Тария и Тёрн

Хистэо не помнил, как вернулся домой. После увиденного и пережитого всё вокруг словно превратилось в серую дымку, бесформенную и бессмысленную. Поэтому лорд шёл, не различая пути и не чувствуя под собой ног, лишь по наитию следуя в правильном направлении. Без меховой накидки и тёплой одежды его тело так замёрзло, что с трудом поддавалось контролю, но хуже было то, что Тень, на время выключив сознание Тэо, потратил слишком много энергетических запасов Первого Советника. Казалось, из него просто вырвали саму жизнь, оставив лишь бесконечную усталость… и всё ради чего? Ради того, чтобы Хистэо не услышал разговор Заррэна с какой-то леди? И ладно бы на этом всё кончилось, Тэо бы пережил. Он бы смог совладать с собой, перетерпеть, заново собрать себя из беспомощного и униженного раба в величественного Первого Советника, как бывало много раз в прошлом. Но оказалось, что даже в его богатой на неприятности жизни есть вещи, которые ещё могли удивить лорда. Например, треснувшее, как хрупкое стекло, тело Богини Сэнэри. «Это невозможно, она ведь бессмертная… — лихорадочно обдумывал Первый Советник, с трудом поднимаясь по каменным ступенькам подземелья и цепляясь за холодные шероховатые стены. — У Сэнэри божественное тело, к тому же оно заключено в кристалл. Чтобы навредить Богине, нужно сначала нарушить целостность самого кристалла. Разве кто-то способен на это?..» Хистэо подумалось, что от напряжения у него сейчас попросту вскипит голова — настолько нерешаемой и непонятной казалась задача. И как бы он ни вертел её, с какой бы стороны ни подходил — проблема не двигалась с мёртвой точки. Разве что появлялось всё больше вопросов. Что случилось с Сэнэри и почему? Являются ли загадочные «трещины» результатом внутренних механизмов кристалла или привнесены «извне»? А главное — какие последствия будет иметь такое событие? Отразится ли оно на мире и — что важнее — на планах самого Тэо? Или же произошедшее никак не коснётся будущего? Если бы Хистэо мог знать… Первый Советник добрался до конца лестницы, вышел из стены пустующего тронного зала и побрёл дальше, вглубь замка. Он был явно не в лучшем своём состоянии и выглядел весьма потрёпанно, но, к счастью, по пути ему никто не встретился, а в самых людных местах Тэо сам проявлял осторожность. Слегка расслабиться лорд смог, лишь когда добрался до собственных покоев. Да и то ненадолго. «Уже вернулся?..» — напряжённо подумал Хистэо, вглядываясь в полутьму гостиной. Кроу, вопреки опасениям Первого Советника, в комнатах не оказалось, а это значило, что наёмник всё ещё занят выполнением задания. Поэтому ни один из магических светильников не горел, а в воздухе царило безмолвие. Но это было даже на руку Тэо: теперь у него появилось время, чтобы привести себя в порядок и успокоиться. «Нельзя, чтобы бестолочь узнала, что здесь произошло…» — решил лорд и нетвёрдой походкой прошёл к софе и кофейному столику. Там по-прежнему лежали разорванные остатки одежды Хейль и нежно-зелёная лента, упавшая с её волос. Первый Советник хотел было собрать их и куда-нибудь отнести, однако стоило ему протянуть руку — и Хистэо начало безудержно тошнить от воспоминаний. Он думал о том, как Тень его телом, его руками не просто прикасался к юной ученице Виви, а пытался её обесчестить. Даже одна мысль о том, какую боль Тэо, пусть и не по своему желанию, причинил леди эль Хаарит, заставляла лорда чувствовать столь всепоглощающую ненависть и отвращение к себе, что он невольно схватился за маленький перочинный нож, лежавший тут же, среди книг и бумаг. Лезвие было тонким и узким, едва ли способным причинить серьёзный урон. Тем не менее Хистэо опустился на софу и крепко сжал нож в ладони. Он не мог вернуть время вспять и предотвратить случившееся. Но и помочь с последствиями тоже не мог. Даже если Тэо прямо сейчас заявится к леди Хейль, чтобы попросить прощения, то в лучшем случае напугает и без того встревоженную девушку, а в худшем — лишит её хоть какого-то чувства безопасности. Лорд всё это понимал, только от осознания собственной беспомощности проще ему не стало. И тогда он прибег к единственному средству, которое уже не раз помогало облегчить его состояние. Хистэо крепче сжал нож и умелыми размеренными движениями принялся выводить на запястье маленькие чёрточки. Они были не глубокими, нет, и даже близко не походили на серьёзные порезы. Но этого было достаточно, чтобы на коже проступили маленькие капельки крови, а на месте ран образовались тонкие метки. Первый Советник прикрыл глаза и откинулся на спинку софы, на ощупь продолжая выводить линии. Боль была слабой, почти незаметной, как и шрамы, которые останутся после таких действий. Тэо знал это, потому что в прошлом уже не раз проворачивал подобное. Тогда он был ещё юнцом, на которого свалилось слишком много проблем и который был вынужден быстро повзрослеть, а оттого в перерывах между угрызениями совести и противостоянием Тени Хистэо нужно было как-то сбрасывать напряжение и подавлять злость на самого себя. Поэтому он придумал этот способ. Вернее, случайно обнаружил его, когда в очередном приступе ненависти так же схватил нож и принялся понемногу выцарапывать чёрточки на коже. Причинить себе более существенную боль лорд не мог, иначе Тень, неразрывно связанный с ним, почувствовал бы это. Поэтому Тэо довольствовался мелкими царапинами, которые впоследствии перекочевали на бёдра, чтобы Покровитель не увидел и не заподозрил неладное. «Побыстрее бы всё это закончилось, — с какой-то обречённостью подумал Первый Советник, нанося особенно глубокий шрам. — Побыстрее бы меня не стало…» Однако даже в этом разбитом состоянии его разум продолжал работать, как слаженный механизм. И пока Хистэо судорожно резал себя, в голове лорда вопреки всему рождались дельные мысли. «Нужно обязательно узнать, что с Хейль и где она сейчас, — размышлял он. — Если леди вернулась домой, то рано или поздно Виви всё заметит и поймёт, ей хватит проницательности. Но если девочка слишком напугана и не пришла обратно, нужно обязательно оповестить об этом иль Найтх или хотя бы Зиргена. Только самому маячить у них на глазах не имеет смысла, так что лучше послать кого-нибудь из слуг. Например, Сэну. Ей точно хватит тактичности и проворства, чтобы разузнать всё быстро и без последствий, а дальше буду действовать по обстоятельствам…» Задумавшись, Первый Советник не заметил, как всё предплечье оказалось усеяно кровоточащими царапинами и как ладонь с ножом принялась вспарывать поверх свежих ран, оставляя алые дорожки на коже. «Что до Тени, то стоит проявить терпение, — продолжал думать Тэо. — Он и раньше не отличался здравомыслием, а уж теперь, когда всё подходит к Концу, тем более не станет церемониться. И чем послушнее я буду, тем меньше вызову подозрений. Главное — дотянуть до появления Тарии». Правда, лорд тут же поймал себя на мысли, что уже завтра должен будет покинуть столицу, чтобы отправиться на встречу с Королевой Лийа и, следуя плану Заррэна, похитить Принцессу — последнее Воплощение, необходимое для перезапуска мира. Но если он отправится в путь — что будет делать Тария? Проклятие должно свести их двоих раньше, чем Покровитель осуществит свой план. Может, нет смысла думать о таких деталях? Или стоит принять меры предосторожности? Скажем, под любым предлогом затягивать поездку, отодвигая неизбежное?.. С другой стороны, Хистэо совершенно не знал, что случилось с кристаллом Богини и какими последствиями это грозит, а потому боялся оставаться в городе, где Тень может в любую минуту нагрянуть в подземелье и обнаружить повреждённое тело Сэнэри. Первый Советник всё думал и думал о проблеме с кристаллом, вертел её с разных сторон, но ответа не находилось, а в его голове назойливо кружилась лишь одна мысль: «Это всё не к добру…» Наверное, он настолько глубоко ушёл в себя, что не сразу почувствовал приближение постороннего и спохватился, лишь когда дверь в покои лорда с грохотом распахнулась, а на пороге появился лучащийся довольством Господин Счастливчик с чем-то большим и прямоугольным в руках. — Мило-орд! — нараспев протянул он и, едва не приплясывая, вошёл внутрь. — Я вернулся! Тэо вихрем вскочил с софы и пугливо отшатнулся подальше от входа, ошеломлённый неожиданным приходом наёмника. Задумавшись, лорд совершенно забыл о возвращении Кроу и теперь второпях соображал, что делать и как скрыть произошедшее в гостиной. Может, стоит прогнать телохранителя под каким-нибудь надуманным предлогом? Или лучше самому запереться в спальне, сославшись на усталость?.. В любом случае нужно было действовать прямо сейчас, а потому Хистэо, отступив ещё дальше во тьму и попутно борясь с охватившим его головокружением, нарочито ленивым тоном протянул: — А, это ты… Вернулся, наконец? Наёмник закрыл за собой дверь и прошёл вперёд, прямо к кофейному столику, куда не глядя положил то самое «большое и прямоугольное». — Ага, вернулся, — освободив руки и приблизившись к Тэо, кокетливо заявил Господин Счастливчик. — А что, вы меня так сильно ждали, милорд? У Хистэо от волнения перехватило дыхание. Они с Кроу стояли так близко друг к другу, что Первый Советник боялся даже лишний раз шевельнуться, дабы не выдать своё состояние. Однако по его предплечью всё ещё струились маленькие капли крови, а ладонь сжимала перочинный нож, и с этим всем нужно было что-то делать. — Да, ждал, — наконец хрипло ответил лорд, пряча руки за спину. — Я ведь обещал тебе награду за старания. Телохранитель подходил всё ближе, и в какой-то момент отступающий Тэо уткнулся спиной в стену, рядом с которой был вынужден остановиться. Кроу же, с удивительной проворностью ориентируясь во тьме, тотчас оказался рядом, приблизившись настолько, что Хистэо почувствовал его жаркое дыхание и приятный тонкий парфюм. — О, даже так! — тем временем хихикнул Господин Счастливчик, уперевшись ладонями по обе стороны от головы лорда. — А эта романтичная полутьма нужна для атмосферы или чтобы вы поменьше стеснялись? Тэо, и без того обескураженный своим положением, от этих наглых слов и недвусмысленного жеста лишь сильнее смутился. Помимо прочего, ему как назло вспомнились слова Тени о необходимости лорда очаровать собой Кроу, поэтому Хистэо стыдливо опустил ресницы и, стараясь не выказывать дрожь, нарочито мягко согласился: — И то, и другое. Наёмнику этот ответ пришёлся по вкусу, а потому он прижался ещё плотнее к Первому Советнику и горячо прошептал: — Ну что ж, раз уж милорд прямо так, с порога, настаивает — кто я такой, чтобы отказываться от гостеприимного угощения?.. Тэо к этому моменту совсем потерялся в пространстве. Из-за темноты и головокружения ему было трудно различить даже силуэт Кроу, чего уж говорить о большем. А из-за жара и слабости лорд не пытался сопротивляться. Наоборот, постарался расслабиться, насколько это вообще было возможно. Вопреки внутренним ограничениям и правилам морали, он был не против находиться так близко с Кроу, но сейчас, после всего произошедшего, Хистэо не мог позволить себе такую роскошь. Да и как бы Тэо посмел наслаждаться близостью с кем-то, зная, что ещё совсем недавно здесь, прямо в этой комнате, он сам лез в штаны к совсем юной девушке?.. От одной мысли об этом лорда снова затошнило. Губы Господина Счастливчика были уже совсем рядом с губами Первого Советника, готовые требовать полагающуюся им ласку, когда телохранитель вдруг со вздохом отклонился назад и насмешливо произнёс: — Милорд, кого вы пытаетесь обмануть?.. Хистэо встрепенулся от нехорошего предчувствия, но опоздал: Кроу внезапно и очень ловко провёл по окровавленному запястью, которое Первый Советник так старательно прятал за спиной, а затем без тени брезгливости облизнул свой палец. — Ммм, действительно кровь, — задумчиво, со знакомыми Тэо холодными нотками в голосе, выдал Бог. — Почувствовал ещё с порога, но думал, может показалось? Вижу, не показалось. Что же случилось, пока меня не было, милорд? Хистэо ощутил, как ему плохеет с каждой минутой. От мысли, что Кроу всё понял и теперь знает об этом позорном способе сбрасывать напряжение, совершенно недостойном взрослого мужчины, Первый Советник опустил голову и принялся совершенно по-детски лгать: — Я просто… заскучал. Хотел немного позабавиться, но не рассчитал силу и… ха-ха… и… — …и от скуки решили всю руку себе изрезать? — хмыкнул Кроу. — А обрывки женской одежды на столике — это так, для антуража? Тэо показалась, что от волнения у него земля ушла из-под ног. — Как ты?.. — только и смог выдавить он, не смея поднять взгляд на телохранителя. — Я прекрасно вижу в темноте, милорд, — спокойно ответил наёмник. — И то, что вы едва на ногах стоите, — тоже. Мне было интересно лишь то, насколько далеко вы зайдёте в своей лжи. Первый Советник едва не вскрикнул от изумления. Значит, с того самого момента, как Господин Счастливчик переступил порог, он уже знал и видел всё, что лорд так отчаянно пытался скрыть? Наверняка и выводы соответствующие сделал… Хистэо должен был что-то сказать, но не мог выдавить из себя и слова. Ему было слишком стыдно за содеянное и страшно за то, что подумает о нём Кроу, а потому лорд просто молчал, ощущая горький ком в горле и свою полнейшую несостоятельность. Господин Счастливчик его затруднения, кажется, понял и, вопреки ожиданиям Тэо, смягчился: — Ладно, с рассказом о ваших приключениях повременим. Я вижу, есть дела поважнее. Он вдруг хлопнул в ладоши — и все магические светильники в гостиной вспыхнули ярким пламенем. Хистэо поначалу зажмурился от резкого света, но тут же поймал себя на мысли, что впервые видит, как Господин Счастливчик использует магию. Это заинтересовало его и заставило открыть глаза, чтобы убедиться в своих выводах. Но это же вынудило встретиться взглядом с Кроу. Глаза у телохранителя были такими безмятежными и полными непоколебимости, что Тэо невольно успокоился. Однако длилось это недолго. Ведь сейчас, когда они стояли не во тьме комнаты, а на свету, Первый Советник чувствовал ещё большую неловкость. Он думал, что наёмник примется насмехаться над ним или осуждающе закатывать глаза, как сделал бы любой другой на его месте, но Кроу лишь красноречиво указал на старенькую софу. Хистэо, весь бледный от переживаний, прошёл к ней, словно конвоируемый преступник, а затем, под настойчивым взглядом Господина Счастливчика, сел. К удивлению Тэо, наёмник опустился рядом и терпеливо, с неожиданной заботой в голосе, указал на изрезанное запястье: — Позволите?.. Первый Советник не понял, что от него хочет телохранитель, но по наитию кивнул и с опаской протянул руку. Однако, вопреки всем его опасениям, Кроу просто отцепил от лацкана своего плаща Серебряное Пёрышко и обратился к нему с просьбой: — Эль Нуар, милорду больно. Помоги залечить повреждения. Брошь, до этого старательно изображавшая обычное украшение, словно очнулась ото сна и, встрепенувшись, тут же подлетела к Хистэо. А затем Артефакт, радостно крутанувшись вокруг своей оси, клюнул растерянного Тэо в щёку, явно имитируя поцелуй. Кроу это не понравилось, поэтому он шикнул на распоясавшегося Эль Нуара, указав в сторону многочисленных царапин лорда. Пёрышко тут же присмирело и обратило внимание на доселе незамеченные ранки. Но как только оно осознало увиденное, то сразу же подпрыгнуло вверх от ужаса и принялось встревоженно носиться вокруг Первого Советника, всем своим видом показывая крайнюю обеспокоенность. Впрочем, второе замечание Господина Счастливчика, быстро остудило пыл Артефакта, и он вернулся к распоротой коже лорда. А затем произошло что-то невероятное: Пёрышко вдруг обратилось маленьким Серебряным Пауком и, осторожно перебирая лапками, забралось на руку Хистэо, принявшись в буквальном смысле латать шрамы чем-то тонким и незаметным, больше похожим на серебристую паутинку. Во все глаза глядя на это чудо, Тэо не смог сдержать удивления: — Он и такое умеет? Потрясающе… Кроу чуть покраснел, словно не ожидавший похвалы шкодливый ребёнок, и пожал плечами: — Я конструировал его, используя разные типы магии и технологий. Вышло довольно неплохо и функционально, хоть и не без изъянов. Хистэо промолчал, не в силах выразить словами своё восхищение навыками Господина Счастливчика. Его способности были так велики и поразительны, что превосходили границы возможного и близко не стояли рядом с посредственными исследованиями, которые проводились учёными Халла. Но в то же время Первый Советник ловил себя на мысли, что подобное Мастерство его откровенно… пугает. «Такому, как он, действительно не составит труда разрушить мир… — подумалось Тэо. — И Тень всерьёз считает, что я — простой человек — смогу навязать Кроу свою волю?..» Пока лорд рассуждал обо всём этом, Серебряный Паук продолжал аккуратно зашивать порезы, а его хозяин, воспользовавшись моментом, незаметно взял Хистэо за руку, что по-прежнему сжимала перочинный нож. Первый Советник вздрогнул в ответ на это действие и бросил на телохранителя обеспокоенный взгляд. Но Господин Счастливчик был непреклонен: он медленно извлёк опасное лезвие из сжатого кулака Тэо, а затем спокойно положил на стол, прямо в груду лоскутков порванной одежды Хейль эль Хаарит. Они с лордом снова встретились взглядами, и после непродолжительного молчания Кроу с некоторой досадой выдал: — У меня небольшой энергетический резерв, но… могу ли я немного поделиться с вами? Мне невыносимо видеть, как вы страдаете. «Значит, заметил и то, что мой энергетический резерв истощён? — закусил губу Хистэо. — Мне ничего не скрыть, я для него как на ладони». Тем не менее лорд смущённо кивнул, пленённый чужой заботой. Раньше он временами делился своей энергией с другими, если того требовала ситуация, но ему почти не доводилось самому испытывать подобное. Поэтому Тэо сосредоточился на Господине Счастливчике, готовясь разорвать их связь в тот момент, когда наёмник истратит слишком много энергии. Только всё произошло иначе, чем предполагал Хистэо. Как только Кроу обхватил его запястье и установил контакт, необходимый для переливания магии, лорда заполнили невероятные ощущения. Поток чистейшей энергии с такой силой рванулся к изголодавшимуся резерву Тэо, что Первый Совеник невольно охнул и был вынужден уткнуться в плечо телохранителя, чтобы не выказать охватившей его приятной истомы. Тот, впрочем, моментом воспользовался и незаметно прижал к себе разомлевшего лорда. «И это он называет «небольшой энергетический запас»?! — мысленно возмутился Хистэо, снизу вверх глядя на хитрую улыбку наёмника. — Наглец, прохвост и лжец…» Тем не менее такая услуга была более чем приятна, особенно после затянувшейся пытки Покровителя, который считал, что имеет полное право использовать своё Воплощение как тряпичную куклу. Да, в отличие от Заррэна, Кроу обращался с Тэо бережно, как с настоящим сокровищем, и лорд всё не мог понять, чем заслужил такую щедрость. Ведь если не считать мелких заслуг в чине Первого Советника, в остальном Хистэо не имел никакой ценности. Или всё-таки имел? Нет, это было выше понимания лорда… — Вы как? — поинтересовался Господин Счастливчик, когда всё закончилось. — А? — не понял Тэо, по-прежнему опираясь на чужое плечо. — В порядке… кхм… в полном порядке. И, спохватившись, чуть более официально добавил: — Премного благодарю, это очень приятный подарок с твоей стороны. — Приятный? — усмехнулся Кроу, и его лазурные глаза загадочно сверкнули. — Нет, приятный будет чуть позже, милорд. Но прежде чем Хистэо успел что-либо спросить, наёмник обратился к притихшему Артефакту: — Эль Нуар, хватит лобызать запястье милорда, я прекрасно знаю, что ты уже давно закончил с лечением. Лучше окажи услугу — принеси милорду вино и еду, только чтобы пришлась по вкусу. И чем быстрее, тем лучше: милорд не ужинал и явно голоден. Серебряный Паук, под строгим взором своего господина, был вынужден покинуть облюбованное местечко в ладони Первого Советника и принять свою человеческую форму. — Будет сделано, — коротко бросил он и бросил на Тэо участливый взгляд. — У милорда будут особые пожелания? Для него Эль Нуар готов достать всё, что угодно. — А… ну… — смутился Хистэо. — Я непривередлив. Меня вполне устроит любая пища. Артефакт переглянулся со своим Хозяином, и оба совершенно одинаково ухмыльнулись. Первому Советнику не понравилась эта промелькнувшая между двумя Кроу солидарность в каком-то мнении, но прежде чем он успел заподозрить их в сговоре, Эль Нуар уже вышел из комнаты, оставив телохранителя наедине с его подопечным. И снова в комнате повисло тягостное молчание. Однако телохранитель быстро разрушил мнимый покой: не отпуская ладони Хистэо, он мягко и в то же время уверенно велел: — А теперь рассказывайте. Тэо знал, что рано или поздно Кроу потребует объяснений, но когда этот момент настал, оказался совсем не готов давать ответы. Да и что он мог? Наплести какую-нибудь несусветную ложь? Нет, такое проницательное существо, как Господин Счастливчик, быстро раскусит любой обман. Сказать правду? Тогда Хистэо просто сгорит от стыда и ненависти к себе. Поэтому лорд с усилием выдавил: — Меня стошнит, если буду говорить об этом. Наёмник покачал головой: — Нет, вас стошнит, если вы так и оставите это в себе. Уверенности в Кроу было на целую армию, а говорил он с такой убедительной интонацией, что даже Тэо, умеющему держать себя в руках больше кого-либо, захотелось прямо вот так, в моменте, выдать всё, что было у него не душе. Тем больше ему понадобилось усилий, чтобы стиснуть зубы и непреклонно процедить: — Я очень плохой человек… В этой фразе было так много эмоций, что телохранитель не мог не почувствовать… он должен был понять, насколько неприятна Хистэо эта тема и как отчаянно тот жаждет сохранить хотя бы остатки достоинства. Только Кроу лишь крепче сжал его руку и уверенно произнёс: — Я тоже. Именно поэтому я смогу вас понять. Они встретились взглядами и так долго смотрели друг на друга, словно между ними проходила безмолвная борьба, от исхода которой зависело если не всё, то многое. Тэо не мог уступить, не хотел, не имел права. И всё же сдался под натиском лазурных глаз, которые могли быть веселы и лучезарны, но сейчас отражали лишь холодную непреклонность. Поэтому Хистэо эль Гратэ — человек, умевший ловчить и лавировать в любых условиях, а потому надуривший даже Тень — был вынужден подчиниться. Он начал едва-едва, выдавливая из себя по слову, по фразе. Ему было сложно говорить, словно он стал преступником, кающимся в грехах. Но затем этих слов и фраз становилось всё больше, как будто плотину, сдерживавшую бурный речной поток, наконец прорвало. И Тэо говорил, говорил, говорил. Рассказывал все мелкие детали, как будто пытался обличить самого себя до такой степени, чтобы Кроу стало противно. Но телохранитель внимательно слушал, с виду не выказывая никаких эмоций. Разве глаза его с каждым словом лорда темнели чуть больше, а задумчивость на лице наёмника становилась чуть глубже. И когда Хистэо наконец закончил и выплеснул всю эту грязь, заодно упомянув другие, ничуть не менее отвратительные поступки, совершённые под влиянием Тени, Господин Счастливчик больше не выглядел смешным и беззаботным, как обычно. Он был хмур, сосредоточен и абсолютно бесстрастен. Первый Советник воспринял это на свой счёт, а потому в конце своего рассказа горько усмехнулся: — Ну и как тебе? Омерзительно, не правда ли? — Да… — медленно протянул Кроу — и от этого согласия сердце Тэо рухнуло в грязь. Он уже хотел было отвернуться, чтобы не наёмник не увидел, как ему больно, но телохранитель так же медленно, вдумчиво продолжил: — …да, ваш Покровитель действительно мерзок. Отвратительная тварь даже по меркам Вселенной. Но в том, что произошло, вы, милорд, виноваты не больше, чем нож, когда он ранит. Тонкая, пока неоформившаяся искра надежды вспыхнула где-то на задворках сознания Хистэо — и лорд хрипло прошептал: — Что ты имеешь в виду? Господин Счастливчик вздохнул, словно едва сдерживал какую-то сильную эмоцию, а затем терпеливо пояснил: — Вами просто воспользовались, словно послушным инструментом, и вы были бессильны сопротивляться этому. Как низко со стороны вашего Покровителя… — и с мрачной усмешкой добавил. — Но ничего, на каждую силу найдётся ещё большая сила. Первый Советник поднял голову и посмотрел в немигающие лазурные океаны, что вдруг стали темнее ночи. Ему совсем не понравился намёк, который бросил Кроу, и лорд с тревогой уточнил: — Что ты задумал? Телохранитель поднялся с места и улыбнулся так холодно и властно, что от этой улыбки у Хистэо выступили мурашки. А следующие слова Кроу, произнесённые мягко и вкрадчиво, лишь подтвердили опасения лорда: — Не волнуйтесь. Вам не нужно об этом думать. Просто оставайтесь здесь и постарайтесь расслабиться. Бог положил ладонь на плечо оробевшего Тэо и ободряюще погладил его, а затем, ведомый неизвестным Первому Советнику чувством, повернулся к дверям. К счастью, Хистэо успел понять и сообразить всё раньше, чем случилось непоправимое. Он вскочил с дряхлой софы, вызвав её недовольный скрип, и преградил Кроу путь. — Нет, постой. Не смей! — воскликнул он дрожащим от напряжения голосом. — Что ты собираешься делать? Он Бог, и ты Бог, а значит, без магии ваша стычка не обойдётся. Хочешь нарушить Баланс? Вздумал Халл разрушить, герой-любовник?! За кого будешь мстить, если ни мира, ни меня не станет, а? Видимо, в словах Тэо было зерно логики, а потому Господин Счастливчик смерил лорда долгим взглядом, прежде чем, поджав губы, упрямо заявить: — Вам было больно, милорд. Хистэо задохнулся от возмущения. — Да, было больно — и что теперь? На мне и моих проблемах свет клином сошёлся? Как бы не так! — ожесточённо рявкнул он и тут же угрожающе добавил. — Поэтому не смей меня жалеть, слышишь?! Я не выношу жалости. Ненавижу её. Ненавижу! Первый Советник едва не зарычал от злости и ненависти к самому себе, но ещё больше — от чувства полной беспомощности перед волей тех, кто гораздо сильнее его. И если раньше к таким существам относился лишь Тень, то теперь прибавился ещё и Кроу — абсолютно непредсказуемый и неконтролируемый. «Я не могу позволить ему разрушить всё то, что хочу сберечь, — мелькнула в голове лорда единственная мысль. — Я должен остановить его, чего бы то ни стоило». Он ожидал, что наёмник хоть немного прислушается к нему и остановится, но Господин Счастливчик с лёгким раздражением возразил: — Вы не отличаете жалость от сочувствия, милорд. — А ты не отличаешь желание помочь от желания навредить! — тут же парировал Тэо. Раздосадованный чужим непониманием Кроу вдруг не выдержал и, схватив Первого Советника за руку, с силой подтолкнул его туда, где на стене висело большое зеркало. Из-за резкого движения Хистэо пришлось упереть руки по обе стороны от собственного отражения, чтобы не разбить хрупкое стекло. Он хотел было развернуться, но телохранитель встал у него за спиной и, крепко схватив лорда за плечи, заставил смотреть в зеркальную гладь. — Разве можно навредить ещё больше? — настойчиво возразил он. — Посмотрите на себя: вы едва на ногах держитесь, а бледны, как мертвец. Вас используют, словно скот, который можно всячески пытать, а потом просто отдать на убой. И вы по-прежнему думаете, что может быть хуже?.. Тэо невольно бросил на зеркало мимолётный взгляд — и обомлел. С той стороны на него смотрело что-то мало похожее на взрослого пышущего здоровьем мужчину. Истощённое лицо с выступающими скулами, лихорадочно блестящие глаза, тонкая, как у девицы, талия… да, сейчас он выглядел не лучше болезненного подростка, который вдобавок решил уморить себя голодом. И вот в это всё, уродливо-нелепое, угловатое и измождённое, Господин Счастливчик — тонкий ценитель женского изящества и красоты — действительно влюбился?.. Тем не менее упрямства в Первом Советнике было ничуть не меньше, чем в его телохранителе, и лорд, проворно вырвавшись из хватки Кроу, развернулся и прижался к зеркалу спиной. — Всегда может быть хуже. — шипя, заявил он. — Всегда! — Раз так, то когда же, по-вашему, станет лучше? — изумлённый чужой упёртостью, раздражённо бросил Кроу. Хистэо посмотрел в его глаза, где плескалось искреннее непонимание, и глухо рассмеялся. Это был смех загнанного зверя, обезумевшего человека — кого угодно, только не Первого Советника Короля, всегда идеально сдержанного и терпеливого. Но Тэо было уже всё равно: ему оставался лишь шаг до полного обличения. И лорд сделал этот шаг. — А ты ещё не понял? — с надрывом воскликнул он, бессмысленно глядя куда-то сквозь Кроу. — Когда я наконец сдохну — вот тогда всё станет лучше! Это были всего лишь искренние мысли Хистэо, впервые принявшие словесную форму, но из-за них Господин Счастливчик стал выглядеть так, словно ему отвесили хлёсткую пощёчину или того хуже. Тьма сгустилась в чужих глазах, а по лицу Кроу будто поползли тени, мрачные и опасные. Бог так и смотрел на Тэо, не отрывая взгляда, а воздух вокруг тяжелел от завихрений его энергии. Эти потоки, с трудом подавляемые наёмником, не предвещали ничего хорошего и были даже слишком опасны. Но лорд спохватился, лишь когда предметы в комнате начали подрагивать от давления магии Кроу, а зеркало позади Хистэо вдруг задрожало и разом треснуло. «Что я наделал?.. — ужаснулся Тэо, глядя на сложное выражение лица телохранителя. — Я должен был остановить его, но только подтолкнул вперёд. Я снова всё испортил». Кроу выглядел так подавлено и в то же время отрешённо, что Первый Советник задрожал от дурного предчувствия. «Если сейчас не смогу остановить его… всё будет потеряно», — осознал он. Страх за мир и всех, кто был дорог Хистэо, подтолкнул лорда к решительным действиям, и он, переборов себя и свою робость перед чужой силой, шагнул вперёд. У него не было власти над Кроу, как не было и возможности запугать, подкупить, упросить или как-либо ещё воздействовать на Господина Счастливчика. То единственное, чем Тэо действительно обладал, был он сам. И лорд решил воспользоваться хотя бы этим. — Не надо, не разрушай этот мир… — взмолился Первый Советник, наплевав на остатки гордости. — …я не могу остановить тебя, если ты действительно захочешь уничтожить Халл, но сделаю всё, что угодно, лишь бы предотвратить это. Кроу бросил на него растерянный взгляд, словно абсолютно не понимал, к чему клонит Хистэо. Но Тэо было уже всё равно. Он так долго пресмыкался перед Тенью, что изобразить покорность и подобострастие не составило бы труда. По сравнению с сохранностью целого мира это казалось самой маленькой жертвой. — Ну же, чего ты хочешь? — борясь с паникой, шагнул вперёд лорд и пытливо заглянул в непроницаемые глаза наёмника. — Скажи мне, я сделаю всё. Господин Счастливчик промолчал, поражённый действиями Первого Советника, и Хистэо ошибочно посчитал это знаком согласия. — Может, ты хочешь этого? — робко коснулся своих губ Тэо в попытке найти ключик к чужому сердцу. А затем, сгорая от стыда, красноречиво посмотрел ниже пояса Кроу и дрожащим сбивчивым голосом произнёс: — Я не умею делать это… но если нужно… я научусь. Кажется, от этих слов Господину Счастливчику стало дурно. Он зажал рот рукой и зажмурил глаза, словно борясь с тошнотой, а на его лице отразилось такое мучительное выражение, как если бы Хистэо одной фразой превратил светлое и высокое в самое грязное и недостойное. Они так и стояли друг напротив друга, пока дар речи наконец не вернулся к наёмнику. — Милорд… как вы не понимаете? — через силу выдавил Кроу, и чёрные омуты его глаз начали медленно светлеть. — Я никогда не причиню вам боли… просто не посмею. И без вашего позволения делать ничего не стану. Телохранитель отступил назад и красноречиво спрятал руки за спиной, всем видом показывая, что не собирается даже прикасаться к Тэо без его разрешения. Предметы в комнате тоже перестали шевелиться, а зеркало — расползаться трещинами. Всё успокоилось и стало, как прежде, покорившись воле Бога. Только сам Кроу всё ещё выглядел, будто нелюбимая собака, которую пинками выгнали из дома на холод и теперь не пускали обратно. Он вдруг сбивчиво — и впрямь как бродячий пёс — проскулил: — Только… позвольте мне остаться рядом. Милорд… пожалуйста, не прогоняйте меня… Между ними повисло долгое тягостное молчание, и Тэо некоторое время ошарашенно смотрел на обычно собранного и уверенного в себе Кроу, который теперь казался таким понурым и грустным, что, вопреки всему, Хистэо ощутил себя законченным подлецом. Его вдруг захлестнуло чувство стыда за своё детское поведение, в котором не было места здравому смыслу — только эмоциям. И он, сам не понимая, что собирается делать, порывисто шагнул к Господину Счастливчику. — Как я могу тебя прогнать, бестолочь? — виновато прошептал Первый Советник, протягивая руки наёмнику. — Кто же тогда будет надоедать мне каждый день? Кроу, до этого не смевший поднять головы, осторожно посмотрел на лорда. И не нашёл в его взгляде ни капли ярости или гнева. Это чуть подбодрило телохранителя, а потому он всё же достал ладони из-за спины и, не веря своему счастью, осторожно вложил их в пальцы Тэо, как если бы они были просто хорошими друзьями, а не Первым Советником Короля и Великим Богом. — Ах, милорд, вы само совершенство! — восхищённо воскликнул Кроу, окончательно уверившись, что прогонять его не собираются. И всё между ними вдруг стало так же хорошо, как прежде, словно не было никого напряжённого диалога и опрометчиво брошенных слов. Разве что Господин Счастливчик стал более осторожным в своих действиях. Но когда Тэо отпустил его руки, он, стараясь побыстрее замять неприятный разговор, вдруг загадочно произнёс: — А я вам, кстати, кое-что принёс. Хистэо, у которого словно камень с души свалился, от этой хитрой интонации снова напрягся: — И что же? Наёмник подошёл к кофейному столику и взял с него тот самый большой прямоугольный предмет, на деле оказавшийся красивой коробкой из красного дерева. А затем протянул её Первому Советнику: — Вот, держите. Это для вас. Долго думал и выбирал, чем вас порадовать. Надеюсь, вышло неплохо. Тэо ничего не понял, однако коробку принял и недоверчиво оглядел со всех сторон. У тонкого с виду ящика оказалось две защёлки, но в остальном он всё ещё выглядел абсолютно непроницаемым для догадок лорда. Внутри могло быть буквально что угодно… Тем не менее Хистэо, под пристальным взглядом Кроу, не стал пасовать и открыл коробку, полностью уверенный, что сможет пережить, даже если оттуда ему прямо в лицо прыгнет какая-нибудь особенно хищная тварь. Только внутри оказалось кое-что совершенно другое. Кое-что такое, что заставило Тэо открыть рот от смеси изумления и восторга. Кое-что, чего лорд никогда не видел в своей жизни. Огромный набор идеально заточенных карандашей всех возможных цветов. Это было так невероятно и так красиво, что Хистэо, будучи Первым Советником по роду деятельности, но художником по призванию, не мог не восхититься совершенством этого материала. Он настолько поразился увиденному, что невольно осел на софу, пытаясь вспомнить хотя бы раз, когда держал в руках что-то подобное. Однако ничего даже отдалённо похожего в голову не приходило. Да, Тэо доводилось видеть разные материалы, когда он наблюдал за работой придворного художника, а потому лорд знал, как именно делаются такие карандаши и сколько они стоят. Однако в Халле их пигменты были скудными в силу ограниченности ресурсов, да и качество оставляло желать лучшего. Но то, что вложил в его руки Кроу, было сопоставимо с бесценным сокровищем… «Если он принёс это с того самого Этэрнити, где обитают Боги, то и поистинне божественное качество этих карандашей неудивительно… — подумал лорд. — За такой набор любой художник Норта продаст душу, а то и больше…» Впрочем, чем больше Хистэо смотрел на коробку, тем меньше понимал, что происходит. К счастью, рациональный ум Первого Советника быстро дал ему ответ — и вскоре Тэо поднял на телохранителя недоумённо-озадаченный взгляд. — Это… взятка? — хмуро уточнил лорд. Он уже не раз сталкивался с подобным по долгу службы. Взамен на его расположение люди часто подносили ему дорогие редкие товары, деньги и даже целые земли. Но с возрастом Хистэо научился вычленять такие «дары» среди обычных церемониальных формальностей и отметать вместе с их «дарителями», поскольку не хотел потерять свою независимость и попасть под влияние какого-нибудь особенно расчётливого аристократа. Однако Кроу внезапно опроверг подозрения Первого Советника. — Что? Взятка? — звонко рассмеялся он, позабавленный замешательством Тэо. — Милорд, это подарок! В ответ на такое заверение Хистэо ещё больше растерялся и принялся растерянно смотреть то на вожделенную коробку с карандашами, то на покатывающегося со смеху наёмника. — Подарок… для меня? — ощущая себя полнейшим идиотом, на всякий случай переспросил лорд. — А для кого же ещё? — хохотнул Кроу. — У вас же завтра день рождения. Или вы забыли? Первый Советник замер. Он никогда не считал этот праздник своим и не праздновал — тоже. Для него это всегда был день рождения Селины, а уже потом — его самого. Потому и слова Господина Счастливчика о каком-то там якобы значимом дне казались такими далёкими и такими неправильными. Тем не менее Тэо недовольно заворчал: — Откуда узнал? Ходил выспрашивал у прислуги, да? Или копался в каких-нибудь документах? Сейчас же отвечай, мерзавец. Кроу присел рядом с ним и сверкнул обольстительной улыбкой: — Вы с сестрой близнецы. Логично, что раз вам, милорд, захотелось приготовить ей подарок, то и ваш собственный день рождения не за горами. Узнать остальное — пара пустяков. Хистэо вспомнил, как недавно делал медальон для Селины в присутствии телохранителя, и поморщился от досады. Ему следовало ожидать, что Господин Счастливчик с его природным любопытством захочет разнюхать больше, но теперь думать об этом было поздно, и Тэо лишь недовольно поджал губы, глядя на вожделенный ящик с карандашами: — Он выглядит так, будто стоит дороже Норта. Кроу что-то мысленно прикинул и с трудом подавил лукавую улыбку. Но озорные искры в его глазах говорили сами за себя. — Милорд, когда вам дарят подарок, не стоит беспокоиться о цене, — мягко и в то же время настойчиво велел он. — Лучше скажите, что думаете о нём? Может, вам такое не по нраву?.. Первый Советник отчаянно замотал головой и покрепче сжал коробку, словно боялся, что её могут просто отнять. — По нраву! Очень по нраву! Это лучший художественный материал, который я только видел, — торопливо заверил он и с волнением добавил. — Мне точно можно оставить его себе? — Разумеется, — губы Кроу снова тронула приятная улыбка. — Что до самого подарка, то я придумал его, когда увидел ваши чудесные рисунки. Наёмник вдруг протянул руку и одними подушечками пальцев коснулся ладони Хистэо. Он сделал это так деликатно и осторожно, словно боялся даже намёка на принуждение. Но ещё больше лорда поразило то, что он сказал после. — Эти руки слишком хороши, чтобы держать плохой инструмент, милорд. Первый Советник нервно сглотнул, ощущая волну жара и смущения, от которых не было спасения. Ему вдруг захотелось совершить по отношению к Кроу что-то глупое, безрассудное и очень постыдное — одним словом, недостойное настоящего нортийца, однако очень желанное тем, кто впервые ощущал влюблённость. А потому Хистэо смог сдержаться лишь усилием воли. — Зря старался, бестолочь, — снова принялся ворчать он, лишь бы перебить это трепетное тёплое чувство. — Я уже давно не рисую. — Значит, сделаете это в будущем, — весело парировал Кроу. — Нарисуете много-много всего: уж я-то прослежу за этим! От этих жизнерадостных глуповатых слов у Тэо защемило в груди. Он посмотрел на довольного собой Господина Счастливчика, затем — на коробку полную радужных карандашей, и вдруг с горькой насмешкой спросил: — Кроу, что ты на самом деле знаешь обо мне? Наёмник уловил перемену в атмосфере гостиной, поэтому нехотя стал серьёзнее, а в его голосе снова проскользнули знакомые Хистэо насмешливость и снисходительность: — На самом деле не так уж много. Лишь то, что услышал от сестры, и то, что сумел разузнать сам. К слову, вы очень скрытный человек, милорд. Но Первый Советник не стал довольствоваться изворотливыми фразами и задал вопрос в лоб: — Ты знаешь, какова моя главная цель? Бог откинулся на спинку софы и вздохнул. Ему явно не хотелось говорить на тему, которую поднял Тэо, поскольку она могла привести к новой стычке. Однако Господин Счастливчик всё же кивнул: — Догадываюсь, милорд. Вы ведь буквально озвучили эту цель несколько минут назад. — Тогда ты должен понимать, почему я больше не рисую, — едва сдерживая предательскую дрожь в голосе, настойчиво продолжил Хистэо. — Мои рисунки кончаются там, где начинается мой долг. — Допустим… — кивнул наёмник и, вопреки ожиданиям лорда, мягко улыбнулся. — Но пока ваш долг всё ещё маячит где-то впереди, вам стоит поменьше вспоминать о нём. Умение поймать момент и насладиться им, отринув боль прошлого и отчаяние будущего, — вот величайшее мастерство и Богов, и людей. Первый Советник настолько не ожидал услышать от вечно весёлого Господина Счастливчика что-то столь глубокомысленное, что с подозрением покосился на него и спросил: — Ты сам до такого додумался? Кроу криво усмехнулся: — Нет, это мне сказал человек, которого я искренне презираю. Хистэо покопался в памяти, вспоминая предыдущие разговоры с наёмником, и предположил: — Тот самый с длинной косой? «Самый ужасный мерзавец, каких только видывал свет»? Кажется, телохранитель слегка удивился проницательности Тэо, однако всё же кивнул: — Да, он. Первый Советник провёл рукой по ровным рядам разноцветных карандашей, словно поглаживая их, и как бы между делом заметил: — Странно, что такой негодяй способен изрекать столь мудрые слова, не правда ли? Он не надеялся на откровенности со стороны того, кто скрывал о себе всё и даже больше, но, видно, Кроу был в хорошем настроении, потому как неопределённо хмыкнул: — Его мудрость и одарённость в одних вещах всегда шла рука об руку с глупостью и невежеством — в других. Может, такова цена гениальности. Хистэо, пользуясь случаем, хотел было спросить что-нибудь ещё, однако со стороны коридора вдруг послышались совершенно душераздирающие звуки шума и скрежета. Этот гул, поначалу доносившийся отдалённо, с каждой секундой нарастал, и лорд обеспокоенно вскочил на ноги, благоразумно отложив коробку с вожделенными карандашами на безопасное расстояние. Но прежде чем Тэо успел понять, что же происходит за пределами покоев, входная дверь внезапно распахнулась, явив крайне довольный лик ожившего Артефакта. — Хозяин, Эль Нуар вернулся, — коротко сообщил Механизм, а затем куда более ласково добавил. — Милорд, Эль Нуар принёс вам ужин! Первый Советник хотел вздохнуть с облегчением, однако вид у Серебряного Пёрышка был такой, что Хистэо лишь сильнее напрягся. Весь в снегу, с какими-то коробками, ящиками и сумками наперевес, покачивающийся от тяжести всей этой многочисленной сбруи, но отчаянно счастливый, Эль Нуар попытался зайти внутрь комнат и едва не упал. Озадаченно осмотрев проход и оценив свои возможности, юноша предпринял ещё одну, уже более настойчивую попытку протиснуться в гостиную и, разумеется, снова потерпел поражение. — Подожди, не двигайся! — участливо воскликнул Тэо. — Я помогу тебе с этим. Он ринулся к Артефакту и принялся одну за другой снимать с Эль Нуара его ношу, заодно отряхивая с одежды Серебряного Пёрышка хлопья снега. — Неужели ты тащил всё это на себе? — стаскивая с Механизма очередную тяжёлую коробку, поразился Хистэо. Артефакт, кажется, смекнувший свою выгоду и теперь млеющий от заботливых прикосновений Первого Советника, горделиво бросил: — Эль Нуар очень хотел порадовать милорда! Тэо покачал головой и обратил внимание на лицо Пёрышка. Его нос и щёки были такими красными, что не нужно было долго думать, чтобы понять: в поисках «вкусного ужина» Артефакт мотался по всему Сэнэри. — Ты как, замёрз? — сочувственно спросил Хистэо и приложил свои тёплые ладони к скулам Эль Нуара, чтобы хоть немного согреть его. Механизм немного подумал, а затем с нарочито жалобной интонацией проскулил: — Эль Нуар замё-ёрз! Согрейте бедного Эль Нуара, мило-орд! Кроу, до этого с интересом наблюдавший за взаимодействием этих двоих, не выдержал такой наглости и фыркнул: — Врёт как дышит. Он же Механизм: холод ему нипочём. Бросив недовольный взгляд на Господина Счастливчика, Артефакт буркнул: — Хозяин гадкий и противный. — Ах ты… — недобро прищурился наёмник и уже собирался продолжить, но был прерван Тэо. — Ничего, не слушай его, давай я тебя согрею, — поторопился уладить ситуацию лорд и повёл многострадальный Механизм к софе. — Садись, я сейчас что-нибудь придумаю. Не теряя времени, Хистэо наспех счаровал прямо в воздухе слабое огненное заклинание, которого, впрочем, хватило, чтобы обогреть гостинную. Но когда он, удовлетворённый своей идеей, обернулся к Эль Нуару, тот даже не шелохнулся. Кажется, Серебряное Пёрышко заметило что-то столь важное, что пересилило даже его желание любезничать с милордом. Коробку со злосчастными карандашами. — Что это? Палочки для рисования?! — задохнулся от возмущения Артефакт и повернулся к Господину Счастливчику. — Хозяин подарил милорду палочки для рисования? А как же Эль Нуар? Эль Нуар тоже хочет! Хозяин давно обещал Эль Нуару палочки для рисования! Хозяин — лжец! Эль Нуар… Эль Нуар уйдёт от Хозяина и будет жить с милордом! Кроу, выслушав эту полную негодования речь и последовавший за ней шантаж, покачал головой: — Каков наглец… Но тут же не без удовольствия заметил: — …весь в меня, разумеется. Хистэо, до которого только что дошло, в чём соль проблемы, нахмурился и скрестил руки на груди. — Ты действительно обещал Эль Нуару карандаши, но не купил? — сурово поинтересовался он. — Да зачем ему карандаши? Вы его почерк видели? — прыснул наёмник. — Курица лапой — и та пишет лучше, чего уж говорить о рисунках! Первого Советника такой ответ не устроил, хотя доля здравого смысла в нём имелась: Эль Нуар и вправду отвратительно управлялся с чернилами. Тем не менее Тэо стало жаль Механизм, с которым так жестоко обошлись. Он уже хотел отчитать Кроу за подобное обращение с ребёнком, но ситуация разрешилась сама собой. Артефакт, с поистине детской завистью глядя на целую коробку радужных карандашей, вцепился в руку Бога и начал изо всех сил трясти её, при этом успевая тянуть своё слезливое «Хозяин обещал, обещал, обеща-ал!». Кроу обречённо закатил глаза, однако во имя мира и спокойствия всех присутствующих был вынужден нехотя капитулировать: — Я помню. И я купил. Но не карандаши. — А что? — нетерпеливо спросил Эль Нуар, прекратив свою деланную истерику так же быстро, как начал. — Что? Что? Что? Телохранитель засунул руку в карман своего камзола и достал оттуда маленькую коробочку, внутри которой обнаружились яркие цветные палочки, гораздо меньше карандашей, но толще. — Держи, — протянул долгожданный подарок Кроу. — Это восковые мелки. Как раз для таких малявок, как ты. Рисуй сколько вздумается, кошмарное создание. Эль Нуар деловито выхватил коробочку и, вскочив, принялся восторженно носиться по всей гостиной, то пища, то подпрыгивая — одним словом, всячески выражая своё довольство происходящим. Поняв, что буря осталась позади, Кроу и Тэо синхронно выдохнули. — Несите бумагу, милорд, иначе эта ходячая шестерёнка не успокоится… — тихо шепнул наёмник. — И берегите от него свои карандаши: кажется, он всё ещё поглядывает на них. Хистэо не стал спорить и поспешил в спальню за чистыми листами. А когда вернулся — застал Эль Нуара тщательно убирающего кофейный столик. — Какая резкая перемена… — растерянно выдохнул лорд, глядя на хлопочущий по хозяйству Артефакт. — Что случилось, пока меня не было? Кроу хохотнул и показал Первому Советнику восковые мелки, очевидно конфискованные у Механизма в период где-то между его буйных скачек по комнате и теперь ставшие невольным заложником в руках Бога. — Ничего особенного, милорд, — нагло ухмыльнулся наёмник, поигрывая коробочкой. — Всего лишь маленькая воспитательная беседа и пара профилактических шлепков по нужному месту. Тэо с подозрением сощурил глаза, но не увидел на лице Эль Нуара особого страдания и отправился помогать Пёрышку накрывать на стол. Артефакту это пришлось по душе, и он принялся распаковывать многочисленные коробки и мешочки с едой, попутно рассказывая, что в них находится и почему это должно «очень-очень понравиться милорду». Первый Советник в ответ на эти многочисленные блюда, сладости и вина успевал только сосредоточенно кивать, поражаясь тому, как прилежно и скрупулёзно Эль Нуар подошёл к выбору ужина. «Похоже, он обнёс все приличные заведения столицы, — глядя на ломящийся от еды стол, поразился Тэо. — И как мы всё это съедим?..» Он надеялся, что Артефакт поможет им с ужином, но, кажется, Эль Нуар был куда больше заинтересован своими мелками. А потому, как только приготовления завершились, Серебряное Пёрышко вернуло себе орудия пыток над бумагой и, удобно устроившись прямо на полу, принялось что-то увлечённо малевать. Хистэо и Кроу не стали его отвлекать, обрадованные временным затишьем. Вместо этого они тоже сели на пол, подложив под себя мягкие подушки, и совершенно безыскусно накинулись на пышущую жаром еду, поскольку оба были до крайности голодны. — Мфх, вкуснотища! — пробуя то одно блюдо, то другое, восхищался Тэо. — И где только Эль Нуар столько натаскал? — И правда — где?.. — усмехнулся телохранитель, довольно поглядывая на радостного лорда. Механизм, поглощённый своим рисунком и от усердия прикусивший кончик языка, вопрос проигнорировал, но Хистэо решил не настаивать. Ему было слишком хорошо просто сидеть и ужинать вот так, на полу, зная, что пока рядом Кроу, ничего страшного не случится. Ведь едва ли Тень решит заявиться, если рядом будет… как там Покровитель величал Господина Счастливчика? Кажется, «Демоном»? Подумав об этом, Первый Советник отправил в рот очередной кусочек пряного мяса и обратился к наёмнику: — Бестолочь, у меня вопрос. Телохранитель, с аппетитом уплетающий подозрительные рисовые треугольники, обёрнутые чем-то тёмным и странным, повернулся к Тэо: — Слушаю, милорд. Хистэо не стал ходить вокруг да около и спросил напрямик: — Что такое «Демон»? Лазурные глаза Кроу задумчиво прищурились: — Ммм, интересный вопрос… Господин Счастливчик замолчал и отложил еду, словно над чем-то раздумывая, но отвечать не торопился. Правда, когда лорд уже потерял всякое терпение и решил, что Кроу его игнорирует, наёмник вдруг выдал: — Как вы знаете, милорд, высшие создания, что создают миры, называются Богами. Обычно их делят на две категории: Первородные и Микситы. Различие здесь лишь в том, что Первородные существовали во Вселенной изначально, а Микситы появляются в результате определённых… хе-хе… взаимодействий между Богами. К примеру, в этой Вселенной я считаюсь Первородным, в то время как Боги, создавшие Халл, являются Микситами. Хистэо подался вперёд, жадно ловя крохи знаний. Он и не рассчитывал, что телохранитель будет с ним так откровенен, а потому трепетал от радости, когда Господин Счастливчик всё же дал ответ. Теперь нужно было лишь запомнить и тщательно проанализировать информацию, а после — подумать, как обратить её в пользу для Халла. — Однако есть и другой признак, по которому разделяют Богов, — продолжил Кроу, крутя в руках столовый нож. — Он менее известный, но тоже на слуху. Этот признак — масштабы бедствий, которые сотворил Бог при жизни. Первый Советник кивнул, словно примерный ученик, и молча продолжил слушать, чтобы лишним вопросом не сбить наёмника с хода мыслей. — Видите ли, дело в том, что плохими делишками занимаются абсолютно все, даже если кто-то хочет свято уверить вас в обратном, — пустился в размышления телохранитель. — Но вот масштаб этих делишек может быть совершенно разным… Взгляд Господина Счастливчика на мгновение ожесточился, а голос стал тихим и вкрадчивым: — Например, убийство человека или мелкие пакости другим Богам не считаются чем-то предосудительным. Это встречается повсеместно. Однако есть кое-что похуже. Три Величайших Греха: погубить множество невинных, совершить непростительное предательство и… разорвать свою душу. Именно наличие одного или нескольких из этих Грехов зачастую определяет Демона. Поэтому Демон — это тот, кто совершил по-настоящему много злых дел. — Как Величайший из Мастеров? — осторожно добавил Тэо, вспоминая прошлые разговоры с наёмником. — Да, как он, — с прохладной усмешкой согласился Кроу. Получив нужные ответы, Первый Советник благодарно кивнул и уже хотел было вернуться к еде, как вдруг получил встречный вопрос: — А почему вы спросили об этом, милорд? Говорить правду было бы сущей глупостью со стороны Тэо, но почему-то именно Господину Счастливчику соврать он не смог. Может, дело было в том, что Бог легко распознавал очевидную ложь. А может, Хистэо просто хотел, чтобы в мире остался хоть кто-то, с кем он мог быть искренен. Поэтому лорд тихо ответил: — Мой Покровитель назвал тебя Демоном. Вопреки ожиданиям Первого Советника, Кроу не стал возмущаться: наоборот, звонко расхохотался своим приятным заразительным смехом и с иронией заметил: — Ах, ну что поделать, стараниями некоторых репутация у меня и моей сестры и вправду демоническая! Впрочем, вам не стоит об этом беспокоиться, милорд. «Демонами» часто называют и тех, кто просто не угоден обществу. Ведь легче отвергнуть и осудить то, что не вписывается в привычные рамки, чем пытаться вникнуть в его суть. Он отпил вино из бокала и неожиданно добавил: — К слову, я знаю один мир, где вообще всех Богов называют Демонами. Так уж повелось. Но в действительности это не делает их хуже или лучше. Хистэо уже открыл рот, чтобы, пользуясь расположением Господина Счастливчика, спросить что-нибудь ещё, однако в этот момент Эль Нуар наконец дорисовал свою картину и, лучась гордостью, представил её на обозрение публики. То бишь сунул в руки Тэо. — Эль Нуар нарисовал это для вас, милорд! — явно в ожидании похвалы воскликнул Артефакт и с нетерпением взглянул на Первого Советника. Хистэо не стал разочаровывать механического ребёнка и погладил его по голове. Это ощущалось странно — прикасаться к кому-то с внешностью и характером, столь похожими на Кроу, но при этом имевшему соврешенно иную сущность. Хотя лорд не мог не отметить, что Артефакт нравится ему ничуть не меньше, чем сам Господин Счастливчик. В итоге Первый Советник не удержался и ласково потрепал Механизм по мягкой щёчке, выдав долгожданную похвалу: — Ты большой молодец, хорошо постарался. Эль Нуар заурчал от удовольствия, но вовремя притих, поймав недовольный взгляд Хозяина, в котором читалась плохо скрываемая зависть. Тэо же, не переставая нежничать с Артефактом назло Кроу, окинул взглядом кривоватый рисунок, над которым так прилежно корпело Серебряное Пёрышко. Картинка оказалась до боли странной и напоминала скопление каких-то цветастых полулюдей-полумонстров с непропорциональными частями тела, но очень счастливыми лицами. — А кто это на рисунке? — осторожно спросил лорд, чтобы не обидеть Механизм. Эль Нуар с готовностью тыкнул в один из углов бумаги, где держались за руки два улыбчивых «головастика», и гордо провозгласил: — Это Эль Нуар и Эль Селест! Хистэо присмотрелся и действительно узнал в одном из персонажей что-то похожее на Эль Нуара. Другой силуэт явно принадлежал светловолосой девочке. «Она действительно похожа на Верховную Жрицу, только совсем юную», — решил лорд. — А это, наверное, сестра бестолочи? — предположил он, тыкнув в середину рисунка. Там была ещё одна «Эль Селест», только уже постарше и совсем не весёлая. — Да, это Хозяйка, — закивал Артефакт. — Она кажется строгой, но на самом деле очень хорошая! Хозяйка всегда добра к Эль Нуару и Эль Селест! Тэо не мог сдержать улыбки: то, что он видел на рисунке, слишком напоминало семью, которой у него никогда не было. Ему бы тоже хотелось быть частью чего-нибудь столь милого и домашнего, но Хистэо даже представить не мог, что Эль Нуар включит в рисунок и его. — А это Хозяин и Милорд, — вдруг хихикнул Механизм, указывая в правую часть рисунка. Там один улыбающийся человечек совершал какое-то странное действие над другим человечком, похожее не то на объятия, не то на поце… Осознав очевидное, Первый Советник не решился ругать простодушный Аретфакт и в ярости обернулся к наёмнику, всем видом показывая своё недовольство. Но Кроу, зажав ладонью рот, едва сдерживал смех и глядел на лорда так двусмысленно, что Хистэо невольно покраснел. «Это всё из-за тебя! — заискрился от гнева взгляд лорда. — Лез ко мне при ребёнке — вот он и запомнил». «Ничего не знаю, ничего не понимаю, ни на что повлиять не могу», — отвечала наглая ухмылка Бога. Чтобы отвлечься от смущающих мыслей, Тэо снова обратил внимание на рисунок и указал в сторону последней фигуры, о которой Эль Нуар ещё ничего не сказал. Этот тёмный мужской силуэт с чем-то похожим на веер в руках был так интересен лорду, что он просто не мог не спросить: — А это кто? — Это… — начал доверчивый Артефакт. Но тут же был прерван своим Хозяином: — Эль Нуар. Всего лишь оклик по имени, произнесённый с явным намёком, оказался действеннее любых запретов: Механизм тут же притих, виновато глядя на Тэо, но не в силах преодолеть запрет Кроу. Первому Советнику это не понравилось, однако давить на Серебряное Пёрышко он не стал. Всё-таки Эль Нуар не был виноват в секретах своего Хозяина. Поэтому Хистэо ещё раз погладил Артефакт по мягким волосам и недовольно проворчал в сторону Господина Счастливчика: — Сколько же у тебя тайн от меня, бестолочь?.. Снова обратив внимание к рисовому треугольнику и откусив его, Кроу с набитым ртом усмехнулся: — Эфа не от фас, милорф. Она ото всех. Сказано всё было тем самым мягким и в то же время непреклонным тоном, который ясно давал понять: больше наёмник ничего не скажет, и пытаться вытянуть из него информацию — пустая трата времени. Вот почему Первый Советник просто вернулся к ужину. В конце концов, сейчас у него были проблемы поважнее всех загадок Вселенной вместе взятых. Кроу и Эль Нуар тоже сделали вид, что ничего не случилось, и принялись за свои дела: Артефакт деловито взял новый лист бумаги, прикидывая новый шедевр искусства, а Господин Счастливчик принялся увлечённо шарить по столу, отыскивая что-нибудь себе по вкусу. Хистэо тоже потянулся за новым блюдом, и рукав его рубахи задрался, обнажив перепачканное запястье. Благодаря особым способностям Эль Нуара шрамы на коже зажили, превратившись в белёсые полосы, но запёкшаяся кровь осталась. Проклиная себя за глупость, Тэо хотел стыдливо одёрнуть одежду, однако телохранитель заметил это раньше, чем Первый Советник успел скрыть следы своего позора. — А ну-ка подождите, милорд, — Кроу так быстро схватил ладонь Хистэо, что тот не успел даже дёрнуться. — Позвольте мне помочь. И прежде чем Тэо успел выказать недовольство, Господин Счастливчик гордо извлёк из кармана одежды белоснежный платок с криво вышитыми яблоками и инициалами «Дж-н.», после чего смочил его водой из графина, а затем осторожно принялся обтирать руку лорда. Хистэо был так зачарован этим действом, что даже позабыл про возражения. Да и к чему они? Если Кроу хотел заботиться о нём даже в таких несущественных мелочах, в этих незаметных и ненужных постороннему человеку тонкостях, разве могло сердце лорда сопротивляться?.. — Почему ты не удивился, когда увидел у меня порезы? — чтобы скрыть смущение и трепет от чужих касаний, хмуро спросил Тэо. Телохранитель с минуту молчал, словно раздумывая, говорить ли правду, но потом нехотя признался: — Потому что я уже видел шрамы на ваших бёдрах, когда переодевал вас ночью. Благодаря вашей регенерации они давно зажили, но белые полосы кое-где остались. — Ты пялился на моё тело, пока я спал?! — задохнулся от возмущения лорд. — Нет, что вы! — картинно ахнул Кроу и округлил глаза от удивления. — Никогда. Ни разу в жизни. Может, Хистэо и поверил бы этим фальшивым словам, если бы со стороны занятого рисованием Эль Нуара не послышалось полное ехидства: — Пялился! Кроу, бросив досадливый взгляд на болтливый Артефакт, отчаянно замотал головой: — Нет, не пялился. — Ещё как пялился, — продолжило глумиться Серебряное Пёрышко, зная, что при посторонних Хозяин его не тронет. — И восхищался, какой вы красивый. Глаз оторвать от вас не мог, милорд. Господин Счастливчик поражённо уставился на своё творение и недобро прищурился. — Предатель… — угрожающе пробормотал он. — Разберу паршивца на шестерёнки… Впрочем, долго сетовать на нерадивый Артефакт не стал и принялся заговаривать зубы Хистэо: — Не слушайте его, милорд. Всё было совсем не так, клянусь! Первый Советник не поверил ни единому слову, поэтому отвернулся и яростно фыркнул: — Подлец, наглец и бесстыдник — вот кто ты. Несмотря на эти обличающие слова, даже мысль о том, что Кроу видел его полностью без одежды, вызывала у лорда такое волнение и смущение, что все его мысли, к удивлению самого Хистэо, крутились не вокруг того, как покарать распутника, а вокруг того, какое мнение составил о его дряхлом теле наёмник. Показалось ли оно ему слишком нескладным? Или, допустим, излишне худощавым? А может, Господин Счастливчик как искушённый знаток женских прелестей вообще посмеялся над плоскостью и угловатостью в тех местах Хистэо, где у леди обычно имелись приятные округлости и аппетитные формы? Но, что самое важное, какого мнения он остался о… — Нет, милорд, я всего лишь скромный ценитель вашей красоты, — тем временем хихикнул Господин Счастливчик и прервал поток совершенно безумных мыслей Тэо. — Ах, ценитель, значит? — недобро прищурился Первый Советник. — Ещё раз без разрешения полезешь ко мне под одежду — и на одного такого «ценителя» во Вселенной станет меньше. Сказано это было с весомой дозой угрозы, однако Кроу и бровью не повёл. Наоборот, раззадорился ещё больше и азартно предположил: — То есть с разрешением можно? — Пфф… — выдохнул Хистэо, красноречиво показывая всё своё отношение к шуткам телохранителя. — Рискни, если жизнь не дорога… Впрочем, его полные бравады слова не помешали лорду на мгновение во всех красках представить то, о чём говорил наёмник, и выпасть из реальности. К счастью, Первый Советник знал способ, как можно быстро прервать поток образов в голове: достаточно было подумать о будущем. Ведь этого самого будущего у Тэо не было, а следовательно, не было и смысла думать о близости с кем-то. Углубившись в свои мрачные мысли, лорд не заметил, как переключился с идеи о невозможности романтических отношений на куда более животрепещущие проблемы. Например, на по-прежнему нерешённую задачу с Богиней Сэнэри. Господин Счастливчик, кажется, эту перемену заметил, как заметил и напряжение, снова охватившее лорда. Поэтому ловко подлил в бокал Хистэо ещё вина, а затем спросил: — Ужин — это хорошо, но как насчёт партейки-другой в ханк, милорд? Мне ведь так и не довелось поиграть с вами один на один. Скрестив руки на груди, Первый Советник язвительно парировал: — И не доведётся. Какой мне смысл возиться с новичком? На самом деле Кроу, даже будучи новичком, играл так виртуозно, что становиться его соперником было одновременно желанно и нежеланно для Тэо. Наёмник это, видимо, понял, а потому подсел ближе и принялся самым наглым образом уговаривать Хистэо: — Ну-ну, не будьте так категоричны, милорд. Может, я и новичок, но о-очень старательный. Видимо, демонстрируя эту свою «старательность», телохранитель потёрся щекой о плечо лорда и затаился в ожидании. Первый Советник на его уловки не купился — лишь непреклонным тоном объявил: — Тем не менее для меня это слишком скучно. Но Кроу было не провести. Господин Счастливчик окинул Тэо внимательным взглядом и лукаво предположил: — Боитесь проиграть мне? Вот настоящая причина, да? Хистэо так изумился проницательности наёмника, что не мог скрыть удивления. Однако тут же воспротивился: — Ещё чего! Ты за кого меня держишь? За труса? Кроу театрально схватился за сердце и округлил глаза: — Что вы, милорд! Чтобы я вас — и за труса? Конечно, нет, хе-хе… — Что ещё за «хе-хе»? — занервничал Тэо, глядя на хитрые искры в лазурных глазах. — Хочешь что-то сказать — так говори напрямую! Вопреки желанию лорда, Господин Счастливчик отвечать не спешил. Вместо этого он коснулся ладони Хистэо и принялся водить по ней пальцем, рисуя причудливые линии и как бы раздумывая над словами Первого Советника, а также необходимостью рассказывать истину. — Ммм, правда можно? — наконец не выдержал он и, склонившись над ухом Тэо, дерзко прошептал. — Ну тогда признаюсь: думаю, на самом деле у вас нет ни шанса выиграть. Это было выше того, что мог вытерпеть Хистэо. Он подскочил на месте как ужаленный и, горя пламенем уязвлённой чести, угрожающе прошипел: — Неси карты. Телохранитель сделал вид, будто не понимает, что происходит и растерянно моргнул: — Милорд?.. Тогда пышущий гневом Тэо дёрнул его за шиворот, тем самым заставив подняться, и снова рявкнул: — Неси карты, фантазёр. Пора опустить тебя с небес на землю. Господин Счастливчик осознал, что дело пахнет жареным, и потрусил в сторону полок с книгами, где как раз лежала колода для ханка. Когда он вернулся, в глазах его читалось явное опасение вперемешку с затаённой… насмешкой? «Добился, чего хотел, гад, — понял лорд. — Ну и ладно, уж я-то постараюсь, чтобы ты пожалел о своих уловках». И он действительно ринулся в игру со всей яростью, которая у него была. Поставить на место зарвавшегося наёмника ему хотелось так сильно, что Хистэо на время забыл обо всех своих делах и волнениях. Его сосредоточенность была всепоглощающей: даже когда Эль Нуар закончил рисовать и от скуки принялся прибирать в комнатах, Первый Советник лишь продолжал сверлить взглядом карты, не замечая ничего вокруг. Но сколько бы они ни старался, Кроу выигрывал партию за партией и глазом не моргнув: то ему попадались удачные карты, то он придумывал какую-нибудь особенно изощрённую комбинацию, а то и вовсе умудрялся вырвать победу прямо из-под носа лорда. Тэо это всё неимоверно раздражало, поскольку до появления в его жизни Господина Счастливчика он безо всякого труда обыгрывал в ханк любых противников. Теперь же был вынужден раз за разом терпеть поражение. В какой-то момент, когда Хистэо пытался остыть после очередной игры, наёмник подпёр ладонью щёку и лукаво поинтересовался: — В чём дело, милорд? Выглядите так, будто испытываете значительное неудовольствие. Вам не нравится играть со мной? «Мне не нравится проигрывать тебе, плут», — раздражённо подумал Первый Советник, но вслух лишь глухо буркнул: — Раздавай. Хочу сыграть ещё раз. Телохранитель понятливо кивнул и принялся ловко орудовать картами, при этом даже не отрывая влюблённого взгляда от лорда. Казалось, он и играет-то вполсилы, а наслаждение ему доставляет исключительно сам процесс. Когда новая партия стала близиться к концу, Кроу не выдержал и снова принялся обхаживать лорда в явной попытке смягчить очередной проигрыш Хистэо. — Вы так хороши в игре, милорд, — хитро заюлил Господин Счастливчик. — Играть с вами — одно удовольствие! — Издеваешься, гадёныш? — тут же вспыхнул Тэо, у которого от напряжения едва не взрывалась голова. Он действительно выложился ради победы и в какой-то момент даже превалировал над своим противником, но со временем утратил преимущество и теперь мог лишь злиться на себя и неудачную руку. Впрочем, наёмника его многочисленные поражения ничуть не смущали, а потому Кроу энергично замотал головой: — Нет, на этот раз я говорю чистую правду! Мне действительно редко выпадает возможность противостоять такому умелому противнику. Даже удивительно, что обычный человек вроде вас способен быть столь… ммм… интересным. Последние слова были произнесены с другой интонацией и смыслом, но от этого Хистэо лишь сильнее нахмурился. — Какая наивная лесть… — презрительно бросил он. — Вы мне не верите? — ахнул наёмник и как бы невзначай придвинулся ближе. — Ты Бог, а я человек, — возразил Тэо, с опаской покосившись на телохранителя. — Верить тебе опасно: мало ли что ты захочешь со мной сделать. Заметив, что Господин Счастливчик полностью сосредоточился на нём и вообще перестал следить за игрой, Первый Советник, будучи человеком неглупым и расчётливым, решил воспользоваться этим, чтобы одержать победу. Поэтому принялся уводить разговор в сторону от игры, при этом не прекращая совершать ходы и с удовлетворением наблюдая, как наёмник не глядя бросает случайные карты в ответ. Сам же Кроу, словно не подозревая о коварном плане соперника, заинтересованно навострил уши и после минутных раздумий согласно кивнул: — Верно мыслите, милорд. Будь моя воля — я бы действительно что-нибудь сделал с вами. Обезоруживающая улыбка телохранителя вызвала у Тэо неконтролируемое волнение, но во имя победы Первый Советник, смущаясь и краснея, всё-таки откликнулся: — И что же, например? Кроу неторопливо покрутил в руках свои карточки, по-прежнему не уделяя им ни капли внимания, а затем так же задумчиво предположил: — Ну, скажем, я забрал бы вас подальше от всей этой скучной рутины и нудных обязательств, туда, где вам было бы хорошо. От столь наивной сказочно неправдоподобной откровенности Хистэо не выдержал и рассмеялся: — И где же, по-твоему, располагается это чудесное место, бестолочь? Господин Счастливчик даже бровью не повёл, прежде чем ответить: — Конечно, у меня дома! И прежде чем Тэо успел что-нибудь сказать, Кроу добавил: — Там сто-олько всего… вы бы Вечность не знали скуки, милорд! А даже если б заскучали — я бы нашёл, чем вас развлечь. С этими словами наёмник игриво и будто невзначай облизнул губы, чем снова вогнал Хистэо в краску. На этот раз выдержки и целомудрия Первого Советника не хватило: он понял всё с первого раза именно так, как задумывал Господин Счастливчик, а оттого вознегодовал. Но флирт наёмника переходил все границы, поэтому следовало осадить наглеца как можно быстрее. И Тэо, собрав последние силы на борьбу с отвратительным распутством, дрожащим от смущения голосом процедил: — Развлекай своих юбок, гадёныш, а меня оставь в покое. И без твоих интриг дел по горло. — Даже так? — испытывая явное удовольствие, вовсю продолжал глумиться Кроу. — Но сейчас вы пренебрегаете этими делами ради развлечений со мной. Значит, я важнее их. Кстати, вы снова проиграли, милорд. — А? — только и смог произнести Хистэо. Он так увлёкся разговором с наёмником, что совсем забыл про осторожность в игре. А когда посмотрел на карты, которые выложил перед ним Господин Счастливчик, то не мог сдержать изумления: телохранитель снова обыграл его! Но хуже всего было другое. Снисходительная улыбка Кроу ясно давала понять: тайный план Первого Советника был раскрыт ещё в самом начале его реализации… «Ну каков же гад… заставил меня думать, будто отвлёкся от партии, даже на карты почти не смотрел, а сам продолжал следить за игрой…» — обомлел Тэо. Первый Советник обессилено застонал и прикрыл глаза. Бороться против Господина Счастливчика было так же глупо, как пытаться набрать воду в решето. Казалось, этот Демон в обличье шута знает всё наперёд, а потому просто не ведает поражения. Оттого Хистэо ощущал такую сильную досаду и негодование, которая по своей величине была сравнима лишь с гневом на собственное бессилие против Тени. Мысли о последнем заставили Тэо ещё больше помрачнеть, и Кроу, наблюдавший за эмоциями лорда, проницательно заметил: — Вы снова выглядите так, словно ваши мысли далеки от игры, милорд. Что вас беспокоит? Тэо недовольно покосился в сторону Кроу, досадуя на способность телохранителя угадывать настроение человека по одному его виду. Несмотря на то, что Первый Советник умел держать лицо перед другими, скрывать себя настоящего от наёмника почему-то выходило из рук вон плохо. — Невозможность поставить тебя на место уже которую партию, — наконец с неохотой ответил Хистэо. Наёмник усмехнулся и покачал головой: — Прекратите так явно врать, ложь — это моя привилегия. И я прекрасно знаю, что вы не всё мне рассказали. Сейчас самое время поделиться тем, что вас по-настоящему тяготит. Слова Господина Счастливчика обладали какой-то невероятной, почти гипнотической силой убеждения, а когда телохранитель невесомо положил свою тёплую руку на холодную ладонь Тэо, Первый Советник начисто забыл о любых мерах предосторожности. Ему так хотелось выложить все свои тревоги этому абсолютно бестолковому и взбалмошному, но в то же время безумно располагающему к себе наёмнику, что лорд, сдерживаясь из последних сил, произнёс: — Если я расскажу тебе, ты можешь воспользоваться этим знанием во вред. В ответ на логичное возражение Кроу мягко рассмеялся и пожурил: — Милорд, если бы я действительно хотел навредить вам или Халлу, мне хватило бы и пары минут. Или вы всерьёз считаете, что Демон вроде меня не знает, как нарушить Баланс в столь шатком мирке? От этих слов Хистэо напряжённо замер, а спохватившись, попытался вырвать свою ладонь из плена цепких пальцев Господина Счастливчика. Однако наёмник не позволил ему осуществить задуманное, и тогда лорд сердито буркнул: — Много мнишь о себе, бестолочь. — Я не отстану, пока не расскажете о том, что вас беспокоит, — непреклонно заявил Кроу. — Могу канючить хоть ночь напролёт. Хотите, даже зареву прямо сейчас? В подтверждение своих слов телохранитель поджал губы, драматично закатил глаза и выдавил хоть и скупую, но весьма правдоподобную слезу. Хистэо, в свою очередь, вспомнил предыдущие спектакли Господина Счастливчика и, ужаснувшись перспективе наблюдать это лицедейство ещё раз, испуганно замотал головой: — Не смей! Телохранитель деловито вытер пару деланных слезинок и тут же парировал: — Тогда расскажите мне то, что так упорно пытаетесь скрыть. Тэо обречённо застонал, поняв всю тщетность споров с наёмником. Кроу действительно был упрям, как стадо баранов, и непробиваем, словно крепостная стена, а потому пёр напролом, сметая все попытки лорда защититься. Но хуже было другое: с каждой минутой Первый Советник всё больше терял свою волю сопротивляться, пленённый мягкостью и заботой Господина Счастливчика. Последней каплей оказался момент, когда Бог чуть крепче сжал ладонь Хистэо и ласково — так, как могут только очень близкие люди — подбодрил его: — Смелее, милорд. Я постараюсь помочь, какой бы сложной ни казалась проблема. Тэо медленно кивнул, очарованный этим невозможным теплом, и после некоторых раздумий спросил: — Ты знаешь легенды о Богах нашего мира? — Об этой бестолковой Семёрке? — криво усмехнувшись, уточнил Кроу. — Да, наслышан: местный фольклор даёт весьма полное представление об их «деяниях». Тэо удовлетворённо кивнул, хотя ему и не понравился надменный тон, с которым телохранитель говорил о Создателях Халла. — Но в человеческих рассказах нет всей правды, — терпеливо продолжил лорд. — Там не говорится, что именно произошло с Богами после того, как Богиня Смерти Рикса приняла своё Проклятие. — Что ж, в таком случае я весь внимание, — понятливо кивнул наёмник. — Расскажите мне об этом, чтобы я мог лучше понять вашу проблему. И Хистэо действительно рассказал. Выложил всё про Зал Кристаллов и Руль управления миром. А затем детально описал внешний вид этих самых кристаллов и то, как прекрасно до недавнего времени сохранялись тела Богов, заточённых внутри. Кроу слушал его внимательно и вдумчиво, иногда бесшумно постукивая пальцами свободной руки по столешнице. Казалось, Господин Счастливчик анализирует и тщательно взвешивает каждое слово Тэо, пропуская через призму своих знаний. И как только Первый Советник закончил свой рассказ, телохранитель всё так же спокойно подытожил: — Вот оно как… что ж, интересный поворот событий. Я бы даже сказал, уникальный. Хистэо вскинул удивлённый взгляд: — В других мирах такого нет? — Может, и есть, но сама уникальность кроется в деталях, — медленно произнёс Кроу. — Впрочем, давайте опустим то, что незначимо, и перейдём к самому важному. Намёк Господина Счастливчика был предельно ясен, и всё же Первый Советник медлил. Он до сих пор не знал, стоит ли рассказывать истинную причину своих волнений кому-то вроде Кроу, хотя и понимал всю необходимость использовать того для получения информации. «Если он злоупотребит тем, что я ему скажу, никто, включая Тарию, не сможет уберечь Халл, — напряжённо подумал Тэо. — Но если я не скажу, то лишу себя шанса узнать о потенциальной угрозе миру…» Оба аргумента казались весомыми, и в любой другой ситуации Хистэо бы отнёсся к своему решению с большей осторожностью. Но сейчас времени медлить не было, ведь уже завтра ему придётся покинуть столицу Норта, а значит и лишиться возможности приглядывать за кристаллами. Первый Советник собрался с силами и тихо выдохнул: — Тело одной из Богинь… повредилось. — Повредилось? — озадаченно переспросил Кроу, как будто услышал что-то очень странное. — Как именно? Тэо устало потёр переносицу и чуть раздражённо ответил: — Не знаю, но она вся как… треснувшее стекло. — О-о… — ещё больше поразился наёмник. В его лазурных глазах отразился интерес вперемешку с замешательством, и телохранитель снова принял задумчивый вид. Хистэо долго ждал от него хоть какой-нибудь комментарий, но Господин Счастливчик всё молчал и молчал, так что лорду пришлось в нетерпении заговорить самому: — Раньше этого не было, и я не понимаю… — А вы уверены, что не было? — вдруг перебил его Бог. — А? — не понял Тэо. Наёмник посмотрел на него с каким-то скрытым намёком, но лорд этого намёка не понял, и Кроу, осторожно выбирая слова, начал пояснять: — Видите ли, некоторые вещи обнаруживаются лишь тогда, когда становятся слишком явными. Возьмём ваш пример с треснувшим стеклом. Если трещина одна и маленькая, её могут не заметить. Особенно если это что-то сложное и объёмное, как… ммм… ваза. Но когда трещин становится очень много, внешний вид такой вазы тоже значительно изменяется. До Хистэо наконец дошло, что имел в виду Бог, и лорд уточнил: — Хочешь сказать, тело Сэнэри в таком состоянии уже давно? Кроу окинул взглядом Первого Советника и, видимо, что-то для себя поняв, потянулся к той единственной бутыли с вином, которая до сих пор отчего-то стояла закрытая. Но Первый Советник, взволнованный происходящим, не заметил чужой уловки и даже позволил Господину Счастливчику наполнить свой бокал, а затем с нетерпением принял его, лишь бы побыстрее услышать ответ наёмника. Вино, между делом, оказалось удивительно тягучим и ароматным, а его вкус и близко не стоял с нортийскими и лийанскими винами, которые доводилось пробовать Тэо. «Наверняка притащил с этого своего Этэрнити», — логично рассудил лорд, залпом осушив бокал. — Вполне возможно, — тем временем неторопливо продолжил Бог. — Они же все заперты в кристаллах достаточное количество времени. Тэо почувствовал, что ещё немного — и у него закипит голова, а потому нетерпеливо переспросил: — «Все»? Ты имеешь в виду других Богов? Но причём здесь они? Кроу замер, и Хистэо снова почувствовал его озадаченность. Тем не менее наёмник тихо и тактично спросил: — А разве вы… не проверили их тела? Первого Советника как громом поразило. Он застыл, словно изваяние, и некоторое время просто молчал, пока до него медленно доходил смысл чужих слов. А потом Тэо, стремительно бледнея, проронил: — Не проверил… Да, всё так и было. После того, как лорд случайно увидел трещины на теле Богини Магии, он находился в таком смятении, что едва ли не бегом покинул Зал Кристаллов. В его голове, забитой государственными делами и тонким противостоянием с Тенью, на тот момент просто не осталось места для здравого и холодного рассудка. Теперь же, когда Господин Счастливчик указал на очевидную промашку, Хистэо действительно понял, какой важный момент упустил. И, разумеется, решил срочно исправить ошибку. — Так-так, подождите, милорд! Не надо суетиться, — глядя, как резко вскочил с места Тэо, принялся упрашивать его наёмник. — Всё равно вы не сможете на это повлиять. Первый Советник не обратил на чужую возню внимания и молча направился к дверям с железным намерением устранить допущенную ошибку. Он так злился на себя, что едва сдерживал рвущиеся наружу ругательства. И когда Кроу преградил ему дорогу, заслонив собой выход, Хистэо только с яростью оттолкнул его в сторону. Вернее, думал, что оттолкнул, потому как на деле плечо Господина Счастливчика оказалось крепче самого прочного железа и недвижимее самого твёрдого камня. А потому лорд лишь упёрся в чужую руку без шанса перебороть могущество стоящего перед ним Божества. Кроу, заметив бессильные потуги Первого Советника, попытался его вразумить: — Милорд, постойте… Это лишь сильнее распалило Тэо, и он, раздосадованный собственным бессилием, ещё раз попытался оттолкнуть наёмника: — Нет, я должен…! Кроу схватил его запястье, но лорд не уступал и, отчаянно сопротивляясь, пытался расчистить себе путь к выходу. В итоге после непродолжительного противостояния Первому Советнику удалось хитростью вырваться из чужой хватки и скользнуть к дверям. Он даже успел схватиться за ручку, полный стремления как можно быстрее вернуться в Зал Кристаллов, но был вновь остановлен — на этот раз не силой, а всего лишь словом. — Тэо. Сказано это было тихо и спокойно, без тени неприязни или раздражения. Однако лорд настолько поразился, что даже замер на месте. «Назвал меня… по имени?» — мелькнуло в его голове. Никогда прежде Господин Счастливчик не осмеливался обратиться к нему, Первому Советнику Короля, так дерзко и непочтительно. Оттого и произведённый эффект оказался гораздо сильнее. Хистэо просто оцепенел, словно человек, впервые услышавший признание в любви, и не шелохнулся, даже когда воспользовавшийся чужим замешательством Кроу развернул его к себе. — Прежде чем вы ринетесь совершать необдуманные поступки, позвольте мне сначала рассказать кое-что о вашем мире, милорд, — мягко подталкивая господина обратно к софе, вкрадчиво начал Бог. Первый Советник всё ещё пребывал в растерянности, а в его голове звучало собственное имя, произнесённое устами Господина Счастливчика, поэтому лорд позволил усадить себя обратно в ворох мягких подушек с золотистыми кисточками и напоить очередным бокалом божественно вкусного этэрнианского вина, от которого лорд пьянел быстрее, чем от любого другого. Сам Кроу, окинув довольным взглядом присмиревшего Тэо и даже не утруждаясь формальностями, плавно опустился прямо у его ног. И как только Первый Советник с немым вопросом обратил на него своё внимание, телохранитель начал: — Такие миры, как Халл, в нашей Вселенной обычно называют Движимыми. Это значит, что внутренние связи, в том числе и причинно-следственные, в них достаточно слабы и образуют благоприятную почву для появления некоторых… аномалий. Для наглядности приведу пример: когда вы что-либо создаёте, оптимальный результат можно получить, даже опустив некоторые детали и пренебрегая многочисленными условностями. Но чем меньше контроля над ситуацией, тем больше риск появления на выходе чего-то неожиданного, что будет вне вашего первоначального замысла. Это применимо и к вашей ситуации: Боги Халла слишком посредственно спроектировали мир, а потому стали причиной возникновения таких явлений, которые при ином раскладе не должны были появиться ни при каких обстоятельствах. Хистэо слушал наёмника затаив дыхание. А когда тот закончил, лорд ещё некоторое время обдумывал новую информацию, прежде чем напряжённо спросить: — Ты хочешь сказать, что произошедшее с телом Сэнэри — результат попустительства наших Богов? Кроу, как и всегда, не спешил отвечать. Сначала он положил подбородок на колено лорда, будто обласканный домашний кот, а затем осторожно погладил Тэо по бедру. Этот жест, в любое другое время смутивший бы Хистэо, сейчас отчего-то успокоил его. Поэтому Первый Советник чуть расслабился и принялся слушать дальше. — Частично — да, это результат неумелого и халатного проектирования мира, — согласился Бог. — Другой фактор — это Проклятие Риксы, о котором вы рассказывали мне ранее, милорд. Подумайте сами: высшие существа этого мира вместе с их огромной силой вмиг становятся узниками Желания одной из них. Может, их телесные оболочки и способны долгое время пребывать в заточении, но вот с Силой такие фокусы не работают. Поэтому шаткость и нестабильность мира сыграла с вашими Богами злую шутку: их собственная энергия, пользуясь уязвимостью в конструкции мира, смогла пробить себе узкую тропинку к свободе. Именно так и появились Воплощения. Вы просто те люди, к которым по какой-то причине захотела потянуться эта маленькая освобождённая сила и к которым, очевидно, она тянется до сих пор. Но этот сложный неестественный процесс вызывает диссонанс в теле Бога. Вот и получается Аномалия Движимого Мира в действии. Тэо медленно кивнул и, взволнованно заламывая руки, повторил: — Значит, трещины на теле Богини Сэнэри вызваны совокупностью этих двух факторов? — Должно быть, так, — согласился Кроу. — Поскольку сам кристалл не повреждён, иных версий у меня нет. Процесс начался изнутри. Хистэо недовольно поджал губы. Ему было недостаточно этой поверхностной аккуратно дозированной информации, за которой скрывалась жестокая в своей примитивности правда. Поэтому лорд продолжил пытать вопросами телохранителя: — И как долго длится этот процесс?.. Он думал, что Господин Счастливчик не ответит или попытается как-либо уклониться, но Кроу просто и безыскусно выдал вердикт: — Рискну предположить, что с самого начала. С того дня, когда Рикса счаровала своё Проклятие. «С самого начала? — по спине Тэо пробежали мурашки. — Он имеет в виду, что тело Сэнэри… или даже тела всех Богов разрушаются уже много сотен триплексов?» — Но раньше я не замечал ничего подобного… — попытался ухватиться за соломинку лорд. — А кто сказал, что процесс появления «трещин» должен идти равномерно? — тут же оспорил Кроу. — В движимых мирах привычные закономерности могут быть нарушены, особенно если случится… ммм… благоприятное стечение обстоятельств, повлиявшее на Баланс. — Какое, например? — пытливо спросил Хистэо и невольно схватил ладонь Господина Счастливчика, словно опасаясь, что тот попытается избежать ответа. Наёмник заинтересованно посмотрел на лорда снизу вверх, но отстраняться не стал. Наоборот, доверчиво прильнул ближе, позволив Первому Советнику распоряжаться им как вздумается. И в совокупности эта преклонённая поза, этот кроткий уступчивый взгляд, этот не пустеющий бокал с пьянящим вином временно внушили Тэо чувство безопасности, которого он был лишён с самого детства и которого ему так не хватало сейчас. — Благоприятный стечением обстоятельств может послужить всё, что угодно, — неопределённо бросил телохранитель, довольный произведённым эффектом. — Даже появление в вашем мире чужого Бога. Или Богини. Или нескольких. Высказывать однозначное предположение без всеобъемлющего исследования проблемы будет глупо. Хистэо кивнул, хотя ответы Господина Счастливчика всё ещё не внушали ему доверия. — А что насчёт последствий? — напряжённо спросил лорд. Лёгкая Тень, пробежавшая по безмятежному лицу Кроу, ясно дала понять, что это не тот вопрос, который стоило задавать. А утешительные слова, произнесённые им после, только усилили подозрения Тэо: — Не думаю, что есть смысл волноваться о том, на что вы как человек не можете повлиять. Первый Советник едва не заскрипел зубами от злости. Он был пьян, зол и встревожен, поэтому ему хотелось просто схватить Господина Счастливчика за шкирку и выбивать из него ответ до тех пор, пока наёмник не перестанет ходить вокруг да около и говорить все эти абстрактные и бессмысленные вещи. Но перед Тэо сидел не просто дурачок-телохранитель, а Божество, и заставить его подчиняться было так же невозможно, как, скажем, человеку возжелать бессмертия. Так что Хистэо не долго думая поднялся, взял со стола бутылку вина и сделал пару крупных глотков. «Раз я не могу получить информацию силой, значит возьму тем, на что он точно купится, — мысленно усмехнулся лорд. — Раз скоро умирать, то и держаться за мнимую честь нет смысла». Первый Советник поставил вино обратно и обернулся к любопытно подглядывающему на него Кроу. Медлить не имело смысла, а потому лорд молча толкнул Господина Счастливчика на софу и сел на него сверху лицом к лицу. Так условия сделки становились более чем ясными, но для Тэо на всякий случай уточнил: — Я должен знать. Наёмник от внезапно свалившегося счастья в виде Хистэо эль Гратэ на его, телохранителя, коленях расплылся в блаженной улыбке кота, которому перепала кринка со свежим молоком. Правда, отвечать он не спешил: сначала по-хозяйски провёл рукой по талии лорда, затем ослабил шейный платок, за которым на коже Первого Советника скрывались чёрные древние руны. Казалось, он не может насмотреться на человека перед собой, хотя сам был куда красивее и куда интереснее. Но когда терпение Хистэо почти истощилось, Кроу всё же выдал: — Любой мой ответ будет всего лишь предположением. Так что нет смысла искать в нём истину. Однако едва ли событие с «трещинами» повредит миру больше, чем это уже сделали ваши Боги. В этом вы можете быть уверены, милорд. Все ожидания Тэо рухнули о стену чужой уклончивости, и лорд бессильно понурил голову. Даже соблазном он не смог выведать ответ, хотя был уверен, что Господин Счастливчик, в силу его опыта и знаний, наверняка догадывается, чем грозит Халлу разрушение тел Богов, и лишь по какой-то одному ему ведомой причине скрывает это своё «предположение». Беспомощный и бесполезный перед неотвратимой действительностью, Хистэо прикрыл веки и тихо прошептал то, в чём ещё никогда никому не признавался: — Мне страшно. Глубоко в душе он надеялся, что хотя бы это признание и это унижение вызовет у Кроу сочувствие, однако наёмник лишь приобнял его покрепче и спокойно кивнул: — Я знаю. «Раз знаешь, так успокоил бы меня, гад, пусть даже ложью, — мысленно возмутился лорд. — Но ты не хочешь ни лгать, ни говорить правду, мерзавец…» Какое-то время они так и сидели друг напротив друга, до невозможности близко и одновременно далеко. Тэо был глубоко в своих мыслях и волнениях, таких смутных и неясных, что всецело отражались на его лице. Господин Счастливчик, размышлявший о чём-то своём и словно бы решавший в уме сложную задачку, наоборот, оставался удивительно спокоен, и это спокойствие невольно перешло на самого Хистэо. — Хотел бы я знать всё наперёд… — наконец вздохнул лорд, не в силах больше думать об извечных проблемах Халла. Кроу от этих слов чуть оживился, и яркие искры в его лазурных глазах загадочно сверкнули. — Но так ведь скучно, милорд, — обворожительно улыбнувшись, заметил он. — А разве вы хотите заскучать? Во всём образе Господина Счастливчика было так много природного очарования, что вопреки всем своим желаниям Хистэо улыбнулся в ответ: — Не хочу. Тогда Кроу взял его холодные озябшие ладони в свои тёплые руки и заговорщически прошептал: — Значит, пусть будет интересно и весело до самого Конца! Тэо, на тот момент уже истерзанный тревогами и порядком пьяный, не стал сопротивляться: — Да, пусть будет так… Кажется, наёмник заметил, какое влияние на лорда оказало хорошее вино и легкомысленные слова, поэтому разумно предложил: — Уже поздно, а завтра вас ждёт трудный день, милорд. Пойдёмте спать? Хистэо посмотрел на него мутным взглядом и заворчал: — Спать? Ты о чём? У меня нет на это времени. Нужно подготовиться к отъезду, разобрать свежие бумаги, дать распоряжения слугами, закончить личные дела и вообще… — Ах, какая скука! — рассмеялся Господин Счастливчик, хитро сощурив глаза. — Если пожелаете, утром я всё за вас сделаю — только давайте забудем о вашей занудной работе хотя бы на вечер. — Вздумал мне приказывать? — фыркнул Тэо, хотя после всего пережитого и сам едва держался на ногах. — Не забывайся, бестолочь. Я с этого места не сдвинусь, как бы ты ни… Он не успел договорить, поскольку наёмник, устав терпеть чужое упрямство, в этот же миг рывком поднял Первого Советника в воздух, а после так же легко закинул на плечо. — Ты что, ты как… — растерянно взмахнул руками лорд и невольно вцепился в чужие плечи, чтобы удержать равновесие. — Меньше слов, больше дела, хе-хе, — ухмыльнулся телохранитель и внаглую потащил свой груз в спальню. — Сейчас. Же. Опусти. Меня. Вниз! — не решаясь использовать магию для защиты, тем не менее зашипел Хистэо. — Да будет вам, милорд, зачем устраивать сцены на ночь глядя? — продолжал шутливо уговаривать Кроу, не переставая двигаться по направлению к спальне. — Я же вижу, вы с ног от усталости валитесь. Поэтому ваш подопечный о вас хорошенько позаботится. — Нет, стой! — воскликнул Первый Советник, случайно вспомнив одну деталь. — Ну хватит упрямиться, милорд, — беспечно парировал наёмник. — Вы же взрослый человек и должны осознавать пользу хорошего отдыха. — Да не в этом дело! — воскликнул побледневший Тэо и снова попытался вырваться. — Просто… там… там… «…там, в спальне, твой оживший Артефакт, дубина!» — хотел было продолжить лорд, но не успел. Случилось сразу несколько одновременных событий. Во-первых, Хистэо всё же удалось слегка изменить своё положение и с грацией подстерленной утки свалиться с плеча телохранителя обратно к нему на руки. Во-вторых, сам Господин Счастливчик каким-то чудом умудрился не просто удержать Тэо, но ещё и толкнуть ногой дверь в комнату. В-третьих, эта самая дверь, открывшись с отвратительным скрипом, внезапно явила Первому Советнику и его подчинённому удивительную картину. Если быть точнее, свернувшегося клубочком на кровати Эль Нуара, забавно посапывающего во сне. — А, так вы об этом, милорд… — понятливо протянул наёмник, но тут же был прерван. — Тсс! — шёпотом зашипел Хистэо. Господин Счастливчик осторожно опустил лорда на пол и чуть тише попытался возразить: — Не волнуйтесь, он всего лишь Механизм и не нуждается в… — Говорю же тебе, тихо! — снова шикнул Тэо, взволнованно оглядываясь на Механического Мальчика. — Но… — недовольно надул щёки Кроу. — Ребёнок спит. — Твёрдо отрезал лорд и для весомости скрестил руки на груди. — Да какой он ре… — начал было Кроу. Первый Советник понял, что обычные слова не действуют на упрямого телохранителя, а потому схватил того за ворот рубахи, хорошенько встряхнул и выдал: — Если ты сейчас же не заткнёшься, я выставлю тебя за дверь! — Милорд, я… — виновато потупился наёмник и перешёл на шёпот, но препираться не перестал. Тогда Первый Советник больно ущипнул болтливого Господина Счастливчика за плечо и в последний раз предупредил: — Ты весь вечер набивал брюхо, чесал языком и дурил меня в ханке, пока твой Артефакт убирал покои и прислуживал для нас. Имей совесть, дай ему отдохнуть, а иначе я сейчас же вышвырну тебя наружу. — Угу… — безрадостно согласился Кроу и бросил завистливый взгляд на собственный Артефакт. Впрочем, идея спать рядом с Тэо прельщала его куда больше, чем нежелание делить милорда с кем-то ещё, а потому наёмник, приободрившись, шагнул вперёд. Хистэо тут же заметил чужие поползновения и холодно поинтересовался: — Ты ведь не надеешься снова оказаться в моей постели? Смею напомнить, что у тебя имеется собственная кровать. Господин Счастливчик быстро смекнул своё шаткое положение и хитро напомнил: — Но, мило-орд, какой же из меня телохранитель, если я не буду вас, хе-хе, «телохранять»? К тому же пока я рядом, никто не посмеет нарушить ваш покой. Даже тот, кого вы опасаетесь больше всего. Весомое преимущество, не правда ли? Тэо хотел было что-то возразить в запале, однако до него вдруг дошёл смысл чужих слов, и лорд осёкся. Действительно, пока рядом Кроу, Тень вряд ли станет затевать какую-нибудь мерзость вроде той, что произошла с леди Хейль. Наоборот, Покровитель ясно дал понять, что желает видеть Хистэо в роли соблазнителя Господина Счастливчика или того хуже. Поэтому даже если Заррэн придёт проследить за своим Воплощением, ему придётся осадить своё безмерное любопытство там, где он заметит в кровати Тэо одного очень опасного Бога из другого мира. Взвесив аргументы, Первый Советник позволил телохранителю остаться, но для вида буркнул: — Не думай, что я буду прятаться от проблем за твоей спиной. — Я бы не посмел! — активно замотал головой наёмник, в то же время мелкими шажками пробираясь к постели лорда. Тэо устало вздохнул, но вино внутри него смягчило все его подозрения относительно Господина Счастливчика так же, как и страх оказаться с ним в одной постели. А потому лорд просто махнул на всё рукой, кое-как переоделся в домашнее, наскоро умылся и приготовился ко сну. Когда он вернулся к своей узкой, явно не рассчитанной на трёх существ кровати, там уже блаженно возлежал среди подушек телохранитель, с затаённым желанием ожидая возвращения своего господина. — Двигайся, бестолочь, — сонно потирая глаза, зевнул Хистэо. — И только попробуй домогаться до меня, гадёныш: зубов с утра не досчитаешься… — Хорошо-хорошо, я буду сама тактичность! — даже так довольный своим положением, не стал возражать наёмник. — Кстати, Эль Нуар хорошо о вас позаботился — даже постель нагрел, представляете? — Нагрел? — тихо скользнув под одеяло, пробормотал лорд. — Чем? — Как чем? — зашептал в ответ Кроу и словно ненароком подвинулся ближе к Тэо. — Конечно, собой. Я спроектировал Эль Нуара так, чтобы его тело могло источать тепло. Так что ночью вы точно не замёрзнете, милорд. А если даже замёрзнете, я согрею вас, хе-хе… Первый Советник был бы не против поспорить с этим утверждением, но как только его голова коснулась подушки — всё остальное словно перестало существовать, и огромная усталость, которая до этого удерживалась тревогой, наконец навалилась на Хистэо. Его веки потяжелели, конечности стали, как у тряпичной куклы, и лишь две вещи всё ещё удерживали сознание лорда ясным. Первой было тепло, исходившее от уютно свернувшегося на манер кота Артефакта. А второй — не менее горячие объятия Кроу, который, как и полагалось его подлой натуре, тут же нарушил все свои обещания о близости. — Руки… убери, — уже в полусне нахмурился Тэо. — Конечно, уберу, — с готовностью откликнулся наёмник, но даже не подумал выполнять обещание. Тогда лорд недовольно пробормотал, сильнее кутаясь в одеяло: — Твои слова лживее лести, но слаще мёда, бестолочь… И сквозь сон услышал насмешливый ответ: — Разумеется, я ведь учился у лучших. *** Прежде чем открыть глаза, Эль Нуар выждал более чем достаточное количество времени. Не то чтобы это действительно требовалось, ведь милорд заснул почти сразу, просто Серебряное Пёрышко само не желало покидать уютную постель этого «Определённо Хорошего и Доброго Человека», как он мысленно величал Хистэо эль Гратэ. На самом деле Артефакт ещё не очень хорошо разбирался в людях и Богах. Он знал, что в параметрах его системы введены функции оценки и сбора информации, которые с успехом можно было применять и при общении с живыми существами, однако, следуя некоторым советам своего Хозяина, Эль Нуар кропотливо пытался найти ответ, не используя рациональные методы. Поэтому, после непродолжительного наблюдения за Первым Советником, Артефакт высоко оценил его натуру и закономерно наделил качествами «хороший» и «добрый». Эти же качества Эль Нуар использовал в отношении Эль Селест и Сестры Хозяина, поэтому сравнение с вышеупомянутыми милорд тоже успешно прошёл. Однако как бы Артефакт ни хотел остаться подле спящего Тэо, некоторые мысли не давали ему покоя. Поэтому Эль Нуар осторожно выскользнул из-под одеяла и, заботливо укрыв им Первого Советника, тихо вышел в гостиную. Там, как и ожидалось, сидел Хозяин, медленно прокручивая в руках Чёрный Веер с красивой шёлковой подвеской. Он всегда делал так, когда размышлял о чём-то очень сложном, что требовало его полной концентрации. А взгляд Кроу, тёмный и глубокий, только подтверждал это. Эль Нуар застыл на месте, раздумывая, стоит ли тревожить Хозяина. Такое состояние Великого Кейрана обычно не предвещало ничего хорошего и могло привести к опасным последствиям. Особенно если Кроу материализовал этот Чёрный Веер, что нёс в себе необъяснимую опасность. Однако Механизм всё-таки рискнул: — Хозяин, почему вы не спите? Кроу, до этого полностью сосредоточенный на своих мыслях, нехотя оторвал взгляд от Чёрного Веера. — А сам-то чего встал? — усмехнулся он. — Так охотно притворялся спящим, дабы остаться подле милорда, что даже обманул его чутьё. Вот и продолжал бы наслаждаться своей идиллией, пока я благосклонен. От столь быстрого и явного разоблачения Артефакт быстро стушевался и несколько минут пытался сообразить, как продолжить разговор. Всё-таки из всех существ, с которыми Эль Нуару приходилось сталкиваться, Хозяин оставался самым загадочным и непредсказуемым. Впрочем, к своему Механизму он всегда был снисходителен, а потому Серебряное Пёрышко чуть приободрилось. — Эль Нуар волнуется за милорда, — после долгой паузы виновато признался Артефакт, медленно приближаясь к Богу. Он думал, что Великий Кейран снова бросит что-нибудь язвительное, но Кроу лишь устало улыбнулся одними уголками губ: — Не ты один. Этот негодный мальчишка такой упрямый, что сводит меня с ума. Эль Нуар поднял на Бога удивлённый взгляд и ещё некоторое время структурировал совокупные выводы с учётом последней реплики. Затем по-юношески хорошенькое личико Артефакта просветлело от внезапной догадки. Механизм опустился на софу рядом Богом и, удобно поджав под себя ноги, заговорщическим тоном прошептал: — Хозяин ведь влюбился? Хистэо эль Гратэ спал безмятежным сном младенца, уютная тишина гостиной надёжно хранила тайны, а ночь была долгой и располагающей к откровениям. Но Кроу не спешил делиться самым важным. — Откуда нахватался таких слов? — смешливо поинтересовался он. — Опять от Эль Селест? Эль Селест действительно была той, кто частенько подбивал Эль Нуара на разного рода авантюры, однако в этот раз Серебряное Пёрышко упрямо возразило: — Нет, Эль Нуар способен обучаться новому и без Эль Селест. Вы сами заложили в Эль Нуара эту функцию, Хозяин. Кроу хмыкнул, признавая логичность утверждения Артефакта, и непрозрачно намекнул: — Так используй её с умом. Механизм недовольно поджал губы, обиженный скрытностью и немногословностью господина, но от своей цели не отступился, мстительно подначив: — Раньше Хозяин никого, кроме сестры, так не оберегал, а с милордом Хозяин всегда терпеливый и ласковый. Значит, Хозяин всё-таки влюбился! Да-да, точно влюбился! Хозяин обожает милорда! Великий Кейран окинул недовольным взглядом своё творение, и Эль Нуар вдруг понял, что любопытство сыграло с ним дурную шутку, ведь потешаться над кем-то вроде Кроу может быть смертельно опасно. К счастью, Серебряному Пёрышку повезло: когда речь заходила о Хистэо эль Гратэ, холод и опасность, присущая Хозяину, смягчались, а его сердце, жестокое и рациональное в любое другое время, ненадолго оттаивало. Вот и сейчас Кейран едва-едва коснулся чёрным веером своих губ, словно вспомнив о чём-то очень личном, после чего шутливо парировал: — А если и влюбился — что тогда? Ты и я, в сущности, одно и то же. Так что не тебе меня судить. Эль Нуар, чуть подумав, кивнул. Хозяин был прав, поскольку действительно сделал Артефакт по своему образу и подобию, вложив в него не только некоторые из своих качеств, но и свои предпочтения. Так, например, Эль Нуар не нуждался в пище и в то же время обожал яблоки, был крайне насторожен к чужакам и вместе с тем безумно любил тех, кого считал семьёй. Одним словом, чувства к милорду тоже оказались для Артефакта чем-то весьма закономерным. Вот почему Серебряное Пёрышко, тревожась за Хистэо эль Гратэ, тихо спросило: — Мне кажется, милорду очень плохо. Милорд ведь в ловушке, да? Великий Кейран Этэрнити не ожидал от Механизма подобной точности выводов, а потому поднял на него чуть удивлённый взгляд и медленно произнёс: — Определённо. Эль Нуар испуганно хлопнул ресницами, чем напомнил Кроу потревоженного опасностью большеглазого оленёнка. Богу подумалось, что, должно быть, в молодости он и сам выглядел так же отвратительно уязвимо, когда чего-то боялся. Ведь лица у них с Артефактом тоже были одинаковыми. — Милорд умрёт? — тем временем продолжил строить догадки Эль Нуар, пугаясь своих же предположений. Кейран промолчал, не желая отвечать на этот вопрос. Но упрямости в Артефакте было не меньше, чем в его Хозяине, а потому Серебряное Пёрышко потупило взгляд и тихо выдало: — Если милорд умрёт, Эль Нуар будет расстроен. Эль Нуар будет долго плакать. Эль Нуар будет испытывать боль. И вдруг с затаённой надеждой добавило: — Но… Хозяин ведь может спасти милорда? Тьма во взгляде Кроу сгустилась, и теперь он стал ещё больше похож на кого-то другого. К счастью, Артефакт точно знал, что перед ним всегда лишь его Хозяин, и сколь бы чуждым он ни казался, в глубине души Великий Кейран всегда остаётся собой и никем другим. — Могу ли я спасти его? — медленно повторил Кроу, и его улыбка стала горько-сладкой. — Конечно, могу. Проблема в другом. Ты ещё мал и не понимаешь некоторых тонкостей, но я объясню. Эль Нуар навострил уши и замер. Хозяин, с его излюбленной манерой уклоняться от прямых ответов, редко говорил о чём-нибудь, что по-настоящему волновало Артефакт, поэтому сейчас всё внутри Серебряного Пёрышка дрожало в нетерпении. Ведь правда была совсем рядом, так близко, что можно было почувствовать её тонкое незримое присутствие где-то поблизости. Кроу медленно поднялся и так же неторопливо подошёл к окну, словно испытывал терпение своего Механизма. Тем не менее Эль Нуар трусил быть слишком настойчивым, поскольку в руках господина всё ещё покоилась эта опасная штука, Чёрный Веер. Артефакт не знал его полных свойств, только имя и некоторые особенности, но даже этого было достаточно, чтобы понять, как опасно может быть стать целью подобного оружия. Будто прочитав мысли Серебряного Пёрышка, Кейран ловким движением раскрыл звенья веера, чтобы изящно обмахнуться им, как ничтожной безделушкой, и начать: — Всё дело в том, что Спасение, которое я могу предложить милорду, совсем не понравится ему, ибо сама проблема видится нами в разном свете. Милорд очень беспокоится об этом мире и связан с ним узами совести, в то время как для меня Халл значит ровным счётом ничего. Более того, вздумай я сделать что-нибудь с этим шатким мирком, велика вероятность, что это приведёт к неприятным последствиям. Например, к полному уничтожению Халла и, если не предпринять радикальные меры, к смерти самого милорда. А даже если последнего можно будет избежать, едва ли мальчишка начнёт рассыпаться в благодарностях. Эль Нуар понятливо кивнул, не отрывая взгляда от чёрной шёлковой подвески веера, медленно скользившей вслед за движениями чужой руки. Пусть он и был Механизмом, но прекрасно понимал, насколько скован в своих действиях и желаниях милорд. Это ощущалось в каждом поступке, в каждой фразе Хистэо эль Гратэ, а ещё — в том, как пристально он наблюдал за своим телохранителем. Не нужно было родиться гением, чтобы понимать, насколько Первый Советник опасается Великого Кейрана, пусть даже чувство недоверия милорда причудливо мешалось с отчаянным желанием близости. Пока Артефакт размышлял о своих наблюдениях за Тэо и приходил к неутешительным выводам, Хозяин веско заметил: — Это весьма грустно, но в действительности даже из такого опыта можно извлечь пользу. Ведь теперь, благодаря чувствам к милорду, я могу понять мотивы, которые движут моей не менее влюблённой сестрой. — Мотивы? — эхом повторил Эль Нуар, отыскивая в памяти нужное определение данного слова. Кроу, задумчиво глядя в окно, усмехнулся: — Да, она ведь зачем-то остаётся в этом мире. Медлит и отлынивает от своих прямых обязанностей, рискуя нашим Планом. А всё ради чего? Ради того, чтобы не сломать свою девчонку, из-за которой моя рассудительная и рациональная сестрёнка совершенно потеряла голову. Вначале я не понимал её логику, считал всё это мимолётным капризом, но теперь картина прояснилась. Мои чувства к милорду и моё нежелание причинять ему боль идентичны тому, что сестра испытывает к этому маленькому монстру по имени Тария. Мы оба можем с лёгкостью спасти тех, кого любим, и в то же время бессильны сделать это самым логичным и рациональным способом. Великий Кейран умолк, всматриваясь в расстилавшийся под вышиной замка город, такой маленький и живописный с этой высоты, что казался почти игрушечным. Спустя несколько минут молчания Кроу с мягкой улыбкой произнёс: — Надо же… раньше я думал, что сестра может пожертвовать всем, чтобы защитить Вселенную. А теперь вижу совершенно противоположное. Она готова нарушить наш План и положить целую Вселенную к ногам девчонки, которая даже не подозревает об этом. Как же непредсказуема бывает судьба… Эль Нуар старательно напряг свой разум в попытке проанализировать эти слова, но некоторые намёки Бога были столь туманны, что Артефакт был вынужден уточнить: — Хозяйка что-то задумала и скрывает от Хозяина? Но что? Кроу поднёс раскрытый веер к лицу, и теперь на виду остались только лукаво прищуренные блестящие глаза Кейрана. — Это мне и хочется узнать, — хмыкнул он. — Видишь ли, моя сестра становится крайне изобретательна, когда дело касается безвыходных ситуаций. Она может придумать такую комбинацию, которая не придёт в голову даже мне. В своё время именно эта способность сестры помогла нам разработать наш План. Поэтому я очень заинтригован действиями сестры и непременно должен узнать подробности её задумки, раз уж у меня в этом деле теперь появился свой… интерес. — Но как Хозяин узнает, что именно скрывает Хозяйка? — озабоченно поинтересовался Эль Нуар, забавно хмуря чёрные брови. — О, это не так уж сложно, — с готовностью заявил Бог, словно только и ждал этого вопроса. — Достаточно сделать всего две вещи. Первое — задать моей сестре правильные вопросы. Но я вынужден приглядывать за милордом, к тому же завтра мы с ним уедем из столицы. Поэтому это задание я поручу тебе. Ты останешься в Сэнэри и дождёшься появления моей сестры, а затем побеседуешь с ней, — и предвосхищая вопросы, добавил. — Не волнуйся, долго ждать не придётся, она уже на пути в город. Механический Мальчик понятливо кивнул, хотя с трудом представлял, как сможет вытянуть нужную информацию из сестры Хозяина, известной своей скрытностью и осторожностью. Впрочем, если бы Хозяин не был уверен в успехе своего Артефакта, то не давал бы ему столь трудное задание. А значит, волноваться Эль Нуару не о чем. — А вторая вещь, которую нужно сделать? — вдруг вспомнило Серебряное Пёрышко. Кроу, не оборачиваясь, отмахнулся веером: — Со вторым пунктом я разберусь сам, поскольку здесь понадобится больше опыта и знаний, чем те, которыми обладаешь ты. — Вы хотите.? — Механизм замер от нехорошего предчувствия. Бог кивнул, подтверждая опасения Эль Нуара: — Да, я хочу немного изучить Ядро этого мира и некоторые особенности, о которых сообщил мне милорд. Сдаётся мне, это будет главным ключом к разгадке планов моей сестры. Только услышав эти слова, Артефакт взволнованно подскочил к Хозяину и, забыв свой страх перед Чёрным Веером, взмолился: — Но пытаться приблизиться к Ядру — самое опасное, что только можно сделать в чужом мире! Вы же сами говорили мне, Хозяин! Вас могут сильно ранить или даже… развоплотить! Это было чистой правдой, ведь при проектировании мира каждый Бог старался спрятать то, что обычно называли Ядром Мира, Панелью Администрирования, Рулём управления или другими схожими словами. А потому количество ловушек, скрытых механизмов и подвохов рядом с ним всегда зашкаливало. Но будь на месте Хозяина его сестра с её уникальными способностями, Эль Нуар мог бы не переживать так сильно. Другое дело сам Кейран — невероятно умный и расчётливый, однако слабый телом и не имевший Таланта. Такой Бог рисковал своей жизнью, бросая вызов Ядру чужого Мира, что и вызывало у Артефакта закономерное волнение. — Ты волнуешься обо мне? — заметив сложное выражение на юном лице, Кроу смягчился и даже ласково погладил свободной рукой чёрные вихры Серебряного Пёрышка. — Значит, я определённо постарался над твоей функцией эмпатии. Однако в данном случае волнения излишни. Пока со мной Это, ни одна ловушка мне не страшна. Ведь с Мирадой я могу зрить в саму суть вещей. Кейран указал взглядом на Чёрный Веер, выглядевший обманчиво безобидно. Этот веер, этот чудовищный Артефакт должен был успокоить Эль Нуара, но в действительности лишь усилил его волнение. Ведь именно из-за него Хозяин порой вёл себя так, что у Механического Мальчика по спине пробегали механические мурашки. И хотя он не рассказывал о веере ни Эль Селест, ни Хозяйке, поскольку Кроу наложил на это нерушимый запрет, подобное не мешало Эль Нуару продолжать думать об Артефакте и о его истинном владельце. О том, кто некогда внушал страх и трепет любому Богу во Вселенной. Кто достиг небывалых высот и даже притронулся к Абсолютному Знанию. И в то же время о том, чьё имя теперь можно было узнать лишь из книг и редкого перешёптывания в тавернах Этэрнити. О ком-то, кого мог видеть только Кроу. Эль Нуар поёжился от неприятного чувства, которое всегда возникало у него в груди при виде Мирады, и робко произнёс: — Хозяин… возвращайтесь скорее. Эль Нуар не хочет бояться за вас и милорда одновременно. Бог улыбнулся в ответ одной из тех улыбок, которые всегда успокаивали окружающих, но были, в сущности, абсолютно лживы: — Всё будет хорошо. Вместо бессмысленных тревог лучше займись вещами более полезными. Согрей милорда и охраняй его покой. Кроу бросил сложный, полный чего-то необъяснимого взгляд в сторону спальни, где беспечно спал Первый Советник, и с явным намёком добавил: — Этот ребёнок слишком истощён и должен хорошо отдохнуть. Завтра его ждёт очень тяжёлый день. Серебряное Пёрышко тут же отчеканило: — Эль Нуар всё сделает! Хозяин может положиться на Эль Нуара! Кроу ничего не ответил, лишь довольно кивнул и развернулся к выходу. Мягкие ковры поглотили его шаги, и только едва слышный звон многочисленных металлических ремешков на высоких сапогах тонко прозвучал в воздухе, напоминая Эль Нуару жутко сильную целительницу из Этэрнити, что носила такие же сапоги с ремешками, а ещё безумно обожала Хозяина и Хозяйку, чьим Мастером она являлась. Кажется, в столице Вселенной её по какой-то причине называли «Господин Дракон», но Артефакт не был уверен точно, поскольку редко общался с другими Богами. «Интересно, знает ли Господин Дракон, чем сейчас занимаются её ученики? — отчего-то подумалось Механизму. — В курсе ли она, что Хозяйка так долго пребывает в этом маленьком мире? А о том, что у Хозяина есть другой Мастер? Тот, что некогда владел этим веером и правил всем Этэрнити?» Глядя вслед удаляющемуся Кейрану, он заметил, как Чёрный Веер в руках Бога, словно в тон мыслям Артефакта, начинает светиться призрачным чёрным сиянием, а на шёлковых звеньях появляются древние незнакомые руны, значение которых знает разве что сам Кроу и тот Бог, кому Мирада принадлежала изначально. Тихо хлопнула входная дверь — и Механический Мальчик остался один наедине со своими мыслями и догадками. Он долго стоял так, в задумчивости перебирая свои воспоминания и обрывки чужих разговоров, которые когда-либо слышал, чтобы прийти к определённому выводу. И когда этот вывод оформился, Артефакт решительно мотнул головой: «Нет, Господин Дракон ничего не знает. А иначе… она бы уже давно была здесь».