Книггер

— Спасибо вам обоим, но я заберу её после того, как мы закончим, — улыбнулась я, прикладывая телефон к уху. — Сейчас договорюсь обо всём с Луханом, и тогда продолжим. — С Луханом? — переспросил Минсок, небрежно запихивая галстук в карман брюк. — Редактором, который порекомендовал тебе меня, — пояснила я, вслушиваясь в длинные гудки. Мужчина задумчиво кивнул, но по его лицу было видно, что он так и не понял, о ком я говорю. Для такого популярного писателя, как Сюмин, редакторы и прочие работники издательства «JMK Publishing» были кем-то вроде продавцов-консультантов в магазинах. Безликой массой, чьи имена он даже не удосуживался запоминать. Ким Минсок редко бывал в издательстве, доверяя адвокатам вести дела от своего имени, чтобы как можно меньше людей видели его в лицо. Мужчина был крайне осторожен и постоянно менял редакторов, стараясь ни с кем не сближаться. В конце концов, в этой загадочной ауре, что витала вокруг его персоны, окутывая дымкой таинственной неизвестности, заключалась половина успеха Сюмина как писателя. Именно поэтому он так старался сохранить свою личность в секрете. Я дозвонилась до Лухана и попросила его отыскать мою флэшку. И, хотя редактор на удивление быстро согласился помочь, это был самый неловкий разговор в моей жизни. Не хотелось его лишний раз беспокоить и обращаться с какой-либо просьбой, но я очень беспокоилась, что флэшку может кто-нибудь стащить. — Ну, что сказал этот твой Лухан? — поинтересовался мужчина, сгоняя с кресла громко мяукавшую Мяту. — Он не мой, — обиженно буркнула я, возвращаясь на своё рабочее место. — Как скажешь, — пожал плечами Ким Минсок. — Так что сказал не-твой-Лухан? Лухан пообещал найти мою флэшку и сказал, что если я не успею заехать в издательство до конца его рабочего дня, то он оставит её охраннику. Доброте и отзывчивости этого мужчины не было предела. Лухан всегда такой заботливый и внимательный, что в него просто невозможно не влюбиться. Было бы здорово увидеть, какой он в нерабочей обстановке. — Слушай, надень, пожалуйста, галстук и снова стань Сюмином, а то Минсок начинает меня напрягать, — я открыла файл с «Бесконечной историей» и занялась редактированием последнего абзаца. — Правда? А мне казалось, что тебе больше нравится Минсок, а не Сюмин, — мужчина со вздохом встал с кресла. — Почему ты не ответила на мой вопрос? Я не знала, что ему ответить. Минсок до сих пор думал, что я предпочитаю женщин, и меня это даже слегка задевало, однако мне не хотелось открывать ему правду. Не хотелось делиться своими чувствами к Лухану с Ким Минсоком. Да и вообще с кем-либо, даже с Ан Юми. Это только моё. Сокровенное. — Я не хочу разговаривать о Лухане ни с Сюмином, ни с Минсоком, — не оборачиваясь, ответила я. — Но ведь раньше ты мне обо всём рассказывала, Нэиль, — с упрёком произнёс Ким Минсок. — Это было раньше. И вообще, так ты заработаешь раздвоение личности и забудешь, что Минсок и Сюмин — это один и тот же человек. В школьные годы я на самом деле обо всём рассказывала Минсоку, и не было ни одной темы, на которую я бы постеснялась с ним говорить. Он был отбросом, неудачником, над которым все издевались из-за его внешности и странного пристрастия к рисованию, а я всегда находилась в окружении шумных друзей. Он молчаливо сносил избиения одноклассников, а я сама постоянно лезла в драки и страдала повышенным чувством справедливости. Мы были слишком разными, но сумели подружиться. По крайней мере, тогда мне так казалось. — Не забуду, — заверил меня мужчина. Он без лишних слов подошёл к своей доске и начал водить пальцами по разноцветным стрелкам, соединяющим имена персонажей «Бесконечной истории», словно пытался воспроизвести в памяти сложную паутину отношений героев. Для Минсока это было что-то вроде своеобразного обряда, который он совершал каждый раз, когда мы принимались за работу над романом, поэтому я не стала ему мешать. Мне до сих пор не удалось полностью понять его систему, но я точно знала, что красные стрелки обозначают любовь, а чёрные — ненависть. Думаю, никто в целом мире не проводит столь тщательную подготовку к написанию романа, как Ким Минсок. Это не было похоже на обычный сбор информации, необходимой для будущей истории. Это было полное погружение в выдуманный мир, который с каждым словом, произносимым Минсоком и напечатанным мною в текстовом редакторе, становился всё реальнее и реальнее. Пока мужчина был занят погружением в свою историю, я плавала по волнам памяти, вспоминая случай, который сблизил меня с Ким Минсоком. Однажды я застукала его полуголым возле раздевалки для девочек. Любая другая на моём месте устроила бы дикий ор, назвала бы его извращенцем и поколотила, но меня воспитывали мужчины, поэтому я усвоила, что сначала надо думать, а потом уже делать. Вот я и подумала, что этот паренек там забыл? Ходили слухи, что в его альбоме для рисования сплошь зарисовки женских половых органов, так что он вполне мог прийти сюда, чтобы рисовать свои извращенские картинки с натуры. Однако его влажные от слёз глаза, синяки от побоев и то, как Минсок стыдливо прикрывал своё пухлое тело, никак не вязались со сложившимся у меня в голове образом похотливого художника. Оказалось, что одноклассники после урока физкультуры стянули его одежду и школьную сумку, закинули её в раздевалку для девочек и, хохоча, ушли домой. Пожалев Минсока, я вошла в раздевалку и принесла бедолаге его вещи, которые лежали прямо у самого порога. После этого я стала защищать этого замкнутого толстого мальчика, с которым было очень сложно найти общий язык. Мне понадобилось много времени, чтобы сблизиться с ним, но я упрямо таранила стены, которые Минсок возводил между нами. — Нэиль, о чём задумалась? — прошептал мужчина мне прямо в ухо. От неожиданности я даже взвизгнула и, резко развернувшись, со всей силы хлопнула его по плечу. — Совсем сдурел?! — возмутилась я, хватаясь за сердце. — Нельзя подкрадываться к людям! Меня чуть удар не хватил! — Вот что бывает, когда витаешь в облаках во время работы, — фыркнул Ким Минсок, потирая плечо. — Я вовсе не витала в облаках… Минсок поднял руку вверх, давая понять, что шутки окончились и пора настраиваться на рабочий лад. Я тихо вздохнула и повернулась к ноутбуку, расстроенная тем, как резко мужчина меня перебил, не дав договорить. Вечно ему надо испортить мне настроение! Ким Минсок с серьёзным выражением лица нацепил на себя помятый галстук, превращаясь в писателя Сюмина, и мы вернулись к работе. Несмотря на все события сегодняшнего дня и то, что я ему рассказала о человеке-лилии, мужчина не собирался делать мне поблажек и работал в привычном для себя темпе. Попутный ветер вдохновения дул в паруса его фантазии, поэтому его снова было не остановить. А мне оставалось лишь удивляться тому, откуда Минсок черпает свою безграничную энергию. Он был одержим «Бесконечной историей» и полностью отдавался работе. Если так продолжится, Минсок просто сгорит, как крохотная спичка. Но ради любимого дела не жалко и сгореть. Правда, Ким Минсок? Поспевать за мужчиной было достаточно трудно, но я восхищалась ярким пламенем любви к писательству, которое горело в его сердце, и сама загоралась желанием творить. Мне не терпелось вернуться домой и сесть за написание нового романа. Минсок вдохновлял меня, наполнял силами и уверенностью. — Скажи, почему ты вдруг стал писать от первого лица? — спросила я, уже стоя в прихожей и безуспешно пытаясь справиться с заевшей молнией на куртке. — Я читала, что Сюмин никогда не пишет от первого лица, используя только третье. — Этого требовала задумка «Бесконечной истории», — Минсок прислонился к стене и одним глотком допил свой остывший кофе, который приготовил ещё днём, когда я только привезла его авторские. — На самом деле мне всё равно, от какого лица писать роман, но конкретно в этом случае необходимо показать чувства главных героев, вывернуть их наизнанку, раскрыть малейшие изменения в их характерах и мировоззрении. Знаешь, Нэиль, у меня большие планы на «Бесконечную историю»... — Прозвучало так, словно это будет твой последний роман, — фыркнула я, ожесточённо дёргая за «собачку» на молнии. Мужчина издал страдальческий вздох, поставил грязную кружку на столик, а сам подошёл ко мне вплотную и одним движением помог застегнуть куртку. — Нет, Сюмин напишет ещё не один роман, — с едва уловимой ноткой грусти в голосе произнёс он. Наши лица находились так близко друг к другу, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Мне не давала покоя мысль, что если я подамся чуть вперёд и привстану на носочки, то наши губы соприкоснутся. Я представила ту бурю эмоций, которая промелькнула бы на беспристрастном лице Ким Минсока, если бы его совершенно неожиданно поцеловала девушка, которую он столько лет ошибочно считал лесбиянкой. — Это радует, — я мотнула головой, отгоняя шальные мысли. — Твои поклонники сошли бы с ума от горя, если бы ты объявил, что этот роман будет последним. Минсок поправил мне капюшон, словно я была маленьким ребёнком: — Могу с уверенностью заявить, что «Бесконечная история» не станет последним романом Сюмина. Так что расслабься. — Я и не напрягалась, — усмехнулась я. — Просто у тебя было такое странное лицо, когда ты говорил о своих больших планах на «Бесконечную историю», поэтому я решила, что ты подумываешь завязать с писательством. Произнеся эти слова вслух, я тут же поняла, что это был полный бред. Завязать с писательством для Минсока было равносильно тому, чтобы отрубить себе руку. Невозможно. Это просто невозможно. Только не для того, кто всем сердцем предан писательству. — Тебе показалось, — улыбнулся мужчина и легонько щёлкнул мне по носу. — Эээ… что это сейчас было? Скажи, что это мне тоже показалось, — нервно хохотнула я. — Показалось же? Просто почудилось, да? — Это ты уже сама реши, — Ким Минсок открыл дверь, выпуская меня в коридор. Прибывая в сильнейшем культурном шоке, я поехала в издательство за флэшкой. Минсок. Щёлкнул. Меня. По. Носу. Что это ещё за детский сад? Наверное, у меня галлюцинации, вызванные чрезмерным употреблением кофе. Другого объяснения его странного поступка у меня просто не было. Не мог же такой робот, как Ким Минсок, на самом деле сделать что-то настолько до нелепого милое? В его программе просто нет команды «быть милым». Он и слова-то такого не знает. Точно галлюцинации! Пора завязывать с кофе и переходить на чай. Когда я подъехала к «JMK Publishing», было уже довольно поздно. Рабочий день Лухана давно закончился, и он ушёл домой, предварительно оставив флэшку у охраны. Какой же он предусмотрительный! Суровый дядечка-охранник строго меня спросил, на самом ли деле я являюсь госпожой Нам Нэиль и есть ли у меня документ, удостоверяющий личность. Он заставил меня изрядно понервничать, внимательно сличая меня с фотографией из паспорта, но, в конце концов, торжественно вручил мне флэшку, и я, облегчённо вздохнув, направилась домой. К сожалению, моим планам — обстоятельно засесть за финальные правки и оформление «Хрупкой души» — не суждено было сбыться, потому что Ан Юми, обычно помогающая мне с этим, сегодня была просто не в состоянии что-либо делать. Бедняжка настолько сильно устала на работе, что Сехуну даже пришлось самому её переодевать в домашнюю одежду. К тому же, ей до сих пор было трудно привыкнуть к новому режиму, ведь ещё совсем недавно она работала по ночам, а днём спала, как убитая. Такой поворот событий был даже к лучшему, так что я устроила себе небольшой отдых, решив отложить финальные правки «Хрупкой души» на завтра. Поужинав и приняв душ, я легла в постель, вот только сон всё никак не шёл. Этот день был полон событий, но мне не хотелось сейчас думать ни о человеке-лилии, ни о «Хрупкой душе», ни о Минсоке с Луханом. Поудобней устроившись в кровати, я положила на колени ноутбук и начала искать в Интернете информацию об экранизации «Чёрно-белых». Погрузившись в собственные проблемы, я практически не вспоминала об этом романе и его предстоящей экранизации, но сегодня, благодаря загадочному посланию человека-лилии, мне снова стала интересна судьба моей работы. Из тех крупиц информации, которую удалось найти в сети, я узнала, что кастинг на главные роли в киноверсии «Чёрно-белых» шел полным ходом, но пока что все подробности держались в строгом секрете. Пак Чанёль в своём блоге написал, что продюсером и режиссёром фильма выступит Чо Минки, один из лучших режиссёров страны, чей фильм «Светлячок» я пересматривала раза три. Однако это мне уже давно было известно от Лухана, а вот то, что роль Чёрного Короля исполнит Бён Бэкхён, стало для меня огромной неожиданностью. Бён Бэкхён и Чо Минки вместе работали над «Светлячком», и для карьеры обоих этот фильм стал настоящим прорывом. После ошеломительного успеха картины, Чо Минки стал продюсировать фильмы молодых режиссёров, взращивая новые таланты, а Бэкхён… он подался во все тяжкие. Неуважительное отношение к старшим коллегам, хамство журналистам, драки в клубах, наркотики, неразборчивые связи… Скандал за скандалом. Скандал за скандалом. Не было ни дня, чтобы о нём не написали в какой-нибудь жёлтой газетёнке. Всё это весьма плохо сказывалось на имидже парня, сыгравшего в «Светлячке» доброго мальчика-беспризорника, чья улыбка не померкла даже тогда, когда ему на плечи свалились невероятные жизненные испытания. Популярность Бён Бэкхёна таяла на глазах, а ведь он был по-настоящему талантливым актёром. Тогда Чо Минки пригласил его на свою виллу «Чёрная жемчужина», расположенную на острове Мокчон, чтобы тот привёл мысли и чувства в порядок. О том, что там произошло с Бэкхёном, никому доподлинно известно не было, поэтому вокруг этого промежутка жизни актёра ходило множество слухов. В то время, когда Бён Бэкхён гостил на вилле, пропала девушка, работающая прислугой в «Чёрной жемчужине», а через несколько дней на берегу нашли её окровавленную одежду. Тело девушки так и не было найдено, а один из подозреваемых утонул при загадочных обстоятельствах. Драма, разворачивающаяся на Мокчоне, приобрела воистину серьёзный оборот, достойный детективных романов Агаты Кристи. Бён Бэкхён выступил свидетелем в суде, и только благодаря его показаниям прокурору удалось добиться обвинительного приговора. Всех деталей расследования известно не было, а на заседания суда не допускались журналисты, поэтому общественности оставалось лишь гадать, какую роль сыграл известный молодой актёр во всей этой истории. После вынесения пожизненного приговора убийце девушки, Бён Бэкхён снова вернулся на Мокчон и провёл там около двух лет, прячась от вездесущих папарацци. За это время он написал первый в своей жизни сценарий для фильма, который получил название «Слёзы русалки». Вместе с Чо Минки, с которым его связывала многолетняя дружба, они сняли по нему фильм, получивший множество положительных отзывов. В самом начале фильма была надпись «Моей любимой русалочке», вызвавшая множество пересудов. Кто-то говорил, что фильм был посвящён девушке, свидетелем смерти которой стал Бэкхён. Кто-то считал, что на парня так сильно повлияли легенды и сказания жителей Мокчона, считающих, что остров охраняют русалки. Было много версий, но актёр не стал комментировать ни одну из них. Я восхищалась талантом Бэкхёна и была его огромной фанаткой, поэтому очень обрадовалась, что он сыграет Чёрного Короля. Уверена, этот актер отлично справится с этой ролью. О других ролях ничего сказано не было, поэтому я решила посмотреть, кого читатели видят в роли Белой Ладьи, образ которой я списала с Лухана. Мне было интересно узнать, каких актрис выбрали фанаты. За этим увлекательным делом я провела несколько часов, а потом, когда почувствовала усталость и боль в шее из-за того, что неудобно сидела, я выключила ноутбук и легла спать. Мне снилось, что за мной бегает огромная лилия и хищно скалит свои зубищи, с которых, словно яд, капали чёрные чернила. Эти чернила стекали на пол, образовывая какую-то надпись, которую мне никак не удавалось прочесть, сколько бы я не напрягала глаза. Я прекрасно осознавала, что сплю, но никак не могла проснуться и выбраться из этого сна, поэтому продолжала убегать от плотоядной лилии чудовищного размера. Из лап кошмарного сна меня вырвал неожиданный телефонный звонок. Я на ощупь нашарила мобильник и, приоткрыв левый глаз, посмотрела на экран, на котором высветилось имя Ким Минсока. — Алло, — еле слышно выдохнула я, принимая вызов. — Алло, — послышался в динамике бодрый голос мужчины. — Нэиль, собирайся и дуй ко мне. — Что? Повтори, я не расслышала, — попросила я, чуть привставая и озираясь по сторонам, словно впервые оказалась в своей комнате. — Говорю, приезжай ко мне, — терпеливо повторил Ким Минсок. — Ещё раз повторить? Я убрала от уха телефон и посмотрела, сколько сейчас времени. — Ты шутишь, да? Скорее всего, этот разговор мне тоже снился, иначе я никак не могла объяснить причину, по которой Минсок звонил мне в три часа ночи и требовал, чтобы я за каким-то чёртом приехала к нему. Если это сон, то я бы лучше предпочла гигантскую лилию-убийцу, чем Ким Минсока. Почему он является ко мне даже во снах? — Я вполне серьёзен, — ответил он. — Ты хоть знаешь, который сейчас час? — осведомилась я, начиная злиться. — Три часа ночи! Три! Кажется, мне это всё-таки не снится. — И в чём, собственно, проблема? Согласно контракту, ты обязана в любое время суток приехать ко мне по первому же требованию. — Чего?.. — заторможено переспросила я, медленно откидывая одеяло. — Слушай, Нам Нэиль, не испытывай моё терпение. Ты что, серьёзно совсем не читала контракт? — Всё я читала, — соврала я. — Что-то не похоже, — в голосе Минсока послышалось сомнение. — Если не знаешь, что такое «по первому требованию», загляни в толковый словарь или прогугли. Ты же не думала, что мы будем работать строго с девяти утра до пяти вечера или что-то в таком роде? Вдохновение, знаешь ли, не предупреждает заранее о своём приходе и может нагрянуть в любой момент, поэтому ты должна быть готова приехать ко мне даже в три часа ночи. Вот засада... Не хочу я никуда ехать! Я спать хочу! — И что? Ты что, сам печатать не умеешь? Я что ли виновата, что к тебе вдохновение после заката нагрянуло? Сядь и сам напиши! — В таком случае, зачем мне нужна помощница, если я должен сам садиться и писать? — раздражённо бросил мужчина. — Короче, я тебя жду. И он повесил трубку. Чёртов контракт. Чёртов Ким Минсок.