Тария и Тёрн

Нэриэл дэ Мортэ, прикрыв ладонью рот, зевнула и перелистнула страницу книги. Это был томик лийанских сказок, не слишком интересных, чтобы увлечься надолго, но и не слишком затянутых, чтобы быстро устать от них. Подобная литература всегда прельщала Нэри, поскольку отвлекала её от мрачных мыслей и забавляла своей простотой. У бывшей наследницы дэ Мортэ даже был свой маленький ритуал: обычно она незаметно брала пару таких книг из библиотеки и затем с комфортом устраивалась где-нибудь в укромном уголке, где могла часы напролёт листать хрустящие, желтоватые в силу почтенного возраста страницы и предаваться абсолютному спокойствию в противоположность вечной суете замка. Но теперь, когда случился некий тревожный инцидент с Селиной эль Гратэ, Нэриэл как служанка своей госпожи была вынуждена проводить больше времени подле неё. Хотя, в общем-то, от Нэри здесь не было никакого толку: почти всем заведовала Лафия, не то по снисходительности, не то по каким-то иным причинам выполнявшая за подругу всю работу. Так что дэ Мортэ оставалось лишь изредка натирать столовые приборы, менять воду в вазах с цветами и ходить по мелким поручениям, а свободное время уделять самому умиротворяющему, по её мнению, занятию — чтению. Лафия действительно закрывала на это глаза. Она была весьма обеспокоена произошедшим с госпожой, поэтому стала проявлять ещё больше терпения и к Нэри, и к самой Лине. С того злополучного вечера, когда Вивьеннэ иль Найтх с перекошенным от ярости и тревоги лицом принесла сюда Селину, у сэнэрийской убийцы и вправду прибавилось дел, а спокойствию обеих служанок пришёл конец. Красивые и уединённые покои Селины эль Гратэ, в которые сама леди не заходила ни разу с момента прибытия в замок, теперь перестали быть полноправными владениями Нэри и Лафи, зато стали напоминать проходной двор. Здесь то мелькали запыхавшиеся слуги из Королевских Кухонь, приносившие и уносившие еду, то, потирая кустистую бороду, с важным видом ошивался Главный Королевский Целитель, то, как гром среди ясного неба, появлялась сама Вивьеннэ иль Найтх. И всё это в совокупности вызывало у Нэриэл крайнее раздражение. Как-то раз она не выдержала и, выловив Лафию в перерыве меж поручениями, решила выяснить всю правду. «Ты знаешь, почему хозяйка переселилась обратно в свои покои? — пристально глядя на Лафи, спросила тогда дэ Мортэ. — Она же до этого только и делала, что позволяла иль Найтх обхаживать себя, а теперь вдруг решила разойтись с ней? Да ещё и после такого сильного приступа». Сэнэрийская убийца сощурила блестящие чёрные глаза, словно размышляя над чем-то, и веско заметила: «Думаю, дело не в любовной размолвке. Ты ведь слышала, что произошло в тот вечер?» «Да, слуги в последние дни только об этом и треплются. Мол, между госпожой и этим мерзавцем, её братом, что-то произошло. Ссора или вроде того, — кивнула Нэри. — А потом у хозяйки случился приступ — и она потеряла сознание. Кого-то отправили за иль Найтх, та же устроила Первому Советнику жуткий скандал, когда увидела, что произошло». «Так и есть, — согласилась Лафия. — Леди Вивьеннэ очень разозлилась и сдержалась только ради нашей госпожи. А потом, когда хозяйка пришла в себя, то между ними случился конфликт. Не знаю, в чём причина и как именно развивались события, однако из-за той ссоры наша госпожа изъявила желание пожить в своих покоях. Думаю, это временное явление, но всё же нам придётся смириться с тем, что некоторое время тут будет царить суматоха». «Хочешь сказать, нам остаётся лишь терпеливо ждать, когда хозяйка помирится со своей любовницей и снова вернётся к ней?» — хмыкнула дэ Мортэ. Лафи довольно улыбнулась и благосклонно кивнула: «Ты схватываешь на лету». Нэриэл фыркнула, вспоминая этот разговор, и закатила глаза. Привередливая, вечно недовольная Селина эль Гратэ, её двуличный расчётливый братец, требовательная и внимательная к мелочам Вивьеннэ иль Найтх, а также слуги и посторонние люди, которые нарушили спокойствие этих покоев, досаждали Нэри, словно назойливые мухи, только вот изменить она ничего не могла. Поэтому ей оставалось лишь молча наблюдать за окружающими и ждать, когда все они, наконец, сгинут подальше. К счастью, каждый раз когда дэ Мортэ предавалась особенно тяжким мыслям, рядом всегда возникала Лафия и усмиряла крутой нрав своей подруги. Вот и сейчас она, по счастливому стечению обстоятельств, зашла в гостиную до того, как лицо Нэриэл успело окончательно помрачнеть, а терпение — переполниться. — Тёплого Светила, — старательно улыбнулась Лафи, хотя эта эмоция дружелюбия давалась ей, прирождённой убийце, особенно тяжело. — Вижу, ты уже проснулась? Нэриэл нарочито громко захлопнула книгу и свесила ноги с подоконника, а затем по-кошачьи грациозно потянулась. — Конечно, проснулась, — буркнула она. — Попробуй тут выспаться, когда с самого утра рядом шныряют… всякие разные. Сэнэрийская убийца усмехнулась и подошла ближе. Ей нравилось видеть такую Нэри — немного сонную, словно растревоженную поутру кошку, и по-домашнему простую. Но ещё больше больше Лафи нравилось то, что Нэриэл была одета в вещи, купленные для неё самой Лафией: бархатное чёрное платье, отстроченное изящной вышивкой, тёплую шерстяную шаль и удобные мягкие сапоги. Теперь, когда сэнэрийская убийца получила своё неожиданное наследство, о котором сезон назад даже не подозревала, она могла позволить себе и куда большее расточительство. Однако памятуя о скверном характере Нэриэл, Лафиэль дэ Либэрти, как именовал её в завещании отец, старалась делать подарки размеренно и неторопливо. Чтобы своенравная и свободолюбивая девчонка из рода дэ Мортэ не выдумала себе, что её драгоценное расположение пытаются купить или что-нибудь в этом духе. — Ты чего так пристально смотришь? — с подозрением спросила Нэри, поймав на себе слишком пристальный взгляд возлюбленной. — Думаю, стоит ли тебя баловать с утра пораньше, — коварно ответила Лафия, тем самым разжигая в Нэриэл интерес. Та, в свою очередь, на уловку купилась и любопытно вытянула шею, словно пытаясь высмотреть в руках подруги какую-нибудь сладость. — Баловать? — не переставая разглядывать Лафи, с затаённой надеждой спросила дэ Мортэ. — Чем? Лафия усмехнулась и выудила из передника большой желтовато-розовый персик, похожий на закатное небо. Такое чудо посреди холодного и хмурого сезона кальт было поистине удивительным, поскольку фрукты в это время можно было достать лишь очень богатым людям, готовым платить огромные суммы природным магам или терпеливо дожидаться поставок из Лийа. И обожавшая персики Нэриэл по достоинству оценила столь щедрый жест: её жёлто-зелёные, чуть вытянутые к уголкам глаза тут же расширились от желания прямо сейчас устроить расправу над сладким фруктом. — Где ты его взяла? — нетерпеливо облизнув покусанные губы, удивилась девушка. — Стащила у хозяйки? Или в Королевских Кухнях? — и не преминула съехидничать. — А мне казалось, из нас двоих воровством промышляю я… Лафия неторопливо подошла к сидящей на подоконнике Нэри и встала у неё между ног. В бледных лучах утреннего Светила бывшая наследница рода дэ Мортэ выглядела ещё более расслабленной и мягкой, словно хрупкий цветок, который с мороза и стужи вдруг принесли в тепло и покой. Но сэнэрийской убийце, очарованной представшим ей зрелищем, пришлось усилием заставить себя вернуться к разговору: — В воровстве для меня нет необходимости. Или ты забыла, кем я являюсь на самом деле? Намёк был даже слишком очевиден, и Нэриэл снова закатила глаза: — Да-да, конечно, ты же теперь у нас настоящая аристократка — знатная леди с огромным наследством и звучной фамилией! Можешь позволить себе купить всё, что угодно, даже лийанские персики. Только в чём тогда смысл скрывать это и оставаться служанкой? Или хочешь примерить на себя обе роли? Так сказать, «усидеть на двух стульях»? Лафия тихо прыснула, не выдержав забавных нападок подруги. Ей было понятно, о чём волнуется Нэри, как было ясно и то, чего она хочет, но убийца знала, что ещё не время. Пока не время. Поэтому Лафи не стала развивать дискуссию и спокойно задала вопрос: — Нэриэл, ты хочешь персик? Уже распалившаяся дэ Мортэ глубоко оскорбилась таким игнорированием своих потребностей в мелких ссорах, однако жажда попробовать сочный фрукт в ней пересилила упрямство. — Хочу, — в итоге буркнула она. — Тогда держи, — как будто безо всякого умысла согласилась Лафия и протянула лакомство. Нэри тут же потянулась вперёд, желая заполучить лакомство, но стоило ей сжать румяные бока персика — как её собственные бока сжали умелые, натренированные руки Лафи. Резкое движение — и Нэриэл вместе с персиком на мгновение зависла в воздухе, поднятая вверх подругой. Для энтрэ — полумага — вроде Лафии подобное не составляло труда, а потому она позволила себе вольность и подержала изумлённо-негодующую Нэри так пару секунд, любуясь её растерянным выражением лица, после чего опустила девушку на ближайшую софу и с нескрываемыми намерениями навалилась сверху. — Ах ты дрянь… — зашипела возмущённая дэ Мортэ, судорожно оглядываясь на дверь в спальню Селины эль Гратэ. — Подло воспользовалась моей слабостью и напала исподтишка! Низость, достойная сэнэрийской Гильдии Убийц! Стой, ты что творишь? Ты куда тянешь свои руки?! Нас же могут услышать или уви… Договорить она не успела, поскольку изголодавшаяся по вниманию возлюбленной Лафиэль дэ Либэрти, откинув всю полагающуюся ей аристократичность, совершенно просто и безыскусно впилась в чужие губы поцелуем. Наконец вырвавшаяся себе небольшой перерыв между поручениями, убийца не собиралась тратить время на пустую болтовню и занялась делами куда более значимыми. Она быстро откинула в сторону шерстяную шаль, опрокинула Нэриэл на спину и принялась умело возиться со шнуровкой платья. Нэри такой поворот не устроил и она, грозно пыхтя, начала сопротивляться, то пытаясь пнуть обнаглевшую напарницу, то шипя проклятия и угрозы. Может, если бы они обе были изящными и утончёнными леди, обученными манерам и этикету, их близость оказалась бы куда более размеренной, но ни сэнэрийская убийца, ни последовательница рода дэ Мортэ не привыкли к нежностям. Их гораздо больше устраивали не изысканные ласки, а страстная, на грани с болезненностью, грубость, от которой у обеих лишь сильнее разгоралось желание. — Да подожди… подожди, кому говорю! — ценой невероятных усилий Нэриэл смогла отстранить от себя напарницу, хотя у обеих уже сбилось дыхание и лихорадочно заблестели глаза. — Эль Гратэ же… рядом… она убьёт нас… если узнает! — Госпожа любит поспать подольше, так что всё нормально, — чуть хрипловато от возбуждения возразила Лафия. — К тому же вчера вечером она порядком напилась и едва ли встанет раньше обеда. Лафи снова приникла к шее Нэриэл и принялась покусывать её, не в силах удовлетвориться одними лишь поцелуями. К тому же от девушки так приятно пахло свежестью моря и мускусом, а сопротивлялась она так соблазнительно, что у Лафии кружилась голова от желания взять её прямо здесь, посреди гостиной, куда в любой момент мог нагрянуть очередной непрошеный гость. — Ты… ты уверена? — всё ещё сомневалась Нэри, хотя её взгляд уже затуманился от возбуждения. — Нельзя, чтобы нас видели… — Почему же? — приспустив воротник платья и переключив своё внимание на плечи дэ Мортэ, усмехнулась Лафия. — Ты почти носишь мою фамилию, но хочешь до последнего держать наши отношения в секрете? — Вот именно, что «почти», — уперевшись руками в чужую грудь, заворчала Нэриэл. — С тех пор как ты сделала мне предложение, я так и осталась «почти Нэриэл дэ Либэрти». Ничего не изменилось. Ничего не сдвинулось с места. Лафи устало выдохнула. С момента, когда она встретилась с умирающим от Душащей Хвори Главой сэнэрийской Гильдии Убийц и узнала, что тот приходится ей кровным отцом, её жизнь резко изменилась. Завещание, оставленное Лафии этим с виду безжалостным и скрытным человеком, стало одновременно и бесценным даром, и новой головной болью для служанки, а потому она не торопилась принимать решения. Ей хотелось всё хорошенько обдумать и сделать такие выборы, о которых она не будет жалеть. Именно поэтому Лафи и не посвящала в большинство своих дилемм возлюбленную. В последнее время Нэриэл и так хватало волнений: взять хотя бы тот случай, когда из-за нападок желающих мести родственников девушке пришлось отречься от своей фамилии. Древняя магия сработала как слаженный механизм — и многочисленная родня Нэри попросту забыла о ней. Имя леди Нэриэл Шелен Эйлис дэ Мортэ навсегда исчезло из истории этого жестокого клана, и осталась только сама Нэри — простая служанка подле своей знаменитой на весь Норт госпожи. — Ты слишком торопишь события, — мягко заметила Лафия, не переставая ласкать подругу. — Ты думаешь, что ничего не изменилось, но это не так. Просто для изменений требуется время. И для нас с тобой тоже нужно время, Эйлис. «Эйлис» было вторым, «тайным» именем Нэри, которое в роде дэ Мортэ давали каждому ребёнку. Таким именем её могли называть лишь очень близкие люди вроде мамы и папы, однако с недавних пор Нэриэл благосклонно позволяла Лафии использовать его в особых случаях. А сейчас как раз был особый случай. — Я не понимаю тебя, не понимаю… — недоверчиво забормотала девушка. — Ты не говоришь ничего определённого, не совершаешь никаких решительных действий, как будто больше не хочешь видеть меня твоей… супругой, — и тут же с горькой насмешкой добавила. — Да и как я вообще могу стать тебе ближе, если в Норте подобное запрещено? На деле как такового запрета на подобные браки в стране не существовало. Однако и официального разрешения на них едва ли можно было добиться. Правда, краем уха Лафия слышала, что род иль Найтх медленно, но верно продвигает идею таких браков среди аристократии, прикрываясь какими-то сложностями и проблемами наследования, а Храм Богини Тарии отчего-то весьма охотно способствует этому процессу. Впрочем, Лафи не видела особых проблем даже в том случае, если на официальном уровне ничего не получится. Ведь в Халле всегда будет хотя бы одно место, где заключить брак между двумя женщинами ничего не стоит. Архипелаг Лийа. — Эйлис, у меня никогда не было никого ближе тебя, — поддев подбородок возлюбленной и заставив ту смотреть на себя, убедительно произнесла убийца. — И я стараюсь сделать всё возможное, чтобы мы с тобой как можно быстрее смогли исполнить наши мечты. — Правда? — всё ещё сомневалась Нэриэл. — Тогда докажи. Лафия не хотела раскрывать все карты раньше времени, но сейчас напарница была в таком встревоженном состоянии, что Лафии пришлось со вздохом признаться: — Мною уже отданы некоторые распоряжения относительно имущества, что перешло мне по завещанию отца. Помнишь, я упоминала про земли, которые являются одним из пунктов этого завещания? Нэриэл неуверенно кивнула и внимательно прислушалась к чужим словам. — Не так давно я продала часть этих земель в окрестностях Сэнэри и купила другие, рядом с Гранд-Портом, у самого моря, — продолжила Лафи, стараясь неожиданным сюрпризом обрадовать и успокоить подругу. — Сейчас в Гранд-Порте очень тепло, да и море совсем рядом. Думаю, тебе, родившейся в этих краях, будет приятно пожить там некоторое время или даже остаться навсегда. Так что когда все формальности уладятся, мы сможем переехать в наш новый дом. Видишь, осталось подождать совсем немного. Кажется, эти слова возымели эффект, потому как Нэри сразу чуть расслабилась и обмякла в руках возлюбленной. Правда, тут же снова напряглась. — А как же эль Гратэ? — вспомнила она. — Ты ведь обещала, что придумаешь способ разорвать наши обязательства её служанок. Тебе нужно поговорить с ней. И чем быстрее — тем лучше. Лафия посмотрела в жёлто-зелёные глаза подруги, которые были полны неясной тревоги, и, чуть подумав, согласилась: — Хорошо, я поговорю. — Когда? — тут же продолжила допытываться Нэри. — Когда представится удобный случай, — логично рассудила убийца. — Этого удобного случая можно ждать вечно, — возразила Нэриэл, сжимая ладони на плечах любовницы. — Нужно действовать сейчас, пока… пока… — Пока что? — спокойствие Лафии было абсолютным. — Пока в столице ещё спокойно… — скорбно выдохнула дэ Мортэ. Лафи удивлённо подняла брови. До неё постепенно начало доходить, откуда растут корни переживаний Нэриэл. — Ты волнуешься из-за смерти Короля? — догадалась она. — Я волнуюсь из-за того, что начнётся после, — мотнула головой Нэри. — Ты ведь уже слышала, кто едет в Сэнэри? — Да, я знаю, что твой старший брат, нынешний глава рода дэ Мортэ, желает посетить столицу, — не стала скрывать убийца и тут же добавила. — Но для него тебя больше не существует. Отрёкшись от своего рода, ты тем самым заставила их всех забыть о тебе как о части клана. Теперь у них нет повода преследовать тебя. Ты в безопасности. Эти слова были выверены, точны и призваны успокоить Нэриэл. Вот только сама Нэриэл, вопреки ожиданиям подруги, лишь сильнее мрачнела с каждой минутой. — Я волнуюсь не о том, что наследник дэ Мортэ тронет меня, — наконец глухо откликнулась она. — Я волнуюсь о том, что он тронет весь Норт. Лафия медлнно кивнула. Она понимала, к чему клонит напарница и в чём-то была с ней согласна. Однако в то же время у сэнэрийской убийцы было много собственных мыслей и возражений. Когда она уже хотела поделиться некоторыми из них, Нэри вдруг на одном дыхании выпалила: — Все мы, дети дэ Мортэ, росли в одних условиях. Эти условия похожи на ферму, где из тебя лепят хищника для забоя скота. Выживает сильнейший, а остальные идут на убой, как этот самый скот. Поэтому как только Король умрёт — в столице, да и во всём Норте настанут тёмные времена. Ведь упускать такой шанс завладеть престолом хищник вроде Рэниэла дэ Мортэ точно не собирается. И он совершенно точно устроит кровавый переворот в стране. Должно случиться настоящее чудо, чтобы этого не произошло… Лафи окинула Нэриэл внимательным взглядом. Как бывшая наследница рода дэ Мортэ Нэри была достаточно сильна и бесстрашна, чтобы не теряться даже в самой опасной ситуации, но как существо с человеческим сердцем она всё ещё оставалась обычной юной девушкой. Раньше, до знакомства с Селиной эль Гратэ и в свою бытность убийцей, Лафии было тяжело понимать чужие эмоции. Она не знала, что такое любовь и сострадание, да и сейчас не до конца уверена в собственной способности ощущать эти чувства. Однако за время службы телохранительницей и служанкой Лины Лафи всё же научилась неплохо разбираться в людях. Поэтому сейчас её чутьё подсказало, что Нэриэл сильно тревожится о происходящем и что к ней нужно проявить снисхождение. Лафиэль дэ Либэрти обняла и прижала к себе девушку, а затем, нежно проведя ладонью по её длинным чёрным волосам, пообещала: — Хорошо. Я поняла тебя и поговорю с хозяйкой, как только представится подходящий момент. Сейчас госпожа не в лучшем здравии и расположении духа. — Если ты будешь ждать этого «подходящего момента», то он никогда не настанет, — Нэриэл прижалась к Лафи в ответ на ласку и обвила руками её шею. На сэнэрийскую убийцу был брошен столь красноречивый и совершенно обезоруживающий взгляд, что Лафия даже не стала спорить: — Хорошо, я поговорю с госпожой, когда она проснётся. — Обещаешь? — уточнила Нэри, всё ещё не в силах расслабится. — Обещаю. — Твёрдо ответила Лафи. Как только все условности были учтены и Нэриэл снова расслабилась, Лафия тут же набросилась на неё со всем свойственным наёмнице пылом. Она уже приподняла юбки подруги и, не переставая целовать её слегка смугловатую, как у всех полулийанок кожу, готова была пойти дальше. Руки убийцы легли на бёдра напарницы, а их с Нэри дыхание смешалось, став горячим и прерывистым. Но прежде чем воздух между ними успел окончательно накалиться, двери спальни Селины эль Гратэ с грохотом распахнулись — и оттуда показалось «нечто», отдалённо напоминающее хозяйку покоев. «Нечто» было не по-аристократичному заспанным и лохматым, к тому же облачённым в криво надетую ночнушку, а в руках оно держало большую, набитую пухом подушку. — Да как же вы достали шуметь… Неужели нельзя было найти другое место для своих утех?! — яростно воскликнула Селина и, почти не целясь, отправила подушку в полёт. Бросок вышел весьма результативным: Лафия, обладавшая идеальной реакцией, тут же пригнулась, а вот замешкавшаяся на мгновение Нэриэл улониться не успела и… тут же пала жертвой чужой меткости. «Если меня не убьёт хозяйка, то это определённо точно сделает Нэри…» — обречённо подумала убийца, глядя, как дэ Мортэ с непередаваемым выражением лица откидывает подушку в сторону и отряхивает волосы от осыпавшихся перьев. И она была права, потому что взгляд Нэри буквально источал ненависть и проклятия. «Я тебя уничтожу…» — вот что он говорил. Лафия хотела было со всей свойственной ей рациональностью ретироваться с места преступления, но бросать возлюбленную в беде — которую, в общем-то, сама убийца и навлекла — ей не хотелось. Да и Селина эль Гратэ — известная на весь Норт любительница швырять в неугодных всем подряд, включая смертельно опасные чары — отчего-то не торопилась вершить над подчинёнными расправу. Нет, вопреки всем ожиданиям, женщина лишь хмуро окинула взглядом комнату и, наметив цель в виде графина с вином, начала медленно пробираться к ней в надежде опохмелиться. Вид у леди был весьма неприглядный, если не сказать «паршивый»: её волосы спутались и торчали во все стороны, под глазами залегли глубокие тени, а кожа выглядела болезненно-бледной. Одним словом, Селина эль Гратэ переживала не лучшие свои времена. «Оно и ясно, — мысленно хмыкнула Лафи. — Приступы головной боли делают госпожу хрупкой и беспомощной, а она ненавидит, когда её видят такой». — Всё утро мне спать не даёте… — тем временем беззлобно заворчала Лина, на ощупь наливая себе вино и залпом осушая бокал. — Дурные бесполезные служанки… Это должно было прозвучать угрожающе, но в голосе эль Гратэ не слышалось привычной агрессии. Скорее, сильная усталость и ещё что-то сложное, похожее на лёгкую… подавленность? — Ну и что вы на меня уставились? — взглянув на застывших в ужасе девушек, ехидно заметила эль Гратэ. — Может, хотя бы оденетесь ради приличия? Нэриэл, до этого не знавшая, куда себя деть от стыда, стремительно начала поправлять одежду, приспущенную ей Лафией. Сама Лафи тоже решила не отставать: она расправила передник, откинула за спину светлые локоны и приняла самый невозмутимый вид, на который только была способна. Селина эль Гратэ зевнула и, опрокинув ещё бокал вина, уже миролюбивее заявила: — Помогите мне привести себя в порядок. Лафия не стала спорить и тут же поднялась с софы. Нэриэл, всё ещё пребывающая в крайнем смятении, тоже поспешила заняться делом и отправилась за гребнем. Через несколько минут они обе уже прислуживали Лине: Лафи помогала госпоже умываться, а Нэри распутывала и расчёсывала её длинные серебристые волосы, изредка переглядываясь с напарницей. Похоже, им даже не нужны были слова, чтобы общаться: взгляды обеих были весьма красноречивы. «Боги, она знает о нас, теперь ОНА ЗНАЕТ! Это ужас, это кошмар, это крах!» — буквально кричали жёлто-зелёные глаза Нэриэл дэ Мортэ. «Очень похоже на то, что она знала и раньше, — резонно отвечали тёмные глаза Лафии. — Иначе проявила бы хотя бы каплю удивления. Так что не вижу причин для паники». «Но как она могла узнать? КАК? Мы ведь всё учли, всё предусмотрели, шифровались, скрывались, делали вид, что нас ничего не связывает…» «Хм, возможно, наши актёрские способности не так хороши, как мы считали. Или проницательность хозяйки выше, чем казалось». Так они продолжали переглядываться на протяжении всего утра. Даже когда Селина, теперь уже в своей повседневной одежде и с аккуратно подвязанными в высокий хвост волосами, чинно уселась пить утренний чай со свежеиспечёнными булочками в столовой, служанки не посмели задавать ей вопросов. И тогда инициативу взяла сама леди эль Гратэ: — Рассказывайте. Лафия и Нэриэл снова обменялись взглядами — на этот раз одинаково непонимающими. Поэтому Селине пришлось пояснить: — Рассказывайте, как вы докатились до того, что пытаетесь переспать прямо у меня под носом. Насколько я помню, раньше вы были менее наглыми и более осмотрительными в своих утехах. — Вы знали о нашей связи? — не смогла сдержать любопытства Лафи. — И как давно? Селина не торопилась отвечать. Она отпила цветочный лийанский чай и закусила сдобой, смакуя момент. Кажется, леди только начала отходить от вчерашней попойки, устроенной втайне от служанок, Главного Целителя и уж тем более Вивьеннэ иль Найтх. Её обычно хмурое и недовольное лицо чуть просветлело, хотя на нём всё ещё отражалась обеспокоенность чем-то личным. — На самом деле я понятия не имела, — неожиданно усмехнулась Лина. — Это всё Виви. Сказала мне, что вас связывает что-то большее, чем простое напарничество. У неё на такое глаз намётан, — и тут же добавила, обратившись к Лафии. — Впрочем, о твоих видах на Нэриэл дэ Мортэ я в курсе с самого начала. Куда больше меня удивляет, что наша Леди Величайшая Неприступность позволила тебе быть рядом с ней. Признаюсь, от её отвратительного характера всегда ждёшь… несколько иное. — Уж кто бы говорил об отвратительном характере… — тихо пробубнила под нос возмущённая Нэри. Она всегда недолюбливала Селину эль Гратэ: не то потому что хозяйка посмела сделать из бывшей аристократки свою девочку на побегушках, не то из-за природной антипатии. И даже триплексы жизни при госпоже не научили Нэри смирению и не смягчили её по отношению к Селине. Разве что сделали чуть более терпимой. — Хотя ты, Нэриэл, всегда умела удивлять, — тем временем продолжала рассуждать леди. — Чего стоит только сброшенная Печать Повиновения. Снять такое мощное проклятие может разве что человек, хорошо знающий его слабости. Признайся, это ведь твоих рук дело? — Хмпф… — суверенно фыркнула дэ Мортэ, чем полностью себя выдала. Она действительно больше не принадлежала эль Гратэ, с которой когда-то заключила нерушимый договор. В то время, проиграв в дуэли Лафии, у Нэриэл просто не было иного выбора. Да и скрытые мотивы в виде обязательств перед Хистэо эль Гратэ вынудили Нэри стать разменной монетой в чужих руках. С одной стороны, она должна была втайне следить за своей новой госпожой, повинуясь приказам Первого Советника, который имел над ней большую власть и использовал в своих целях. С другой стороны, Нэриэл продолжала подчиняться и самой Селине, тем самым попав в тиски меж двух огней. Но в один момент всё изменилось. Узнав от своего родственника о том, как снять Печать Повиновения, Нэри не преминула воспользоваться этим знанием. Она пришла к Хистэо эль Гратэ и на его глазах отказалась от имени своего рода, тем самым исчезнув из истории дэ Мортэ. Может, если бы в клане остался хоть кто-то, кто был ей по-настоящему близок, она бы усомнилась в своём решении, поскольку отказ от имени рода заставил всех существующих ныне дэ Мортэ забыть о существовании Нэриэл. Однако единственный близкий Нэриэл человек — её мать — была уже давно мертва, а потому девушка не стала мешкаться. Так что Печати Повиновения обоим эль Гратэ и вправду спали, освободив Нэри от её тяжкой ноши. Только вот Первый Советник такому повороту не удивился. Нет, кажется, он был только рад избавится от своей бесполезной пешки или даже по известным лишь ему причинам… сам желал этого? Но что до Селины эль Гратэ? Что она будет делать теперь, когда Нэри перестала принадлежать ей? Стоило дэ Мортэ подумать об этом — как Селина сама дала ответ: — Не напрягайся так, я не собираюсь выведывать подробности: мне они ни к чему. Если ты нашла способ сбросить Печать Повиновения — значит, нашла и возможность избавиться от преследования твоей многочисленной озлобленной родни. Я же права? — Возможно, — уже спокойнее, но всё так же настороженно бросила Нэриэл. — Что ж, тем лучше для тебя, — пожала плечами женщина. — Всё равно ты ни капли не похожа на типичную дэ Мортэ. — Это что… был комплимент? — растерянно моргнула служанка, не совсем понимая, как реагировать. Однако ещё больше она изумилась, когда Селина кивнула: — Он самый. Из всех известных мне дэ Мортэ ты единственная, кого не хочется убить при первой же встрече. Подобное утверждение настолько поразило Нэриэл, что она окончательно умолкла, явно занятая «перевариванием» услышанного. Лафи тоже задумалась, удивлённая здравомыслием своей госпожи. — Ну так что, теперь, когда мы обменялись любезностями, вы расскажете, что планируете втайне ото всех? — откинувшись на спинку кресла, спросила леди. Сэнэрийская убийца всё ещё сомневалась в необходимости торопить события, однако Нэриэл пихнула её локтем в бок, тем самым отрезав пути к отступлению. «Сейчас или никогда», — означал этот жест. И Лафия заговорила: — Вижу, от вас ничего не скрыть, госпожа. В таком случае должна признаться: мы Нэриэл вынуждены уйти со службы у рода эль Гратэ. Селина изумлённо округлила глаза, издав при этом полный удивления звук. Это было похоже на нечто среднее между «О как!» и «Ничего себе!». А затем леди и вовсе похлопала в ладоши, отдавая дань уважению изобретательности убийцы. — Ловко сказано. Так осторожно и обходительно, что не придраться, — заметила эль Гратэ. — Однако давайте начистоту: вы ведь просто хотите сбежать из-под моего присмотра, как парочка безмозглых влюблённых голубков? Лафи не стала ходить вокруг да около и честно призналась: — Что-то вроде того. Она ожидала ругательств и обвинений со стороны хозяйки, а может даже парочки воздушных заклинаний, которыми та любила швыряться направо-налево при малейшем поводе, но Селина и тут удивила, абсолютно спокойно ответив: — Хорошо. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Но прежде чем оно произойдёт, мне нужно знать, что ваше решение было хоть сколько-нибудь взвешенным. Лафия?.. Сэнэрийская убийца решила не мешкать: — Я полностью уверена в том, что делаю. — Чего и стоило ожидать от адептки Гильдии Убийц, — согласно кивнула эль Гратэ. — Ты всегда подходила к делу с холодной головой. Поэтому до сих пор жива, — и тут же переключила внимание на другую служанку. — А что до тебя, Нэриэл? Когда я приняла тебя на службу, ты была дерзкой девчонкой с ветром в голове. И по-моему с тех пор мало что изменилось. Разве что стала меньше трепаться. Нэриэл дэ Мортэ, со всем присущим аристократке достоинством, суверенно вздёрнула нос: — Если вы хотите оскорбить меня, у вас ничего не выйдет. Я вам не по зубам. — Нет, видимо, держать язык за зубами ты так и не научилась, — усмехнулась Селина. — Ну и тёрн с ним. Все трое ещё немного помолчали, явно обдумывая каждая своё, а затем Лафия осторожно спросила: — Вы нас отпустите, госпожа? Видимо, в чёрных глазах убийцы мелькнуло сомнение, потому как Селина всплеснула руками: — Конечно, отпущу. Или, по-вашему, я похожа на рабовладельца, зорко стерегущего свой товар? Лафия и Нэриэл синхронно замотали головами, хотя и несколько неуверенно. Леди эль Гратэ, удовлетворённая таким исходом, допила остатки чая из кружки и продолжила: — Ступайте туда, куда хотите, и живите той жизнью, которая вам по душе. А если захотите вернуться обратно… вы знаете дорогу. Нэри не смогла сдержать радости и облегчения: кончики её губ всё же поднялись в лёгкой улыбке. Лицо Лафии тоже выражало радость, насколько это было возможно для безэмоциональной убийцы. — Ваше великодушие не знает границ, госпожа, — с благодарностью в голосе произнесла она. — Я запомню оказанную вами милость, а двери моего дома всегда будут открыты для вас. — Хватит любезностей, меня от них тошнит, — отмахнулась Селина. — Лучше сгиньте с глаз долой, не желаю видеть ваши слащаво-счастливые лица. Нэриэл, окрылённая успехом, с готовностью вскочила с места и ринулась к дверям, но вот Лафия была вынуждена задержаться, остановленная властным жестом эль Гратэ. К счастью, дэ Мортэ всё поняла без слов и оставила их двоих наедине. Когда дверь за Нэри захлопнулась, Селина, лукаво сверкнув взглядом карих глаз, как бы между делом спросила: — Кстати, ты случаем не знаешь, кто такая Лафиэль дэ Либэрти? По столице прошёл слушок, что эта таинственная девушка совсем недавно вступила в наследство после смерти своего многоуважаемого отца. Мол, папаша оставил ей внушительную сумму и земли, а также дворянский титул. И ещё более двусмысленно добавила: — Счастливая, наверное, эта Лафиэль… Сэнэрийская убийца сделала вид, что чешет нос, дабы скрыть проступившую усмешку, и с самой честной интонацией в голосе развела руками: — Ох, впервые о ней слышу, госпожа. Понятия не имею, кто она такая. Селина бросила ответную усмешку, и это значило, что они друг друга поняли. «Видимо, слухи действительно распространяются с невероятной скоростью, — подумала про себя Лафия. — До хозяйки дошли сплетни, хотя я старалась быть осторожной. Верно говорят, страшна людская молва…» — Что ж, пусть будет так, — не стала допытываться о подробностях леди, решив оставить Лафи её тайны. Селина уже хотела было отпустить служанку — как вдруг её взгляд зацепился за вазу с большим и красивым букетом белых роз, таких свежих и ярких, что невольно приковывали к себе внимание. Эль Гратэ указала на них рукой и с явным недовольством спросила: — Один вопрос напоследок: зачем вы постоянно заказываете в мои покои эти цветы? Я вполне могу обойтись и без лишних трат на растительность. Между прочим, в сезон кальт она особенно дорогая. Лафия растерянно почесала затылок, раздумывая, как лучше ответить, но так и не придумала ничего лучше, чем сказать правду: — Госпожа, это не наших рук дело. Цветы присылает ваш Его Превосходительство Первый Советник. Кажется, это известие настолько поразило Селину, что она даже не сумела скрыть изумления: — Мой брат? Но… зачем? Лафия выдержала тактическую паузу, чтобы подобрать те слова, которые не испортят настроение раздражительной эль Гратэ. Ведь каждый в замке знал, что между Линой и её братом, мягко говоря, не самые тёплые отношения. Тем не менее служанка отчего-то решила рискнуть и снова выдать правду: — Не знаю, однако могу сказать, что свежие розы приносят сюда каждый день с момента вашего приезда в Сэнэри. Помощники лорда эль Гратэ даже пытались доставлять их в покои леди иль Найтх, где вы… кхм… находились бóльшую часть времени, но Её Превосходительство категорически отказалась от этих цветов. Слуги говорили, что она даже на порог их не пустила и пообещала подпалить молниями и цветы, и их самих, если посмеют ещё хоть раз заявиться. Так что было принято решение продолжать доставлять цветы сюда. Наверное, лорд эль Гратэ надеялся, что рано или поздно вы всё же посетите ваши покои и увидите эти розы. Лина глубоко задумалась, а выражение озабоченности на её лице усилилось. Лафия предполагала, что госпожа начнёт исторгать оскорбления и насмешки в сторону Первого Советника, как это часто бывало раньше, но произошло нечто совершенно иное. Селина эль Гратэ с каким-то по-девичьи робким выражением лица прикрыла ладонью нижнюю половину лица и тихо пробормотала: — Мой брат все эти недели присылал мне цветы? А откуда он узнал, какие именно я люблю? Лафия ещё никогда не видела свою хозяйку такой странной. Разве что несколько дней назад, когда та вернулась в свои покои после размолвки с Виви и того самого скандала с Хистэо. Правда, тогда она выглядела гораздо хуже: смертельно бледная из-за приступа, с потерянным взглядом и трясущимися руками, сжимавшими какой-то сломанный предмет, который Лина категорически отказывалась оставить даже на минуту. Внимательная к деталям Лафи в тот момент заметила, что предмет похож на расколотый медальон, какие обычно принято дарить в подарок близким людям, но говорить ничего не стала, лишь сделала определённые выводы. Теперь эти выводы и собственный опыт помогли ей подобрать нужные слова: — Когда хочешь узнать человека получше, найти способы не такая проблема, госпожа. Смятение в карих глазах Селины только усилилось, и она растерянно произнесла: — Узнать меня получше? Зачем ему это? Не понимаю… Лафии стало немного смешно: она, безэмоциональная и безжалостная от природы убийца, мало что смыслившая в человеческих чувствах, вдруг ощутила себя кем-то вроде чуткого родителя, терпеливо объясняющего неразумному ребёнку прописные истины. — Но вы же ведь его сестра, — осторожно заметила она. — Должно быть, это вполне логично, когда ваша семья хочет быть к вам ближе. Вероятно, сказанное произвело на Селину глубочайшее впечатление: леди ошарашенно вскинула голову и замерла, как бы пропуская через себя слова подчинённой. — Семья? Быть ближе? — эхом повторила эль Гратэ, и её голос слегка дрогнул. — Да, точно, семья… у меня ведь никогда не было семьи, и я… не очень понимаю, что это такое. Лафия так поразилась неожиданной искренности со стороны госпожи, что поначалу даже не поверила своим ушам. «Неужели хозяйка так переживает о том, что не имела семьи? — предположила убийца. — Кажется, это действительно ранит её». — У меня тоже не было семьи, — наконец подбодрила Лафи, прилагая всё своё старание, чтобы хотя бы немного понять свою сложную госпожу. — Но ведь ещё не поздно её создать, верно? — Не поздно создать?.. — Селина удивлённо моргнула, словно вдруг обнаружила для себя что-то новое, что-то такое, что раньше не приходило ей в голову. Она скрестила руки на груди и, нахмурившись, погрузилась в свои мысли. На Лафи эль Гратэ махнула рукой: — Ступай к подруге, мне нужно побыть одной… Лафия не стала испытывать чужое терпение и поспешно удалилась прочь. Она знала, что своим присутствием будет лишь досаждать хозяйке, а потому незаметно выскользнула из покоев леди и со спокойной совестью отправилась искать Нэриэл. Селина же так и осталась сидеть в столовой с прикованным к букету роз взглядом. Эти непрошенные цветы всё никак не давали ей покоя. Поэтому в какой-то момент Лина нетерпеливо вскочила с места и принялась расхаживать взад-вперёд, быстрыми шагами измеряя комнату снова и снова. Её мысли были тяжелы и спутаны, хотя леди совершенно точно знала, что сумела вернуть себе душевный покой. Пусть несколько дней назад она и впрямь поддалась совершенно несвойственной ей и неконтролируемой истерике, но теперь-то должна была держать себя в руках?.. Вопреки всей браваде, злосчастные розы сделали своё дело: Селина не выдержала и бочком, словно затаившийся вор, подошла к ним. Затем она на всякий случай оглянулась на двери и, удостоверившись в том, что рядом никого нет, склонилась над чистейшими белыми лепестками, чтобы украдкой вдохнуть их аромат. На неё дохнуло тонким радостным благоуханием сезона хи́та, запахом свежести и свободы, а ещё — нежности и заботы. Ненавязчивый аромат очаровывал, да и сорт самих роз был столь любимым Селиной, что та невольно отпрянула, поражённая внимательностью брата. Но в её голове по-прежнему крутилось лишь одно слово: «Зачем?..» Леди постояла так некоторое время, затем вдруг сорвалась с места, распахнула двери в гостиную и молнией скользнула к уже начатому графину с вином. Со времён своей бурной юности Лина знала только один безотказный способ выбить из головы тревожные мысли и планировала сейчас же воспользоваться им. Пока то жуткое состояние, та ужасная истерика — упаси Тария! — не повторились. Вскоре высокий и широкий графин пал жертвой необдуманных решений Селины эль Гратэ и, опустев, остался стоять на кофейном столике. Только вот, вопреки всем планам самой Лины, содержимое графина возымело противоположный эффект — и вместо того, чтобы успокоиться, женщина ощутила ещё большее смятение. — Да что со мной не так… — раздражённо пробормотала она и снова принялась мерить шагами комнату. Но и здесь Селина надолго не задержалась: воспалённый выпивкой разум настойчиво вёл её в спальню, где под подушкой всё ещё лежала некая вещь, которую Лина втайне боялась и которую в то же время бдительно стерегла. Останки подарка Хистэо эль Гратэ. — Это же просто хлам… — попыталась убедить себя леди, хотя её руки уже потянулись к разрозненным кусочкам. Украшение, и без того не отличавшееся прочностью, после злополучной ссоры с братом имело плачевный вид: драгоценные камни частично выпали из него, а тонкое изящное серебро чуть помялось в нескольких местах. Едва ли какой-либо Мастер взялся за ремонт такой вещицы: уж больно в плохом состоянии она была. Селина медленно опустилась на софу и принялась внимательно разглядывать отдельные фрагменты медальона. — Вот же дурачок, зачем было использовать столь тонкий металл, если впервые работаешь с ювелирным изделием?.. — пробормотала Лина, словно обращалась к кому-то невидимому, кого сейчас не было рядом. — Ты же наверняка с ним вдоволь намучался… Воздух ответил ей равнодушным молчанием. — Да и эта гравировка… снаружи сделана умелой рукой, а значит, тебе кто-то помогал, но внутри совершенно… паршивая, — продолжала шептать женщина, обводя пальцем инициалы своего имени. — Даже ребёнок сделал бы лучше… Эти слова должны были настроить эль Гратэ решительно и непоколебимо, только вот отчего-то получалось совсем наоборот. — Зачем так стараться, если абсолютно ничего не смыслишь в ювелирном мастерстве? — стиснув зубы, запричитала она, ощущая, как горлу подступает горький комок. — Зачем брать на себя работу, которая тебе не по силам? Кто вообще в своём уме станет делать Мастеру-ювелиру подарок-украшение?! Это же чистой воды безумие, я ни за что не надену на себя такую халтуру… Вопреки гневным обещаниям, Селина вдруг стиснула в руках остатки медальона и, резко прижав их к своей груди, крепко-крепко зажмурила глаза. Она замерла в одной позе и сидела так очень долго, не замечая ничего вокруг. Лишь когда двери покоев распахнулись и в них уверенной походкой вошла Вивьеннэ иль Найтх, прибывшая, чтобы проверить самочувствие возлюбленной, леди эль Гратэ снова ощутила ход времени. Виви поначалу окинула её беглым взглядом, очевидно, подумав, что подруга просто села отдохнуть, но тут же заметила неладное и стремительно приблизилась к женщине. К несчастью, опустошённый графин вина говорил сам за себя, а потому Вивьеннэ тут же воскликнула: — Боги, Лина, сколько ты выпила?! У тебя ведь снова обострились приступы, как ты могла? Что за вопиющая безответственность?! Селина эль Гратэ подняла на бывшую одноклассницу затуманенный взор, в котором застыли жгучие слёзы, но промолчала, словно и не думала оправдываться. За всё время их знакомства Виви лишь один раз видела, как плакала Селина. Это случилось ещё во времена студенчества, после дуэли с Тэо. Будущий Первый Советник тогда совершенно выжил из ума и нанёс Лине опасное ранение, а после даже не удосужился извиниться. Поэтому, снова увидев чужие слёзы, Вивьеннэ догадалась, что дело так или иначе касается Хистэо. Но вместо того, чтобы справедливо закатить скандал и отчитать безрассудную подругу, Виви аккуратно присела с ней рядом. — Лина, в чём дело? — тихо и тактично спросила она. — Что случилось? Селина снова не ответила, однако у Вивьеннэ уже были определённые подозрения насчёт причины такого состояния, так что она решила проявить терпение. — После того случая ты сама не своя, — осторожно начала Виви, решив для начала прощупать почву. — Прости, если я была груба с тобой. Мне просто хотелось тебя защитить. Она действительно повела себя слишком резко: пыталась запереть Лину в своих покоях и не отпускать от себя ни на шаг. Но что ей было делать? После недавней перепалки с Тэо у Селины случился один из сильнейших приступов — если не сильнейший — а её настроение стало совершенно неконтролируемым. Взять хотя бы момент, когда леди очнулась и начала настойчиво требовать привести к ней брата. «Хочу поговорить с ним, хочу поговорить с ним, хочу поговорить», — рискуя навлечь на себя ещё один приступ, лихорадочно требовала Лина. Вивьеннэ, больше всего боявшаяся, что не сможет стабилизировать состояние подруги даже своей магией, решительно воспротивилась: «Поговорить с ним? Да что ты говоришь? Этот мерзавец чуть не угробил тебя прямо у меня на глазах, а ты хочешь снова увидеться с ним? Совсем жизнь не дорога?!» Возможно, Виви и впрямь перегнула палку, но в её словах было рациональное зерно. Ведь до сих пор ни один лекарь не мог понять причину головных болей эль Гратэ, а Главный Целитель и вовсе бормотал какую-то отговорку о «великой силе», якобы влияющей на самочувствие леди. Поэтому и надёжного лекарства от приступов не существовало. Иллюзорные чары иль Найтх позволяли Селине, погрузившись в сон, лишь пережить самый острый и болезненный период, но никак не устраняли суть проблемы. Неудивительно, что Вивьеннэ испугалась за здоровье подруги и сейчас. — Лина, объясни, что с тобой? — настойчиво продолжила допытываться иль Найтх. — Скажи мне хоть что-нибудь, иначе я с ума сойду от тревоги. Леди эль Гратэ крепче сжала кусочки сломанного медальона и прерывисто хрипло ответила: — Просто, знаешь, Виви, мне кажется… я нехороший человек. Вивьеннэ иль Найтх так опешила от этих слов, что даже открыла рот. Когда до неё, наконец, дошёл смысл сказанного, магичка возмутилась: — Что? Да с чего ты взяла? Кто сказал тебе такую чушь?! Селина мотнула головой: — Никто. Я сама так думаю. Я сделала много… плохих вещей. — Плохих вещей? — совсем растерялась Виви, никогда прежде не слышавшая от подруги столь обличающей речи. — Да о чём ты? Разве может «плохой человек» делать такие красивые ювелирные изделия? Или взять хотя бы тот случай с этой наглой девчонкой из рода дэ Мортэ. Разве стал бы «плохой человек» укрывать у себя предательницу самого опасного клана в Норте, рискуя собственной жизнью и репутацией? Но Лина была непреклонна: — Это не отменяет того, что я сделала много плохого. Вивьеннэ обречённо возвела взгляд к потолку и решила сменить тактику. Она понимала, что подруга безбожно пьяна, оттого и несёт всякую чушь, но всё же спросила: — Чего, например? Красивое и холодное лицо эль Гратэ на минуту стало очень задумчивым, как если бы она и впрямь пыталась вспомнить все свои проступки. А затем Селина с совершенно серьёзным видом ответила: — Я бросила тебя, когда ты просила меня остаться и предлагала помощь. Тогда, пару триплексов назад, после инцидента с Королём. Он приставал ко мне, и я отвесила ему пощёчину, за которую меня решили выслать из столицы. Но я ведь действительно могла остаться. Только посчитала, что просить тебя о помощи и покровительстве… ниже моего достоинства. Леди отвела взгляд, не то стыдясь себя прошлой, не то в попытке скрыть слёзы, и Вивьеннэ, до глубины души тронутая такой искренностью, нежно прижала её к себе, словно любимого ребёнка. — Лина, я никогда не обижалась на тебя за это, — ласково заверила она. — Я ведь не маленькая и всё понимаю. Эта мелочь не стоит твоих слёз. Эль Гратэ положила голову на грудь подруги и вдруг прошептала: — Это не всё, в чём я виновата. Виви с неприязнью покосилась на графин, в котором ещё недавно было вино, и посетовала на слугу, который додумался оставить здесь выпивку. Мало того, что Селина и без того подавлена случившимся, так ещё и от вина её настроение опять стало непредсказуемым. «Правду говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», — про себя решила Вивьеннэ, не переставая поглаживать Лину по спине. Леди Эль Гратэ, в свою очередь, вдруг зажмурилась, что было сил, и уже тише заговорила: — Виви, знаешь, я обижала свою маленькую ученицу. Совсем юную девочку, потерявшую родителей и дом. Я была невнимательна к ней, груба. Вместо того, чтобы защитить её, я причинила ей много боли. Вивьеннэ не стала спорить. Она знала эту историю про Селесту Кастэр, как знала и печальный исход связи между Мастером и ученицей. Однако Виви всё же нашлась с ответом. — Но ведь, судя по нашим сведениям, Сэлл восстановила способность ходить и находится в самом безопасном городе Норта — Люмини, — мягко утешила женщина. — Пусть вы и не в лучших отношениях, но девочка сумеет о себе позаботиться. — Это не отменяет того факта, что я вела себя отвратно, — закусив губу, возразила Селина. — И не только по отношению к ней. — Боги… — вздохнула иль Найтх, крепко обнимая подругу и слегка убаюкивая её. — Да что же на тебя нашло, Лина… Только магичку было уже не остановить: она наконец подошла к самому главному и теперь решила это «главное» озвучить: — Я думаю, есть ещё один человек, к которому я была несправедлива. Очень несправедлива. Вивьеннэ к этому моменту перестала чему-либо удивляться и просто позволила Селине говорить. — Да? — решила уточнить она. — И кто же это? Эль Гратэ отчего-то умолкла, будто собираясь с силами, а затем твёрдо заявила: — Мой брат. Если бы Виви попросили описать охватившее её изумление, то она едва ли смогла бы подобрать нужные слова. Потому что услышать от Селины подобное было так же невероятно, как, скажем, вживую увидеть саму Тарию. И Вивьеннэ не удержалась от возмущённого: — Что? Тэо? Но он же законченный мерзавец и плут. Вечно плетёт свои интриги и даже за тот случай с дуэлью так и не извинился. Как ты вообще можешь чувствовать вину по отношению к нему?.. Селина разжала руки и ещё раз посмотрела на разрозненные кусочки медальона, который должен был стать её подарком. Теперь он являлся не только центром внимания, но и центром смутных, но уже начавших оформляться догадок леди эль Гратэ. — В последние дни я много об этом думала, — задумчиво начала она, смахнув набежавшие слёзы и осторожно погладив расколотое украшение. — Мне неизвестны мысли моего брата, как неизвестно и то, что он планирует. Но теперь я совершенно точно уверена в одном: Тэо скрывает от нас что-то очень важное. Лина посмотрела на подругу, и Вивьеннэ прочла в этом взгляде стальную непреклонность. А затем эль Гратэ добавила: — И я хочу узнать, что именно. *** Хистэо отложил бумаги и внезапно чихнул. Дважды. «Неужели меня кто-то вспоминает?..» — рассеянно подумал лорд, мрачно глядя на усыпанную документами столешницу. Писем и папок было так много, что одни едва балансировали на самом краю, а другие грудой лежали в самом центре. Некоторые из них требовали немедленного разбора, вторые были менее значимы, третьи же могли подождать ещё пару недель, но Тэо не искал предлога для отдыха. С той злополучной ночи, которая открыла лорду глаза на Господина Счастливчика, Первый Советник старался как можно глубже погрузиться в дела и как можно меньше размышлять о вещах бессмысленных и бесполезных. Хватало и того, что последние несколько дней он думал только о Кроу… Впрочем, как о нём не думать? С момента появления и до момента обличения этот ушлый мерзавец под личиной дурачка не просто занял всё внимание Хистэо — он заставил лорда испытывать чувства ему не свойственные и не положенные по статусу. Однако Тэо хорошо запомнил этот урок и пообещал себе больше никогда, ни при каких условиях не поддаваться эмоциям и уж тем более не доверять всяким проходимцам… …только вот почему все эти дни без телохранителя тянулись особенно медленно и однообразно? — Нет времени на сентиментальность, — шикнул на себя лорд и попытался сосредоточиться. — До отъезда осталось всего ничего… И в этих словах был смысл: следуя секретной письменной договорённости с Королевой Роксэнн — единственной правительницей за всю историю Лийа, согласившейся обсудить условия и саму возможность мирного договора с Нортом — Тэо должен был отправиться на личную встречу всего через несколько дней. Подробности самой «встречи», включая место, время и суть, Хистэо держал в строжайшей секретности, чтобы никто не имел возможности повлиять на его планы или разрушить их. Так что единственной, кому посчастливилось приоткрыть завесу тайн, оказалась Верховная Жрица Тарии, да и то лишь потому, что Первый Советник сам поведал ей об этом. На самом деле Тэо долго сомневался, стоит ли говорить о подобном с кем-то вроде леди Эстэр. Как минимум, по причине её не вполне… человеческого происхождения. Ведь эта женщина с глазами алыми, как рубины, и взглядом, полным чего-то сложно уловимого, определённо являлась Богиней. Но не из тех, что создали Халл. Нет, она совершенно точно не принадлежала этому миру и не особо скрывала это, а потому и вела себя так вольно. В её словах таилось много неявного и двусмысленного, взять хотя бы их последнюю встречу в заброшенной Академии. Что она тогда сказала Хистэо? Первый Советник помнил её слова даже слишком отчётливо. «В этом мире нет настоящего баланса. Те, кто создал Халл, не особо заботились о его будущем. Они не стали выстраивать слаженную систему, не стали возводить нерушимые законы. Им просто хотелось поэкспериментировать, поиграть своими Созидательными Частицами. Более того, одна из них умудрилась отделить часть и без того хрупкого мира. Именно поэтому в Халле всё меньше магов и больше конфликтов. Именно поэтому сезон кальт с каждым разом становится длиннее. И поэтому на престоле Норта восседает абсолютно бесполезный монарх. Всё взаимосвязано, Хистэо. Если выпадает одна деталь, может сломаться весь механизм. Такой механизм нужно беречь. Добавишь в него чужую деталь — пусть даже с виду она кажется подходящей — и остатки хрупкого механизма рассыплются в труху. Я и есть чужая деталь для Халла. Подходящая с виду и абсолютно неприменимая на деле. Моё вмешательство обойдётся этому миру слишком дорого. Поэтому мы с вами в одной лодке. Смиренно ждём Тарию и того, что будет, когда она появится. Ждём исполнения вашего желания, Тэо». Желание Тэо? Да, она каким-то непостижимым образом знала и об этом, хотя история была более чем давняя. Однажды, ещё будучи юношей, Первый Советник пришёл к подножию холма Академии после длительных изнуряющих тренировок с Тенью. Он сидел на ступеньках в окружении тысяч незабудок и подношений, а рядом лежало множество записок, оставленных самыми разными людьми. С помощью таких посланий верующие обращались к Богине Тарии: они просили здоровых детей, успехов в начинаниях, удачи, денег, любви и ещё много всего. Так что, глядя на свёрнутые клочки бумаги, Хистэо тоже решил попросить кое-что. Не то чтобы большое или значимое с точки зрения других людей, но самое важное для него. «Убей меня», — вот что попросил у Тарии он, совсем юный мальчишка, не достигший даже совершеннолетия. Впоследствии Тэо не раз писал эти слова в записках и оставлял у холма, хотя прекрасно знал, что Тария их не прочтёт. Но кто бы мог подумать, что вместо одной Богини его самую горячую мольбу услышит другая, куда более опасная и непредсказуемая. Хистэо долго обдумывал её слова о балансе и равновесии, в которых знания и смысла оказалось больше, чем во всей Королевской Библиотеке вместе взятой. Но куда сильнее его заинтересовали даже не смутные намерения Верховной Жрицы, скрытые за витиеватой оболочкой слов, а то, что она сказала после. Кажется, он тогда спросил: «Скажите, если вы действительно не из Халла… сколько ещё таких миров?» И она, усмехнувшись, благосклонно дала ему ответ: «Ровно столько, чтобы найти себе занятие на целую Вечность, Ваше Превосходительство». Такая подробность лишила Тэо всех убеждений, которые были у него ранее. А новое знание, невероятное и поразительное, заставило шестерёнки его разума вертеться с невероятной скоростью. Он захотел узнать всё. Откуда взялась леди Эстэр? Кто она такая на самом деле? Почему прибыла в этот мир и сколько находится здесь? Таит ли в себе скрытую опасность или является сторонним наблюдателем? И как вообще Верховная Жрица на самом деле связана с Тарией? К счастью, Хистэо обладал острым и проницательным умом, а потому смог сделать определённые выводы, даже опираясь на скудную и неполную информацию. Во-первых, он соотнёс поведение леди Эстэр, её поступки и слова, из чего заключил, что Верховная Жрица либо изначально не имеет на Халл никаких планов, либо терпеливо выжидает нужный момент для реализации этих самых «планов». И судя по намёкам леди, тот самый «нужный момент» наступит тогда, когда Богиня Тария наконец придёт по его, Тэо, душу. А до сего дня Верховная не станет чинить ему препятствий и появляться на сцене. Об этом же свидетельствовали действия брата Эстэр, которые пусть и были подозрительными, но всё же… не несли в себе явного злого умысла? Во-вторых, размышляя над связью между Тарией и леди Эстэр, Первый Советник пришёл к выводу, что они, как минимум, знакомы. Ведь Хистэо никогда не слышал о какой-либо другой Верховной Жрице, да в официальных документах информации о предыдущих Верховных нет. А значит, можно предположить, что все эти триплексы со времён первой жизни Богини Шипов титул Верховной Жрицы Тарии носила… одна и та же женщина? Но если так, то получается, что Тария совсем не против присутствия леди Эстэр в Халле? Или даже… сама благоволит чужой Богине? Но зачем ей это?.. В-третьих, опираясь на свои умозаключения, Тэо решил пойти на риск и не просто оставил тайну Верховной Жрицы в покое, но и обратился к леди за помощью. Ей единственной Хистэо, рискуя судьбой целой страны, решил поведать свои планы в отношении Архипелага Лийа. А самое главное — он попросил совета. «Стоит ли мне осуществлять мой план?» — спросил он в конце письма. В ответном послании на всю его длинную витиеватую речь, полную формальностей и нюансов, леди Эстэр ответила одним лишь словом. «Действуйте», — вот что написала она. Это было странное заявление. Без каких-либо подробностей и объяснений, без даже малейшего намёка на толковый совет. Но в то же время именно письмо Верховной Жрицы странным образом успокоило Тэо и позволило ему работать дальше, не считая часы до предполагаемого отъезда. Так что сейчас Его Превосходительство с утра до ночи проводило за кипами бумаг или пропадало на важных встречах. Но как бы Хистэо ни старался, ему не удавалось уложиться в срок. Взяв на себя слишком многое и не имея рядом никого, кто помогал бы ему с теми обязательствами, что не могли выполнить слуги, лорд тем самым загонял себя в угол. С одной стороны его поджидали многочисленные письма. С другой — ждущие распоряжений помощники. С третьей — не терпящие отлагательств дела. А Тэо, несмотря на всю свою браваду, по-прежнему оставался человеком. И даже уменьшив время на сон, почти перестав есть и уделять время своим важнейшим потребностям, Первый Советник не мог выжать из себя больше, чем ему было дано. — Нужно что-то придумать… — пробормотал лорд, оглянувшись на заваленный бумагами стол. — Иначе я просто сойду с ума… Он принялся мысленно просчитывать свои планы и соотносить с оставшимся временем, но как бы он ни тасовал колоду дел, она не уменьшалась. В итоге, раздражённый и злой на самого себя, Хистэо с силой сжал в руке какой-то предмет, который случайно взял со стола, а затем мельком бросил на него взгляд. И тут же отдёрнул руку, как от огня, едва не подпрыгнув на месте от неожиданности. Потому что «случайным предметом» оказался Эль Нуар. Эту брошь, которую Господин Счастливчик передал Тэо при их последней встрече, Первый Советник так и не решился выбросить или сломать. Уж слишком красивым оказалось изделие в виде серебряного пёрышка и к тому же опасным: ведь перед тем как уйти, Кроу предупредил, что Эль Нуар является Артефактом. А с Артефактами, да ещё и чужими, шутки были плохи. Так что Хистэо пришлось терпеть присутствие этой подозрительной штуки рядом с собой. И всё бы ничего, если бы не одна поразительная вещь. Эль Нуар оказался живым. — Эй, ты, — постучав пальцем по серебру, опасливо буркнул Тэо. — Ты меня слышишь? Артефакт, обычно пребывавший в состоянии покоя и лениво притворявшийся обычной безделушкой, а теперь разбуженный своим новым хозяином, вдруг подпрыгнул на ладони Первого Советника и запульсировал лёгким серебристым светом. — Значит, слышишь, — подозрительно сощурил глаза эль Гратэ и тут же растерянно добавил. — Да что же ты вообще такое?.. Эль Нуар обернулся вокруг своей оси, словно приветствуя Хистэо, и в ответ на все его подозрения неожиданно вспорхнул в воздух. Артефакт стремительно приблизился к лицу недоумевающего лорда, а затем, хорошенько прицелившись, внезапно… коснулся скулы Тэо. Первый Советник с возмущённым ахом дёрнулся в сторону, но серебряное пёрышко беззастенчиво последовало за ним и сделало ещё несколько попыток «поцеловать» щёку Хистэо. К счастью, лорд, уже успевший познакомиться с повадками нахального Артефакта, прытко ускользал каждый раз, когда Эль Нуар пытался совершить своё коварное «покушение». Впрочем, это не помешало летающему украшению ловко загнать Тэо в угол. — Только тронь меня — и я тебя в пыль обращу! — зажатый у стены, гневно пообещал Первый Советник. — Слышишь меня, ты, летающая цацка?! «Летающая Цацка» угрозам внимать не стала и продолжила свои домогательства. В итоге Хистэо пришлось исхитриться и поймать руками Артефакт, чтобы он не натворил дел. — Что ты, что твой хозяин — одно распутство на уме… — удерживая бестолковую брошь, пристыдил лорд. — И вообще, раз умеешь летать — вот бы и летел к этому… этому… Подобрать нужное ругательство для Кроу Тэо не смог, а потому в нерешительности замер. Эль Нуар этой заминкой воспользовался и выскользнул из ослабшей хватки Первого Советника, после чего, немного подумав, сам приник к воротнику камзола лорда. — Эй, кто позволил тебе быть на моей одежде?! — возмутился Хистэо. Но хитрая брошь уже замерла, притворившись обычным украшением, и перестала творить бесчинства. С одной стороны, это было даже хорошо, потому что действия Эль Нуара вызывали у Тэо слишком неоднозначные мысли, и в состоянии покоя Артефакт порождал у Первого Советника куда меньше тревоги. С другой стороны, из-за своенравности броши Хистэо до сих пор не знал, что она из себя представляет и на что способна. Да и вообще… вдруг Господин Счастливчик подбросил украшение с каким-то скрытым умыслом? Скажем, если Кроу вдруг наскучит забавляться с лордом, он попросту убьёт его с помощью Эль Нуара?.. Нет, конечно, Первый Советник не боялся умирать. Более того, он жаждал смерти. Но даже смерть должна прийти вовремя. Иначе все его старания окажутся бессмысленны. Обуреваемый этими мрачными мыслями, Тэо не сразу заметил, как в его покои заявились помощники, которые теперь по нескольку раз на дню были вынуждены поставлять лорду важные бумаги. И лишь когда женщина додумалась деликатно кашлянуть, Хистэо растерянно обернулся к ней. — А, Сэна, это ты, — забывшись от усталости, просто кивнул Первый Советник. — Вы с Дирком принесли новые соглашения для Торговой Гильдии? Или пришли за распоряжениями по зернохранилищам? Сэна — молодая подданная с тихим голосом и способностью быть незаметной там, где это нужно — в ошеломлении уставилась на него огромными от удивления глазами. Её напарник тоже не смог сдержать замешательства и бросил на Тэо озадаченный взгляд. — В-ваше Превосходительство, прошу извинить нижайшую, но вы сейчас… обратились к нам по имени? — склонив голову и запинаясь от волнения, переспросила Сэна. Хистэо едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу от досады. Следуя своему образу Первого Советника, он всегда обращался с подчинёнными сухо и сдержанно. По мнению Тени, это было необходимо, чтобы многочисленные слуги и помощники оставались покорны и преданы ему, но при этом не уклонялись от своих обязательств. Поэтому лорд мог представить, как удивились Сэна и Дирк, когда вечно занятой, да ещё и наделённый огромными полномочиями аристократ вроде Тэо, который и внимания на подданных, казалось, обращал меньше, чем на пыль, вдруг показал, что запомнил такую мелочь, как их имена. — Кхм, этот вопрос несущественен, — ретировался от объяснений Хистэо и тут же отвёл взгляд, чтобы помощники не заметили его смущения. — Говорите, зачем пришли. Как видите, у меня ещё остались небольшие дела, и я хочу побыстрее их закончить. Подданные молча окинули взглядом «небольшие дела», груда которых занимала весь стол и удручённо свисала с него всевозможными листами, письмами и поручениями. А затем Дирк осторожно начал: — Ваше Превосходительство, мы бы хотели узнать, какие ещё приготовления необходимы для великородных господ? Вчера вы просили осведомиться об этом «когда-нибудь позже». — Что? — не сразу вспомнил Тэо. — Великородные господа? Ты о ком? Слуга растерянно переглянулся с напарницей. — О приезде представителей Дома дэ Мортэ, — пришла на выручку Сэна. — Как только пришли известия, что лорд Рэниэл находится в дне пути от Сэнэри, — мы сразу уведомили вас. Первый Советник вдруг ощутил ещё больший стыд, поскольку отчётливо вспомнил, как вчера и в самом деле отослал помощников куда подальше, слишком изнеможённый навалившейся на него рутиной. А как только стрелки комнатных часов перевалили за полночь и голова Хистэо наконец коснулась подушки — он тут же забыл обо всех мелких договорённостях с прислугой и провалился в короткий тревожный сон. Наутро же лорду пришлось столкнуться с неприятной реальностью в виде новостей о прибывающем ко двору Рэниэле дэ Мортэ — человеке, который вполне мог развязать противостояние за престол, что наверняка и было его целью посещения столицы. Поэтому упущение подобной детали, пусть даже сделанное ненарочно, заставило Тэо сильнее злиться на самого себя и собственную несобранность. — Да, точно, лорд дэ Мортэ, — скорее себе, нежели помощникам, кивнул Хистэо, а уже затем обратился к Сэне и Дирку. — Проверьте все приготовления и окажите Его Превосходительству достойный приём. Не отказывайте лорду ни в чём, особенно в женщинах и вине: пусть думает, что он здесь самый желанный гость. А вечером я как официальный представитель Его Величества лично отужинаю с Его Превосходительством. Кажется, подобное известие лишь сильнее смутило подчинённых, поскольку они снова незаметно переглянулись между собой, после чего Сэна осторожно и предельно вежливо возразила: — Но Ваше Превосходительство, вы же целыми днями заняты государственными делами. Неужели обязательно уделять столь значительное внимание лорду дэ Мортэ? С этим ведь может справиться любой другой Советник или даже кто-нибудь из представителей других знатных родов… От неуклюжих попыток помощницы тактично высказать ему что-то Тэо испытал раздражение. Ему сразу же вспомнился некто с лазурными глазами и обворожительной улыбкой до ушей, а также то, как этот «некто» дурил ему голову столько дней подряд. — Говори прямо, что думаешь, а не увиливай, — фыркнул он. — С недавних пор я терпеть не могу, когда передо мной разыгрывают представления. Возможно, эти слова прозвучали излишне грубо, но — что удивительно — обычно пугливых слуг подобная резкость не остановила. И Дирк, чуть робея перед своим могущественным господином, всё же решил помочь напарнице. — Ваше Превосходительство, дело в том, что Сэна, что я… что мы все думаем об одной вещи, — стараясь подбирать слова, заметил он. — Сегодня от усталости вы забыли о прибытии лорда дэ Мортэ. Вчера целый день пропадали на заседании Советников, не позволяя ни им, ни себе пердохнуть. А позавчера — заснули прямо за столом, среди бумаг. Мы знаем, что не должны высказывать свои жалкие мысли, но это уже… слишком. Сэна не выдержала и, набравшись храбрости, воскликнула, подытожив долгую речь Дирка: — Мы нижайше просим вас оставить работу хотя бы на время и отдохнуть! — Что? — возмутился Хистэо. — Оставить работу? Отдохнуть? Да как вы себе вообще это представляете? И тут же в очередной раз усмехнулся собственной забывчивости: это ведь для него, предчувствующего свою скорую кончину, были ясны все причинно-следственные связи. А вот с точки зрения слуг, наблюдавших, как их хозяин ежедневно изводит себя новыми делами в противовес нормальному для знати разгульному образу жизни, казалось, что у их лорда не всё в порядке с головой. Ну правда, куда это годится? Молодой аристократ из великого рода и к тому же второй человек в Норте после Короля чахнет над бумагами, как замшелый старикашка, помешанный на подсчётах государственной казны больше, чем на личной жизни. Ему не интересны ни жаждущие его внимания дамы, ни азартные игры, ни типичные интриги богачей. Вместо женщин он выбирает тренировки, вместо забав — рутинную работу, а вместо интриг — очередную пыльную книгу из библиотеки. Первый Советник вздохнул и растерянно посмотрел на подчинённых. Они, в свою очередь, умоляющими взглядами уставились на него. Противоборство продолжалось несколько томительных минут. — Ладно, я отдохну, — наконец нехотя отмахнулся Тэо, чтобы не видеть этих укоризненно-просящих лиц и не чувствовать замешательство перед слугами. Однако усмотрев во взглядах Сэны и Дирка слишком радостное облегчение, тут же не терпящим возражения тоном добавил: — Но это лишь на один день. Я завтра же вернусь к своим обязанностям. И вы — тоже. Подчинённые активно закивали, довольные своей маленькой победой. Ведь теперь небольшой выходной получит и Его Превосходительство Хистэо эль Гратэ, и они сами, поскольку количество поручений разительно уменьшится. Окрылённые успехом, слуги более не посмели надоедать хозяину, а потому раскланялись и удалились восвояси. Но после их ухода Тэо ещё долго стоял на месте, обдумывая правильность принятого решения. И дело было даже не в его сомнениях о необходимости отдыха. Нет, Первый Советник смотрел на многие вещи рационально и понимал, что постоянное напряжение рано или поздно скажется на его теле. Просто лорд не очень понимал, как именно ему стоит отдыхать. Он должен до самого вечера пролежать в постели? Или, наоборот, куда-нибудь сходить? А может, лучше втихую от слуг вернуться к делам? Всё равно ведь никто не узнает… Пока Хистэо бесцельно обдумывал свои планы, его будущее решил случай. Точнее, Эль Нуар. Эта хитрая брошь, явно обладающая сознанием, вдруг снова ожила и, вспорхнув в воздух, закружила вокруг Первого Советника. — Да что тебе нужно, дурная? — разом напрягся Тэо, пытаясь подчинить действия Артефакта здравому смыслу. — Опять собираешься чинить непотребства? К счастью, украшение не стало домогаться до лорда. Зато принялось активно летать рядом с дверью, словно заманивая Хистэо выйти из комнаты. — Куда-то собралась? — напрягся Первый Советник и мстительно добавил. — Может, решила наконец вернуться к своему бестолковому хозяину? Так вперёд, я тебя не держу. Передавай этому мерзавцу привет и пожелание наискорейшей смерти. Эль Нуар задумчиво повис в воздухе, словно осмысливая сказанное. По крайней мере, Тэо так показалось. «Неужели я действительно считаю, что у летающей цацки может быть разум? — без особого интереса наблюдая за действиями броши, пожурил себя лорд. — Правду говорят слуги: их господин совсем заработался…» В то время как Первый Советник предавался невесёлым мыслям, Артефакт, очевидно что-то для себя решивший, вдруг подлетел к заваленному бумагами столу и обмакнул кончик себя в баночку чернил. Затем Эль Нуар прямо на глазах изумлённого Тэо выбрал один из чистых листов бумаги и вывел на нём кривоватое: «Нет». — «Нет»? — поражаясь происходящему всё сильнее, обомлел лорд. — Что «нет»? Брошь нетерпеливо дёрнулась, снова погрузилась в чернила и ответила: «Хозяин нет милорд да». От подобных фокусов у Хистэо чуть глаза на лоб не полезли. Ведь получалось, что это серебряное пёрышко, эта бесполезная цацка сейчас буквально… общалась с ним? Однако даже в такой ситуации разум Тэо работал как слаженный механизм и анализировал информацию раньше, чем сам Первый Советник успевал осознать абсурдность происходящего. — Ты хочешь сказать, что не станешь возвращаться к своему хозяину и останешься со мной? — растерянно предположил лорд. Эль Нуар совершил движение, похожее на кивок головы, и снова написал: «Милорд. Гулять». — Гулять? Ты хочешь гулять? — напрягся Хистэо. — Ну так лети, куда тебе хочется. Я же сказал, что не держу тебя, отвратительное создание. Артефакт раздражённо дёрнулся к чернильнице и коряво вывел: «Гулять с милорд». — Ага, разбежалась, цацка, — презрительно хмыкнул Первый Советник. — Я не нянька и выгуливать тебя не собираюсь. Эль Нуар расстроенно поник и плавно опустился в ладонь Тэо, смирившись со своей участью. Может, лорду просто показалось, но украшение выглядело так, будто Хистэо своим ответом разбил ему сердце. «Какое сердце у безделушки? О чём я вообще думаю?» — раздражённо отмахнулся Первый Советник. Но вид у Эль Нуара был такой жалкий, что Тэо даже испытал некое подобие стыда. А потому он нехотя достал носовой платок, протёр Артефакт от остатков чернил и спросил: — Эй, ты чего? Неужели так сильно хотел погулять? Серебряное пёрышко с затаённой надеждой посмотрело на Хистэо и кивнуло. — Ну да, конечно, этот мерзавец, твой хозяин, наверняка дурно с тобой обращается, — по-своему понял жест лорд и пустился в размышления. — Всё то время, что этот недоделанный актёришко провёл рядом со мной, ты был приколот к его одежде и даже не шевелился. Дай угадаю, он и полетать-то тебя толком не отпускал? Эль Нуар, очевидно смекнувший свою выгоду, активно закивал, изображая самый несправедливо обделённый Артефакт на свете. А Тэо, который только и выискивал повод очернить Господина Счастливчика, тут же проникся нелёгкой судьбой украшения. — Бедняга, несладко тебе пришлось… — посочувствовал он, резко изменив отношение к прежде надоедливой цацке. — Ладно, в отличие от твоего мерзавца-хозяина, у меня ещё осталась совесть. Так что пойдём пройдёмся по замку, раз уж тебе так хочется «погулять». Эль Нуар, до этого горюющий на ладони лорда, радостно подскочил и возбуждённо принялся носиться по комнате. «Какая удивительная вещь и совсем не похожа на мой Меч Тысячи или Копьё Правосудия Хейшши, — про себя подумал Хистэо. — Артефакты местных богов лишены жизни и сознания, а Эль Нуар скорее похож на маленькое домашнее животное. Интересно, это потому что он из другого мира или потому что… он принадлежит Кроу?» Имя Господина Счастливчика, даже произнесённое мысленно, вызвало у лорда новую волну ненависти, и Первый Советник резко поднялся с места. — Пойдём, — благосклонно кивнул он серебряному пёрышку и двинулся к выходу. Они с Эль Нуаром вышли из покоев Тэо, а затем углубились в хитросплетение коридоров замка. Лорд не знал, куда именно они идут, но на всякий случай присматривал за Артефактом, который весело кружил в воздухе. И как только где-то рядом послышались шаги — Хистэо тут же схватил порхающее пёрышко и спрятал руки за спину. Из-за угла вышла Хейль эль Хаарит, выглядевшая одновременно задумчиво и встревоженно. — Ах, Ваше Превосходительство! — едва не столкнувшись с лордом, встрепенулась она. Хистэо, в руках которого шевелился непредсказуемый Артефакт могущественного Бога, был вынужден тут же надеть привычную маску спокойствия и благосклонности. — Леди Хейль? — мягко поприветствовал он. — Тёплого вам Светила. Куда-то торопитесь? Юная эль Хаарит поправила золотистые волосы, заколотые в привычный боковой хвост, и смущённо ответила: — Тёплого Светила, Ваше Превосходительство! На самом деле я… как раз направлялась к вам. Слуги сказали, что в последнее время вы усердно работаете в своих покоях, вот я и решила, что смогу найти вас там. Но, кажется, я не совсем вовремя?.. Эль Нуар, абсолютно не понимавший, что происходит и зачем его так грубо держат в руках, сильнее забился о ладони Тэо, чем вынудил Первого Советника принять поспешное решение. — К сожалению, сейчас я действительно занят, но вы можете зайти ко мне на днях в любое удобное вам время, — упорно сжимая Артефакт, натянуто улыбнулся лорд. — Или вопрос имеет срочный характер? — Нет, что вы! — тут же запротестовала Хейль. — То, о чём я хотела поговорить с вами, не так важно, поэтому я встречусь с вами позже, когда вы будете свободны от дел. Хистэо благодарно кивнул и, не переставая удерживать Артефакт, любезно распрощался с леди. По правде говоря, он прекрасно знал, о чём именно пошёл бы его разговор с малышкой эль Хаарит. Это матёрые аристократки вроде Фансиры иль Йер или Эльвии эн Кэй могли водить за нос собеседника, ловко скрывая истинную цель беседы. А у этой девушки, с глазами яркими, как изумруды, и чистыми, как капли утренней росы, всё было написано на лице. «Я хочу поговорить о вас и об Эйвиле», — вот что говорил её взгляд. Но сейчас было не лучшее место и время для столь щекотливой темы, да и сама тема вызывала у Тэо волнение. Ведь он так и не извинился перед Эйвом за своё излишне строгое поведение, хотя прошло уже достаточно времени. Может, Первый Советник надеялся, что всё разрешится как-нибудь само. А может, он просто не видел смысла снова приближать к себе ученика, поскольку его, Хистэо, всё равно ждала скорая смерть. Он бы так и предавался своим невесёлым мыслям, если бы Эль Нуар, которому наскучило общество ладоней лорда, не сделал резкий рывок и не выбрался бы на свободу. К счастью, Тэо уже отошёл от того места, где недавно говорил с леди Хейль, а потому воспринял попытку бегства мягче, чем должен был. — Эй, только не улетай далеко, — приказал он. — И если увидишь кого впереди — тут же возвращайся обратно, иначе… расплавлю тебя на серебряные запонки. Артефакт угрозам не внял и продолжил нахально кружиться в воздухе, тем самым заставляя Первого Советника следовать за собой. Однако Хистэо по своей природе был слишком любознателен и потому решил особо не препятствовать безделушке. Вдруг это поможет ему лучше узнать, что из себя представляет Эль Нуар? А зная особенности Артефакта, можно изучить и Бога, которому он принадлежит. Следуя за украшением по отдалённым малолюдным коридорам, Тэо думал, что совершает обычную прогулку, но всё оказалось несколько иначе. Путь Эль Нуара вёл ровно к Королевской Библиотеке — месту невыразимо скучному для большинства обитателей замка и крайне значимому для самого лорда. На то была причина: в Библиотеке Первый Советник проводил больше всего времени, пользуясь ей одновременно как рабочим местом и как местом для отдыха. — И что мы здесь забыли? — скрестив руки на груди, скептически поднял бровь Хистэо. — Неужели так любишь книги? Обернувшись к лорду, Артефакт отрицательно качнулся. Затем нашёл ближайшую баночку с чернилами и клочок бумаги, которые в обязательном порядке имелись на каждом из столов в читальном зале, и нацарапал кривоватое: «Милорд прятки играть». Тэо напряг все свои умственные ресурсы, чтобы разгадать намерение своенравной броши. — Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой в прятки? — наконец выдал он. Эль Нуар активно закивал, обрадованный тем, что Хистэо понял его с первого раза. — Издеваешься? — недоумевающе всплеснул руками мужчина. — Как ты вообще это представляешь? Артефакт тут же вывел ответ, снова обойдясь без знаков препинания: «Эль Нуар прятаться милорд считать 10 искать». Шестерёнки в голове Первого Советника снова заскрипели — и Тэо предположил: — То есть я должен посчитать до десяти, пока ты будешь прятаться где-то в Библиотеке? А потом мне нужно найти тебя? Серебряное пёрышко снова кивнуло — и Хистэо мучительно застонал. Мало того, что он не успевает за собственным графиком дел. Мало того, что даже слуги замечают его несобранность. Мало, что в свой единственный выходной какая-то наглая цацка заставила его куда-то идти. Так ещё и в прятки с этой штукой нужно играть?! Нет, это же просто какое-то издевательство… — Один раз, — переборов себя, процедил лорд. — Я сыграю с тобой только раз. Но Эль Нуар уже не слышал этих слов: он активно завертелся вокруг своей оси, осчастливленный согласием Тэо, а затем и вовсе подлетел к Первому Советнику, чтобы коснуться его щеки так же, как делал это утром. Подобное слишком сильно напоминало поцелуй, и Хистэо дёрнулся в сторону, ускользая от смущающего прикосновения. Впрочем, серебряное пёрышко ничуть не обиделось: как только лорд закрыл глаза и начал обратный отсчёт, украшение с той же бойкостью понеслось прятаться куда-то вглубь библиотеки. — …десять, девять, — продолжал считать Хистэо, но мысли его были далеки от игры, — восемь, семь… «И зачем этому мерзавцу под личиной наёмника было оставлять мне свой Артефакт? — напряжённо размышлял лорд. — Сказал, что я могу воспользоваться брошью, если мне понадобится его помощь. Но я ведь даже не знаю, что он и его сестра задумали…» — …шесть, пять… «Впрочем, мне и помощь его ни к чему. Я не стану пресмыкаться перед этим гадом лишь потому, что он сильнее меня». — …четыре, три… «Да, я обязательно закончу начатое, кто бы ни встал у меня на пути». — …два, один, — наконец закончил отсчёт Тэо и открыл глаза. Его мысли всё ещё сумбурно ворочались в голове, но обещание поиграть в прятки вынуждало на время отступиться от них. Поэтому Первый Советник бегло осмотрел пространство Королевской Библиотеки с целью определить местоположение шкодливого Артефакта. И тут Хистэо осенило… …что маленькая брошь вроде Эль Нуара могла затеряться буквально где угодно. Тем не менее лорд предпринял решительную попытку отыскать украшение, внимательно осмотрев проходы между огромными стеллажами. Но, как и ожидалось, хитрой цацки в слишком очевидных местах не оказалось. Тогда Первый Советник логично рассудил, что Артефакт мог спрятаться в одной из многочисленных книг, и начал заново изучать каждую полку. Это было похоже на безумие, поскольку сами книги в Королевской Библиотеке исчислялись многими тысячами, однако зоркий взор Тэо и щепотка удачи сделали своё дело. — Вот ты, значит, где… — заприметив чуть выступающий корешок одного тома, ухмыльнулся Хистэо. Он выхватил пыльный фолиант и, раскрыв его, действительно обнаружил меж пыльных страниц притаившегося Эль Нуара. Украшение, в свою очередь, испуганно подскочило в воздух, ошеломлённое столь быстрым разоблачением. — Думал, я буду искать тебя до самой ночи? — с победной усмешкой подначил лорд. — Как бы ни так. В этом месте мне известна каждая полка и каждая книга, так что мои глаза заметят малейшее изменение. Одним словом, куда не спрячься — я везде тебя найду. Серебряному пёрышку такая самоуверенность Первого Советника не понравилась — и оно спланировало на ближайший стол, чтобы обмакнуться в чернила и твёрдо вывести: «Ещё». — Что? Хочешь реванш? — возмутился Тэо. — Нет, мы договорились только на один раз. Артефакт раздосадованно завертелся вокруг своей оси, а затем снова коснулся бумаги: «Милорд ещё». — Нет, даже не проси, — суверенно качнул головой Хистэо. — Я тебе не мальчик на побегушках, наглая цацка. Тогда Эль Нуар, насупившись, как следует помакался в чернила и начал стремительно писать своим кошмарным угловатым почерком сначала: «Милорд милорд милорд милорд милорд милорд милорд милорд милорд…» А потом: «Ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё ещё…» Этими двумя словами брошь испортила порядка десяти листов, никак не желая успокаиваться. В итоге её упрямство пересилило упрямство Первого Советника. — Да что с тобой не так… — не то изумлённо, не то растерянно произнёс Тэо. — Перестань портить бумагу! Эль Нуар, услышав эти слова, назло лорду с ещё большим ожесточением принялся излагать свой протест в письменном виде. — Боги, ну за что мне всё это… — мучительно застонал Хистэо, но под напором броши сдался. — Ладно-ладно, поиграю я с тобой, только прекрати это! Чужая капитуляция пришлась Артефакту по вкусу — и он молниеносно клюнул щёку мужчины, запачкав её чернилами и вызвав новые ругательства со стороны Тэо. Впрочем, Первый Советник чуть смягчился, когда, извиняясь, Эль Нуар старательно вывел неграмотное: «Милорд простить Эль Нуар милорд лучший». — Хватит подлизываться, прячься давай, убогое создание… — фыркнул Хистэо, раздражённый своим же поражением в борьбе с какой-то жалкой брошью. Он снова начал обратный отсчёт, а как только время вышло — отправился искать притаившееся где-то в библиотеке украшение. Но теперь находить Артефакт стало сложнее, потому как Эль Нуар стал выбирать более незаметные места для пряток. Один раз Тэо обнаружил серебряное пёрышко наверху длинного стеллажа, в другой — за большой кадкой с чахлым, почти засохшим цветком, а в третий — на огромном магическом светильнике под самым потолком библиотеки, куда Хистэо, бубня под нос грязные ругательства, пришлось подниматься с помощью стремянки и воздушных чар. Так они провели несколько часов, пока Тэо окончательно не выбился из сил и не объявил завершающий кон. К счастью, Эль Нуар имел какие-то зачатки совести и сжалился над лордом, согласившись больше не пытать его игрой. Но этот последний кон вышел самым сложным, поскольку хитрый Артефакт в качестве места для пряток выбрал самый отдалённый сектор Королевской Библиотеки, где располагались книги по целительству. В силу определённых причин они пользовались самой маленькой популярностью и давно попали в опалу у заведующего библиотекой Королевского Книгочея. Оно и логично: кому вообще нужны эти замшелые книжонки, если во всём Норте целителей наберётся не больше пары-тройки десятков? А раз нет таланта к врачеванию — нет и смысла изучать тонкости лечебной магии. Тем не менее Хистэо мог похвалиться тем, что в своё время прочёл здесь львиную долю книг. Тогда, в детстве, он ещё не обладал магией — или вернее, думал, что не обладал. Поэтому тратил время на изучение теории, чтобы совсем уж не отчаяться под натиском жизненных обстоятельств. Теперь же эта мелочь в виде хорошей памяти сыграла ему на руку — и лорд быстро нашёл книгу, в которую спрятался Эль Нуар. — Попался! — злорадно воскликнул Тэо, тем самым напугав затаившийся Артефакт. — Думал, если спрячешься подальше, в разделе целительства, — я тебя не найду? Наивная цацка. Серебряное пёрышко недовольно закопошилось меж страниц, однако всё же приняло своё поражение и вспорхнуло на плечо лорда. Сам Первый Советник, довольный окончанием дурацких игр с побрякушкой, уже хотел было поставить том обратно на полку, но вдруг вспомнил кое-что важное. За всей этой суетой, за приготовлениями к отъезду из Сэнэри и кучей государственных дел, он совсем забыл о недавнем происшествии. Может, дело было в том, что ему не хотелось оживлять в голове воспоминания о том, как по его вине сестра столкнулась с очередным приступом, но Тэо не мог не принимать во внимание ещё один факт. Именно он, никогда не обладавший и малейшим даром к целительству, не способный залатать даже простенький порез, в тот злополучный вечер обнаружил в себе способность управляться с лечебной магией. И не просто управляться, а останавливать головную боль Селины, как до него это делала лишь Вивьеннэ иль Найтх, да и то при помощи иллюзорных чар. Обуреваемый смутными догадками, Хистэо вернулся центр зала и опустился за один из столиков. Последовавший за ним Артефакт тоже спланировал вниз, а затем довольно черкнул на бумаге: «Милорд лучший Эль Нуар любить милорд». — Ставь знаки препинания, без них всё в кашу мешается, — чтобы скрыть смущение от этих слов, буркнул Тэо. Он не привык получать комплименты по жизни, а уж тем более от всяких оживших вещиц, так что чувствовал себя странно и почему-то вспоминал о Господине Счастливчике. Наверное, дело было в том, что Эль Нуар общался почти так же заискивающе и по-детски, как обычно это делал Кроу, но Первый Советник не хотел вдаваться в подробности. Любая мысль о бывшем телохранителе вызывала у него бурное негодование, граничащее с ненавистью. «Милорд читать книгу?» — заметив, что Хистэо увлечён древним томом, спросил Эль Нуар, на этот раз удосужившись поставить целый один знак препинания. — Да, хочу попробовать пару заклинаний из неё, — кивнул Тэо, действительно вознамерившись проверить свой чудесным образом возникший талант к целительству. «Эль Нуар быть рядом», — кивнул Артефакт и примостился на плече у временного хозяина. Первый Советник расслабился, осознав, что чинить препятствий серебряное пёрышко не станет, а затем принялся изучать содержимое фолианта. Это оказался весьма объёмный и обстоятельный труд, где с энциклопедической точностью описывались сотни целебных чар, начиная от самых простеньких и заканчивая такими, на которые едва ли был способен и Главный Королевский Целитель. Но Хистэо это и было нужно, потому как с помощью подобной книги можно было легко оживить в памяти все известные ему лечебные заклинания, а после попытаться их воспроизвести. Однако стоило Тэо выбрать относительно несложные чары, взять лежащий рядом с чернилами перочинный нож и наметить на ладони линию будущего пореза — как Эль Нуар тотчас выбил лезвие из рук лорда и тревожно закружил в воздухе. — Что? — не понял Первый Советник. — Зачем ты это сделал? «Хозяин приказать Эль Нуар защищать милорд», — тут же судорожно написал Артефакт. И чуть подумав, добавил: «Нож опасность для милорд, Эль Нуар не позволить ранить милорд». — Ты подумал, что я себя убить этим ножичком хочу? — позабавленный речью пёрышка, хохотнул Тэо. — Поверь, если бы мне действительно хотелось насмерть истечь кровью, я бы выбрал оружие понадёжнее. Но украшение всё не унималось, продолжая бдительно летать рядом с лордом и пикировать на его руки всякий раз, когда Хистэо пытался снова взять со стола перочинный нож. И Первому Советнику пришлось прибегнуть к переговорам. — Хорошо, я вижу, что ты встревожен, — вздохнул он, не зная, зачем вообще оправдывается перед этой вещью. — Но позволь мне объяснить мои действия. Эль Нуар замер, внимательно прислушавшись к лорду. — Видишь ли, недавно я обнаружил в себе способность пользоваться лечебной магией, — осторожно выбирая слова, начал Тэо. — Это редкий дар, и никогда прежде у меня не получалось счаровать даже самое маленькое целебное заклинание. Поэтому сейчас мне хочется немного поэкспериментировать, чтобы понять, как работает мой внезапный талант. И если ты позволишь, я всего лишь слегка надрежу кожу на ладони, а после сразу же её залечу. От такой маленькой ранки со мной всё равно ничего не случится, и она в любом случае затянется сама. А так я смогу проверить, есть ли у меня талант на самом деле. Артефакт долго думал, тяжко зависнув над головой Хистэо и сопоставляя запрет Кроу с доводами Первого Советника, но всё же согласился, написав короткое: «Эль Нуар верить милорд». Тэо кивнул и сделал ровно то, о чём говорил: аккуратно надрезал ладонь ножом, а затем, используя знания из книги и собственную память, без каких-либо проблем залечил повреждение. Это, в свою очередь, подстегнуло его на новые эксперименты, и лорд принялся искать более сложные заклинания. На практике лечебная магия оказалась куда интереснее, чем боевые чары, к которым у Первого Советника как Воплощения Бога-Воителя была сильная предрасположенность. Поэтому Хистэо с азартом углубился в содержимое книги, пробуя то одно заклинание, то другое и радуясь своему внезапно появившемуся таланту. Он даже хотел попробовать ранить себя глубже, чтобы провести небольшую операцию, но не стал этого делать, опасаясь недовольства Артефакта и откровенного гнева Тени. Последний действительно мог узнать о происходящем, даже если находился на другом конце мира: между ним и Тэо была тесная связь, как между паразитом и жертвой. Пока разом не уничтожишь паразита — жертва будет страдать. Но если попытаешься сделать что-нибудь с собственным организмом — паразит тут же почувствует происходящее и предпримет нужные действия до того, как успеешь извести его. К тому же у Первого Советника уже был подобный случай. Как-то раз, по случайности, он едва не подавился вишнёвой косточкой, а рядом как назло не было ни одной живой души. И когда Хистэо уже начал задыхаться, мысленно проклиная себя за столь глупую смерть, рядом тут же появился Тень. Он словно почувствовал, что из его Воплощения уходит жизнь, и не преминул узнать подробности. Тогда всё обошлось, и злополучная косточка не подарила лорду быструю смерть, но за эту оплошность Покровитель долго и со вкусом пытал его. Очевидно, он боялся, что Тэо провернул всё специально и на самом деле таким незамысловатым образом хотел убить себя. А смерть единственного за долгое время Воплощения создала бы Тени массу проблем, включая необходимость дожидаться рождения нового Воплощения. Поэтому он как следует запугал лорда, чтобы тот и думать не думал о самоубийстве. Только вот Заррэну было невдомёк, что Первый Советник вознамерился провернуть кое-что более опасное. Ему, древнему Богу, казалось, будто Хистэо эль Гратэ, заключив с ним контракт, попал в его ловушку. Но он никогда не задумывался, что ловушка на самом деле обоюдоострая и в действительности Тень так же прикован к Тэо, как Тэо к нему. Это было той осечкой, на которую Первый Советник сделал самую главную ставку в своей жизни. А дальше всё зависело от Тарии и её Проклятия. «О чём задуматься милорд?» — заметив сложное выражение лица Хистэо, спросил Эль Нуар. — Да так, мелочи, — отмахнулся Тэо и бросил взгляд на огромные библиотечные часы с резными стрелками. — Пожалуй, испробую ещё одно заклинание и пойду готовиться к приёму дэ Мортэ. Их братия уже должна была прибыть ко двору. Сказав это, лорд принялся листать хрустящие от древности страницы и выбирать среди множества лечебных чар что-нибудь интересное. Но заклинаний было так много, что у Хистэо разбегались глаза. И тогда, догадавшись о проблеме своего временного хозяина, Эль Нуар решил помочь ему. Когда Первый Советник задержался на очередном развороте фолианта, серебряное пёрышко стремительно спикировало вниз и указало на одну из страниц. — Что? — мельком глянув записи, удивился Тэо. — Хочешь, чтобы я попробовал счаровать это? Артефакт утвердительно кивнул. Те чары, на которые он указал, судя по информации в книге, использовались целителями для случаев, когда следовало замедлить определённые жизненные процессы. Например, при некоторых видах травм и ранений, а ещё — для приостановки действия ряда веществ вроде алкоголя или случайно принятых высоких доз лекарств. — Но это заклинание весьма сложное, не уверен, что у меня получится, — изучив страницу, нахмурился лорд. — Особенно с первого раза. Эль Нуар прытко макнулся в чернила и черканул по бумаге: «Милорд пробовать. Полезное». Хистэо не очень понял, что именно в этом заклинании может быть полезного, но спорить не стал и, как следует изучив все тонкости, начал выстраивать плетение. Мыслеобраз был путанным, как и большинство силовых контуров в целительстве, однако Тэо повезло быть обладателем хорошей памяти, а потому он быстро приноровился. Правда, как только Первый Советник проверил все узлы заклинания и влил в него энергию, ничего особенного не произошло. Силовой контур потянул внутренние ресурсы лорда, но не дал результата взамен. Разве что на Хистэо нашла лёгкая сонливость, и в голове словно разлилась мягкая патока. — Ладно, пора идти, — перекрыв доступ плетения к энергетическому резерву, завершил свои практики лорд. Он поставил книгу обратно на полку, прибрал мусор в виде исписанных ужасным кривым почерком Эль Нуара листов, а затем задумчиво прошёл к выходу. Артефакт привычно последовал за ним, но перед самыми дверьми благосклонно примостился на камзоле Тэо, решив изображать обычную брошь, чтобы не вызывать подозрений у обитателей замка. «Небывалая щедрость», — мысленно усмехнулся лорд и устремился к своим покоям. Там его ожидала сводка от помощников, в которой кратко излагались последние новости. Из неё Хистэо узнал, что вся процессия клана дэ Мортэ уже прибыла ко двору, где разместилась с комфортом, но не без ожидаемого скандала. Впрочем, Тэо хватило ума пропустить подробности обо всех недовольствах склочных гостей и сосредоточиться на самой важной информации. — Значит, на приветственную встречу со мной наследник дэ Мортэ согласился, — криво усмехнулся лорд, ещё раз пробегаясь взглядом по строчкам отчёта. — Хорошо, очень хорошо. По правилам двора, когда приезжал кто-то из глав великих родов, ему обязаны были оказать пышный приём. Исключения делались в случае, если сам род или его глава находились в немилости у Короля или при наличии чрезвычайных обстоятельств. А болезнь Его Величества была тем самым «чрезвычайным обстоятельством», и Хистэо как Первый Советник обязывался принять полномочия по встрече гостей. Поэтому Тэо как следует подготовился к приёму и отдал несколько распоряжений, в том числе о скромном, без лишних излишеств, бале в честь приезда Рэниэла дэ Мортэ. Он бы и вовсе отказался от празднеств, чтобы соблюсти приличия во время болезни Короля, но местная знать ему бы этого не простила, чего уж говорить о самих дэ Мортэ. Они ведь только и ждали, к чему придраться — любой причины, любого повода, чтобы начать раскручивать конфликт. Вот только Первый Советник не позволит им найти предлог. Даже если в какой-то момент ему придётся быть излишне гостеприимным. — Эль Нуар, я иду на важную встречу, поэтому оставайся в моей комнате, — заканчивая приготовления, велел Хистэо. — Всё равно от тебя там не будет толку — только лишняя морока. Серебряное пёрышко встрепенулось и, чуть не расплескав чернила из баночки, отчаянно черкнуло на первом же попавшемся листе бумаги: «Эль Нуар обещать не мешаться, милорд взять Эль Нуар с собой!» — И чего это тебе приспичило везде таскаться за мной? — подозрительно сощурил глаза Тэо. — Шпионишь для этого мерзавца? Артефакт отрицательно качнулся из стороны в сторону и торопливо возразил: «Хозяин приказать Эль Нуар защищать милорд. Эль Нуар не иметь права делать милорд плохо». А потом, чуть подумав, добавил: «Если Эль Нуар провиниться перед Хозяин, быть беде». — Ну и что? — легкомысленно пожал плечами лорд. — Просто не говори ему о нашем уговоре — и он не узнает. Брошь ещё активнее запротестовала: «Хозяин всё равно узнать! Хозяин всегда всё знать». — Даже если так — что он тебе сделает? — раздражённо отмахнулся Первый Советник. — Ты ведь просто маленькое украшение. Артефакт замер в нерешительности, а затем дрожащим почерком написал: «Хозяин уничтожить Эль Нуар, если Эль Нуар не слушаться. Эль Нуар очень бояться гнев Хозяин. Милорд хотеть смерти Эль Нуар?» От этих слов Хистэо даже растерялся. Ему вдруг подумалось, что серебряное пёрышко совсем не виновато в том, что его Хозяин — редкостный гад. К тому же Эль Нуар ещё не сделал ничего такого, за что ему можно было бы желать смерти. — Хорошо, можешь пойти со мной, — наконец сжалился Тэо. — Только лежать будешь в кармане, и чтобы ни звука, понял? Артефакт едва не заискрился от радости и торжественно вывел: «Эль Нуар хорошо себя вести. Эль Нуар любить милорд. Милорд лучший!» Первый Советник не успел даже ответить — как вдруг украшение, предусмотрительно протерев себя о бумагу, подпрыгнуло в воздух и привычно поцеловало лорда в щёку. — Да вы просто два сапога — пара… — буркнул Хистэо, вспоминая, как обычно ластился к нему Господин Счастливчик. Но времени на рассуждения не было, а потому Тэо бережно положил Эль Нуар в карман одежды и вышел из своих покоев. Впереди его ждала встреча с Рэниэлом дэ Мортэ — одним из опаснейших людей Норта. «Главное — сохранять спокойствие, — решительно двигаясь по коридорам замка, размышлял Тэо. — Цель клана дэ Мортэ — под любым предлогом подготовить почву для конфликта. Но если мои доводы верны, до смерти Короля они не будут совершать ничего серьёзнее мелких пакостей. Действительно, зачем рисковать, если можно затаиться и выждать лучшего момента? А как только Его Величество умрёт и престол освободится — противостояние примет иной характер». Первый Советник вздохнул, осознав, что, возможно, планы этого кровожадного клана осуществятся сами собой, ведь главным соперником дэ Мортэ был он, Хистэо эль Гратэ. А жить Тэо даже без стараний Его Превосходительства Рэниэла оставалось всего ничего. «Главное, что сестра в безопасности, — успокоил себя лорд. — Как бы ни повернулись события, у Виви огромная власть и влияние, не говоря уже о деньгах. Она защитит Лину». Эти мысли придали ему сил, и перед дверями большой обеденной Первый Советник предстал спокойный, как водная гладь озера. Он лишь доброжелательно кивнул склонившимся в поклоне слугам и осведомился, прибыл ли лорд дэ Мортэ, а получив утвердительный ответ, вошёл в сверкающий лоском зал. Там, среди столового серебра, хрустящих от чистоты скатертей и удивительно изящной мебели из редкого красного дерева, его уже ждал мрачный, как грозовая туча, Рэниэл дэ Мортэ. С виду это был совсем ещё молодой юноша, немногим младше самого Тэо, но выражение его лица, скорее, напоминало матёрого убийцу, разменявшего не первый десяток. Звенящая юность в нём так причудливо мешалась с абсолютным хладнокровием, свойственным его роду, что Первый Советник слегка растерялся, не зная, с чего лучше начать знакомство. Ведь это был первый раз, когда наследник великого клана был официально представлен ко двору. Впрочем, внешностью он не отличался от любого другого чистокровного дэ Мортэ: всё те же чёрные, как смоль, короткие волосы, жёлто-зелёные «кошачьи» глаза, чуть вытянутые к уголкам, смугловатая кожа с многочисленными белёсыми шрамами, которыми особенно гордятся выходцы рода, и презрительная ухмылка тонких губ, в уголке которых презрительно кривилась родинка. Разве что острые брови, замершие в особенно надменном изгибе, выдавали в нём что-то отличное от сородичей. «Такого никогда не переубедишь: он будет стоять на своём до конца», — ещё раз окинув взглядом Рэниэла, сделал вывод Хистэо. В тот момент он даже не представлял, как ошибается. — Тёплого Светила, Ваше Превосходительство, — в итоге первым диалог начал Тэо. — Как дорога? Успешно ли добрались? По законам Норта Хистэо занимал равное с Рэниэлом положение как лорд, но более высокое — как Первый Советник Короля. Тем не менее он не стал злоупотреблять чином и вызывать к себе волну неприязни, а потому решил общаться просто и непринуждённо. …насколько это вообще возможно с человеком, который мечтает тебя убить. — Тёплого Светила, Ваше Превосходительство, — спокойно, однако не без лёгкой иронии ответил дэ Мортэ. — Всё прошло успешно, дорога была легка и приятна, несмотря на сезон кальт, а приём в замке вашими стараниями оказался поистине… королевским. «Ага, именно поэтому ты всех слуг на уши поставил своими придирками, а твои соклановцы только и ждут, чтобы перерезать кому-нибудь горло, — мысленно хмыкнул Тэо. — Рассказывай мне тут…» — Рад, что смог быть вам полезным, — тем не менее любезно ответил лорд. — Это мой долг как Первого Советника. Они обменялись ещё парой ничего не значащих фраз, а затем Хистэо произнёс длинную официальную речь о том, как роду дэ Мортэ рады в столице, и только после этого прошёл к столу. Скатерть была устлана всевозможными блюдами, но вина оказалось мало. К счастью, слуги позаботились хотя бы о чае и поставили целых два фарфоровых чайника, из которых шёл знакомый Тэо запах облепихи и пряностей. Первый Советник чуть приободрился, осознав, что на этом малоприятном вечере его будет радовать хотя бы любимый чай, и мысленно поблагодарил слуг. А затем они вместе с Рэниэлом чинно принялись за ужин. Обычно в такие моменты за столом начинался непринуждённый разговор о чём-нибудь отвлечённом, но лорд дэ Мортэ не торопился заводить беседу. Он медленно вкушал своё рагу и обильно запивал вином, при этом не сводя глаз с Хистэо. Этот юноша со взглядом расчётливого старика словно изучал Тэо, пытаясь углядеть в нём какую-то слабость или особую черту, за которую можно было бы зацепиться. И вскоре он её нашёл. — Не ожидал, что вы столь юны, хотя был наслышан, — наконец с затаённым предвкушением произнёс дэ Мортэ и насмешливо добавил. — Хорошо, что молодость — это недостаток, который быстро проходит. Скрытый укол в свою сторону Хистэо заметил: за его пребывание на посту Первого Советника множество людей намекало или даже открыто высказывалось о том, как молод и неопытен Тэо для его должности, которую и получил-то наверняка обходным путём. Так что слова Рэниэла для него не стали чем-то новым. Тем не менее Хистэо ответил на них: — Могу сказать то же самое о вас. Трудно представить, как столь юный человек управляется с целым кланом. Должно быть, из-за трагической смерти вашего отца вам пришлось рано повзрослеть. Как бы лорд дэ Мортэ ни пытался держать себя в руках и казаться хладнокровнее, чем он есть на самом деле, в его жёлто-зелёных глазах на мгновение вспыхнула такая жажда крови, что Тэо невольно напрягся. На самом деле эта история с отцом Рэниэла произошла целый триплекс назад и была связана с Нэриэл дэ Мортэ, ныне служанкой Селины. Тогда Хистэо впервые встретил Нэри — бывшую наследницу своего великого клана. По велению Тени Тэо заключил с ней непреложный договор: в обмен на убийство её отца, которого Нэриэл презирала больше всего на свете, девушка стала шпионом в доме Селины эль Гратэ и поставляла сведения о своей госпоже. Заррэну это было крайне выгодно, поскольку Лину — Воплощение Богини Сэнэри — требовалось держать под контролем до обнаружения других Воплощений, а Хистэо просто не мог отказаться, не вызвав у своего тёмного Покровителя подозрений. Так что Первый Советник исполнил желание Нэриэл, тем самым заполучив себе верную соратницу и одновременно нажив кровного врага в лице её брата. Вот почему тонкий намёк об отце вызвал у Рэниэла такую бурную реакцию. Хотя официально в убийстве прошлого лорда дэ Мортэ была обвинена бежавшая из семьи Нэриэл, новый наследник явно получил сведения о том, кто на самом деле расправился с его отцом. И ему наверняка не терпелось расквитаться с этим «кем-то». — Ничего, в нашем роду все дети рано взрослеют, — наконец с усилием подавив эмоции, бросил юноша. - Особенно, когда убивают их отца. Сразу появляется много новых целей: стать лучшим в своём клане, научиться разгадывать намерения соперников, отомстить тому, кто посягнул на твою семью… Хистэо невозмутимо налил себе чаю и снисходительно заметил: — Благородные, но такие сложные цели. Как жаль, что в молодости мы горы сворачиваем, а потом пытаемся выбраться из-под них. Рэниэл окинул его презрительным взглядом — на этот раз совершенно не скрывая своего раздражения, но промолчал. Видимо, и сам понимал, что дальнейшая перебранка ни к чему хорошему не приведёт, поэтому снова сосредоточился на ужине. С одной стороны, это было даже хорошо: Первый Советник всё равно не горел желанием отвечать услужливостью на чужую язвительность. С другой стороны, Тэо чувствовал, как будто над ним нависает громовая туча чужого недовольства. И с каждой минутой она становится всё больше. Так они сидели долгое время, пока не кончились основные блюда и не подошло время десерта. Взяв свой кусочек яблочного штруделя, Тэо всё-таки решил продолжить диалог. — Ваше Превосходительство, прошу заметить, за свою жизнь вы ещё ни разу не появлялись при дворе, хотя Его Величество не единожды слал вашей семье приглашения, — осторожно начал он. — Позвольте мне унять любопытство: вас привёл сюда праздный интерес или какая-то определённая цель? Рэниэл дэ Мортэ, продолжая пожирать его немигающим взглядом, медленно произнёс: — Можно сказать, и то, и другое. Уж очень хотелось посмотреть на столицу и её нравы. А ещё я с детства мечтал познакомиться с Его Величеством. Жаль, теперь это невозможно. Хистэо притворился, что не понимает, о чём идёт речь, и живо возразил: — Почему же невозможно? Его Величество болен, но проходит лечение у лучшего целителя Норта. Вы сможете осуществить вашу мечту, когда это лечение даст свои плоды. Странно было говорить столь дикую ложь прямо в лицо врагу, поскольку каждый человек в замке знал, что Королю осталось жить считанные дни, однако Тэо пришлось это сделать, чтобы выбить из оппонента откровение. И — что удивительно — у него получилось. — Я не могу понять: вы неисправимый жизнелюб или просто глупец? — с сарказмом бросил дэ Мортэ, поражённый словами Хистэо. — Некоторым вещам просто предначертано случится. Это судьба. — В своей жизни я полагаюсь не на судьбу, а на закон, — легко парировал Первый Советник. — Так что можете звать меня сторонником честных игр. Хотя слова его были туманны, взгляд Тэо говорил предельно ясно: «Только попробуй взбаламутить воду в Норте — и узнаешь, чего это будет стоить тебе и твоему клану». — Не во всех играх принято играть честно, — всё никак не успокаивался Рэниэл, — Иногда умелое шулерство и есть главное правило игры. Хистэо отпил свой чай и в такой же двусмысленной манере ответил: — К несчастью для вас, я очень бдителен и не попадаюсь на трюки. Если хотите проверить — попробуйте меня обмануть. Дэ Мортэ, словно в тосте, поднял свой бокал и с мрачной торжественностью провозгласил: — Я уже это сделал. — Что? — не понял Первый Советник. Он хотел было посмеяться над самоуверенным лордом, но вдруг ощутил нечто странное. Это было не похожее ни на одно другое чувство мгновенной слабости, столь мощное и всеобъемлющее, что поначалу Тэо даже не понял, в чём дело. Просто в какой-то момент его сердце стало биться в разы быстрее, мышцы скрутило болью, а из носа тонкой струйкой потекла кровь. Хистэо в ошеломлении тронул своё лицо и обнаружил капли алой жидкости на пальцах. Он не поверил увиденному, поэтому коснулся носа ещё раз. Однако происходящее совершенно точно было правдой, и сомнения окончательно покинули лорда, как только его тело пронзила ни с чем не сравнимая боль. Первый Советник рывком поднялся с места и попятился назад, случайно опрокинув чашку с облепиховым чаем. Пятно на вид непримечательного напитка начало медленно расползаться по скатерти, а Рэниэл дэ Мортэ спокойно продолжил свою речь, словно всё это было для него вполне ожидаемо. — Вы думали, я стану ждать смерти Его Величества, чтобы устранить своего главного соперника в борьбе за престол? — теперь уже не скрываясь, ухмыльнулся он. — В таком случае вы сильно просчитались, Ваше Превосходительство. Дэ Мортэ никогда не ведут честную игру, поскольку цель для нас всегда оправдывает средства. Тэо закашлялся, почувствовав сильную сухость во рту, и в ужасе посмотрел на лорда. Первый Советник не был глуп, а потому быстро понял, что именно произошло. Сопоставить симптомы и следствие не составило труда. Куда сложнее было поверить в произошедшее. — На меня… не действуют яды… — изумлённо пробормотал лорд, продолжая пятиться назад. И это тоже было правдой. Силы Воплощения вкупе с природной выносливостью сделали Хистэо настолько невосприимчивым к любого вида отравам, что он, не моргнув глазом, мог выпить даже самую сильную отраву. Вот почему Первый Советник, в отличие от других аристократов, не требовал слуг проверять его пищу и напитки: тело Тэо всё равно не отличило бы яд от, скажем, чуть скисшего сока. Только в этот раз всё изменилось, и слова Рэниэла дэ Мортэ только подтвердил опасения Хистэо. — Да, я знаю, что на вас не действуют яды, — поднявшись из-за стола и хищно вытянув шею вперёд, словно какой-нибудь гриф, рассмеялся он. — За этот триплекс я пытался убить вас столькими разными способами, что вам и не представить. Подсылал убийц, подговаривал слуг и придворных дам, давал взятки самым разным людям, пробовал на вас разные яды — словом, делал всё, чтобы вы как можно быстрее покинули этот свет. Я даже готов был подарить вам быструю смерть, опустив кровную месть за моего отца, но вы упрямо не хотели умирать. В один момент я подумал было, что вы просто бессмертный, однако мне хватило ума оставить эти иллюзии. Мы, дэ Мортэ, упрямо искали способ заставить вас сдохнуть, и у нас получилось. Я нашёл вещество, от которого не выживал ещё ни один человек. «Яд Тысячи Капель». Рэниэл сделал ещё шаг вперёд и заглянул в глаза Хистэо, где тревога плескалась вперемешку с изумлением. — Вы, наверное, не слышали об этом яде, — словно прочитал чужие мысли лорд, не прекращая любопытно рассматривать свою жертву. — Но я вам расскажу, раз уж это наш последний разговор. Тэо почти не слушал его, сосредоточившись на собственных ощущениях. Привыкнув к неуязвимости, он позволил себе расслабиться, и вот судьба преподнесла преподнесла ему ценный урок. Только этот урок мог стоить жизни. — По легенде Яд Тысячи Капель создала знаменитая Отравительница, — тем временем с наслаждением вещал дэ Мортэ и кивнул на стекавший по столу облепиховый чай. — Это самое незаметное по действию вещество из всех: нужна ровно тысяча капель такого яда, принятых с определённым промежутком, чтобы без следов устранить врага. Поэтому я очень долго и терпеливо ждал, когда подойдёт время последней капли. Хотя в чём-то мои расчёты даже превзошли себя: я и подумать не мог, что всё так удачно сложится, а смерть монарха почти совпадёт с вашей смертью. Хистэо, пропустивший мимо ушей добрую половину истории, неопределённо хмыкнул. Он уже справился с первым потрясением от произошедшего и теперь мысленно просчитывал имевшиеся варианты. Однако из-за яда в крови мысли путались, а тело охватила дикая слабость, почти немощь. И Первый Советник, прижавшись спиной к стене, мог лишь судорожно хвататься за тающие с каждой минутой шансы. Он посмотрел на выход из зала, но, проследив за его взглядом, Рэниэл тут же усмехнулся: — Даже не пытайтесь сбежать, Ваше Превосходительство. Я не настолько глуп, чтобы оставлять вам пути отступления. Поблизости, кроме нас двоих, ни души, об этом я позаботился. Даже если будете кричать, вас никто не услышит. К тому же яд, что вы приняли, имеет сильнейший накопительный эффект, а противоядия… просто не существует. Отравительница, создавшая яд, позаботилась об этом. У Тэо от слов врага упало сердце. Не то чтобы он рассчитывал на пощаду, так глупо и бездарно попавшись в чужую ловушку, но подобный поворот событий ставил под вопрос весь его тонкий, до мелочей просчитанный план. Ведь следуя этому плану, Хистэо даже умереть должен был вовремя. И уж точно не от какой-нибудь случайной отравы… «Бездна, нужно придумать что-то прямо сейчас, — отхаркивая на пол кровь, подумал лорд. — Ещё немного — и я просто потеряю сознание, а там и до смерти рукой подать. Но даже если не умру так быстро, Тень сам меня прикончит за то, что позволил какому-то идиоту отравить себя…» Пока Первый Советник корчился от боли в попытке найти выход, серебряное пёрышко выскользнуло из его кармана и взлетело вверх. Очевидно, встревоженный происходящим Артефакт не сдержался и, нарушив собственное обещание, решил выглянуть наружу. А увиденное и услышанное так напугало Эль Нуара, что украшение принялось кружить над головой Тэо. — Это ещё что за фокусы? — заметив брошь, хмыкнул Рэниэл дэ Мортэ. — Пытаетесь отвлечь меня детскими трюками? Но Хистэо уже не слышал его и не замечал Артефакт: сжав руками голову и стараясь отрешиться от происходящего, он всё искал хоть что-нибудь, что смогло бы помочь ему избежать самой худшей участи. И когда боль в теле стала почти невыносимой, а сознание начало медленно гаснуть, Тэо вдруг нащупал тонкую нить идеи. Почти невозможная, странная и определённо безрассудная, эта идея дала ему крохотный лучик надежды, а потому Первый Советник тут же сосредоточился на её реализации. Он сел, насколько это вообще было возможно в его состоянии, закрыл глаза и принялся создавать мыслеобраз заклинания. Контур ощущался сложным, а плетение оказалось почти незнакомым, но времени на сомнения не оставалось. Поэтому Хистэо, обливаясь потом и с трудом сдерживая подступившую тошноту, повторял целебное заклинание, которое всего пару часов назад выучил в библиотеке. «В книге говорилось, что эти чары избирательно замедляют некоторые внутренние процессы в организме, — решил Тэо, хотя почти не разбирался в лечебной магии. — Возможно, они приостановят и действие яда? Даже маленькой отсрочки будет достаточно, чтобы я выжил, а Тень ничего не заподозрил…» Пока он был занят магией, Эль Селест не переставал в панике кружиться вокруг него и подавать разные знаки. К несчастью, Первый Советник был слишком сосредоточен, чтобы замечать что-либо вокруг, зато Рэниэл дэ Мортэ некоторое время с недоумением наблюдал за летающим украшением, чем дал Тэо лишнее время на реализацию задумки. Эти минуты промедления оппонента позволили Хистэо наспех счаровать нужные чары, а затем влить в них энергию. Поэтому вскоре заклинание, на которое лорд возлагал все свои надежды, криво, косо, но заработало. И хотя Первый Советник по-прежнему едва шевелился, смерть всё же отступила на пару шагов назад. — Это лечебная магия? — перестав следить за Артефактом и заметив, наконец, что происходит у него под носом, мрачно выдохнул Рэниэл. — Не знал, что у вас есть талант к целительству, Ваше Превосходительство. Неужели вы всё это время держали козырь в рукаве? Хотя, судя по вашему виду, на яд вы повлиять не смогли, не так ли? Остаточное зеленоватое свечение, мягко разливавшееся вокруг Тэо, действительно выдало его секрет, но Первый Советник не желал сдаваться. Он с трудом поднялся, цепляясь за стену, и хрипло процедил: — Даже если яд всё ещё внутри меня, это не помешает мне отправить вас на тот свет. — Как самонадеянно, — фыркнул дэ Мортэ и не торопясь достал из ножен прежде скрытый камзолом поясной кинжал. — Но вы же не думали, что я позволю вам выжить? В предместьях Сэнэри стоит отряд лучших воинов нашего клана, ждущих одного лишь моего знака, чтобы войти в город и установить здесь иной порядок. Я не хочу оставлять их на холоде в такую погоду, это ведь совсем не по-семейному, понимаете? Так что придётся нам с вами закончить как можно быстрее. Заметив оружие в руках Рэниэла, Хистэо поторопился приготовить мыслеобразы надёжных боевых заклинаний, только его ждало разочарование: оказалось, что лечебная магия, в которой у Тэо не было опыта, требует буквально всё его внимание и силы. Стоило лорду отвлечься на другие чары — и хрупкий контур целебного заклинания затухал, словно чадящая лампа. К тому же само заклинание нуждалось в настолько всепоглощающей концентрации, что Первый Советник боялся пошевелиться, лишь бы не нарушить тонкое плетение. И это играло дэ Мортэ на руку. — Как предпочтёте умереть: от моего кинжала или просто сдавшись на милость яду? — вовсю издевался Рэниэл, наблюдая за безрезультатными попытками Хистэо сделать хоть что-нибудь. Тэо зажмурился, едва не воя от отчаяния, и уже хотел было лично позвать Тень, несмотря на все последствия, когда вдруг случилось нечто, заставившее его передумать. Эль Нуар, до этого носившийся вокруг лорда, как полоумный, и явно пытавшийся решить ту же дилемму, что и сам Хистэо, наконец остановился. Он завис над своим временным хозяином, а затем начал испускать странное пульсирующее свечение, тем самым привлекая к себе внимание, словно маячок. Рэниэл дэ Мортэ раздражённо уставился на брошь, наверняка посчитав это очередным отвлекающим манёвром от Первого Советника. Но Тэо понял всё наверняка и с досадой сжал кулаки. Он интуитивно догадался, что делает Артефакт, вот только изменить уже ничего не мог и вместо этого решил подыграть украшению. — Как видите, я не собираюсь умирать, — привлекая внимание врага, с усилием заговорил Хистэо. — Уж очень не хочется проиграть совсем зелёному юнцу. Правда, это возымело опасный эффект: Дэ Мортэ сделал шаг вперёд, поудобнее перехватив кинжал, и мрачно улыбнулся: — Вы, видно, думаете, что, развязав разговор, сможете потянуть время, чтобы дождаться подмоги? Спешу огорчить: может, я и мальчишка по меркам общества, но соображаю хорошо. Никто не придёт вам на помощь, Ваше Превосходительство. Разве что мой кинжал, который вскоре перережет ваше горло и избавит вас от тягот существования. Первый Советник, не ожидавший, что его маленькую уловку так быстро раскроют, мысленно выругался. Всё-таки он в очередной раз недооценил противника, уповая на его юный возраст, и тем самым ускорил расправу над собой. Однако сейчас ему оставалось лишь продолжать эту паршивую актёрскую игру. — Правда? А с чего вы взяли, что можете меня убить? — упёрся Тэо, стараясь выглядеть как можно более надменно. — Хвастались, будто ваш яд меня за мгновения свалит, но вот он я, живой и невредимый. Теперь же грозитесь зарезать, да только кто вам внушил, что у вас получится? Я ведь тоже сидеть в ожидании смерти не буду. Чтобы убедить противника в своих намерениях, Хистэо картинно поднял руку над головой, не то имитируя стойку из боевой магии, не то указывая на зависший сверху Артефакт. Эль Нуар, впрочем, быстро сообразил, что к чему, и подыграл Первому Советнику, опустившись на его ладонь и усилив своё сияние. «Да от этой броши пользы больше, чем от её хозяина…» — приятно удивился Тэо. Рэниэла же подобный фокус заставил напрячься. Не то чтобы он боялся дурацких побрякушек и не то чтобы верил в бахвальство врага, но ему совсем не нравилось, каким самоуверенным и спокойным внезапно стал тот, кто ещё мгновение назад корчился на полу от предсмертных мук. — И что вы собираетесь делать? — чувствуя раздражение, подначил лорд. — Ослепить меня этой летающей вещицей? Или, может, на самом деле это не маленькая брошь, а ваше секретное оружие? Хистэо, ощущая себя полным идиотом, продолжил выдумывать: — Да, именно так. Это величайшее оружие, которое вы только видели. Считайте честью, что вам позволено лицезреть такую поразительную вещь. Эль Нуар, услышав слова Первого Советника и приняв их за чистую монету, горделиво крутанулся вокруг себя, словно показывая: «Да, вот он я какой!». Но у дэ Мортэ речь Тэо вызвала ещё большую неприязнь, и Рэниэл с нескрываемой издёвкой произнёс: — Вы, должно быть, не понимаете сути. Что бы вы ни пытались сделать, сейчас у меня на руках все карты. На моей стороне сама судьба. Первый Советник хотел было ляпнуть ещё какой-нибудь бред, но в это время за огромным — во всю стену — окном зала мелькнула тень крупного чёрного ворона. Эта тень была хорошо знакома Тэо, а потому он предусмотрительно отступил назад, к стене, и развёл руками: — Ну что ж, на вашей стороне судьба, а на моей стороне… Бог. В эту же секунду позади Рэниэла раздался оглушительный звук бьющегося стекла, за которым последовало эффектное, но ожидаемое появление Господина Счастливчика. Вернее, ожидаемым оно было только для Хистэо, а вот лорд дэ Мортэ даже рот приоткрыл от изумления. Это и понятно: не каждый день, до мелочей просчитав расправу над врагом и полностью уверившись в собственной непобедимости, обнаруживаешь, что помощь к тому самому врагу приходит буквально… с небес. Тем временем Кроу, явно довольный произведённым эффектом, деловито отряхнул свой плащ от мелких осколков и обвёл зал заинтересованным взглядом. Правда, окаменевшее от напряжения выражение лица Рэниэла дэ Мортэ он истолковал неверно. — Ну да, разбил, с кем не бывает? — словно нашкодивший мальчишка, почесал затылок наёмник и, оценив масштабы произведённых им разрушений, пообещал. — Да починю я его, починю… когда-нибудь потом. Первый Советник закатил глаза, поражаясь наглости и бесстыдству бывшего телохранителя. А вот сам Кроу, только заприметив Тэо, широко улыбнулся, как если бы до смерти соскучился по нему. Шагнув вперёд, Господин Счастливчик привычно затараторил: — Ваше Превосходительство, вы как? Ещё держитесь? Почему сразу не позвали меня? И почему я узнаю обо всём от Эль Нуара? А чего так неважно выглядите? Неужто помирать собрались, хе-хе? Это последнее «хе-хе» подняло в Хистэо такую волну недовольства, что лорд на минуту забыл о своём положении и зло выплюнул: — Заткнись и проваливай, гад. Тебя сюда не звали. — Ах, как жестоко с вашей стороны, милорд! — притворно обиделся Кроу, при этом незаметно сделав пару шагов вперёд. — Лучше бы вы бросились ко мне во объятия со слезами на глазах и криком «О, мой спаситель, я ждал тебя всю свою жизнь!». Мне было бы приятнее. Паршивая актёрская игра Господина Счастливчика с недавних пор так опротивела Тэо, что он больше не желал её терпеть: — А мне было бы приятнее, если бы ты исчез из моей жизни, мерзавец. — Как же так, милорд? — оскорбился наёмник, но красться вперёд не перестал. — Если я исчезну из вашей жизни, кто же будет любить вас так сильно, чтобы, будучи безбожно пьяным, выпрыгивать из постели нортийской красавицы прямо посреди ночи и лететь спасать ваш прекрасный зад? Первый Советник едва не вспыхнул от гнева: — Что? Ты опять увиваешься за юбками, похотливое животное?! Разумеется, Хистэо разгадал намерение Кроу подобраться ближе к врагу и решил ему подыграть, отвлекая внимание всё ещё растерянного Рэниэла. Хотя это не помешало их ссоре в то же время быть вполне реальной. — Да будет вам, у нас с этой милашкой ничего не было! — состроив самые честные глаза на свете, заверил Кроу и сделал ещё один неуловимый шаг. — Эль Нуар прервал нас на… кхм… самом интересном. Ну ничего, один ваш поцелуй исправит любое моё горе, мило-орд! — Только через мой труп. — фыркнул Тэо, всем видом показывая своё презрение к Господину Счастливчику. Они бы так и продолжали препираться, если бы в один момент не случилось сразу несколько единовременных событий. Во-первых, Рэниэл дэ Мортэ, наконец, перестал витать в облаках и без лишних слов предпринял попытку добить Хистэо, метнув в него тонкий металлический дротик, извлечённый из рукава. Во-вторых, сам Господин Счастливчик ровно в это же время преодолел нужное расстояние и заслонил собой Тэо, ловко отбив чужое оружие метательным ножом. В-третьих, Эль Нуар, ощутивший накал ситуации, уже хотел вернуться к своему истинному хозяину, но был остановлен его неожиданно холодным и властным голосом: — Не отходи от милорда. Даю право снять ограничитель при необходимости. Артефакт напряжённо застыл, словно не поверил сказанному, однако послушно вернулся к Хистэо и снова замер у него над головой в выжидающей позиции. Первый Советник хотел было поинтересоваться, что всё это значит, только его опередил Рэниэл дэ Мортэ. — Длинные, как у девчонки, волосы, смазливое личико, наглый вид… — прищурившись, хмыкнул лорд. — Я знаю, кто ты. Мои люди рассказали мне о тебе, телохранитель Первого Советника. Ты прибыл ко двору совсем недавно, но уже сыскал расположение своего господина и теперь всячески стараешься выслужиться перед ним, не так ли?.. Кроу посмотрел на противника со странным снисхождением и, не торопясь отвечать, зевнул. А потом вдруг быстро, чеканя слова, проговорил: — Мне тоже кое-что о вас известно. Вы Рэниэл дэ Мортэ, наследник своего рода, энтрэ-полумаг и главный претендент на королевский престол после Его Превосходительства Первого Советника. Ваше оружие — фамильный кинжал, вы левша, в бою предпочитаете подлые приёмы и часто используете отравленные дротики. А ещё вы до пяти триплексов мочились в постель по ночам, жутко боялись своего отца и до сих пор ненавидите женщин, похожих на вашу покойную мать. Вы всегда делаете вид, что старше и страшнее, чем есть на самом деле, но во всём полагаетесь на помощь своих соклановцев и теряетесь, когда что-то идёт не по плану. У вас нет опыта ни в войнах, ни в серьёзных дуэлях, ни даже в мелких стычках с лийанками. Вы просто хорохорящийся мальчишка, решивший поиграть во взрослые игры, и ваше смехотворное покушение на Первого Советника только подтверждает это. Он бы продолжил говорить, если бы Рэниэл, за время обличения сменивший выражение лица от насмешливого и уверенного до поражённого и тревожного, не метнул в наёмника дротик, желая любым способом заткнуть оппонента. К счастью, Господин Счастливчик ожидал такой поворот и без труда отразил очередную отравленную иглу метательным ножом. — Болтать в присутствии врага — полнейшее безрассудство, — то краснея, то бледнея от волнения, мрачно возвестил дэ Мортэ, досадуя, что его неожиданная атака провалилась. — Нужно быть смельчаком, чтобы назваться моим врагом, — растянул тонкую, опасную улыбку Кроу. — Или полнейшим идиотом. От этой мелкой стычки между противниками словно заискрилось пространство, норовя в любую секунду разгореться пламенем схватки. И Тэо, всё ещё бессильно стоявший позади своего же телохранителя, прочувствовал угрозу момента. Но в подобном состоянии повлиять на что-то лорд не мог и ему оставалось лишь наблюдать. — Много о себе мнишь, наёмник, — тем временем коротко одёрнул Рэниэл, и родинка в уголке его губ нервно дёрнулась, выдавая напряжение. — Знай своё место. — Разве я позволял обращаться ко мне на «ты»? — продолжал глумиться Кроу, вовсю наслаждаясь происходящим. — Проявите хоть немного почтения к старшему, Ваше Превосходительство. В противном случае придётся поучить вас манерам. Господин Счастливчик уже открыл рот, чтобы бросить очередную колкость в адрес и без того раздражённого дэ Мортэ, но не успел. Тэо, начавший постепенно терять контроль над лечебными чарами, зашёлся в приступе кашля, чем привлёк внимание наёмника. — Ты… — сплёвывая на пол кровь, прохрипел Первый Советник, — перестань болтать… Не то чтобы его волновала стычка между Богом и наследником великого рода, однако последствия такой стычки могли быть самыми разрушительными, и Хистэо понимал это. Он чувствовал, как быстро утекают его силы, поглощаемые прожорливым целебным заклинанием, а потому стремился сделать хоть что-то, пока это возможно. Кроу словно бы понял его сложный, полный тщательно скрываемой боли взгляд и вмиг стал серьёзнее, в то время как голос телохранителя с язвительно-холодного превратился в мягкий и терпеливый: — Понял, милорд. Потерпите ещё чуть-чуть, это не займёт много времени. Тэо хотел было спросить что именно «не займёт много времени», но не успел: Господин Счастливчик, ещё раз скользнув взглядом сначала по Рэниэлу, а потом — по Тэо, обратился к Артефакту: — Эль Нуар, закрой милорду глаза. Ему незачем это видеть. Серебряное пёрышко послушно кивнуло, и, к полной неожиданности для Тэо, обернувшись широкой плотной лентой, сомкнулось вокруг головы Хистэо прежде, чем тот успел хоть что-нибудь понять. Разве что услышал сухой и по-настоящему зловещий смех Кроу: — Что ж… двуногих тварей миллионы, для нас орудие одно. А затем началось самое неожиданное. Тэо не помнил, что именно сказал или сделал Кроу, поскольку всё то время, пока наёмник был занят своим врагом, Первый Советник пытался любым способом снять повязку с глаз. Сначала он тянул и срывал её своими руками, но как только понял, насколько это бесполезно, принялся уговаривать Эль Нуара пойти ему на уступки. Однако Артефакт был непреклонен, как бы Хистэо ни умолял его, поэтому лорду оставалось лишь слушать жуткие, пробирающие до мурашек вопли Рэниэла дэ Мортэ и строить догадки о том, что именно делал с юным наследником клана Господин Счастливчик. Эти звуки продолжались недостаточно долго, чтобы Тэо успел окончательно утратить контроль на сложными лечебными чарами, но достаточно долго, чтобы спутаться в пространстве и почувствовать себя совершенно потерянным. В одно время Первому Советнику даже показалось, что прошло около часа или больше, хотя в действительности расправа Кроу над Рэниэлом заняла не больше десяти минут. Должно быть, всё дело было в тех самых леденящих душу криках, какие Хистэо ранее слышал только в Королевских Темницах. — Что ты делаешь? Зачем ты это делаешь? Прекрати, я не приказывал этого, я не… — пытался обратиться к наёмнику Тэо, но его голос был тих и слаб, а слова оказались самым наглым образом проигнорированы. Кроу, чем бы он там ни занимался, оставался равнодушен к просьбам своего прежнего господина. Хотя в то же время Хистэо не чувствовал всплесков энергии, которые обычно разливались в воздухе при магической дуэли. Со стороны Рэниэла это было понятно: наследник дэ Мортэ являлся энтрэ и тратил скромные энергетические ресурсы исключительно на собственное тело, ускоряя свою реакцию и регенерацию, как, например, служанка Селины, Нэриэл. А вот причина, по которой магию не использовал Кроу, Тэо была не совсем ясна. На ум Первому Советнику приходили только пространные слова Верховной Жрицы о хрупкости баланса в Халле и необходимости этот баланс не нарушать. В любом случае рано или поздно неопределённость должна была исчезнуть, ведь всё имеет своё начало и конец. Так и крики Рэниэла дэ Мортэ — истошные и совершенно пронзительные — в один момент стихли. После чего Хистэо услышал звуки шагов, определённо принадлежавших Господину Счастливчику. К тому времени состояние Первого Советника колебалось от крайне печального до совершенно паршивого, а мысли лорда с трудом удерживались на поверхности гаснущего сознания. Поэтому как только Эль Нуар, по приказу Кроу, перестал закрывать обзор, Тэо тут же предпринял решительную попытку встать. И, разумеется, сразу же потерял равновесие. — Ох, полегче, милорд, — хохотнул телохранитель, удержав Хистэо от позорного падения на пол, — не вам и не в таком состоянии совершать безрассудные действия. Первый Советник, которого безумно тошнило от головокружения, пропустил эти слова мимо ушей и сосредоточил взгляд на месте, где виднелся силуэт Рэниэла дэ Мортэ. Представшая ему картина вызвала у Тэо липкие мурашки. Наследник великого клана, ещё час назад выглядевший так, будто ему принадлежит целый мир, теперь испуганным немигающим взглядом смотрел на Кроу, забившись в дальний угол. Его глаза, полные совершенно детских слёз, выражали такой глубокий ужас, что Хистэо даже ощутил слабое подобие жалости. Но больше смущало другое: на Рэниэле не было ни одной видимой раны. — Что ты сделал с дэ Мортэ?! — прошипел Тэо, пытаясь отстраниться от наёмника. — Да ничего такого, просто дал пару уроков вежливости, — растянул обольстительную улыбку Кроу. — Он точно жив? — глядя на застывшее выражение лица Рэниэла, переспросил Хистэо. Всё-таки лорд дэ Мортэ был важной фигурой в обществе, и его неожиданное убийство вызвало бы много вопросов. Больше, чем мог себе позволить по уши увязший в делах Тэо. — Да жив-жив и, может, ещё поживёт, если как следует выучит свой урок, — усмехнулся Кроу. — Но вы бы лучше беспокоились о себе, милорд. Кажется, ваша хвалёная стойкость вот-вот даст трещину. Давайте не будем испытывать её на прочность? Как назло именно в этот момент Первый Советник начал терять последний контроль над лечебным заклинанием, а его ноги подкосились от внезапно охватившей их слабости. И даже так Хистэо упрямо поджал губы, не желая сдаваться на милость врагу. — Я… в порядке, — бледнея с каждой минутой, словно покойник, решительно возразил лорд. — Можешь убираться отсюда, гад. — И оставить вас столь жалком состоянии? — смешинки всё никак не исчезали из лазурных глаз. — Даже не мечтайте, милорд. Кроу придвинулся ближе, бесцеремонно усиливая хватку на талии Первого Советника и словно бы к чему-то примериваясь. — Как принцессу или как мешок с зерном? — деловито спросил Господин Счастливчик, думая о чём-то своём. — Что? — возмутился лорд, тратя на сопротивление последние силы. — Что ты задумал?! — Хочу отнести вас в ваши покои. Там вам будет спокойнее, — невозмутимо заявил наёмник. — Ну так что, уже определились с выбором? Услышав эту полную наглости речь, Хистэо дёрнулся из объятий телохранителя, но безуспешно. Кроу держал его слишком крепко, и покинуть стальное кольцо его рук не представлялось возможным. Тогда Первый Советник решил использовать угрозы и гневно процедил: — Только тронь меня, гадёныш, и я тебе никогда этого не прощу… Кроу глубокомысленно кивнул: — Значит, как мешок с зерном. Тэо не успел даже возмутиться, потому что Господин Счастливчик вдруг одним рывком закинул его к себе на плечо, вызвав у лорда смесь изумления и негодования. Это было столь лёгкое, выверенное и властное движение, что Хистэо поражённо ахнул: — Мерзавец… — Вы бы поменьше болтали, милорд, — ехидно бросил наёмник, уверенно направляясь к выходу. — И так полный рот крови, а вам ещё лекарство принимать. Эль Нуар, снова обратившийся в брошь и последовавший за хозяином, согласно кивнул. — Какое, в бездну, лекарство?! — занервничал Тэо, упираясь ладонями в спину телохранителя и всячески сопротивляясь неизбежному. — Даже не надейся опоить меня! Кроу дёрнул ручку двери и совершенно подло хихикнул: — Как будто я стану спрашивать вашего мнения, хех. Первый Советник хотел было осыпать бывшего подчинённого новой порцией угроз и проклятий, но вдруг понял, в каком беспомощном и глупом положении находится: закинутый на чужое плечо, как тюк с вещами, весь в крови и потрёпанной одежде. Стоит кому-нибудь из придворных увидеть его — и сплетен не оберёшься, а слухи, обрастая вымышленными подробностями, станут абсолютно дикими. — Нет, не ходи туда… — едва не взмолился Тэо. — Там нас могут увидеть… Кроу, словно раззадоренный этим заявлением, парировал: — И что с того? Чтобы лучше видеть и слышать Хистэо, он всё же сменил позу, взяв лорда на руки, словно девчонку, чем лишний раз возмутил ослабленного, умирающего, но совершенно не желающего терять достоинства Первого Советника. — Если кто-нибудь увидит меня в таком состоянии… — сгорая от стыда, пробормотал Тэо. — Если хоть кто-нибудь узнает… К счастью, Господин Счастливчик оказался на удивление понятливым и поспешил успокоить Хистэо: — Я понял, милорд. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Вопреки словам наёмника, Первый Советник даже не думал расслабляться. Он, сам того не замечая, для равновесия обхватил шею довольного таким поворотом Кроу и теперь напряжённо всматривался в каждый поворот, ожидая увидеть там непрошеного свидетеля его, Хистэо, позора. И ведь дождался. Как только телохранитель отошёл на достаточное расстояние от места происшествия — навстречу выплыла парочка смеющихся служанок, явно направлявшихся прислуживать какой-нибудь леди. Обе девушки, как по команде, уставились на Тэо, только заприметив его вдали коридора. Правда, Господина Счастливчика это совсем не смутило — и он спокойно прошествовал прямиком к ошарашенным служанкам. — Нет, не смей… — взмолился Хистэо, заглядывая в безмятежные лазурные глаза наёмника. — Нельзя… Кроу на это ничего не ответил, чем вызвал у Первого Советника настоящее отчаяние. Тэо понимал, что в таком состоянии не способен противостоять Богу, но подобное пренебрежение со стороны бывшего телохранителя всё равно удручало лорда. Поэтому он что есть силы зажмурился, не желая наблюдать собственное унижение и воочию следить за рождением дворцовых сплетен. Однако стоило Господину Счастливчику подойти к застывшим девушкам — и те не произнесли даже слова. Такой поворот насторожил Хистэо, а потому он всё же открыл глаза. Увиденное повергло его в ужас, ведь обе служанки застыли с одинаково бессмысленными выражениями на лицах, да и выглядели не живее, чем тряпичные куклы с пустыми взглядами. — Видите, я же говорил, что всё будет хорошо, — улыбка тронула губы наёмника. Но Тэо не был дураком и быстро сообразил, в чём дело. — Ты использовал ментальную магию?! — ужаснулся лорд, стоило им пройти мимо девушек. — Ага, — даже не пытался скрывать очевидное Кроу. — Не особо силён в этом, хотя на примитивных существах работает. — И на мне тоже?! — вспылил Хистэо. — Как вы могли подумать такое, милорд? — с притворным удивлением возразил Господин Счастливчик. — Я бы не посмел! Несмотря на шутливую интонацию и явное желание подтрунить над бывшим господином, взгляд наёмника оставался серьёзным. Но Первый Советник уже завёлся и не желал слышать никаких слов оправдания. — Мерзавец! — схватив рукой воротник чужой рубахи, прошипел Тэо. — Ты думаешь, будто можешь творить произвол лишь потому, что сейчас я не могу оказать тебе достойное сопротивление? Кроу едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос, но тактичность в нём победила. Правда, ненадолго. Он поднял Хистэо так, что их лица оказались напротив друг друга, и нахально заявил: — Ну-ну, милорд, будьте честны с собой: вы бы не смогли оказать мне достойное сопротивление, даже если бы не отравились ядом. Тэо, в пылу словесной перепалки забывший о собственном самочувствии, безмерно оскорбился этим высказыванием, хотя понимал всю его логичность. Ведь Господин Счастливчик, несмотря на его развязность и дурашливость, всё ещё оставался Божеством, в то время как способности самого Хистэо во многом не превышали возможности обычного мага. Тем не менее лорд совершенно по-мальчишески фыркнул: — Считаешь себя лучше прочих? Не зарывайся: высокая башня громко падает! Вопреки стараниям Первого Советника, этот детский контраргумент вызвал у Кроу бурный восторг. Наёмник крепче прижал к себе Тэо и, глядя на него лукавым взглядом, звонко рассмеялся. Но слова, которые он произнёс, от этой напускной весёлости прозвучали несколько жутковато: — Ах, милорд, вы просто прелесть! Иные при виде меня в штаны мочатся, бегут сломя голову или молят о пощаде, а вы ещё и угрожать пытаетесь. Признаю, ваши ругательства заставляют меня хотеть вас ещё больше! — Что за бред ты несёшь? — с готовностью огрызнулся Хистэо. — Манерничай перед своими девицами, подонок. Слышать не хочу твою слащавую ложь. Так они препирались до тех пор, пока не достигли покоев лорда. И даже когда Кроу с пинка открыл дверь спальни и бережно опустил Тэо на его кровать, Первый Советник не прекратил осыпать телохранителя проклятиями. От потери контроля над лечебными чарами Хистэо с каждой минутой чувствовал себя всё более беззащитным, а потому стремился любым способом отвадить наёмника куда подальше. Оставаться рядом со столь опасным существом, когда станет совсем худо, Тэо совсем не хотелось. Пока лорд предавался невесёлым мыслям, Господин Счастливчик ловко извлёк из-за пазухи небольшую колбу с отвратительным содержимым грязно-болотного цвета. После этого Кроу, насвистывая под нос что-то беспечное, двинулся прямиком к Хистэо. — Что это? — с подозрением сощурил глаза Первый Советник. — Что ты делаешь? — А? — отвлёкся наёмник. — Достаю антидот, разумеется. Иначе как бы вы остались в живых? Тэо смерил опасливым взглядом то, что Кроу гордо назвал «антидотом» и снова ужаснулся. Это зелёное пузырящееся нечто так и норовило вырваться из стеклянной ёмкости, чтобы убить всё живое на своём пути. Ну или хотя бы одного ослабленного ядом Первого Советника. Понаблюдав за жижей ещё пару секунд, Тэо решительно воспротивился: — Я не буду это пить. — Не будете? — застыл на месте Господин Счастливчик. — Почему же? — Кто знает, что ты туда намешал, — заворчал Хистэо. — К тебе нет доверия. — Ну, доверия, может, и нет, но разве у вас есть выбор? — пожал плечами Кроу. — Будете упрямиться — так ведь и помрёте. — Да уж лучше помереть, чем ещё раз довериться тебе… — зло сплюнул лорд и отодвинулся на противоположный наёмнику край кровати. — А что не так с тем, чтобы довериться мне? — с искренним непониманием поинтересовался Кроу, медленно присаживаясь на другой край. — Разве я сделал что-то не так? Первый Советник заметил это незаметное движение, прикрытое отвлекающими внимание словами, и лишь сильнее напрягся. Ощерившись, словно дикое животное, Тэо прокашлялся от крови и яростно возразил: — Ты… ты лгал мне! — Лгал? — насмешливо повторил телохранитель. — О, поверьте, милорд, если бы я вам по-настоящему лгал, вы бы никогда об этом не узнали. Но я ведь даже не старался утаить правду и позволил вам раскрыть меня — это ли не показатель моей лояльности вам? Одновременно с этими словами Кроу придвинулся ещё чуточку ближе с колбой «антидота» наперевес. Хистэо понимал, что он задумал и для чего продолжает разговор, но не знал, как оказать сопротивление. Поэтому мог лишь ядовито браниться: — Лояльности? Ах, значит, ты мне милость оказал?! Ну уж простите, Ваше Лживое Превосходительство, что я питаю отвращение к двуличным ублюдкам вроде тебя! — Каждое ваше оскорбление — услада для моих ушей, — ничуть не смутился наёмник и, перестав скрываться, вплотную придвинулся к лорду, чтобы опоить его своим варевом. — Но лучше бы сейчас ваши губы занялись чем-то более полезным, чем издёвки над невинным телохранителем, хех. — Невинный? Да ты… — начал было Тэо, но, вовремя заметив антидот в опасной близости от своего лица, тут же сомкнул губы и начал активно сопротивляться. Господин Счастливчик в долгу не остался: осознав, что его замысел раскрыт, Кроу без промедлений накинулся на лорда, норовя пропихнуть злосчастное лекарство ему в рот. Причём если поначалу телохранитель пытался не причинять Хистэо боли, то уже через пару минут такой потасовки ему ничего не оставалось, кроме как применить силу. — Хватит упорствовать, милорд, — изо всех сил сдерживая раздражение, настойчиво велел Кроу, пытаясь навалиться сверху на Тэо и тем самым блокировать его движения. — Вы же и сами понимаете, что вам нужно это выпить, так зачем сопротивляетесь? Конечно, умом Первый Советник всё понимал: и необходимость как можно быстрее избавиться от яда, и потребность в чужой заботе, и даже собственное безрассудство. Но одно дело — понимать, а другое — оставить детскую обиду и уступить здравому смыслу. — Затем, что я тебе не доверяю, — наконец оскалился Первый Советник, изо всех сил пиная врага ногами. — Откуда ты взял это вещество? И откуда узнал, каким именно ядом меня травят? Рэниэл дэ Мортэ сказал, что антидота к яду не существует, потому что его создательница не оставила рецепта. Он извивался, как уж на огне, решив до конца бороться за свою свободу. К тому времени целебные чары окончательно утратили свою силу, и теперь яд бесконтрольно циркулировал по телу Тэо, грозя в любую секунду пробить остатки его невероятной выносливости. — Да, я в курсе, — тем временем кивнул наёмник, опасно сверкнув глазами. — А потому побеседовал с создательницей яда лично, и она пусть и не совсем добровольно, но выдала мне рецепт. Ингредиенты пришлось наспех собирать по всему свету. Ах, милорд, вы даже не представляете, как я умотался! Так что давайте побыстрее закончим со всем этим. Хистэо и не думал прислушиваться к совету. Со свойственным Первому Советнику желанием докопаться до истины он парировал: — Если так, то огласи весь список компонентов. От подобного заявления Кроу даже слегка растерялся: — Сейчас? — Да, сейчас. — Твёрдо заявил Тэо, хотя от действия яда его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. — Милорд, вы не в себе? — вздохнул телохранитель, и в его голосе прозвучала усталость. — У вас уже губы посинели, а вы только и думаете, как бы уличить меня во лжи. Отбросьте упрямство хотя бы на вечер и уступите благоразумию. С этими словами Господин Счастливчик ещё раз попытался напоить лекарством Хистэо, и снова безрезультатно. Только на этот раз между мужчинами завязалась настоящая драка: Первый Советник, вынужденный лягаться, как дикая горная коза, даже близко не подпускал к себе оппонента, а сам Кроу лишь сильнее раздражался, получая то грациозным ударом в челюсть, то смачным пинком под дых, но при этом не решаясь причинить боль в ответ. В итоге через несколько минут такой схватки мертвенно-бледный Тэо, с растрёпанными волосами и абсолютно диким взглядом, в запале выдал то, что всё это время было у него на уме: — Нет, ни за что не доверюсь тебе! Я позволил тебе быть рядом, разрешил общаться со мной на равных… я думал, ты хочешь… хочешь стать моим другом! А ты оказался просто мерзавцем! Хистэо хлопнул себя по губам, но сказанного было уже не вернуть: наёмник услышал всё до последнего слова и теперь ошарашенно сверлил лорда взглядом, на время даже перестав атаковать. Лазурные глаза Кроу, в которых обычно плескалась спокойная безмятежность или вспыхивали озорные искры, внезапно стали чернее ночи. — Милорд, вы хотели стать моим… другом? — медленно произнёс Господин Счастливчик, ошеломлённо глядя на человека перед собой. — Правда?.. Казалось, телохранителя что-то сильно задело, зацепило в словах Тэо, и теперь он пытался понять, не ослышался ли. Однако Первый Советник не собирался ничего объяснять: — Какое тебе дело?! Пошёл отсюда, я больше не поведусь на твою актёрскую игру, гадёныш. Мне довелось видеть твоё истинное лицо. И даже не думай тронуть меня хоть пальцем! Кроу вздохнул и внезапно… отступил. Он поднялся с чужой кровати, окинул взглядом лорда, напряжённо жмущегося к самой стене. Весь его образ дурачка-наёмника мгновенно испарился, и теперь Хистэо мог видеть истинное лицо Кроу, обычно тщательно скрытое за напускной беспечностью. Холод, насмешка и властность — вот из чего состояло это лицо. — Ну что за несносный ребёнок… — недовольно цокнул языком Бог, прокручивая в ладони колбу с антидотом. — Я хотел сделать как лучше, но раз ты так упорно сопротивляешься… Кроу обернулся к Артефакту, всё это время летавшему по спальне и с любопытством наблюдавшему за потасовкой. — Эль Нуар, мне нужна твоя помощь, — тоном, не терпящим пререканий, велел мужчина. — Сними ограничители. Серебряное пёрышко на мгновение застыло в воздухе, словно колеблясь выполнять приказ, но всё же нырнуло за спину хозяину и ярко засияло к полной неожиданности для Тэо. А затем произошло самое странное, невероятное и поразительное, что Хистэо доводилось видеть за всю свою жизнь. Как только сияние потухло — из-за спины Кроу вышел… …ещё один Кроу. — Ч-что за… — не веря своим глазам, в смятении пробормотал Хистэо. — Как это вообще… Ему вдруг показалось, что он попросту сходит с ума — настолько диким оказалось зрелище. Ведь создание, которое призвал Господин Счастливчик, было почти полной его копией. Почти — потому что, приглядевшись, Тэо с некоторым облегчением обнаружил: Эль Нуар действительно был двойником Кроу, но… гораздо более юным. — Эль Нуар готов служить, Хозяин, — тем временем ровным голосом провозгласил Артефакт. Его совсем молодое лицо по виду не отличалось от лица мальчишки пяти триплексов от роду, а тонкое, худощавое тело выглядело ещё не до конца сформировавшимся, зато изящным и гибким, как у танцора. Но больше всего внимание привлекали бездонные лазурные глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц, придававших Эль Нуару очаровательно-наивный вид. Возможно, если бы Хистэо не знал, чей именно это клон, то подумал бы, что перед ним и не мужчина вовсе, а просто очень красивая девушка с излишне задумчивым взглядом. Но истина была в буквальном смысле рядом. И Первому Советнику оставалось лишь принять эту немыслимую правду. — Подержи Его Превосходительство, пока я скормлю ему лекарство, — коротко приказал Кроу, в то время как Тэо витал в облаках собственного недоумения. — Только держи покрепче, чтобы наш милорд не совершил побег… на тот свет. Эль Нуар послушно кивнул и уверенно двинулся к Хистэо. — Нет, не приближайся ко мне! — внезапно очнулся не на шутку перепуганный лорд. — Даже не думай! Но в это время подлый приступ тошноты сковал горло Первого Советника, и Тэо упустил момент, вынужденный опорожнить содержимое желудка прямо на пол. Только в отличие от того случая, когда лорд бездумно напился в присутствии Кроу, сейчас у него не было сил даже на стыд. Тем более что, подняв голову, Хистэо обнаружил перед собой юную копию Господина Счастливчика. — Эль Нуар просит прощения, — с невероятной силой навалившись на растерянного Тэо и заломив ему руки, виноватым тоном заявил Артефакт. — Эль Нуар обращаться с милордом бережно и осторожно. Двойник Кроу обладал просто невероятной силой и, в отличие от своего Хозяина, действовал куда чётче. Он плюхнулся на кровать, а затем обездвижил лорда и усадил его у себя между ног. Таким образом конечности Хистэо, за счёт которых он сопротивлялся, оказались в заложниках у конечностей серебряного пёрышка. — Отпусти меня! — обезумел от напряжения Тэо и буквально зарычал на позабавленного зрелищем Господина Счастливчика. — Прикажи ему отпустить меня! — Не раньше, чем вы прекратите вести себя, как малое дитя, — ледяная улыбка тронула губы Кроу. — Примите лекарство — и мы сочтёмся, милорд. В подтверждение своих слов наёмник поднёс антидот к губам Первого Советника. Откупоренная болотная жижа по запаху оказалась ничуть не лучше, чем по виду, и Хистэо плотно сомкнул губы в знак протеста. — Ясно, значит, присущее вам здравомыслие сегодня взяло выходной? — усмехнулся мужчина, склонившись над своей жертвой. — Хорошо, у меня есть и другие, более заурядные способы. Он сжал подбородок Тэо так сильно, что лорд зажмурился от напряжения, но рта не открыл. «Только через мой труп, только через мой труп, только через…» — мысленно запротестовал Хистэо. Первый Советник, несмотря на почти полную немощь, был готов бороться до последнего, но внезапно случилось ещё одно событие, пошатнувшее его душевное равновесие. Кроу вдруг выдал нечто такое, чего Тэо совершенно не ожидал и от чего на миг ослабил свою оборону. - Милорд, я вам не рассказывал, но у меня никогда не было друзей, — совершенно просто и безыскусно заявил наёмник. — Поэтому, если вы не против, я тоже хочу дружить с вами. — Чт… — изумлённо открыл рот Хистэо и не успел сказать даже слова. Воспользовавшись моментом и заминкой милорда, Господин Счастливчик вдруг сам отпил отвратительной жидкости из колбы и, разжав челюсть Тэо… прильнул губами к его губам. «Всё… — мгновенно утратив ориентацию в пространстве, подумал лорд. — Это конец…» Обескураженный и разбитый происходящим, он наконец смирился со своей участью и, обмякнув в руках Эль Нуара, позволил коварному телохранителю творить свои бесчинства. Кроу моментом воспользовался и, набрав в рот побольше лекарства, снова поцеловал Хистэо, на этот раз куда более развязно и однозначно. Его язык скользил по нёбу лорда так распутно, а сам поцелуй вышел таким жарким, влажным и глубоким, что Первый Советник, у которого от близости закружилась голова, был вынужден просить пощады красноречивым взглядом. И Господин Счастливчик действительно дал ему передышку, с неохотой оторвавшись от своей жертвы, однако лишь на пару глотков воздуха, не больше. А затем последовательность действий повторилась, разве что теперь антидот к яду казался Тэо лишь предлогом со стороны его мучителя. «Голова кружится… горячо… — только и мелькнуло в мыслях Хистэо, когда вся микстура, оказавшаяся на вкус вполне сносной, была испита, но чужие требовательные губы и крепкие руки так и не отпустили его. — Лучше бы мне было помереть от яда…» Да, увидь кто–нибудь из придворных этот позор — и Тэо бы всем Нортом провожали на Архипелаг к лийанцам. Мало того, что Хистэо повёлся на актёрскую игру Кроу. Мало, что попался на уловку с ядом Рэниэла дэ Мортэ. Так теперь всё дошло до того, что его, Первого Советника самого Короля, в буквальном смысле зажимают между собой двое мужчин, один из которых является Богом с крайне неясными целями, а другой… а другой вообще непонятно кто или что. — Вот так лучше, — наконец отпрянул Господин Счастливчик, хотя и не без видимого сожаления. — Видите, милорд, я вас не обманул: противоядие уже действует, а на утро ваша регенерация уберёт оставшиеся последствия. Тэо поднял на Кроу затуманенный взгляд и, весь раскрасневшийся, со сбившимся дыханием и воспалёнными от поцелуев губами, тихо пробормотал: — Ненавижу тебя. — Да, вы мне тоже нравитесь, — хохотнул наёмник. — Люблю, когда между нами царит взаимопонимание. Он встал с кровати и, мельком поправив одежду, отдал приказ наблюдавшему за происходящим Артефакту: — Эль Нуар, постарайся согреть милорда и уложить спать: я добавил в антидот лёгкое снотворное, но, судя по опыту этого дня, упрямство Его Превосходительства может пересилить эффект любого зелья. Серебряное пёрышко в обличии человека понятливо кивнуло и принялось деловито подтягивать к себе одеяло, чтобы укутать им чуть дрожащего Тэо. Сам Первый Советник, истощённый и удручённый событиями вечера, от этих слов встрепенулся и растерянно пробормотал: — Ты уходишь? Куда? Кроу мельком бросил озабоченный взгляд в сторону выхода, а затем пояснил: — Мне нужно прибрать за собой мусор и завершить пару сопутствующих дел. Его голос прозвучал с определённой долей иронии, и Хистэо готов был поклясться, что под «мусором» Господин Счастливчик подразумевал Рэниэла дэ Мортэ и его братию. Однако сейчас лорда интересовало несколько другое, поэтому он не стал задерживать внимание на несостоявшихся убийцах. Как только Кроу развернулся к дверям и уже готов был отправиться по делам, Тэо внезапно для наёмника и, прежде всего, самого себя ухватил рукав плаща телохранителя и хрипло выдал: — Не уходи. Кроу настолько не поверил своим ушам, что даже обернулся. На его изящном лице появилось удивлённое выражение, хотя тонкие губы всё ещё были растянуты в усмешке. — Вы же буквально только что желали противоположного, — пожурил телохранитель. Первый Советник и сам всё понимал. Более того: ему видеть не хотелось этого мерзавца с обольстительной ухмылкой и отсутствием совести. Но от мысли, что сейчас Господин Счастливчик уйдёт, Хистэо почему-то стало ещё хуже. К тому же после того как он принял лекарство, тело стало выдавать ощущения, которые Тэо просто не мог идентифицировать и которые его пугали. — Не уходи, — упрямо насупился лорд и зачем-то добавил. — Жарко… Вопреки ожиданиям, наёмник к его словам прислушался: коснулся ладонью лба Первого Советника, проверяя, нет ли лихорадки, задумчиво хмыкнул, а затем бегло оглядел Хистэо. Дольше всего взгляд лазурных глаз задержался на нижней половине тела лорда, после чего Кроу, скрывая рукой какую-то подозрительную улыбку, уклончиво возвестил: — Это не из-за яда, милорд. — А? — не понял Тэо, но на всякий случай повторил. — Не уходи. — Я же обещал вам, что всё будет хорошо, не так ли? — вздохнул телохранитель, снова присев на край кровати. — Оставайтесь с Эль Нуаром, он позаботится о вас, а утром, когда проснётесь, я буду рядом. Первый Советник обречённо посмотрел на Господина Счастливчика, не в силах удержать его одними словами. От действия подозрительного зелёного варева лорду действительно хотелось спать, да и усталость брала своё. Поэтому Тэо мог лишь бросить удручённое: — Обещаешь? Заметив огорчение на его лице, Кроу подцепил своим мизинцем мизинец Хистэо, покачал их вместе и мягко произнёс: — Обещаю. Этот совершенно детский жест почему-то успокоил лорда, и Тэо позволил наёмнику уйти. Но едва за Господином Счастливчиком захлопнулась дверь — Первый Советник тут же нашёл новую цель для конфликта в лице Эль Нуара. Как только Артефакт начал кутать его в одеяло, Хистэо сразу запротестовал: — Отцепись от меня! Юная копия Кроу непреклонно помотала головой: — Эль Нуар не может отпустить Его Превосходительство. Эль Нуар обязан слушаться Хозяина. — Твоего Хозяина здесь нет, — упрямо парировал Тэо, хотя от усталости у него слипались веки. — Хозяин всё равно узнает, — занудно-ровным голосом возразил Эль Нуар. — Хозяин всегда всё узнаёт. Первый Советник раздражённо покосился на Артефакт, но не стал продолжать. Он даже позволил Эль Нуару накрыть себя одеялом и уложить на подушку. Однако стоило Артефакту лечь рядом, под то же самое одеяло, на ту же самую подушку, и Хистэо тотчас сконфузился. — Ты что творишь?! — зашипел он, изо всех сил борясь с усталостью. — Решил взять пример с твоего Хозяина? Ничего выйдет: я выкинул из своей постели его, выкину и тебя! Тэо даже попытался пнуть Эль Нуара в знак своего глубочайшего презрения, однако серебряное пёрышко ловко перехватило его голень, а затем и вовсе обняло лорда руками и ногами, да так крепко, что Первый Советник не смог вырваться, сколько бы ни сопротивлялся. — Эль Нуар должен согреть и защитить милорда, — продолжил убеждать Артефакт, игнорируя все ругательства Хистэо. — Эль Нуар не причинит вреда. Только вот на разъярённого Тэо эти слова не действовали: Его Превосходительство и так вытерпело слишком много унижения за один вечер, чтобы позволять какой-то броши помыкать им. А потому Первый Советник принялся лягаться, что было мочи, пока антидот ещё не усыпил его окончательно. Артефакт стоически выносил припадки разгневанного лорда эль Гратэ, не проявляя грубость в ответ. Впрочем, Хистэо было трудно что-то противопоставить пёрышку: в своей человеческой форме оно оказалось на удивление тяжёлым, выносливым и непробиваемым. Даже изощрённые удары Тэо не оставляли на нём следов, чего уж говорить о меньшем. Но в один момент двойник Кроу, очевидно уставший терпеть побои, внезапно решил сменить тактику и, сильнее прижав к себе озадаченного таким поворотом Хистэо, принялся гладить его по голове, ласково приговаривая: — Милорд добрый и терпеливый. Милорд очень красивый и умный. Милорд самый лучший. Эль Нуар очень-очень любит милорда. Первый Советник, обескураженный такими нежностями, даже как-то обмяк и с минуту изумлённо таращился на довольный своей находчивостью Артефакт. От похвалы щёки Тэо зарделись, однако лорд сумел сохранить трезвость разума. — Даже не смей подлизываться! Ты… — сонно заворчал он и хотел было продолжить ругаться, как внезапно осёкся, поражённый возникшим в голове вопросом. — Подожди… а что ты вообще такое? Ты человек или… Копия Кроу уловила перемену в поведении Хистэо и тут же переключилась на другую тему, лишь бы не возвращаться к потешной битве под одеялом. — Эль Нуар — Механизм, — спокойно ответил Артефакт. Словно в подтверждение своих слов, он придвинулся ближе и внезапно… начал источать тепло, как от печки. Это было очень приятно, особенно вкупе с мягкостью чужой кожи, поэтому Тэо ощутил ещё большее желание спать. Но любопытство по-прежнему пересиливало усталость. — То есть ты… не живой? — нахмурился лорд. — Я создан Хозяином, — неопределённо бросил Эль Нуар. — А почему похож на него как две капли воды? — зевнув, пробормотал Хистэо. Проклятое варево Кроу брало своё, и Первый Советник чувствовал, что вот-вот заснёт, однако не раньше, чем задаст ещё несколько важных вопросов. — Хозяин придал мне ту форму, которую имел в юности, — просто ответил Артефакт. — Я не знаю, по какой причине. — Значит, когда он был младше, то выглядел так? — сделал логичный вывод Тэо и с интересом потрогал мягкое лицо Эль Нуар. — Поразительно милый облик для мерзавца вроде него… Серебряное пёрышко довольно прикрыло глаза, испытывая явное удовольствие от чужих прикосновений, как падкий на ласку домашний кот. Он даже звуки издавал похожие: нечто среднее между сопением и мурчанием. А когда Первый Советник погладил его по голове, потрепал нежную щёчку и почесал за ушком, Эль Нуар и вовсе растаял. — Подожди, — вдруг остановился Хистэо, пытаясь собрать расплывюащиеся мысли воедино. — А почему ты не принимал эту форму раньше? Артефакт, опечаленный тем, что с ним больше не нежничают, вздохнул: — Хозяин редко выпускает Эль Нуар на свободу в его истинном обличии. Правда, тут же добавил, побоявшись сетовать на Кроу слишком много: — Но Хозяин всегда разрешает Эль Нуар использовать эту форму, когда рядом есть Эль Селест. И тогда Эль Нуар может поиграть с Эль Селест в прятки. Хотя Эль Селест выпускают наружу ещё реже… Тэо едва подавил очередной зевок и непроизвольно прижался к источавшему тепло Эль Нуару. Сознание лорда уже затухало, сморенное теплом и снотворным, а взгляд был расфокусированным и мутным. Тем не менее Первому Советнику хватило последних сил, чтобы поразиться: — «Эль Селест»? То есть где-то есть ещё одно создание, похожее на тебя?! Уже закрыв глаза и погружаясь в сон, Хистэо услышал простой ответ: — Нет, не на меня. На сестру Хозяина.