться, потому что не готова вот так запросто потерять его из виду ещё на восемь лет. Или вообще навсегда. Не дождавшись от Минсока никакой реакции, я мысленно чертыхнулась и направилась в прихожую. Что со мной не так? С чего я решила, что ему не всё равно? Какая же я дура! Может, для меня наша встреча и была подарком судьбы, но для него это всего лишь досадное совпадение. Я уже обувалась, когда в прихожую вбежала Мята, а вслед за ней вошёл и Ким Минсок. — Ты же мечтала стать писателем, верно? — небрежно спросил мужчина, прислонившись к стене. — Да, и что? — удивилась я. Минсок неприлично долго молчал, заставляя меня нервничать в ожидании ответа. Его безмолвие было для меня сродни ужасной пытке. Если честно, то я уже отвыкла от того, что он не особо разговорчив. Раньше меня это совершенно не волновало, но с тех пор многое изменилось. — Я могу помочь тебе в этом, — медленно произнёс Минсок, глядя куда-то поверх моей головы. — Помогу стать писателем. Тема писательства для меня была как открытая рана, на которую он, сам того не зная, щедро сыпанул целую горсть соли. Меня задевал тот факт, что я, всю сознательную жизнь мечтавшая стать писателем, до сих пор не опубликовала ни одной книги под своим именем, а Ким Минсок тем временем каким-то чудом стал популярным автором. Я ждала от бывшего одноклассника чего угодно, но никак не предложения помочь с писательством. Кажется, я зря думала, что не стану устраивать скандалы и истерики. — Что? — переспросила я, чувствуя, как внутри все закипает. — Я помогу тебе стать писателем, — терпеливо повторил Минсок, продолжая смотреть куда-то вдаль. — У меня есть связи и… — И это всё? — грубо перебила его я. — «Я помогу тебе стать писателем»… Это всё, что ты можешь сказать?! Теперь он смотрел прямо в мои глаза, и всего на мгновение мне почудилось, что в его взгляде промелькнули досада и недоумение. — Нэиль, — я вздрогнула, услышав своё имя, — если честно, я тебя не понимаю. Чего ты от меня хочешь? — Ничего, — выпалила я и нервно дёрнула ручку входной двери, но та была заперта. — Дверь открой! Как я могла хотя бы на минуту допустить мысль о том, что мы могли бы наладить наши отношения? — Открою, но только после того, как мы поговорим, — Минсок был спокоен, как удав. Закатив глаза, я с грохотом бросила сумку на пол. — Хорошо, давай поговорим, — согласилась я, прекрасно понимая, что извинения от него ждать не стоит. — С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь? Почему ты вообще заговорил о писательстве? — Для начала успокойся, хорошо? — он медленно оттеснял меня к стене, словно укрощая дикого зверя. — Не указывай мне! — А ты всё такая же упрямая и вспыльчивая, — улыбнулся Ким Минсок. Холодный загадочный мужчина с отрешённым взглядом вдруг куда-то исчез, уступив своё место хорошо знакомому мне со школы мальчику. Нескладному, нелепому, но такому милому и родному толстячку Ким Минсоку, абсолютно не умеющему выражать свои эмоции и постоянно говорящему невпопад. — Не переводи тему, — недовольно буркнула я. Я словно каталась на качелях: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Мне то хотелось хорошенько врезать этому человеку-сосульке промеж ног и гордо удалиться, то крепко обнять его и разрыдаться от счастья. Что ты со мной делаешь, Минсок? — Ладно, — согласился он, устало закрывая глаза. — Я просил издательство прислать мне лучшего книггера… прости, литраба, а в назначенное время увидел тебя на пороге своей квартиры. Выходит, ты и есть тот… — Автор-призрак, — подсказала я. — Мне больше нравится, когда говорят «автор-призрак». Звучит красивее. Ладно, и что с того? — А то, что это не для тебя, Нэиль, и я… — И ты хочешь спросить, как я до этого докатилась? — я в очередной раз перебила Минсока. — Я просто хочу помочь тебе! — мужчина впервые за весь вечер повысил голос. Кажется, я начала выводить его из себя. — Сначала себе помоги! Теперь-то тебе придётся искать другого автора, который будет строчить за тебя романы! На этот выпад мужчина только пожал плечами. — Ошибаешься, мне не нужны никакие призраки и рабы, — хмыкнул он. — Тогда на кой чёрт тебе понадобился призрак? — я с подозрением покосилась на Минсока. — Любопытно, да? — я пропустила тот момент, когда он подошёл ко мне практически вплотную. — Но ты сама сказала, что о работе со мной и речи быть не может, разве не так? Я вздохнула и прижалась спиной к стене. Это противостояние начало выматывать меня, и я не могла избавиться от чувства нереальности происходящего. Всё было неправильно. Наша встреча должна была произойти не так и не здесь. — Разве так должен происходить разговор людей, которые не виделись восемь лет? — тихо поинтересовалась я, глядя Минсоку прямо в глаза. — А как он, по-твоему, должен происходить? Мы чувствовали, как над нашими головами дамокловым мечом висели невысказанные обиды, готовые в любой момент сорваться вниз и уничтожить обоих. Никто из нас не решался начать тот опасный, болезненный разговор, который обязательно должен был состояться. — Обычно люди интересуются делами друг друга, спрашивают о здоровье родственников, делятся какими-то новостями, обмениваются номерами телефонов, — начала перечислять я. — И они уж точно не молчат по полчаса, чтобы потом неожиданно предложить помочь с работой. Минсок, ты пойми, писательство — это тот путь, который я должна пройти от начала до конца без посторонней помощи. Если мои книги начнут издавать лишь потому, что кто-то замолвил за меня словечко… это не сделает меня счастливой. — Хорошо, давай будем играть по твоим правилам, — невозмутимо согласился Ким Минсок, отступая чуть назад. — Как дела у твоей мамы? Кажется, я сама загнала себя в угол. Говорить о маме мне хотелось ещё меньше, чем о писательстве. В этот вечер абсолютно всё складывалось не так, как я бы того хотела. — Открой, пожалуйста, дверь, — попросила я, поднимая с пола сумку. Мужчина несколько секунд пытался что-то прочитать в моём решительном взгляде, а потом сдался и потянулся за ключом. — Нэиль, скажи, что опять не так? — раздражённо спросил он. — Наша встреча была ошибкой, — ляпнула я сгоряча и сразу же отвесила себе мысленный подзатыльник за эти необдуманные слова. — Я не… ладно, не важно. Просто открой дверь. — Как хорошо, что ты тоже так считаешь, — с этими словами Минсок распахнул дверь и буквально выпихнул меня из квартиры. Не успела я возмутиться такому обращению, как услышала за спиной щелчок замка. Вот и поговорили. Я провела ладонью по лицу и направилась в сторону лифтов. Мне не понравилось, что последнее слово осталось за Минсоком, но барабанить в дверь и шумно выяснять отношения на радость соседям не входило в мои планы. Выйдя на улицу, я достала из сумочки телефон и посмотрела время, прикидывая, стоит ли вызвать такси или ещё можно успеть на автобус. В конце концов, я решила, что лучше добраться до дома на двух автобусах с пересадками, и уже хотела убрать телефон обратно, как на экране высветился значок сообщения. Нажав пальцем на конвертик, я пробежалась взглядом по смске, пришедшей от Лухана: «Как всё прошло?». Рассудив, что редактору вовсе необязательно знать о том, что я когда-то училась в одном классе с обожаемым всеми писателем Сюмином, я быстро набрала текст ответного сообщения: «Не очень. Кажется, вам придётся искать кого-то другого». Выключив телефон, я медленно побрела на остановку, бесконечно прокручивая в голове встречу с Ким Минсоком. До дома я добралась окончательно измученная мыслями о бывшем однокласснике и не сразу вспомнила, что забыла у него в квартире пакет с купленными днём книгами. — Оно и к лучшему, — пробормотала я, скидывая с ног туфли, — всё равно нет желания читать его книги. Ан Юми ушла на работу, а безработный Сехун отмокал в ванной, откуда доносилось его отвратительное пение. Я тихо пробралась в свою комнату, радуясь тому обстоятельству, что ко мне никто не будет лезть с разговорами и расспросами. Голова была абсолютно пустая, а настроение колебалось от отметки «паршивое» к «крайне паршивое». Наскоро смыв макияж, я переоделась в домашнюю одежду и залезла под тёплый плед, поджидая того момента, когда Сехун закончит свои песнопения и освободит ванную, но умудрилась заснуть раньше, чем он успел это сделать. Проснувшись, я первым делом посмотрела на настенные часы и издала громкий вздох облегчения. До работы оставалось ещё целых полтора часа! Конечно, нужно поторапливаться, чтобы успеть вовремя добраться до библиотеки, но я, по крайней мере, не проспала. Я включила мобильник и с удивлением обнаружила там два непрочитанных сообщения и одиннадцать пропущенных звонков от Лухана. Одно из сообщений было от него же, а другое — пришло с неизвестного номера. Лухан писал: «Не очень? Но Сюмин хочет подписать с тобой контракт. Сможешь завтра приехать?». — Что за?.. — не поверив своим глазам, я набрала номер редактора, но тот, как на зло, не поднимал трубку. Ким Минсок? Подписать со мной контракт? Наш вчерашний разговор закончился не на самой приятной ноте, поэтому я никак не могла понять, что стоит за этим странным решением. В конце концов, мы даже не обсудили подробностей этой загадочной работы. Минсок только сказал, что ему «не нужны никакие призраки». Что же он задумал? С чего решил, что я соглашусь? Новые попытки дозвониться до Лухана тоже не увенчались успехом, поэтому я открыла второе сообщение. В нём была фотография белой лилии, лепестки которой были испачканы чёрной краской, огромной кляксой стекавшей на стол. Под сообщением была надпись, заставившая меня напряжённо нахмуриться: «Ты прекрасна во грехе». — Это что, шутка какая-то?