Теперь я - Гарри Поттер.

Утром первого сентября, я, с трудом открыв глаза, посмотрела на часы. Семь, тридцать семь. — Ну, здравствуй, утро, — простонала я и набрав побольше воздуха в легкие, крикнула, — ТЫ САМО-ТО ХОТЬ ВЫСПАЛОСЬ, ЧУДОВИЩЕ КАЖДОДНЕВНОЕ?! Снизу донеслось: — О, Гарри, ты уже проснулся! — привыкшие к таким моим закидонам, дядя с тетей воспринимали это все философски. Даже слишком, — вставай, нам еще в Лондон ехать, а там пробки… — Да, уже встал. Ну почти. Эх, не надо было вчера, то есть сегодня, в три часа ложиться. Но я же не виновата, что та книга была такой интересной… Как же она называлась… Мда, Вика, только ты можешь всю ночь читать классную книгу и даже не запомнить название. А в библиотеку ее уже вернула, бли-ин, что ж за невезуха! Так, ладно, надо собираться. Рывком поднявшись с кровати, я поплелась в ванную. Приняв душ и почистив зубы, и наложив иллюзию на глаза, без которой теперь никуда, сделав их зеленого цвета (#если кто не помнит, они у нее теперь по настроению меняются#), вернулась в комнату, и тут, мои действия зашли в тупик. Перед шкафом. Вот скажите мне, люди добрые, во что надо одеться, когда хочешь произвести хорошее впечатление на чистокровных, маглорожденных, и в отдельности — на Уизли и Грейнджер. Наконец, я выбрала темные джинсы (куда же без них) и рубашку цвета индиго (#если кто не знает, то это разновидность фиолетового цвета, средний между тёмно-синим и фиолетовым#). Всегда любила синий цвет, да и все прилагающиеся к нему оттенки. Из обуви я решила «создать» кеды, оранжевого цвета и с белыми носами. Крутенько так смотрится… Угу… После тщетной попытки расчесать волосы (что в том мире, что в этом, нифига не распутать), начала напяливать украшения-артефакты. Первыми пошли сережки-гвоздики. Из сейфов Слизерина. Ага, в виде черепов, серебряные, а в глазах — алмазы. На оба уха по сережке. На правом — щит ментальный. На левом — отражатель материальный… Эм, в общем обычный щит, не очень сильный, но спасти от подножки или заклинания разоружения может. Далее — цепочка с кулоном в виде лапы дракона (?). С зеленым камнем, малахитом вроде. Это проявитель зелий. Потом идет обычный серебряный браслет с небольшой черной полосой (по длине) — это вот изделие избавляет от этих самых зелий, да еще и на той черной полосе высвечивается, что это за зелье. Раньше названия были на латыни, но немного помучавшись, я все же переделала на русский. Я-то понимаю, а вот остальные нет. Но сколько было расчетов… Думала, что сдохну, снова. Так сильно я не уставала даже тогда, когда мой учитель по фехтованию решил сделать мне экзамен по бегу. А завершает все это великолепие — перстень с коброй, во рту которая держит камень, меняющий цвет в зависимости от здоровья владельца. От зеленого до красного. Это родовой перстень Слизерин. Выпустить немного магии, захотеть, и ОП-ПА, все исчезло, а точнее стало невидимым. Засунув палочки в специальные крепления на руках, я спустилась позавтракать. — Парень, ты знаешь, что для того, чтобы доехать до туда нам понадобится часа полтора? — Э-э, ничего страшного, дядя. Успеем, — я села и принялась уплетать яичницу за обе щеки, одновременно слушая причитания тети. — Так, я вот тебе приготовила перекусить в поезде… Бутерброды, какао, пироги с капустой, чай, маршмеллоу, а вот еще курочка… — Я с выпученными глазами смотрела на объемный пакет и понимала: Не отверчусь. — Ну, вроде бы все! Давай накладывай эти чары, чтоб ничего не остыло и… — Беги за своей сумкой или что там у тебя. Чтоб через пять минут был у машины. — Ага! Забежав в комнату, я схватила черную сумку с чарами расширения пространства и облегчения веса. Уже хотела выбежать из комнаты, как меня остановило возмущенное шипение. — Хааа, ты ничсего не зссабыла? — ну да, женский род, выпытали все-таки, гады. Я повернулась к необычно тихим сегодня Саше и Бьяку. — Что? Я не смогу взять вас с собой. Только Буклю! — кстати, о птичках. Сова на данный момент уже залезла в клетку и ждет меня около комнаты. А чары с нее я так и не сняла. — Вас же увидят! — Сши-сши-сшиии, — так что, змеи смеются, или мой экземпляр единственный? — Глупая хозссяйка. Мы жше фхамильяры, мы можшшем стать на время риссунком. — Татуировкой? — Ну, кра! — это уже Бьякуран голос по мыслисвязи подал. У него даже с мыслями только карканье получается, ну почти карканье. (#если кто не понял — это было «ну да»#) — И как же это провернуть? — скептически приподняла бровь. А эти двое полоумных бросились на меня с криками: «А вот так!». Повинуясь инстинктам, я выставила руки в защитном жесте и… мои фамильяры прошли сквозь ладони, и стали татуировками. На. Ладонях. Татуировки. С мыслями, что это полный капец, все-таки вышла из комнаты и спустилась на улицу, захватив с собой сумку и клетку с совой.

###

Пока мы ехали на вокзал, у меня разыгралось настроение и по этому поводу всю дорогу дяде Вернону пришлось слушать: — Я уеду жить в Хогвартс. Мне Кинг-Кросс будет сниться. Я уеду туда, где летает метла, Может быть навсегдаа… — под конец я уже грустно скулила, вспомнила про Дамби. — Я уеду жить в Хогвартс. Да кому я там нужен, Погрущу дней на пять… и обратно опять, Да в Дурмстранг, твою маать… Я не поеду жить в Хогвартс! — а придется, добавила я про себя. И вот с таким оптимистичным настроем, мы приехали на вокзал за двадцать минут до отправки поезда. Обняв дядю, я направилась прямо к стене с табличками, на которых были написаны номера платформ. И вдруг краем глаза заметила рыжую семейку Уизли. Спрятавшись за ближайшую колонну, я попробовала услышать о чем они говорят, и уже в который раз прокляла это тело. У меня, в моем настоящем теле, был очень хороший слух, а тут одно разочарование. Вздохнув, я надавила на сережку в правом ухе, которая работала, как подслушка и сосредоточилась на семейке. — Фред, Джордж, что значит мы не будем в этом участвовать?! — шипела раздраженная мать семейства. — Дорогая мама… — Нам это не нужно… — Это нужно вам… — Вот вы и участвуйте, — близнецы говорили по очереди, но так слаженно, что можно было подумать, что это говорит один человек, только вот по голосу они отличаются. — Вы-ыы, так, ладно, хорошо. Рон, деточка, не забудь, что тебе говорил профессор. Найди и подружись с ним! — Да, мам… — Мам, мам, а когда мы его увидим? — пищала Джинни. — Сейчас, он скоро должен быть тут. Так, хорошо. Можно начинать. Перси, ты куда? — На платформу, — рявкнул тот и вместе со своей громоздкой тележкой прошел через стену. — Мы тоже! — хором сказали близнецы и скрылись там же. — У-у, ТАК, ДЕТИ, ТЕПЕРЬ ИДЕТЕ ВЫ, И ПОБЫСТРЕЕ, А ТО ОПОЗДАЕТЕ НА ХОГВАРТС-ЭКСПРЕСС!!! — заголосила Молли. Постояв пять секунд в ступоре, я накинула на себя чары хамелеона и осторожно прошла мимо рыжих на станцию 9 и ¾, выключив подслушку. Тут же меня оглушил шум, здесь было громче раза в два, в отличие от маггловской станции. Я поморщилась и отошла подальше от стены, искала свободное купе я не очень долго. В последнем вагоне — последнее купе. Все остальные были заняты. Поставив клетку с совой наверх, я плюхнулась на сиденье, положив рядом с собой сумку. — Ску-учно-о… Что же мне поделать?! — посидев так пару минут, я хлопнула себя ладонью по лбу и полезла в сумку. Там у меня где-то тетрадочка завалялась с теми вопросами, которые мне бы хотелось решить, но времени нет. Например, по зельям, чем можно заменить тысячелистник. Ага, вот она. Что тут у нас… Так, так, та-ак, а это что еще за наркомания?! Как покрасить фестрала в белый цвет и будет ли его тогда видно?! Под чем я была, когда писала это? Конечно же его не будет видно… А, вот, чем можно заменить слезы феникса в противоядии к «Холодной Смерти». Это подходит. Дверь в купе открылась, пропуская рыжего одиннадцатилетнего мальчика. — Привет, к тебе можно, а то в других уже занято? — промямлил Рон Уизли. Я мельком взглянула в его мысли и офонарела. Что значит подружиться, чтобы прославиться?! Я вздохнула и не отрываясь от записей, махнула рукой, приглашая. Он зашел (без чемодана, между прочим) и уселся прямо перед мной. — Меня зовут Рон Уизли. А ты правда Гарри Поттер? — опа-на, так сразу. — Может быть да, а может и нет… Угу, а если добавить пепел феникса… — То есть? А, так ты все-таки Гарри Поттер. Нет, нет, нет, и нет. Я тогда получу не противоядие, а яд, это если ничего не взорвется. — Все может быть… Так-с, может тогда вместе со слезами единорога, но тогда ничего не получится, будет существенный перевес в сторону слез, а много лекарства — тоже яд. — А у тебя есть этот… шра-ам? Но я могу добавить слизь улитки-колотухи! — У меня много шрамов… А-а, но она не сочетается с златоглазками, блииин. — Я говорю про тот, что в виде молнии. Может быть репейный сок и экстракт эвкалипта, да, плюс помешивание восьмеркой четыре ра… не-ет… толченные когти гиппогрифа нельзя мешать восьмеркой… — А еще есть родинка в виде сердечка, ее тоже показать? — я наконец обратила внимание на рыжего, до этого отвечала чисто на автомате. Родинка кстати есть, кхм, была. — Нет, не надо. Лучше покажи молнию! — я тебе сейчас такую молнию покажу, прям искры… в глаза полетят. — Скажи, а если бы эта самая молния у меня была бы на…- так и хотелось сказать, что на попе, но я же воспитанная девочка, — Спине? Ты бы попросил меня раздеться, чтобы показать ее тебе? — Ну мы же оба мальчики и… — рыжий резко заткнулся, а теперь чуть-чуть приподнять бровь и любоваться помидором, то есть красным Уизли, конечно. — Я… эээ… пойду, да, пойду. — Иди-иди, прогуляйся по поезду, может подцепишь кого… После этих слов у Рона заалела даже шея, это не говоря уже про уши и он выскочил из купе, громко хлопнув дверью. Я же пожала плечами и вновь погрузилась в пугающие формулы и таблицы в тетради. Ведь я не виновата, что он все так понял, имела-то я ввиду, кого-то из ребят, для компании, а не так, как он понял.