Книггер

Лухан, не слушая моих протестов, заплатил за обед и поспешил на работу, а я осталась один на один с безвкусным цезарем. Официантка бесшумно убрала со стола грязную посуду и удалилась, чтобы я наконец-то смогла выплеснуть накопившиеся эмоции. Мне хотелось рыдать, кричать, скинуть со стола оставшуюся посуду, а потом растоптать разлетевшиеся по полу помидоры, чтобы они оставили уродливые кляксы на идеально чистом бежевом напольном покрытии. Естественно, ничего подобного я себе позволить не могла, поэтому просто уронила несколько слезинок в тарелку. Издав странный полувздох-полувсхлип, который был предвестником приближающейся истерики, я схватила стакан воды и сделала большой глоток, стараясь успокоиться. Официантка, протирающая соседний столик, странно покосилась в мою сторону, но, заметив мой пристальный взгляд, быстро отвернулась. Я закрыла лицо руками, находясь в том странном половинчатом расположении духа, когда, казалось бы, стоило хорошенько выплакаться, вот только сил не было. Внутри словно погас огонёк жизни, оставив только холодное чувство опустошённости. Я продолжала напряжённо думать над тем, как могу повлиять на сложившуюся ситуацию. Даже и не знаю, за какие грехи мне выпали подобные испытания. Я должна бороться за свою мечту, как это делала всегда. Бороться, пока не упаду замертво. Сражаться, кусаться и царапаться. Нельзя сдаваться! Нельзя! Но череда неудач изрядно подкосила мой боевой дух. Хотелось, чтобы мои старания хоть раз были вознаграждены. Хотелось получить от Всевышнего хоть какой-то знак, что иду в верном направлении. Конечно, в моей жизни снова появился Ким Минсок, подарил вдохновение и новую работу, которая была не слишком сложной, но оставляла во мне гордость за проделанный труд. Я впервые помогала, а не писала за кого-то, вычеркнув из своего словаря «книггера» и добавив слово «помощница». За всё это счастье нужно благодарить Лухана. Ведь без него я никогда бы не сумела преодолеть те унижения, с которыми сталкивалась, будучи книггером. Даже сейчас он добровольно вызвался помочь разобраться с этой мерзавкой Пэк Ханой. Неужели за те немногие, но очень важные изменения к лучшему, произошедшие в моей жизни в последнее время, я должна так дорого расплачиваться? Видимо, мне всё же придётся признать, что «Хрупкая душа» для меня потеряна. Теперь остаётся только довериться Лухану и надеяться на благополучный исход. Мой моральный долг перед этим мужчиной растёт не по дням, а по часам. Кафе практически опустело, и мне давно пора было ехать к Минсоку, но я продолжала сидеть, закрыв лицо руками, чтобы любопытные официантки не видели моих слёз. Кража рукописи была равносильна удару в спину. Разве я могла ожидать подобного? В моей сумочке завибрировал мобильный телефон, вырвав из беспощадного водоворота депрессивных мыслей. — Алло, Нэиль, где тебя носит? — раздался в трубке раздражённый голос Ким Минсока. Лёгок на помине. — Нэиль? — протянул мужчина, обеспокоенный моим молчанием. Мне вдруг так захотелось всё рассказать Минсоку. Как в те времена, когда у меня не было от одноклассника никаких секретов. Я, как и все, была уверена, что он совершенно ничего не слышит без слухового аппарата, поэтому без всякого стеснения выбалтывала парню всё, чем не могла поделиться с отцом и дедом. В основном это касалось полового созревания и связанных с ним проблем. Подруг, с которыми можно этим поделиться, у меня не было, а рассказывать папе о том, как мне «разрывает матку от этих чёртовых месячных» я не могла. Если мне не изменяет память, я так и сказала Минсоку, думая, что он ничего не слышит. Господи, срамота-то какая. Будучи уверенной, что парень не может меня слышать и, соответственно, ничего никому не расскажет, я не стеснялась в выражениях, но теперь уже поздно о чём-то жалеть. И всё же, интересно, Ким Минсок специально притворялся, чтобы выведать как можно больше моих секретов, или случившееся — всего лишь недоразумение? Может, ему просто было неудобно признаться, что он, пусть весьма паршиво, но слышит и без слухового аппарата, потому что я уже успела выболтать ему самые сокровенные и интимные тайны. — Нэиль? — снова позвал меня Минсок. Я хотела ответить, но вместо слов из моего рта вырвался уродливый всхлип. — Что случилось? Ким Минсок допустил ту ошибку, что допускают все мужчины, пытаясь успокоить плачущих женщин. Никогда нельзя спрашивать, что случилось, потому что это вызовет ещё больший поток слёз. Даже если кажется, что женщина успокоилась, всё равно не надо пытаться узнать причину её рыданий. Лучшим выходом будет дождаться, когда она сама всё расскажет. Я попыталась что-то сказать, но снова не сумела выдавить из себя ни слова. Только бесконечные судорожные всхлипы. Взяв сумочку, я выскочила из кафе и пошла по направлению к метро. Ким Минсок же всё это время молчал, не издавая ни единого звука. Я уже было подумала, что он повесил трубку. — Так, бери такси и приезжай ко мне, — голосом, не терпящим никаких возражений, произнёс мужчина. — И… не плачь, пожалуйста. От неожиданности я даже остановилась. Минсок на самом деле сказал последнюю фразу с такой невероятной нежностью, или мне это только показалось? — Возьми такси и приезжай ко мне, — повторил Ким Минсок, решивший, что я молчу, потому что не расслышала его фразы из-за шума на улице. — Ла… ладно, — тихо произнесла я и повесила трубку. Пока такси стояло в пробке, у меня было время успокоиться и привести себя в порядок. Я твёрдо решила, что не стану ничего говорить бывшему однокласснику, ведь он не заслужил моей откровенности. Хватит и того, что я рассказала ему о человеке-лилии. Но стоило мне увидеть Минсока, ждавшего меня возле подъезда, как моя решимость разлетелась на мелкие кусочки. Мужчина заплатил водителю и повёл меня к себе, не сказав за это время ни слова. Он ждал, когда я заговорю первая, но я продолжала молчать, чувствуя ужасную слабость. Мне не хотелось снова переживать этот ужас. Ким Минсок усадил меня на диван и ушёл на кухню, чтобы вернуться с огромной кружкой кофе. Я слабо улыбнулась, вспоминая, что обещала себе завязать с кофе и перейти на чай, но с благодарностью приняла горячую кружку, обхватив её пальцами. Пока я пила, согревая тело и душу, Минсок снова ушёл, и какое-то время из глубины квартиры раздавались странные звуки. Когда возня прекратилась, он вернулся с Мятой в руках и водрузил испуганную кошку мне на колени. Кошка зашипела и практически сразу же спрыгнула на пол, чтобы со скоростью пули шмыгнуть под диван. Мяте явно не понравилось, что её отвлекли от каких-то важных кошачьих дел, бесцеремонно схватили и куда-то потащили. Минсок издал раздражённый стон и попытался вытащить трусливое и крайне капризное животное из-под дивана, но, увидев мой насмешливый взгляд, бросил свои бессмысленные попытки и сел рядом со мной. Я понимала, что, притащив кошку, мужчина хотел меня немного приободрить, и это не могло не радовать. К сожалению, он никогда не был мастером утешать людей, и делал это крайне нелепо и неловко. — Ладно, рассказывай, — с привычной хладнокровностью сказал Ким Минсок, словно ему хотелось быстрей с этим закончить и приступить к работе. Я вздохнула, чувствуя, что в любой момент могу снова разрыдаться, а мне этого очень не хотелось. К тому же, меня немного задело его явное намерение вытянуть причину слёз и сразу посадить за ноутбук. — Знаешь, я… решила участвовать в конкурсе начинающих авторов «JMK Publishing», – запинаясь, начала я, избегая смотреть в глаза Минсоку. — Рукопись была уже практически готова, оставалось только поработать над оформлением и ещё раз проверить всё на наличие ошибок, но сегодня Лухан рассказал мне, что мою рукопись уже отправили на конкурс. Украли. Присвоили. Это сделала некая Пэк Хана, нагло скопировав конкурсную работу с флэшки, которую я забыла в издательстве… Минсок долгое время молчал, а потом спросил, кто такой Лухан. Удивлённая его вопросом, я ответила, что это редактор, с которым я часто работала. — К тому же, именно Лухан посоветовал тебе меня как лучшего книггера, — добавила я, чувствуя дежавю. Разве я уже не рассказывала Минсоку о редакторе? — Как называлась рукопись? — задал мужчина свой второй вопрос. — «Хрупкая душа». Эта Пэк Хана даже не удосужилась поменять название. — Ясно, — после долгого молчания произнёс Минсок. Мужчина упёр взгляд в потолок и погрузился в долгие раздумья. Я же, осознав бесполезность нашего разговора, отпила большой глоток кофе и тихо вздохнула. Этот разговор должен был принести мне облегчение, а я отчего-то ощущала лишь усталость и лёгкое раздражение на толстокожесть и равнодушие Минсока. Не знаю, чего я ждала от него. Наверное, хотела, чтобы он воспользовался своими связями и решил мою проблему. Видимо, с моей стороны было слишком самонадеянно верить, что Ким Минсок захочет мне помогать. — Скажи, Нэиль, почему ты так отчаянно хочешь стать писателем? — вдруг спросил мужчина. — Я хочу донести до читателей свои мысли, рассказать им свои истории… хочу быть услышанной, в конце концов! — с не присущей мне горячностью ответила я. — Хмм… этого ты уже достигла, став книггером, разве я не прав? Твои истории и мысли доходят до читателей. Ты уже услышана, Нэиль. Так чего же ты хочешь ещё? Я удивлённо смотрела на Минсока. Мне не нравилось, как он переворачивал с ног на голову мои слова, коверкал и искажал их суть. — Люди не знают, что это мои мысли… — Но от этого они не перестают быть твоими, верно? — мужчина резко повернулся ко мне всем корпусом. — Люди думают, что эти истории написал другой человек, — я упрямо гнула свою линию. — Это не одно и то же. — Люди, люди… Если тебе они так важны, публикуй работы в Интернете, как это делают многие начинающие авторы. Чего ты так зациклилась на том, что настоящим автором можно стать лишь тогда, когда у тебя на руках окажется пухлый томик, пахнущий типографской краской, на котором огромным шрифтом выведено твоё имя? Есть море авторов, которые стали популярны благодаря Интернету. Писателя, как ты знаешь, делают известным именно читатели. Это они оценивают, чего ты стоишь. В Интернете у писателя есть возможность напрямую общаться со своими поклонниками. — К чему ты ведёшь? — я раздражённо закатила глаза. Меня начал утомлять этот бессмысленный разговор. Минсок словно пытался доказать мне, что мечты стать писателем пусты и бесполезны. Что, пытаясь плыть против течения, я только попусту истрачу силы и погибну. — К тому, что ты обманываешь сама себя. Люди интересуют тебя в последнюю очередь. — Да? И что же меня интересует? — усмехнулась я. — Это ты мне скажи. Деньги? Слава? Я отрицательно покачала головой, но мужчину это не убедило. — Писатели, даже такие популярные, как я, в нашей стране получают несправедливо мало. Если ты гонишься за богатством, то о писательстве можешь забыть. Это не принесёт тебе гору денег, как думают новички. Я лишь фыркнула, услышав его слова. Скорее всего, за эту роскошную квартиру платили родители Минсока, владеющие сетью ювелирных магазинов, но слышать от человека, живущего на всём готовеньком, что писатели получают крайне мало, по меньшей мере, было оскорбительно. — Без тебя знаю, — огрызнулась я. — У меня нет никаких заблуждений по этому поводу. — Это очень хорошо, потому что всё на самом деле обстоит весьма плачевно. В наши дни процветает пиратство. Люди скачивают книги с электронных библиотек, радуясь, что им не пришлось за них платить. Беззаботные эгоисты. Из-за таких, как они, бедные писатели теряют значительную часть прибыли, не могут продать выпущенный тираж своих произведений и, в итоге, могут даже лишиться контракта с издательством, если все книги со склада не будут проданы. О дополнительном тираже в наше время можно только мечтать. Эх, прошло то время, когда книги печатали многотысячными тиражами. Теперь начинающий автор может надеяться только на две или пять тысяч экземпляров. Не помню, чтобы Минсок когда-нибудь был столь многословен. Видимо, у него уже накипело, поэтому он решил высказаться. Вот только я не понимала, каким боком его пламенная речь относилась к моей проблеме. — Надеюсь, когда-нибудь людям, пользующимся бесплатными электронными библиотеками, тоже не будут платить за их труд, — зло бросила я. — Искренне им этого желаю, — с готовностью подхватил Ким Минсок, заставив меня ещё больше удивиться. — Многие из них считают, что авторы и так получают огромные деньги от электронных продаж, вот только это далеко от реальности. Электронные продажи высоки лишь в первые дни, пока какой-нибудь добрый самаритянин не выложит книгу в бесплатный доступ на какой-нибудь пиратской библиотеке. Дальше картина резко меняется, и продажи падают. Знаешь, сколько я получил от электронных продаж своего самого популярного романа? Пятнадцать тысяч за год*! Пятнадцать тысяч за полгода упорного труда! Это месячная зарплата продавца-консультанта в магазине моего отца! И, хочу заметить, что я довольно известный автор… Остальные получают меньше четырёх тысяч в год. — Хорошо, хорошо, — я поставила кружку на кофейный столик и подняла руки вверх, сдаваясь. — И чего ты от меня хочешь? К чему все эти откровения? — Я лишь пытаюсь доказать, что писательство не сделает тебя богатой. Только не в нашей стране. — Я же сказала, что прекрасно это знаю и без твоих нравоучений, — спокойно, словно разговаривая с несмышленым ребёнком, произнесла я. — Из нашего разговора я понял, что тебя не интересуют деньги. Ты хочешь, чтобы люди услышали твои мысли и знали, что эти мысли принадлежат тебе… Тогда, почему бы тебе не попробовать публиковаться в Интернете? Под собственным ли именем или под псевдонимом — не важно, но ты получишь всё, чего так желаешь. Пожалуй, мне на самом деле стоило бы попробовать покорить Интернет. Я даже знала несколько примеров того, как писатели, выкладывающие свои работы во всемирной паутине, становились знаменитыми и заключали контракты с крупными издательствами. Самой знаменитой из этих «интернетовских звезд» была английская писательница, пишущая под псевдонимом Э. Л. Джеймс, автор нашумевшей эротической трилогии «Пятьдесят оттенков серого». Насколько мне было известно, изначально этот роман был фанфиком, героями которого были персонажи Стефани Майер, автора «Сумерек». И, пускай я весьма прохладно отношусь и к «Сумеркам», и к роману «Пятьдесят оттенков серого», но не могу отрицать того факта, что Интернет дарит всем людям равную возможность показать свои таланты. — Я подумаю над этим. Но это не значит, что я должна так просто спустить какой-то девке кражу моего романа! Кроме того, чтоб ты знал, я хочу не только донести свои мысли до читателей, но и доказать всем, что моя мечта не напрасна. Минсок улыбнулся, словно ждал от меня именно этих слов. Мужчина переключился в режим «плохого полицейского» и начал задавать мне кучу вопросов о конкурсе, его правилах, участниках и сроках сдачи работ. А ещё он детально расспросил меня о разговоре с Луханом и оставленной в издательстве флэшке. — Это что, допрос? — с подозрением спросила я и вяло улыбнулась, показывая, что это шутка. Я была настолько измотана, что уже еле могла говорить, а ведь мне ещё предстоял разговор с Ан Юми. Я не представляла, как скажу подруге, что так оплошала. Мы ведь вместе редактировали «Хрупкую душу», и все наши труды пошли насмарку. Более того, ими воспользуется совершенно другой человек, если Лухану всё-таки не удастся договориться с воровкой. — Вроде того, — загадочно сощурил глаза парень и ушёл в соседнюю комнату, надолго оставив меня одну. Мята, эта трусишка, выползла из-под дивана и опасливо огляделась по сторонам. Я замерла, стараясь не пугать кошку, но та, не обратив на меня никакого внимания, прыгнула на освободившееся место, нагретое Минсоком, и блаженно потянулась. Наверное, я для неё уже была как предмет мебели. Хорошо, что Мята пока не додумалась точить об меня свои острые коготки. Поудобней расположившись на диване, я закрыла глаза, прокручивая в голове все события сегодняшнего дня. Всё складывалось крайне паршиво, но Лухан обещал помочь, и это вселяло в меня определённую надежду. Должно быть, я задремала, потому что пропустила тот момент, когда Ким Минсок вернулся в гостиную. — Нэиль, ты можешь идти домой, — мужчина легонько коснулся моего плеча. — А как же работа? — Сегодня у тебя выходной, — пожал плечами Минсок. — Отдохни, расслабься и не думай больше об этой Хане. С ней покончено. — В смысле? — я вскочила, не сумев усидеть на месте от волнения. — Она отказалась от конкурса и написала увольнительную по собственному желанию, — мрачно усмехнулся мужчина. — Возможно, Пэк Хана надеется получить работу в другом издательстве, но, боюсь, у неё этого не получится. Вот беда… Я с примесью восторга, удивления и замешательства смотрела на Минсока. Его серьёзный тон немного пугал, но я всё равно не смогла воздержаться от радостного визга. — К сожалению, этот твой редактор был прав, и ты не сможешь участвовать в конкурсе с «Хрупкой душой», — Ким Минсок поморщился, делая вид, что его раздражает моя бурная реакция, но я-то знала, что он крайне доволен тому, что смог мне помочь. — Мне жаль, что так вышло… — Но… как тебе это удалось? — ошарашено спросила я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Я же говорил, что у меня есть связи, — пояснил мужчина. — Сделал несколько звонков, поговорил с нужными людьми… Кстати, помощь твоего редактора больше не требуется. Пропустив мимо ушей его последнюю фразу, я бросилась Минсоку на шею и крепко обняла. Моему счастью не было предела. Даже не верилось, что он смог так быстро и легко со всем разобраться. Если бы я знала, что всё так будет, то сразу же обратилась к нему и не трепала бы нервы себе и Лухану. — Спасибо! — воскликнула я, едва удержавшись от желания зацеловать мужчину. — Спасибо, спасибо! Ты меня так выручил! Не знаю, чтобы я без тебя делала! Минсок и не подумал обнимать меня в ответ. Мужчина вообще не шелохнулся и никак не отреагировал на моё чрезмерное проявление благодарности. — Как я могу тебя отблагодарить? — смущённо спросила я, отстраняясь от Ким Минсока. На застывшем лице моего спасителя не появилось ни единого проблеска хоть каких-то эмоций, поэтому я не могла точно сказать, что почувствовал этот каменный мужчина, когда я его обняла. В его глазах, как всегда, сквозила пустота, от которой хотелось убежать. Он снова закрылся от меня. — Мне от тебя ничего не нужно, Нэиль, — произнеся это, Минсок согнал Мяту со своего места и сел на диван. — Поезжай домой, я уже вызвал такси. Я чувствовала лёгкое разочарование из-за отчуждённости Минсока, которая была вполне обычным делом, но сегодня отчего-то задевала меня сверх всякой меры. Однако, вспомнив о том, как замечательно всё разрешилось с рукописью, я не смогла сдержать радостной улыбки и готова была пуститься в пляс. Снова поблагодарив Ким Минсока за помощь, я поехала домой. Вечером мы с Юми и Сехуном очень долго обсуждали поступок Ханы и благополучный исход этого дела. Я рассказала друзьям практически всё, умолчав лишь о том, что спасший меня человек был известным писателем Сюмином, а не каким-то там автором скучных, как жизнь праведника, псевдоисторических рассказов. На следующее утро Лухан сообщил мне, что Пэк Хана уволилась и отказалась от участия в конкурсе. Он честно сказал, что никак не причастен к её решению, хотя мог бы присвоить этот успех себе. Редактор оказался очень честным и порядочным мужчиной. Впрочем, я в этом и не сомневалась, но было очень приятно получить лишнее подтверждение того, что человек, который тебе нравится, такой замечательный. Не успела я отойти от всех пережитых волнений, как жизнь снова закипела, не давая мне ни минутки, чтобы пожалеть себя или задуматься над тем, что происходило вокруг. Минсок буквально не давал мне вздохнуть, нагружая работой. Мы с ним неплохо продвинулись, чего нельзя было сказать о моей конкурсной работе. С помощью Юми я выбрала один из своих старых романов, который можно было после небольшого редактирования отправить на конкурс, но я была абсолютно им недовольна. Мне не хватало запала, сил и вдохновения, чтобы серьёзно засесть за работу, поэтому я потратила четырнадцать дней на вялое редактирование ошибок. Я понимала, что с этим романом не смогу попасть даже в «лонг-лист» конкурса. К счастью, в одно пасмурное утро, я, как обычно, приехала к Минсоку и увидела на экране его ноутбука парня, который навсегда перевернул мою жизнь и подарил отличную идею для конкурсной работы.